***
когда у усока появляется возможность провести с собой кого-то на бэкстейдж съемок, он, даже не задумываясь о том, что у него есть выбор, зовет именно хенгу. и последний едва ли не искрится от счастья. а потом жалеет, что согласился совсем не подумав. потому что оказавшись среди богоподобных людей с идеальными телами и интересными чертами лица его драконы начали скрести острыми когтями где-то за ребрами. конечно, он опять умело делает вид, что все в порядке, а волнение в его глазах легко скрывается за интересом, с которым он вертится по сторонам и разглядывает все, за что цепляется глаз. хенгу старается держаться с усоком рядом, но в какой-то момент его теряет, настолько часто его гоняют по разным локациям. хенгу думает, что здорово быть востребованным вот настолько, наверное, немного завидуя. по-доброму. в попытках отыскать свою потерю хенгу терпит неудачу, а потому остаётся ждать у гримерных: он ведь будет поправлять макияж рано или поздно? да и к тому же это место кажется комфортнее любого в этом помещении – кана здесь никто не может увидеть и его драконы унимаются, переставая навязывать, что на него все смотрит с презрением и его здесь быть не должно. более-менее комфортное одиночество, однако, не длится долго. беседуя о чём-то по телефону в сторону гримерных – а значит и в сторону хенгу – двигался мужчина. одет он был также просто: выделялись, наверное, только массивные часы на запястье и брендовая сумка; выражение лица было не слишком довольным, разговор, видимо, шел не очень приятный. эту мысль хенгу подтверждает пара ласковых, сказанных по окончанию диалога, однако мужчина тут же тушуется, когда замечает присутствие кого-то посторннего. – извините, не сдержался, – держурно проговаривает он, естественно, ни капли не сожалея, и, собираясь пройти наконец к гримеркам, вдруг притормаживает. – стойте. а вы кто? хенгу округляет глаза и чуть приоткрывает рот, не зная, что и ответить. не подставит же он усока, не скажет ведь, что это он его протащил? – а вы? – кан считает себя последним позорищем, но не придумывает ничего умнее. как не странно, но лицо возмущенного чем-то до этого мужчины смягчается. – новенький, значит? – он улыбается и протягивает руку. – ян хонсок, теперь мы будем работать вместе, я курирую все крупные съемки. хенгу замирает, забывая, что нужно представиться в ответ, да и в целом забывая собственное имя. его спутали с моделью? которую могли бы взять в такой крупный лейбл? нет, нет, не может быть. – кан хенгу, – он с осторожностью протягивает руку в ответ, и уже думает, что его пронесло, пока не видит за спиной мужчины, представившегося хонсоком, всего побледневшего, как будто испуганного усока. – сонбэнним? – красивый низкий голос усока становится отчего-то тоньше, хонсок на него оборачивается, и кан думает, что должно произойти что-то страшное, что он подставил усока и вообще виноват во всех бедах человечества, но ничего не происходит. – а что вы тут... я имею ввиду, обычно вы же не приезжаете на такие мелкие проекты, что-то случилось? усок встревожен, что кто-то из стаффа мог сообщить о посторонних на площадке и, честно говоря, уже был готов получить, но: – меня так сильно бесит твой менеджер, давай его уволим? – он звучал как капризный ребенок, и хенгу бы даже посмеялся, если бы не был напуган. – он опять составил такое расписание, с которым без маховика времени справиться просто невозможно, две съемки вообще наслоились друг на друга, так что почитай условия и реши от какой отказаться. усоку всучивают кучу бумажек, продолжая что-то рассказывать: хенгу все еще стоит рядом, потому что не знает куда себя деть, но он нашел усока, и это хорошо. парень не слушает чужой разговор, он сосредоточен на своих драконах, которые отчего-то затихли. кану это кажется дурным знаком.***
– я думал меня уволят, – парирует усок в ответ на подкол хенгу о том, какое выражение лица у него было в момент, когда он увидел хонсока. – ты выглядел так, будто он вас, не знаю, бьет например, и меня это напугало тоже! – признается сам кан. – ну, он бывает не в духе, и может принимать импульсивные решения в сердцах, но он, вроде, не дерется, – усок чешет затылок. – по крайней мере пока... он качается, кажется. кто знает, может это для того, чтобы отправлять кретинов в нокаут. он не переносит людей вроде моего менеджера, так что это имеет смысл. хенгу смеется. смеется, но чувствует, как что-то назойливо-неприятное начинает нарастать внутри снова. кажется, его все-таки слишком впечатлило то, что его внешности дали оценку похожей на модельную. он молчит какое-то время – погружается в воспоминания о том, как ему отказали последний раз. как ему посоветовали уйти в дефицит, чтобы компенсировать невысокий рост. – усок? – тон кана вдруг становится серьезнее и младший направляет на него все свое внимание. – как... поддерживать такую форму? всмысле, что такого ты делаешь, чтобы оставаться таким... худощавым? – я просто не набираю. не знаю почему, – он пожимает плечами, а потом щурится. – если тебе интересно, как это делают остальные, то, думаю, тут нет секрета. наверняка очевидно, зачем многие после ланча выстраиваются в очередь в туалет. не лезь в это, пожалуйста. ты очень красивый. голос усока звучит отчего-то грустно и он обнимает хенгу, наверное, впервые с дня знакомства.***
хенгу очень слабый. его драконы – гораздо сильнее. когда в учебе случается внезапный завал и он не может видеться с друзьями, это особенно мешает жить. усок ведь не узнает. это случилось в первый раз, когда он слишком поздно закончил с заданиями. слишком поздно поел. почувствовал себя слишком виноватым, свое тело – недостойным. подобное случается еще неоднократно, прежде чем хенгу становится свободнее и снова видится с лучшим другом и его возлюбленным. – выглядишь... потрепано, – юто пытается ухватить его за щеку, но не выходит. – неужели заданий было так много, что ты не успевал поесть? кан отмахивается, говоря, что все в порядке и это все стресс, мол, преподаватели взбесились, и он целые три недели сидел на поджатых булках из-за постоянных тестов. усок недоверчиво смотрит хенгу прямо в несчастные глаза, но решает, что сейчас не время для этого разговора. не при юто, не в тот день, когда они наконец встретились спустя длительный перерыв.***
– мне кажется, тут кого-то не хватает, – девушки из стаффа переглядываются, после чего переводят непонимающие взгляды на хонсока. усок, волей обстоятельств проходящий мимо кабинета, тормозит, чтобы пронаблюдать очередную надвигающуюся драму. – у нас же новый мальчик, не вижу его имени. ян замечает случайного слушателя, и усок входит внутрь, вопросительно выгибает бровь, мол, новенькие? ничего такого не слышал. – ну не говори мне, что и ты туда же. помнишь я приезжал по поводу неточности в расписании? я с ним как раз знакомился, когда ты пришел, – чону кажется, что хонсок бредит, потому что рядом в тот момент был только хенгу. стоп. – можно вас на пару слов? – ему ничего не остается, как сдаваться с поличным. но, на удивление, никаких катастрофических последствий это признание не влечет. все, что говорит хонсок, это: – надо же, я действительно принял его за одного из вас, – ян хмыкает. – как думаешь, это знак? конечно усок согласно кивает. тем же вечером хенгу получит сообщение лишь со временем, местом и инициалами, но поймет все, даже не переспрашивая.***
хенгу отправляет собственное фото в общий чат с подписью «ну как?» и получает от друзей комплименты. конечно, он их заслужил: парень сделал аккуратную укладку и легкий макияж, надел водолазку и свободные джинсы черного цвета, не забывая обыграть это аксессуарами и добавить объемный верхний слой. усок только спустя какое-то время заметит, что облегающая водолазка сидит слишком свободно, чтобы таковой называться, а ткань джинс немного собралась на талии, стянутая ремнем, который застегнут, судя по всему, туже чем раньше. чон из-за этого насторожен еще сильнее прежнего, но, обстоятельства снова складываются так, что он вынужден просто бездействовать и отклавдывать на потом серьезный разговор. хенгу же, тем временем, уже находится в нужном месте на нужном ему этаже, но все еще путается среди кабинетов, не понимая, в какую сторону должен идти и в какой коридорчик свернуть. он, может быть, уже десять раз передумал и вернулся домой, потому что, надо сказать, волнуется нешуточно, однако и как вернуться он уже не понимает, здесь все такое одинаковое, что он, по всей видимости, по-настоящему заблудился и вот-вот опоздает к назначенному времени. к счастью, из-за одной из дверей выходит парень: очень высокий и очень красивый – «прямо как усок» – хенгу думает об этом и, сложив два и два, приходит к выводу, что он, скорее всего, тоже один из моделей, работающих здесь, а значит может помочь ему найти дорогу. и это действительно так: парень, представившийся йенаном, любезно провожает хенгу. за их короткий променад парень старается незаметно рассмотреть случайного знакомого, до чего самому йенану абсолютно нет дела, тот будто привык к подобным взглядам. кан про себя отмечает, что моделям редко позволяют красить волосы в неестественные цвета, а у его – возможно – будущего коллеги макушка ярко-розовая, что говорит либо о том, что он в этой сфере человек авторитетный и может себе позволить не прислушиваться к правилам, либо просто плевать хотел на ограничения, но хенгу в любом случае это кажется смелым и классным. проходит совсем немного времени перед тем, как хенгу оказывается в нужном месте, у него в запасе две минуты и он тянет до последнего в попытках надышаться перед смертью, но потом все же заставляет себя постучать в дверь и несмело дернуть ее на себя. заглядывая в просторный светлый кабинет – а света в нем действительно предостаточно из-за крупных окон – хенгу обнаруживает хонсока говорящим с кем-то по телефону, но тот его сразу замечает и жестом приглашает внутрь. разговор скоропостижно заканчивается с его инициативы и он приглашает хенгу присесть на место напротив его самого, протянув бумажки с какой-то анкетой. – можешь не заполнять все, обязательно оставлять только контактные данные, – небрежно говорит он, так, будто формальности его ни коим образом не волнуют, а хенгу только рад этому со своей нелюбовью возиться с бумажками. – знаешь свои параметры? – вот так вот просто спрашивает хонсок, как только хенгу заканчивает, и кан, если честно, испытывает из-за вопроса дискомфорт, потому что не знает, что на него ответить. а может, не хочет отвечать честно. – я не уверен, – неловко опуская взгляд, отвечает он. хонсок, может, и хочет что-то сказать про то, что заметил, что собственная одежда ему не стала по размеру, но делать хуже не горит желанием и просто берет из ящика сантиметровую ленту. – ничего страшного, иди сюда. хонсок быстро и профессионально орудует лентой; хенгу пристально наблюдает за реакцией на цифры, которые он видит, и начинает паниковать, потому что на чужом лице явно читается недовольство. он отвлекается лишь на секунду, когда его талию обхватывают, прежде чем ее измерить, но даже не успевает понять, что произошло. – сколько ты, говоришь, весишь? – пятьдесят... шесть? в последний раз было так. – а последний раз был, вероятно, с месяцок назад, когда твои несчастные джинсы еще не падали с тощей задницы без туго затянутого ремня? – в голосе слышно что-то, отдаленно напоминающее возмущение, оно тревожит и без того взбушевавшихся драконов внутри, и хенгу не понимает, что он снова сделал не так. он ведь так старается стать лучше. – если вы мне отказываете – так и скажите, – бурчит он себе под нос. – только я не понимаю, что не так на этот раз. меня отсеивали дважды, и в последний раз дали рекомендацию, как компенсировать недостаточный рост. я так и сделал, и теперь я снова не подхожу? – компенсировать «недостаточный» рост можно небольшим каблуком, хенгу, – хонсок оглядывает парня с ног до самой макушки, думая о том, что ему это очень пойдет. – а тебя с твоими параметрами сквозняком с подиума сдует, и мне кажется, что это гораздо более серьезная проблема. проблема. хенгу почему-то улыбается, когда к горлу подступает ком. его драконы победили.я и есть одна большая проблема.
– что ж, получается, все же не судьба, – он неловко пожимает плечами и уже снимает бомбер со спинки стула, собираясь уходить с мыслями о том, как же много ему нужно над собой работать. хонсок не успевает подобрать слов, чтобы его остановить и лишь хватается за чужое предплечье. – подожди.***
контракт подписан уже как пару месяцев. хонсоку правда тяжело с хенгу. играть в спасателя всегда тяжело, а тут даже не из жалости, а из повышенного чувства справедливости, потому что он с самого начала искренне считал, что кан заслуживает шанса, которого ему упорно не дают, и его предчувствия оправдываются на все сто процентов. да, хенгу еще многому нужно научиться, да, у него есть некоторые сложности. но у него есть и еще кое-что. неповторимый и подкупающий огонек харизмы внутри, который затмевает все и заставляет ему верить. хонсоку тяжело быть с ним авторитетом, тяжело быть услышанным, потому что несмотря на руководящую должность, он привык слишком заботиться о том, чтобы не нарушать своим наличием в чьей-то жизни личные границы. но границы хенгу – непреступная крепость, охраняемая злобными огнедышащими драконами. боится ли хонсок? нет. но он знает, что хенгу боится, и не идёт ва-банк только поэтому. в то же время, хенгу, надо сказать, быстро привык к среде в которой оказался, быстро понял, что за люди его окружают и предпочитал особенно не открываться: если у него возникнут трудности по работе, он всегда сможет положиться на усока; а также он чувствует поддержку хонсока, тот очень помог ему освоиться, во многом именно тем, что сам знакомил его с коллегами, тем самым показывая, что кан под его протекторатом и относиться к нему следует подобающе. ян вообще во всем действует исподтишка, потому что хенгу нужна поддержка, но он не любит ее принимать. все доходит вплоть до того, что он приглашает младшего поужинать вместе как минимум раз в неделю, чтобы быть уверенным, что он хотя бы ест. хотя со временем хонсок понимает и принимает, что это значение совместных вечеров теряется, потому что ему просто нравится ужинать с хенгу. «его нужно оберегать» неизбежно вырастает в «его невыносимо хочется поцеловать».***
непреступная крепость впервые дает трещину со звуком падающего на пол тела. тело хенгу обнаруживают не сразу, но, к счастью, в сознание приводят достаточно быстро, прежде чем об этом мог бы узнать хонсок. кан ему не расскажет, потому что по легенде он уже давно начал хорошо питаться, а значит такого просто не может произойти. значит он наглый лгун, да к тому же и слабак, который не может справиться с собственными проблемами. однако хонсок все еще к хенгу очень внимателен, а еще он ни разу не дурак, на следующий день по слабой шатающейся походке понимает, что все просто не может быть в порядке. он решительно прибавляет шаг. – тебе плохо? – у хенгу нет сил даже напугаться, когда его одной рукой обхватывает за талию, а другой берут под локоть, поддерживая. хенгу немного медлит с ответом. – я в порядке, небольшая слабость, только и всего, – улыбка вымученная, сотканная из остатков сил. хонсоку в пору бы плюнуть на принципы, на границы, крепости и драконов, разругаться в пух и прах, разъяснить все, наконец, как давно следовало, да только хенгу в его руках обмякает, и все, что теперь его заботит – это чтобы скорая приехала поскорее.***
ян сидит у кровати хенгу. он держит в своей руке кисть кана, проглаживая ее тыльную сторону большим пальцем. он только сейчас замечает ссаженные, покрытые следами от зубов костяшки и кожу, ставшую совсем тонкой и бледной, что под ней проглядывается каждая синеющая венка. нервная анорексия. хонсоку хочется извиняться. он взял на себя ответственность, с которой не справился. он искренне верил в то, что добившись цели, попав в модельный бизнес, у хенгу пропадут тенденции к самоограничению, ведь вот он, здесь, всего добился, большего не нужно. однако у кана, которого не единожды отвергали и говорили, что он не дотягивает, психология была совсем не такой примитивной. он вцепился в выпавший ему шанс, как в последний, потому что искренне верил в то, что он был дан ему из жалости. – я очень жалею, хенгу, что ни разу не сказал тебе, какой ты красивый со своей искренней улыбкой и нежным взглядом, – он наблюдает за тем, как медленно и спокойно вздымается чужая грудь, как едва-едва трепещут ресницы, и мужчину захватывает необъяснимый поток чего-то вдохновляющего. – я даже не могу это по-человечески объяснить, но с нашей второй встречи, когда ты выглядел таким несчастным, по сегодняшний день, когда в общем-то ничего не поменялось... я всегда хотел о тебе заботиться, чтобы дать твоему внутреннему свету засиять ярче. но я всегда думал, что у меня нет на это права, что это странно, что я не должен тебя тревожить. теперь мне кажется, что я очень ошибался, – хонсоку кажется, что еще немного, и он совсем расчувствуется. – мне очень хочется сказать кое-что глупое. хорошо, что ты спишь сейчас, набирайся сил. хонсок не удерживается от того, чтобы невесомо провести по чужим волосам рукой. – раньше я был коммерческим фотографом, также снимал для реклам, модных изданий и всего такого. но знаешь... фотография – это не про рекламу и не про продажи. теперь я занимаюсь этим исключительно отдавая долг искусству, и веришь, я бы организовал целую выставку с твоими снимками. когда ты улыбаешься, когда задумчив, когда болтаешь на отвлеченные темы или входишь в свой профессиональный образ... ты всегда невероятный. твоя красота тоже не про рекламу или продажи. она про искусство. хенгу даже не открывает глаз, но в ответ сжимает чужую руку. – если я поправлюсь... я правда хочу..., – сонный мозг никак не может сформулировать мысль, но его интуитивно понимают. – ты обязательно поправишься, – уж теперь-то хонсок точно об этом позаботится. – и я обязуюсь собственноручно поймать и запечатлеть моменты, когда ты растрепанный и сонный прячешься под одеялом, а потом где ешь приготовленный мной завтрак, идет? у хенгу сердце бешено заходится, ломая ребра, и его драконы, пользуясь случаем, удирают из грудной клетки, чтобы никогда туда не вернуться. а спустя полгода на заставке телефона хонсока действительно стоит самый уютный снимок едва проснувшегося хенгу.