***
– Кто это сделал? – едва сдерживая ярость и не дожидаясь, пока оператор отойдет подальше, Стив потряс компасом, из которого мгновенно выпала злосчастная фотография Пегги. – Эй-эй, – воскликнул Баки, – кто же так обращается с фото любви всей своей жизни? Они стояли и сверлили друг друга взглядами. – Плесните на них кто-нибудь водой, что ли, а то сейчас сцепятся, как бойцовские псы, – рассмеялся кто-то из Воющих, и Баки отмер. Сорвался с места, уходя в сторону палатки. Стив догнал его через несколько шагов, схватил за руку и потащил в свою комнатушку при штабе. Влетел первым, прошел к кровати, пока Баки, не решаясь войти, застыл на пороге. Может, он и перегнул палку, но ведь видел же, как Стив смотрит на нее. Ну да, ревновал, не без этого, а кто бы не – на его-то месте? – Войди и закрой за собой дверь, – приказал Стив сквозь зубы, швыряя компас в ящик тумбочки. Баки нехотя подчинился и едва успел присесть, как в дверь, как раз там, где была его голова, что-то врезалось, упало на пол и со звоном покатилось. Баки наклонился, хватая коробочку... с вазелином. Стив остервенело стаскивал с себя одежду. – Любовь всей моей жизни, говоришь? – шипел он. – Нарочно меня дразнишь, зная мои предпочтения, или я теперь тебя не привлекаю? Только на задохлика вставало, да, Бак? После сыворотки ты ко мне и близко не подходишь! – Он развернулся, полностью обнаженный и возбужденный. – И что со мной не так? – Развел руками, покрутился, выставляя себя напоказ. – Пока надеялся, что я вот-вот сдохну, можно было из жалости... Баки подошел к нему в два широких шага и заткнул поцелуем, проглотил обжигающие, обидные слова. Обхватил крепко, прижимая к себе. – Дурак ты, Стиви, – шепнул ему в губы, разорвав поцелуй. – Я думал, это я тебе теперь не нужен, ты же вон какой, все девки теперь вокруг тебя вьются, что тебе до жалкого сломанного бывшего приятеля. – Бак, ты же... ты мой, понимаешь, всегда мой – и я твой, до самого конца, помнишь? К черту слова, трахни меня! Баки задохнулся – его требовательный Стив ничуть не изменился. И почему он считал, что может быть как-то иначе? Кровать, хоть и была пружинная, почти не скрипела, пока Баки вбивался в Стива все глубже и сильнее. Не в силах оторваться, смотрел, как глубоко входит в Стива его член, как чуть выворачиваются наружу края дырки, когда он подается назад. Стив знал, что Баки любит смотреть, а Баки знал, что Стиву от этого только дополнительный кайф. Кайф от того, что и в глаза, и на задницу – с одинаковым восхищением. Что они любят и принимают друг друга целиком и полностью. Баки обхватил член Стива рукой, и Стив вскрикнул, тут же зажав ладонью рот, чтобы не привлекать внимания. Баки, довольный таким откликом, дотрахал Стива, не прекращая дрочить. А потом слизал с ладони его сперму, довольно улыбаясь. – Бак, ты не мог бы с меня слезть? – сразу же попросил Стив, морщась. Баки выгнул бровь – раньше они наоборот любили поваляться вместе после секса, – но встал с кровати, потянулся за одеждой. Стив, как-то болезненно охнув, очень аккуратно поднялся. На матрасе была кровь. Баки нахмурился. – Я что же... тебя того, порвал? Да не было же крови, я бы увидел. Стив повернулся к нему спиной и сам, изогнувшись, посмотрел на свою правую ягодицу, по которой текли темно-красные капельки. Баки потрогал матрас: одна из скоб, соединяющих пружины, сорвалась и встала дыбом, пробив его насквозь и зацепив Стива. – Вот тебе и офицерские привилегии, – хмыкнул Баки. – Что ж ты терпел-то, мелкий? Он помог полотенцем вытереть кровь. Рана уже начала затягиваться, но было видно, что останется шрам. В виде запятой. – Первый шрам на этом теле, – хмыкнул Стив, – и я буду носить его с гордостью.***
Когда они впервые оказались в постели втроем, Брок заметил этот шрам и потребовал рассказать, как Стив его заполучил. Баки кусал губы, чтобы не расхохотаться, закрывал глаза ладонью, но все же не выдержал, развернул самого Брока спиной к Стиву и заржал уже в голос. На левой ягодице Брока был шрам. Прямой, короткий и очень четкий. – Бак? – Стив с любопытством взглянул на Баки. – История повторилась. – Развел руками тот. – Моя привычка совать в пояс штанов лезвия после этого резко перестала быть привычкой. Стив поежился. – Только разогнались, – начал рассказывать Брок, – чувствую, что-то в жопу впилось. Кругом пустыня, под нами только наша одежда, змей вроде не видно. Жжет так неприятно, но трахаться вроде не особо мешает, боль не такая, чтобы хрен упал, так что и не останавливались. Значит, обоих нас пометил, жадина?***
Каждая их ночь начинается с того, что Баки обводит языком все известные ему шрамы на телах Стива и Брока. Все звездочки пулевых и росчерки ножевых. Но особенно долго задерживается на двух маленьких, едва заметных. Ну и пусть он не умеет словами говорить о любви, эти шрамы все говорят за него.