Feelz Good (4-evr)

Хлопает дверь. Она курит длинную сигарету, и в этом есть что-то неправильное. Она закинула ноги на подоконник, положила одну на другую, и каблуки её туфель содрали с него краску. Неглубокие бороздки и грязно-белая стружка. Гермиона ставит сумку на стул и дёргает шарф, туже затягивая его на своей шее; незаживающий синяк на шее, слева, от узла. Они говорят, что мы любим друг друга. Флёр не поворачивает головы, только лениво стряхивает пепел на пол – Гермиона возьмёт нож, Гермиона выскребет лезвием рассыпчатые хлопья из щелей между досками. Флёр спрашивает: и это п’авда? Гермиона возьмёт нож, Гермиона выскребет лезвием недостающие «р» везде, где они так необходимы. Гермиона говорит: нет. В этом слове нет «р». Это слово – не необходимость. Гермиона хочет забрать его обратно, но оно уже на кончике сигареты и тлеет, а Флёр набирает полные лёгкие дыма. Флёр говорит: ладно. Флёр говорит: я тебя не люблю. Я тебя тоже, Флёр. Флёр кивает, Гермиона дёргает платок. Вечерний багрянец просачивается сквозь грязное стекло, и кончик сигареты втягивает его в себя с затяжкой, краснеет настолько, что рассыпается пеплом, и Гермиона идёт готовить им ужин. У Флёр единственный стул, и Гермиона ест стоя. У Флёр единственная вилка, и Гермиона ест руками. У Флёр единственный нож, и Гермиона ногтями вытаскивает из щелей между досками пола пепел; и они рассыпаются; и пыль осаживается обратно в щель. У Флёр единственный нож, и Гермиона ногтями сдирает со стен копоть, когда Флёр не курит. Флёр не курит, когда она не здесь. У Флёр единственный нож, и Гермиона ногтями пытается разодрать кожу на своих руках и шее, когда Флёр не смотрит. Флёр смотрит всегда. Даже когда Флёр не здесь. Флёр разбивает тарелку и идёт спать. Скоро у Флёр останется единственная тарелка, и Гермиона будет есть с пола. Еда будет убегать от неё облачком пыли в щель между досками. У Флёр единственная кровать, и Гермиона спит на полу. Пепел к пеплу. Гермиона спрашивает: почему? Гермиона говорит: всё может быть по-другому. Флёр говорит: если не взять, оно никогда не станет твоим. Флёр говорит: если не признать это своим, оно никогда не станет твоим. Флёр говорит: если бояться, оно никогда не станет твоим. Флёр говорит: оно никогда не станет твоим. Флёр говорит: но ты попробуй. Гермиона хочет стул, и вилку, и кровать, и нож. Хочет чистые стены и подоконник без бороздок содранной краски. Гермиона возьмёт нож и выскребет недостающее «р» после «ф», «л», и «ё», и тогда у неё будет всё, чего она хочет, но не будет Флёр и мягких губ, которые тоже были только у неё. Вечерний багрянец окутает её и заберёт с собой. Прах к праху. У Гермионы теперь есть одна вилка, один нож, одна тарелка и одна кровать, а ещё чистые полы и стены. Нет сигарет, но есть одиночество. А в одиночестве нет в буквы «р», и нож не поможет. Гермиона открывает окно и спрашивает: почему? Гермиона открывает окно и говорит: всё может быть по-другому. Никто не говорит ей ничего в ответ, потому что она уже всё знает сама. Гермиона набирается храбрости и делает шаг за кровавый меридиан. Кто-то всхлипывает; кто-то неистово шепчет молитву. Она слышит, что кто-то очнулся и кого-то надо внести в дом. Она слышит шум моря и чувствует мягкие губы на своих. Она слышит, что кто-то кого-то любит. Она слышит, что кому-то другому больно. Кто-то неистово шепчет молитву. На западе занимается вечер. Кто-то кого-то любит. Кому-то от этого больно. Что-то правильно, а что-то неправильно. Что-то может быть по-другому. Хлопает дверь.