У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
***
Родион медленно сполз по стене в коридоре, доставая фляжку из кармана плаща. К глубокой ночи он понял, что давно так не напивался. Ему приходилось даже пару раз идти на кухню, чтобы пополнить запасы коньяка. Только к утру он добрался до кровати, рухнув в нее прямо в одежде (правда успел подумать о том, что Есеня наверняка бы ругалась). В полдень его разбудил дверной звонок. Он резко подскочил с кровати, ощупывая соседнюю сторону, ведь к ним обычно никто не приходил. Есеня так и не вернулась. Голова раскалывалась, но он, к сожалению, прекрасно помнил, что вчера произошло. «Какой же я дурак» — это была первая мысль Меглина, после того как он хотя бы немного проснулся. В дверях стоял Егор Александрович Быков собственной персоной. — Где Есеня? Она на телефон не отвечает. — сказал мужчина, заходя в квартиру — Ушла. — Родион нашел на комоде полупустую бутылку воды, и с сильным рвением принялся открывать с трудом поддающуюся крышечку. — С делами своими я думаю сами разберетесь, я вам тут не помощник. В Подмосковье новый убийца, вторая жертва уже, маленькие мальчики. Надо ехать. — Хорошо. — Родион буквально бессознательно забрал свой плащ с вешалки, и вышел из квартиры. На месте преступления Меглину было совсем не по себе. Он постоянно думал о том, что стоило бы поехать на поиски, но головой ты понимал, что это ничего не даст. Где она может быть? Да где угодно. Даже просил Быкова пару раз ей позвонить, но телефон, как и утром, оказался выключен. — Родион Викторович, с Вами все в порядке? — помощник следователя Саша постоянно пытался оказаться поближе к майору, вновь подошел к сидевшему на полу Меглину. — Да, все в порядке. — Родион облокотился спиной на стену, периодически выходя из реальности. Он все еще надеялся, что она объявится сама, и его рассеянность так сильно отвлекала от дела, что толком по убийству было ничего непонятно. Быков внимательно рассматривал место преступления, и особо внимательно следил за состоянием майора. Меглин слонялся из стороны в сторону, иногда подходил к трупу, но так и не смог связать свои домыслы в вердикт. «Господи, свалилась же ему на голову эта Стеклова, работал себе мужик, что теперь делать-то» — Быков глотнул кофе из одноразового стаканчика, и кинул его в Родиона. — Ты что-нибудь скажешь? — Родион упрямо молчал, и даже не поднял глаза на начальника. — Надо ждать. — только спустя время он соизволил ответить на вопрос Быкова, осторожно поднимаясь, с опорой на стоящий рядом шкаф. Убийство произошло прямо дома, пока безалаберная мама отошла в магазин. Мальчику было пять лет, занимался плаванием, играл на скрипке. Среднестатистический здоровый пацан, как и первый, зацепиться не за что. — Чего? Еще одного трупа? Это дети, Родион, и он их убивает. — Быков повысил голос, и Меглин развернулся в другую сторону. Они просидели еще несколько минут в тишине, пока Егор Александрович рассматривал майора, только иногда отводя взгляд на место преступления. Поняв, что ничего он от мужчины не добьется, направился к выходу. — Свободен. — в ответ начальнику Меглин поднялся с пола, и почти моментально скрылся. Весь день он шатался по Москве, иногда присаживаясь на лавки и выпивая вместе с местными алкоголиками. Глухой не смог пробить ее телефон, а это была последняя надежда. Когда он напился, даже по своим меркам, в голову пришла, по его меркам, гениальная идея.***
Есеня ввалилась в лофт, до этого впопыхах пытаясь найти подходящий ключ. Таксист был сильно удивлен таким странным местом для молодой мамы с ребенком в столь позднее время суток, но тактично промолчал, хотя Стеклова плакала почти всю дорогу. Они достаточно давно не появлялись здесь, но лофт все еще хранил свою атмосферу, и от этого было еще больнее. Есеня поставила переноску на кровать, и направилась в сторону кухни, тщательно потроша все ящики в поисках хоть одной затерявшейся бутылки коньяка. И нашла, к собственному удивлению. Вера крепко спала, что ей было только на руку, и она без оглядки нырнула в пучину воспоминаний, падая на кровать. Ей снились маньяки и кровожадные убийства, места преступлений и дела, которые они успели раскрыть вместе. И, конечно, главным героем всех снов был Родион, и в конце концов, увидев свой самый большой кошмар — нож в сердце мужчины, она проснулась в холодном поту. На улице уже стоял день, и плач ребенка еще быстрее вернул ее в реальную жизнь. Бросившись к сумке, и наощупь находя несколько баночек с детским питанием, ругала себя всеми словами. Вера очень быстро успокоилась, и даже с интересом оглянулась. Хоть и спала Стеклова долго, чувствовала она себя откровенно плохо, да и похмелье давало о себе знать. Никаких лекарств тут не осталось, и оставалось ей только пить воду и пытаться справиться не только с головной болью, но и постоянно накатывающимися слезами. Она думала, выпил ли Родион лекарства, и уже несколько раз почти срывалась обратно, но смотря правде в глаза, понимала, что ничего не изменится. За окном уже смеркалось, да и Есене было тяжело пытаться занять себя чем-то, и не найдя ничего лучше, чем снова лечь спать, она упала головой в подушку.***
Буквально через полчаса Родион забирал последние запасы коньяка из квартиры, с мыслями о том, что если она уж и решила его бросить, то на него это вообще никак не повлияет, он же «великий и могучий Меглин», его вообще не должны были волновать любовные дела. Только почему-то сердце предательски болело, и он даже забыл, где Есеня хранила все его лекарства. В квартире как будто опустело, и как бы сильно он это не отрицал, ему чертовски не хотело уходить отсюда. Посидев еще несколько минут на холодном кафеле в прихожей, Родион наконец нашел в себе силы встать, и окончательно продумать план дальнейших действий. Захватив из шкафа и повесив на плечо несколько рубашек, он выдвинулся из квартиры (и даже не забыл закрыть дверь на ключ). Теперь он был свободен, и от этого было еще хуже. Меглин настолько привык к ее заботе, что теперь почти умирал без нее, даже долбанные дела не получалось расследовать. И, раз уж он решил возвращаться к истокам, начинать стоило с жилья. Его гениальная идея — поехать в лофт, все время глушилась мыслями о том, что нужно срочно найти Стеклову, но он стоически выдерживал оборону, и даже ни разу не развернулся в попытках изменить траекторию дороги (хотя очень хотелось). Еще через какое-то время машина остановилась возле лофта, и Родион ощутил себя совсем молодым, еще «зеленым» Меглиным, которого только-только привели в это место. Ему вновь приходится начинать все с нуля, и к этому он совершенно не готов. Дверь в лофт оказалась почему-то открытой, но Меглина это не особо волновало. Он почти ввалился в здание, оставляя головной убор на стоящей рядом одинокой вешалке. Воздух был сырым, и толстый слой пыли лежал на всех поверхностях. Кактусы, перевезенные в квартиру, Меглин планировал забрать потом, в душе, конечно, надеясь, что не придется. Привычка особо не шуметь плотно укоренилась в его сознании, поэтому он тихо, на ощупь захватив дрова, в почти кромешной темноте добрался до бочки, заменяющей центральное отопление. Поводив рукой по карманам, наконец нашел спички, и огонь наконец осветил собой холодный лофт. В течение нескольких минут Меглин только смотрел в одну точку, но услышав шорох, встрепенулся. Мужчина потянул руку в карман за ножом и резко повернулся. — Есеня. — в голове Родиона перемешались разные эмоции. И облегчение, и удивление, и даже страх перед явно предстоящим разговором. — Родион. — Есеню уже трясло от холода, и она, вновь начиная плакать, присела на кровати, опираясь на одну руку. Ей уже началось казаться, что это Меглин — всего-навсего галлюцинация, и сейчас просто исчезнет. Но он никуда не исчезал, а только приближался к ней, при этом выглядя очень обеспокоенно. Есеня зажмурилась, в надежде, что сейчас все закончится. Открыв глаза, уже увидела сидящего рядом Родиона. — Есеня. Послушай, я дурак какой-то совсем, я… — Стеклова вовсю плакала, у нее буквально подкашивалась рука, на которую она опиралась. — Что, что ты говоришь? — ее глаза опускались то вниз, то поднимались наверх, все еще убеждаясь, что он сидит перед ней. — Есеня, тебе плохо, тебе надо к Бергичу. Послушай, я упрямый дурак, прости, пожалуйста, поехали к Вадиму Михайловичу. — Меглин потянул ее к себе за плечо, укладывая головой на колени. — Я просто хотела, чтобы ты жил и мне не пришлось переживать это снова, чтобы у Веры был отец, чтобы ты был со мной как можно дольше. Я тебя люблю, пойми ты это черт возьми наконец. — Стеклова пыталась кричать, но голос срывался. Намереваясь вылезти из-под крепких мужских рук, Есеня начала дергаться, но Родион почти моментально обхватил ее локти, силой удерживая на месте. — Есеня, послушай меня, мы все решим, но давай сначала к Бергичу, тебе нужно пройти обследование, тебе плохо, хорошо? — мужчина старался говорить максимально спокойно, не делая больно ни физически, ни морально рыдающей Стекловой. У нее уже не было сил отвечать, поэтому на секунду задумавшись, она закивала головой, утирая рукавом слезы.