can you feel my heart.

Флоренция, Италия: Тем временем в Вольтерре: Алек: Я был неимоверно зол и в то же время не хотел признавать изменения в себе, которые заметил с того момента, как встретил ее. Мне не хотелось верить в то, что и я попался на удочку жестких и несправедливых чувств. Любовь.. кажется так это называют люди. Нет, я не способен любить. Я эгоцентричен и самолюбив, остальное мне чуждо. Мой внутренний голос боролся с самим собой и я отчетливо это чувствовал. Посмотрев в окно и понаблюдав за людьми, я понял, что от этого жалкого ощущения так просто не избавлюсь. Наконец устав от душевных терзаний, я стремительно вышел из своих покоев и направился на поиски старого товарища. Найти его мне будет не так просто, я не ищейка, однако шлейф его парфюма и запах человеческой и еще теплой плоти выдал того с потрохами. Дойдя до нужной двери, я смог расслышать лишь хрипы и почувствовать запах свежей крови. Бесцеремонно открывая двери, я вошел в знакомые, но не самые любимые покои. Это покои для таких потех, о которых обычно приличные люди не говорят, но к счастью иль сожалению, мы к таким давно не относимся. - У меня к тебе дело. - холодно произнес я. Взгляд ищейки был как всегда хитрым, напористым и даже немного холодным. - Ты оторвал меня от важного дела, с тебя должок. - Обойдешься. К тому же ты давно закончил, во всех планах и смыслах. - Я не такой быстрый как ты, Александр. К тому же я не всегда думаю только о себе. И с этими словами Деметрий небрежно отбросил тело совсем еще юной девушки подле себя. Я проследил за каждым его последующим движением. Налив в стакан бренди, ищейка нарочито медленно сел на подлокотник бархатного кресла цвета смоли, и цокнув, приподнял бровь. Я же отвечать на колкие и неуместные комментарии товарища не собирался, лишь продолжал испытывать его терпение. Дождавшись, когда театр одного актера закончится и занавес приукрасит этот бывалый и ранее непрофессионализм, я начал говорить: - Видишь ли, господин Аро отдал очередной приказ. Нам нужно почистить дороги Сиэтла. - Интересно, а когда мы стали оказывать клининговые услуги, или может я вовсе дворник? Просто не припомню, чтобы нанимался, хотя может у меня провалы в памяти. Я лишь усмехнулся на его ироничные высказывания. Деметрия тоже можно понять, он не хотел выдвигаться на задание в Штаты в ближайшее время, но мы всегда были теми, кто выполнял всю грязную работу. Всегда были теми, кто являлся глазами и ушами наших господ, а кто-то и обонянием. - Я понимаю тебя, но не забывай кто мы. Дем. - добавил я, чтобы сбавить обороты, ведь передо мной сидел товарищ, моя правая рука и тот, с кем я хотя бы немного контролировал свой непомерный гнев и злобу, хотя уже чувствовал как начинал закипать. Мне было не до его игры. Очевидно, за много лет совместной службы в клане, Деметрий научился хоть немного читать меня и потому просто перешел к сути нашего дела. - Кто-то определенный? - Нет, кочевники. - Мы их знаем? - Аро не давал подсказок, но вероятно. - В очередной раз должны напомнить, что такое хорошо, а что такое плохо.. Но я ведь не Владимир Владимирович Маяковский. Я долго наблюдал за соратником и просто не спешно добавил: - Да, славно порезвимся. Я прикрыл глаза и уже представил тот тягучий сладкий вкус. Нет, не крови, а власти. Эти крики, эта мольба, этот звук отрывающихся конечностей, словно скрежет металла - все это услада для меня. Наконец я оторвался от своих мыслей и встав, похлопал товарища по плечу, после чего удалился. Я более никого не стал звать на нашу вылазку. На утро меня уже ждал новенький Rolls-Royce за рулем которого сидел мой напарник, и переглянувшись с ним, сел на переднее сиденье и бросил ему: - Я думал, что за рулем как всегда буду я. Что же поменялось на этот раз? - Ты водишь слишком профессионально, я хочу испробовать эту английскую малышку. На что я лишь приподнял бровь. - Да брось, расслабься. - продолжал тот и завел мотор. Сиэтл, США Прошло четыре дня с момента их приезда в Сиэтл. Девушкам было непросто находиться рядом друг с другом, но младшая просто не могла не присматривать за несносной старшей сестрой, которая в последнее время постоянно попадала в передряги. Она любила ее той безусловной и чистой любовью, о которой пишут в незамысловатых книжках, читатели которых пытаются найти глубинный смысл, и на удивление находят. Хотя разумеется, только для себя. И юная рыжеволосая бестия считала их глупцами, а авторов подобных рассказов недалекими и не зрелыми. Ведь как можно поверить в написанное какой-то кошатницей из тихого местечка где-нибудь вблизи Оксфорда? И тем более в высокие чувства, о коих расписано на глав двенадцать, не меньше. Девушка очевидно считала, что такого быть не может, а если и может, то это определенно счастье, которое многим немыслимо. Это либо чувствуют наяву, либо никогда, и совсем неважно между кем эти глубокие чувства вспыхивают, словно спичка. Не смотря на теплые отношения, в этот раз сестры поссорились крепко и сталкиваясь в проходах между спальнями, не обменивались даже словом, да что уж там, и взглядами тоже. Однако, Ана ни о чем не жалела, ибо была уверена в своей правоте как никогда. Лишь её душевное состояние все ухудшалось, а слишком частые боли, отсутствие сил и энергии, приступы, которые сопровождали ее всюду каждый божий день, несомненно сказывались на её здоровье. Девушка впервые устала от жизни, от себя. Ана: Вдох, выдох, давай же, Ана. Внутренний голос все не умолкал, постоянно чего-то требуя. Мне не было страшно, только тревожно и тоскливо. Иногда даже холодно. Только холод был не физическим. Моему организму не было дискомфортно даже при минусовой температуре, лишь душе, что так отчаянно металась и никак не могла найти себе места. Как бы я не пыталась унять это тревожное и пытливое состояние, ничего не выходило. Я впервые была бессильна, и на тот раз наедине с собой. Я сидела в своем кабинете за резным рабочим столом и копалась в отчетах, коим не было ни конца, ни края. Я никогда не откладывала дела на потом, и уж точно не страшилась горы бумаги. Я трудилась как пчелка Майя, день и ночь, лишь бы занять себя чем-то. Это на удивление всех моих знакомых, друзей и недругов, успокаивало меня, и даже приносило радость. В последнее время в мои мысли стали закрадываться разные образы, и это одно из немного, что стало меня беспокоить. Я вновь отвлеклась, машинально переведя взгляд на стрелку громоздких настенных часов. Полдесятого, совсем немного для той, кто почти не спит. Отвлекаясь от многочисленных бумаг и цифр, я откинулась на бархатную спинку кресла и уставившись в потолок, бурчала под нос разное. Мою идиллию одиночества нарушил неуверенный стук в дверь. Я перевела свой взгляд на массивные черные ручки, которые неприятно заскрипели от небольшого давления рук моей старшей сестры. Двери эпохи Возрождения, одна из немногих вещей в доме моего работодателя, что стоило целое состояние, распахнулись, и на пороге, как я и думала, виднелся силуэт моей сестры. - Я не давала своего разрешения, Мари. - почесывая переносицу, чуть ли не проскулила я. - Я в курсе, это пришло тебе сегодня утром. Махнув рукой, и пройдя в глубь моего донельзя темного кабинета, она продолжила: - И нет, я не знаю, что там. - Ну хоть здесь ты не суешь свой длинный нос в мои дела. Что же, спасибо, Мэри. - нарочито выделяя ее имя, сквозь зубы ответила я. - Не благодарная.. - Кто, Мария? Не благодарная кто, может.. тварь? Я медленно поднялась с кресла и оперлась руками об стол. Сузив глаза, я пристально смотрела в лицо старшей сестры, но та лишь пожала плечами и слегка качнувшись, продолжила: - Сейчас я поеду к Калленам, по делу. Я полагаю, ты останешься? - будто с надеждой на положительный ответ, произнесла моя сестра. Я лишь вздохнула и кивнула ей, с шумом сев обратно в кресло и более не поднимая на нее свой взгляд. Мария резко развернулась на высочайших каблуках и устремилась прочь, однако немного сбавила свой темп при выходе из кабинета, когда я соизволила окрикнуть ее. - Мария, будь осторожна. - устало протянула я. Она поджав губы, кивнула, и закрыла дверь. Через пару минут я услышала гулкий звук мотора гоночной машины, который все отдалялся, и наконец совсем затих. Она уехала, оставив за собой шлейф ванильных духов и горечь от неприятного разговора. У меня было не мало проблем, а теперь еще эти натянутые отношения с сестрой, это никак не входило в мои планы. Сделав глубокий и болезненный вздох, я перевела свой взгляд на конверт, который некоторыми минутами ранее принесла мне Мари. Достав тканевые белые перчатки из пыльного ящика, я взяла конверт в руки и стала рассматривать его. На самом деле это была дедовская привычка: "доверяй, но проверяй", потому перчатки всегда были со мной. Конверт был бархатным и черным, словно воронье перо, но без единого намека на характерное отличие, без единой пометки в виде эмблемы или герба. Это не мафия, и не Вольтури, тогда кто.. От любопытства распирало, но учащенное сердцебиение выдавало страх от неопределенности. Неприятное ощущение. Будто открыв этот конверт, я наведу беду на себя, и на близкого мне человека. Отбросив конверт в тот же ящик, откуда я достала перчатки, решила, что пора освежить свои мысли. Вряд ли мне удастся переключиться на что-то вот так сразу и просто, потому я решила, что прогуляться по ночному Сиэтлу будет заманчивой идеей, учитывая, что я уже четыре дня не попадала в неприятные ситуации. Взяв длинный кожаный плащ кофейного цвета, я устремилась в бар на старой и до боли знакомой улице. Завидев знакомую вывеску и увидев толпу молодых людей, я двинулась внутрь. Паб "Murphy's Pub" совсем не изменился с тех пор, как я была здесь последний раз пару лет назад. Удивительно, но и некоторые официанты остались, скажем так, на посту. Заприметив свободный стул возле бара, я двинулась вперед. Шум, откровенные разговоры людей, донельзя громкая музыка и терпкий запах сигарет, отрезвил меня и даже немного поднял настроение. Я достала свой бывалый портсигар, что перешел мне по наследству от дедушки и закурила. Подле меня образовался дым с вишневым ароматом. Еще немного погодя ко мне подсел какой-то мужчина средних лет, но я лишь отмахнулась. Нет, спасибо, но секс мне сегодня не нужен. А вот выпить я бы хотела, и заказав бренди, позволила себе слегка расслабиться.