Через тернии к звёздам.

Удивительны Патриаршие пруды. Одно из загадочных мест Москвы. Сколько мифов и только об одном месте – можно только позавидовать. То ли оно притягивает все эти проклятые события, то ли сами события так случаются по воле случая, но сегодняшнее свершится любой ценой. Вечер, нечем дышать, и два коллеги «по фронту» решили выпить газировки, посидеть под тенью деревьев и пообсуждать актуальные проблемы. Эти люди связаны искусством, а точнее литературой и отчасти – образованием. Первый – Ласточкин Лаврентий Викторович – министр (являющийся таковым только на бумаге и по состоянию, но только не по заслугам). Одет по моде в дорогой костюм, идёт шаркающей, ленивой походкой. Второй – литератор, блоггер, писатель маленьких дрянных рецензий, стихов и зарисовок, а также едких комментариев начинающим авторам – Будкин Иван Алексеевич, к тому же ещё и постоянный член Общества литераторов. -Подай-ка мне «Буратино»,- повелительно сказал Ласточкин продавщице. Тотчас же приказ был исполнен. -А мне пива! - проорал сосед. -Его нет, всё скупила молодёжь, на праздник. -А что есть? -Минералка «Воды России». -Ой, ик, давайте этой воды,- заикал Будкин. Вокруг не было ни одного человека. Так что собеседники без церемоний стали выпивать свои напитки и кидать впоследствии их мимо урны. Пока Будкин допивал свою бутылку и кинул в сторону, с Лаврентием Викторовичем произошла, мягко говоря, оказия. Его буквально охватил жар, что он подумал: «Не заболел ли я? Или с сердцем?», хотел достать лекарства, но его сковало. И тут над ним сгустился знойный воздух, и соткался прямо перед ним мужчина, лет 45-50. На голове жокейский картузик, клетчатый пиджачок, ростом в сажень. Он буквально повис над ним, только для вида, тряся руками, как крыльями. Лицо глумливое, Ласточкину казалось, что этот «негодяй» смеётся над ним. Министр быстро закрыл глаза, а, открыв, уже не заметил этого пришельца. Он уже успокоился, да и Иван Будкин подходил к нему. -Ой, ты уже тут! А у меня чуть удар не случился. Итак, продолжим беседу… Собеседники вели разговор о будущих реформах литературы и образования. Это были только зачатки, проекты, а любой проект может вступить в силу, но как покажет скорое время, не всему суждено свершиться. -Знаешь, я подумал о том, что нужно изымать из продаж и школьной программы некоторых авторов. -Например? -Булгаков, Тургенев, Солженицын. У меня уже готов реестр… -Да, ты прав. Это только надвигает на мысли некоторые будущие поколения, портит их. -Митинги, движения… Взять, например Отцов и детей Тургенева. Каждый понимает всё по-своему, зачастую – извращённо. Они строят свои идеалы, теории, а отрицают то, что диктует им мы. -Безусловно, - тем временем они сели на лавочку,- например, Мастер и Маргарита. Я ваще не понимаю роли этого произведения в обогащении человеческой культуры. Оно никакое. - Выразился Будкин. Во время этой тирады возмущённого, на Патриарших прудах возник первый человек. Не очень старый, но и не молодой, одет в дорогой чёрный костюм, в таких же туфлях. Словом - иностранец. Пройдя мимо разговаривающих, оба на скамейке переглянулись и подумали: -Вот это кадр!- пронеслось у Ласточкина в голове. -Кого только не занесёт в Москву,- бросил Будкин и отогнал назойливую муху. Иностранец присел на скамейку напротив и стал разглядывать дома–высотки. Тем временем член Совета продолжал: -Прочитав, молодёжь становится сатанистами, примеряет роль любимых персонажей. Викторыч, видано – любимыми персонажами молодёжи становятся Сатана и его приспешники!!! – Иван потрясал руками воздух, - это видано!! Зло, тьма, отродье. Не ангелы, люди, видные деятели, например, мы с тобой, мать твою! А зло! Потом, откуда антиобщественное поведение и вся эта белиберда?! Потом оба заметили, что иностранец подходит к ним. -Извините меня, пожалуйста,- сказал неизвестный с акцентом, но без ошибок,- что я, не будучи знаком, отвлекаю вас…,но предмет вашей беседы чрезвычайно интересен мне. Разрешите мне присесть? Приятели невольно раздвинулись, и иностранец сел между ними. -Как я слышал, вы говорили о вредных обществу произведениях? И одно из них творение Булгакова.- Спросил иностранец Ласточкина. -Да-с, точно так. -А чем же вам насолил Булгаков? В чём же вред? За рубежом это давно признанный автор, и его талант велик. -Эти вопросы стары как мир, - начал грубо Будкин. -Иван, - начал вполголоса Ласточкин и обратился к иностранцу, - сегодняшняя молодёжь в большинстве вольнодумна и зачастую стремится к пагубным идеалам. Ладно, ещё, что просто они выбрали, помечтали, э-э, но сейчас они все поступки выдуманных героев берут прямо в свою жизнь. Поступают, как, если брать того же Булгакова, Коровьев, Бегемот, даже как Азазелло. Но ведь их поступки нельзя назвать моральными. Согласитесь? Они антиобщественны. Потом появляются движения, не уважающие чувства верующих. Неприязнь, стычки, разборки. И растёт нездоровое общество. -Понятно, понятно, вы боитесь за современную читающую молодёжь,- начал Воланд,- а вы сами религиозный человек? -К чему это?- воскликнули приятели. -Это не относится к теме разговора,- возмущённо говорит Будкин. -О, извиняюсь! Наверно, коснулся больной темы.… Но, защищая права, нужно быть таковым, чьи права ущемляют… И к тому же мне этот вопрос чрезвычайно важен, как исследователю. Но всё же – вы верите в Бога? – обратился он сразу к обоим. -Я не знаю… - начал Ласточкин. -Зачем веришь – не веришь? Верить, ставить несбыточные идеи перед собой. Нет его и всё тут. Где доказательства, где останки? Только пустые россказни проходимцев и глупцов. -Да, скорее всего... Наверно, мой друг прав. -Ох, какая прелесть!- вскрикнул иностранец, вскочил и протянул обе руки,- разрешите вас поздравить. -С чем это?- коротко пожав руку, недоверчиво спросил Иван. -В нашей стране свобода мнений и вероисповедания, хотим, верим, хоть вон в то дерево, напротив, а хотим, вообще станем атеистами и разочаруемся в этой праздной жизни! Да, Иван?- спросил Лавра. -Так оно так… Спасибо за сведения, но как же с доказательствами, которые имеются? Евангелие, Библия,- начал перечислять иностранец. -Я же говорил выше: это тупые россказни подзаборного пьяницы. -Иван.… Нельзя же так. Простите моего собеседника; пятница, немножко… ну, сами понимаете… Иностранец кивнул и, обращаясь к Ивану, сказал: -Браво! А кто же тогда управляет всем этим, что достиг человек, да и самим человеком, кто управляет? -Сам человек и управляет, а также и сам самим: воля, долг, распорядок дня,- начал отвечать Будкин невпопад на этот поистине философский вопрос. -Виноват,- мягко отозвался незнакомец,- для того, чтобы управлять, нужно хотя бы приличный план, хотя бы на день иметь. А, увы, человек не может всего предусмотреть и в собственной жизни. Что и говорить об управлении другими людьми! А вы вот можете ручаться хотя бы за свой собственный день?- обратился он к Ласточкину,- даже вечер, начали управлять и, бац, рак крови. Вам больше никто не нужен, кроме самого себя.… А бывает ещё проще: простое, кажется, дело, съездить на выходные на личном вертолёте в Италию,- Ласточкин нервно закашлял (это был именно его план на эти выходные), - а это никак не случится-с, так как этот человек будет застрелен. Неужели это человек сам собою так управился, отправив себя на тот свет? Будкин отошёл, нервно закурил в сторонке, присел. -Да, человек смертен. Может упасть кирпич на голову, можно попасть в аварию,- начал медленно рассуждать Будкин про себя. -Вы правы, Иван Алексеевич, человек смертен, даже внезапно смертен – вот в чём вопрос. Но просто так, точно вам говорю, ничего не случается! Даже кирпич просто так не падает. -Какой нелепый разговор! Вздор! А начинался как деловой! Придётся в понедельник только переговаривать, а во вторник пускать дело.… Как чёрт знает что вышло!- подумал Ласточкин. -Я вот знаю, что сегодня буду делать: после окончания нашего разговора я пойду домой на Садовую, а потом буду отдыхать на своей вилле в Италии. -Нет. Этого не будет. -Что вы? Почему? -Вы умрёте и даже сегодня вечером. Никакого вечера дома, никаких выходных – вы умрёте. Хотя будет у вас вечер, но только в морге. -Этого никак быть не может. У меня охрана. И какой же смертью, если не секрет? -Может! Ещё как может быть это! Ваш охранник (единственный) поскользнулся на масле, которое разлила Аннушка, ударился сильно, его отправили уже в больницу. А остальные – напились и разошлись по клубам, забыв о вас. Какая смерть? Ничего секретного и сложного в этом нет. Вас застрелят и вам отрежет голову. -Кто сделает это? Иностранец, завистники? -Нет, обычные русские мужчины, среднестатистические. Один застрелит, а другой отрежет голову. -А что за Аннушка? Масло? Вмешался в разговор Будкин. -Это вот при чём! Уважаемый, вам приходилось бывать в клинике для душевнобольных? -Иван!- сконфузившись, сказал Ласточкин. -О, где мне только не доводилось бывать и не раз. Только я не успел спросить у доктора, что такое шизофрения. Уж это вы узнаете сами у него самого. -Можно мы отойдём и переговорим друг с другом. Надо кое-что переговорить. -Да, конечно, я никуда не тороплюсь, город красивый,- непонятно к чему сказал это незнакомец. Двое отошли. -Это какой-то ненормальный, псих. Наверно, шпион из США или ещё откуда, специально нас запугивает, чтобы что-то выведать или отвлечь. -Надо проверить у этой птицы документы. А вдруг террорист или он в розыске? Мы с ним разговариваем, ещё нас посадят, как соучастников. Кто узнает, о чём мы говорили? А дело выйдет! Ласточкин и Будкин вернулись, а иностранец продолжил: -Забыл представиться в пылу нашего спора, вот моя карточка, паспорт и письмо с приглашением от главы страны и мэра города. На карточке было написано «Woland». -Вы – профессор?- спросил Ласточкин. -Да – профессор,- как-то неуверенно ответил он. -А вы англичанин? Или немец? А, может, американец? Очень вы хорошо говорите по-русски,- спросил Будкин. -Я-то, да… Англичанин скорее. А говорю хорошо, я – полиглот. Оба приятеля переглянулись от ответа, точнее от этого «скорее». -Кто вы по профессии? Вы – историк?- продолжил Ласточкин. -Я? Историк. Меня пригласили переводить таинственные рукописи 18 века. Патриаршие – это удивительное место, притягивающее интересные события. Сегодня вечером на Патриарших будет интересное зрелище! – добавил он совершенно не к месту. И добавил: -Всё-таки имейте ввиду, что Иисус существовал. -Видите ли, профессор, у нас нет весомых доказательств в поддержку этой точки зрения. Есть - хорошо, нет - да и ладно. -А не надо никаких доказательств и точек зрения, просто существовал и больше ничего. Всё просто: в белом плаще… И тут он рассказал историю о Понтии Пилате, ненавистном ему городе Ершалаиме, об Иешуа и обо всём том, что уже известно читателям Мастера и Маргариты. Уже сумерки, начинало темнеть. -Это, конечно, живописная история, и всё такое, но он не совпадает с евангельскими рассказами. -Помилуйте, уж вы-то точно должны знать, что Евангелию верить нельзя. -Да, но то, что вы рассказали нам никто не может подтвердить. -Я могу подтвердить! Я сам лично присутствовал при всех событиях, рассказанных мной. Оба запутанных слушателя нервно закашлялись. -Вы… вы, сколько времени в Москве? -Прибыл только сегодня, вечером. «Вот тебе и раз, спятивший иностранец»- подумал Ласточкин. -А где ваши вещи? Вы одни? -Да, я всегда один. -А где вы остановились? -Нигде. -Как нигде!? Иностранцам положено располагаться в Мариотте. Богатый отель, рад постояльцам… каждый работник этого отеля. -Не нужно никаких гостиниц. -Но где же вы будете жить? -В вашей квартире, Садовая, дом 6, квартира 50,- ответил сумасшедший и подмигнул. -Я, конечно, рад гостям, но вам будет неуютно… Право, в Марриотте великолепные номера, пятизвёздочный отель. -А что дьявола тоже нет? – вкрадчиво спросил у Ивана безумный. -И дьявола. -Успокойся, молчи!- одними губами прошептал Ласточкин. -И что? Если и дьявола нет. И точка. Зачем об этом молчать? -Как это у вас интересно! Ничего нету! – расхохотался Воланд так, что взлетели воробьи на веточке. И как у настоящего сумасшедшего, его настроение круто переменилось и нервно, даже с криком, спросил: -Значит, так-таки и нету!.. Успокойтесь, успокойтесь. Наверно, может и есть, успокойтесь, голубчик. Вы посидите с моим другом, Будкиным. А я сейчас позвоню, и мы вас проводим, вы ведь не знаете города. -Позвонить, да-к позвоните. Только поверьте хоть, что дьявол существует, о большем не прошу. А доказательства сейчас же будут. -Хорошо-хорошо, хорошо! Вы только не беспокойтесь! -А не прикажете ли подать телеграмму вашей бывшей жене Софье Павловне Ковалевской? Опять передёрнуло Ласточкина. «Откуда он может знать обо всём?» Он махнул рукой и побежал, вдруг его остановил тот самый клетчатый тип, привидевшийся ему, как час. -Метро ищете? Да-к прямо и налево! Сюда! Пожалуйте. С вас бы за указание на четверть литра… поправиться… бывшему регенту!- кривляясь, проорал клетчатый. Ласточкин не стал слушать кривляку и попрошайку, а тот уже и отвернулся от министра и разглядывал в дрянное пенсне людей, проходивших мимо. Ласточкин уже был в метро, купил «быстрый билет» до центра. И не нужно же ведь никогда находиться у путей! А это правило Ласточкин горько нарушил. Рядом на самом деле никого не было из охраны. Чиновник поёжился. Он заметил, что к нему уже на малом расстоянии подбежал человек в чёрном. Спасения нет! Окружающим далеко не интересна его судьба. Выстрел, крики, давка, упал подбитый Ласточкин, бывший министр, на пути, а тут же, нарочно не придумаешь, электричка, поезд на высокой скорости… Что-то отскочило на другую сторону. Это была голова Ласточкина.