Прошлое всегда с нами, Оно ждет, Чтобы перевернуть настоящее…
***
Лучи закатного солнца пробивались сквозь неплотно закрытые шторы гостиничного номера, пока Родион с Есеней отдыхали от пережитых эмоций (как хороших, так и плохих). Пока они уладили все вопросы по делу, незаметно прошел и день. Сейчас у них было буквально полчаса, чтобы насладиться покоем — предстояла обратная дорога, в Москву. Меглин занял почти всю кровать, раскинувшись в позе морской звезды. Есеня, по привычке, легла на его крепкую спину. За время вместе ее любимым занятием стало разглядывание шрамов, и за последнее время, их, честно сказать, значительно прибавилось. Он слишком много пережил, а Есеня не всегда оказывалась рядом. — Устала? — Меглин осторожно перевернулся на живот, и голова Стекловой теперь лежала на животе мужчины. — Немного. К Вере хочу. — Никогда не представлял себя отцом. Странно такое говорить, но я тоже по ней соскучился. — сказал Меглин — Почему-то, все ласковые слова от тебя звучат только в сторону дочки. — девушка ухмыльнулась, слегка закатывая глаза Меглин ничего не ответил, осторожно снимая с себя Есеню. Кинув остатки вещей в небольшую, потрепанную сумку, протянул руку Стекловой, которая так и осталась лежать на кровати. — Поехали, быстрее выйдем, быстрее прибудем. — Есеня мягко улыбнулась, крепко хватаясь за сильную руку Родиона, а другой рукой опираясь на кровать. В дороге Меглин оказался даже не против включенного радио, а Стеклова, подпевая хитам, даже почувствовала себя немного той самой девчонкой, которая раньше еще умела веселиться с друзьями, слушать клубную музыку и выпивать не только дешевый коньяк, но и дорогие коктейли в лучших барах Москвы. Нет, конечно, Есеня всегда отличалась от своих однокурсников, но раньше ее жизнь хотя бы немного была похожа на обычную. Даже Родион пребывал в приподнятом настроении, рассматривая пролетающие мимо машины рекламные плакаты. Под конец дороги, они, конечно, устали, и Меглин уже начал прищуриваться, стараясь максимально внимательно следить за дорогой: теперь на обоих лежит ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь ребенка. Вера радостно раскинула руки, увидев в дверях родителей, а няня же с радостью вздохнула: наступили ее два заслуженных выходных. Есеня даже научила Родиона разуваться в квартире и снимать верхнюю одежду: для него это был большой прогресс. Стеклова сразу забрала дочку с рук Елены Андреевны, и малышка радостно обхватила шею мамы, внимательно смотря на Меглина через ее плечо. Он слегка улыбнулся, стягивая плащ и кидая Есене — она поймала его налету, а в ответ передала Веру. Стянув и с себя грязные вещи, она, после долгих поисков геля для стирки, наконец, закинула одежду в машинку. Малышка радостно схватила Меглина за бороду, осторожно подергивая. Он слегка нахмурился и зажмурил глаза, и Вера сделалась серьезной. Когда Родион раскатисто засмеялся, она тыкнула его в глаз, а потом схватила за ухо. — Готовится к профессиональному задержанию маньяков. — Есеня облокотилась на дверной косяк, улыбаясь. Она сама удивлялась, как у них получается совмещать обычную жизнь с поиском преступников, тем более Родион и семейная жизнь — понятия совершенно, казалось бы, несовместимые. Но сейчас он, держащий на руках маленького ребенка, сам казался таким беззащитным и милым, что ей даже было жалко нарушать эту идеальную тишину. — Учится у лучших. — сказал Меглин, слегка поглаживая Веру по спине, — пошли, поедим что-ли. Елена Андреевна, позаботившись об уставших родителях, даже оставила им ужин — осталось только разогреть. Есеня поставила запеченную грудку в микроволновку, наливая остатки вишневого сока себе в стакан. — Что, здоровый образ жизни? — Родион усмехнулся, вытаскивая столовые приборы из ящика. — Стараюсь. Тебе бы тоже не помешало. — Стеклова вытащила тарелку из микроволновки, по пути забирая нарезанный хлеб со столешницы. — Мне бы не помешало коньяка. Нальешь? — Родион перевел взгляд на Есеню. — Так уж и быть. — поставив две тарелки на стол, забрала у Меглина фляжку. Коньяк неизменно стоял в верхнем ящике около холодильника, и запасов, честно говоря, должно хватить еще на долгое время. Теперь Стеклова покупала более дорогой коньяк, и Родион, разницу, конечно, заметил. Спросил, где его «старый дишманский», но ответ Есени остановил все дебаты на эту тему: «остался в прошлой жизни». Есене постепенно начинало нравиться заниматься домашним хозяйством, и, если бы Стеклов мог увидеть ее сейчас, однозначно гордился бы. Вера давно уже спала в кроватке, и пока девушка домывала остатки грязной посуды, Родион внимательно следил за малышкой. Она ровно дышала, повернув голову к мягкому зайцу — подарку дедушки. О чем он думал? Трудно сказать. Возможно, о том, сколько у него еще времени, и о предстоящей поездки к Бергичу за результатами анализов, которую он старательно оттягивал, как бы ни настаивала Стеклова. Быть может, о том, каким отцом он будет для малышки. Для себя, между делом, отметил, что старается. И это сильно заметно. Теперь Меглин даже не допивает коньяк, заботливо налитый Есеней, но вот тяга к расследованиям преступлений так и не пропала. Девушка зашла в комнату, подходя к кровати и облокачиваясь на плечи Родиона. — Давай спать, я так устала. — обняв мужчину со спины, поцеловала его за ухом. Он сначала с непривычки дернулся: старые привычки дают о себе знать, хоть он и старается их искоренять. — Ты что под этим подразумеваешь? — Меглин повернулся, ухмыляясь — Только приличное. — Есеня встала с кровати, и подошла к Вере. Та так и не поменяла позу, лишь рукой слегка обняла игрушку, а потом вернулась на кровать, залезая под одеяло. На улице было уже достаточно холодно, и майору пришлось вставать закрывать открытое окно. Стеклова натянула одеяло почти до носа, подминая ногами под себя. Родион вернулся в кровать, и начал очень старательно отнимать у девушки одеяло. За последнее время ему даже стало нравится спать без одежды, и одной из причин, конечно, было то, что таким образом сильнее ощущаешь тепло той, что сейчас так сладко засыпает. Он, забрав себе хотя-бы небольшой кусочек одеяла, положил руку на талию Есени, которая отвернулась в другую сторону и уже крепко спала. Утро, на удивление, прошло так же гладко, как и вчерашний вечер. Есеня, внимательно проштудировав кулинарную книгу, оставленную предыдущими хозяевами, приготовила оладья, а Родиону вновь пришлось возиться со смесью для Верочки. Только звонок Быкова, собственно, как и всегда, нарушил почти идеальное утро. — Что ж ему неймется то, подойди. — Есеня взяла со стола телефон и отошла в коридор, чтобы не разбудить опять задремавшую малышку. Вернулась она совсем скоро, и совсем изменившаяся в лице. — Что сказал? — Вызвал нас, сказал по поводу убийства маньяка в Подольске. — ответила Есеня. — Сто процентов хочет на проверки отправить, сейчас погоняют нас. Эх, Андрюша, хорошо нам с тобой жилось раньше. — от слов Меглина девушка невольно дернулась, вспоминая убийство отца. Родион это заметил, и осторожно положил теплую ладонь ей на плечо. — Прости. Надо ехать, Веру одевай. — Стекловой все еще тяжело было принять смерть отца, да и Родиону, на самом деле, тоже. Но его извинения всегда пронзали ее до глубины души, поэтому она быстро переключилась обратно. Веру, к сожалению, снова пришлось брать с собой, но дорога для нее прошла незаметно — она почти заставила маму сесть рядом, и Есеня весь путь отвлекала ее разными игрушками. Быков был в кабинете один, и явно ожидал их. Недопитая чашка кофе стояла на небольшой тумбочке рядом с диваном, а он нервно постукивал пальцами по дереву. — Опять маньяк «всплыл вверх брюхом». Ваших рук дело, я так понимаю? — Егор Александрович встал с кресла, перемещаясь на диван, стоящий вдоль стены. — Наших. Он Есеню чуть не убил. — сказал Меглин. — Поэтому вы решили потрахаться прямо на месте преступления? — Родион в ответ на высказывание Быкова громко хихикнул, опуская переноску с Верой на столик — Откуда вы… — Есеня слегка занервничала, пытаясь избежать столь интимной темы для обсуждений — Я все знаю, мне за вами пришлось подчищать все. Вас видели местные, уже хотели сделать достоянием желтой прессы. Повезло, нашлись свои. Если я еще раз такое увижу, Меглин, не посмотрю на все заслуги. — Посмотрите, конечно. — Родион скосил взгляд на Есеню и теперь уже ей стало смешно. — Ну вы как подростки какие-то, Стеклова, ты что с ним сделала? — девушка улыбнулась, и голос Быкова стал помягче, — Значит так, из-за того, что верхушка узнала об этом всем, я должен по идее вас отстранить и отправить к психологу. Но тут и так все ясно, так что пока, видимо, отдыхаете, как все улажу, вернетесь. — Давайте хотя-бы недельку будете улаживать, умотался я. — Меглин поднял детское кресло с Верой и пропустил в дверной проем Есеню, и хлопнув дверью, удалился из кабинета Быкова вслед за ней. *** — Родион, мы едем к Бергичу, это не обсуждается. — Есеня сама села за руль волги, поворачивая ключ зажигания. В ответ она услышала только сдавленный выдох, но радовало то, что что он снова не начал бурчать и относительно спокойно воспринял ее «приказ». Дорога до Бергича была увлекательной, и занимала не меньше часа. За это время они успевали рассмотреть разные дома, памятники и рекламные баннеры, людей и обсудить разницу между новыми и старыми машинами. Вадим Михайлович держался молодцом, хоть и передвигался теперь с палочкой. Есеня, по его просьбе, оставила их в кабинете наедине, и направилась с Верой на воздух. Девочка с радостью раскидывала опавшие листья, и ее ничуть не смущало присутствие сумасшедших вокруг. — Родион, в целом, все неплохо. Ухудшений пока нет, но это только пока. Я знаю твою работу, и метод твой волшебный знаю. Знаешь какой ключ к почти полному исцелению? — Бергич присел на стул для пациента, пока Меглин почти лежал на его маленьком, уже сильно потертом диванчике. — Нет. — Тебе нельзя убивать. С каждым разом будет хуже и хуже, ты это понимаешь? Ты вернулся почти с того света. Ты снова хочешь все потерять? Я тебе это уже один раз говорил, но скажу еще: ты можешь прожить годы, с ней. Ты хочешь бросить Веру? У Есени никого нет, а еще у нее может выявиться наследственная шизофрения, за ней ты тоже должен следить. — сказал Вадим Михайлович, прикуривая очередную сигарету. — Хотите сказать, что ей тоже нужно к вам? — Меглин сразу сделался серьезным, как речь зашла о Стекловой — Хочу сказать, что ей тоже стоило бы провериться. Если будет повторение, то ты уйдешь. Уже навсегда. Тебя ничего не спасет. Родион, тебя явно вернули сюда не просто так, я кроме как чудом это вообще назвать не могу. Как будто фильм смотрю, в реальной жизни не бывает таких случаев. Она тебя очень любит, и Вера любит. Она же копия, просто одно лицо с тобой. — Я не знаю, моя она, или нет. — не то, что бы это его волновало, просто он посчитал нужным сказать это человеку, который не раз спасал его жизнь. — А как ты сам чувствуешь? — Моя. — Меглин выдохнул, выпуская из легких сигаретный дым. — Тебя чутье никогда не подводит.