Тиран под маской доброты

Лукина залетела в спальню к ним и из сумки достала все что нужно. Она быстро приготовила себе дозу. Как же ей хотелось вколоть, до скрежета зубов, но ее отвлекли. В спальню зашла Маша. Она тихо подошла к ней, из-за спины кареглазка увидела маленький свёрток с белым порошком внутри. Лаура уже затянула руку и хотела вколоть, как ее идиллию нарушил нежный голос Марии. — Ты что делаешь? *** У Маши округлились глаза от увиденного. Лаура повернулась к ней и кареглазка уже увидела следующее: поднятый рукав, жгут чуть выше локтя и те самые синяки и дорожки от иглы шприца. — Я так и знала, что ты употребляешь. — Маша, нет, ты все не так поняла. — отложив шприц, она стала подходить ближе к Третьяковой. — А как я должна была понять? Я по-твоему совсем дура или что? Да тут все предельно ясно. — показывая глазами на ее руки. — Все мне это надоело, это была последняя капля Лукина. Я ухожу, прощай. — выпалила блондинка с горяча. И она почти уже вышла из спальни, но сильные руки шатенки затянули ее обратно в комнату. — Ты выслушай меня. Я вылечусь, просто дай мне сейчас вколоть последнюю дозу. — в ее глазах можно было разглядеть огонь и чуть ли не танцующих чертиков. — Нет! Я то думала, что ты действительно хочешь, чтобы у нас было все как прежде. Думала, что наконец-то этот ад закончился, что ты изменилась, а ты оказывается просто колешься для хорошего настроения и поймать некую эйфорию. — кричала Третьякова. — Маша, я обещаю тебе, обещаю, я вылечусь. Только прошу не бросай меня. Позволь сейчас в последний раз вколоть. — Лукина держала ее руки в своих и старалась, как можно нежнее и аккуратнее разговаривать, не повышать на нее голос. — Ты даже сейчас говоришь о наркотиках. Да ты только и думаешь о них! Ты чёртова наркоманка, я не намерена это терпеть. А ты знаешь, я думала, что мы построим нормальные отношения, у нас будет идиллия, крепкая семья, а на самом деле? Ты все это время употребляла и употребляешь. Хах, — сорвался грустный смешок с ее уст- может, ты меня и полюбила то не по-настоящему. Ведь в твоих глаза сейчас совсем другая картинка. — Заткнись. — последовала громкая пощёчина. — Не смей такое больше говорить! — перелетела вторая пощёчина. — Ты думаешь, что ты несёшь? Да как ты вообще посмела так думать и… — Я вижу Лаура, вижу! — перебила блондинка, стоя с заплаканным лицом. — Заткнись! Заткнись блядь, заткнись! — последовала ещё пощёчина, она была более сильнее, чем все предыдущее. — Я тебе сказала, я вылечусь, дай мне только время. — она грубо схватила ее за запястье и прижала к стене. — Такое уже не излечить, ты сильно к этому привязана. — не смотря на всю причинённую боль, она смотрела в глаза шатенки. — Молчать я сказала! — этот удар был самым сильным за всю их совместную жизнь. От такого удара, Мария упала и ударилась прямо об кровать, после чего у неё хлынула кровь из носа. — Я тебя ненавижу. — сквозь зубы сказала кареглазая, быстро встала и направилась ванну, чтобы все не испачкать кровью. После ухода Третьяковой в ванну, Лаура спокойна смогла принять новую дозу. После чего ее гнев попустило и она осознала, что она только что сделала, но разум был одурманен. Остановив кровь, Мария вышла из ванны и шла в направление спальни, попутно захватив чемоданы с кладовки. — И что, ты серьезно от меня уйдёшь? — спокойной спросила Лукина. — Нет, я решила пошутить. Видишь? В шутку чемоданы начинаю собирать. — она открыла шкаф и стала в хаотичном порядке бросать вещи в чемодан. — Маш.- шатенка подошла запредельно близко. — Нет Лаур, я устала. Я устала от твоих загонов, от твоего вранья, от того, что ты теперь одна из зависимых. Ты посмотри на мое лицо. — она повернулась к ней, чтобы та получше увидела. — Посмотри сколько ран ты мне оставила, что мне с этим делать? — она развернулась обратно к шкафу. — Ты все испортила, испортила нашу счастливую жизнь, которая когда-то была. И сейчас один выход из этой ситуации, это разойтись. Прости. — блондинка продолжила активно дальше бросать все в чемодан. — Маш, я люблю тебя, прости меня. Мне сейчас очень тяжело. — по щеке скатилась одинокая слеза. — Нет, ты ошибаешься. Тебе даже очень хорошо. — Не-а. — шатенка подошла ближе, обняв сзади ее за талию она уткнулась ей в макушку. — Все изжито, ничего не вернуть. — она поворачивается к ней лицом и смотрит прямо в глаза, которые были достаточно большими от принятой дозы. Маша понимала, что это конец их отношений и слёзы предательски стали идти вновь. Она ее любила и любит до сих пор, но иначе никак, если человек не понимает. Этот зрительный контакт был долгое время, но Лаура решилась на отчаянный шаг. Шатенка наклонилась ближе к ее лицу, робко и невесомо стала ее целовать. Таких поцелуев в их практике ещё не было. Третьякова забывшись стала его углублять его и из-за этого поцелуй уже превращался в страстный и более пошлый. Лаура подняла ее на себя и понесла в кровать, положив ее, она продолжала целовать ее нежные израненные губы, попутно снимая футболку. — Остановись. — сквозь поцелуй, полустоном сказала Маша. — Тебе же нравиться. — шёпотом ответила шатенка. — Я сказала остановись. Третьякова дала такую сильную пощёчину, что аж у Лукиной зазвенело в ушах. — Слышь, ты что охуела? Ты блядь понимаешь, что я с тобой сейчас сделаю. Гнев с новой силой начал разгораться в Лукиной. — Я тебя попросила остановится, а ты опять меня не слышишь. Маша встала с кровати и пошла к чемодану, продолжать собирать вещи. — Я тебе сказала, что ты никуда не уйдёшь. — Лаура подошла к ней и отпнула чемодан Марии. — А я тебе сказала, что мне надоело это все терпеть, потому… Лукина схватила ее за волосы и притянула к себе. — Ты сейчас не представляешь какую опасную ошибку совершаешь. — с некой угрозой произнесла брюнетка. — Это ты ее совершаешь, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Отпусти, я сказала. — пытается вырваться, но все никак. — Заткнись, сука! — она вновь бьет ее по лицу, берет за шею и ведёт на кухню. — Отпусти дура, я реально заявление напишу, если ты сейчас не одумаешься. — Молчать! — громко крикнула Лукина и ударила ее лицом об стол, чего не ожидала Мария. — Ещё? Получай! — последовал ещё один удар об стол. Носовая перегородка точно уже была сломана, а на лице стали образовываться кровоподтеки. — Хочешь ещё? — кареглазая отрицательно машет головой. — Ах, нет? — шатенка резко ее швыряет в угол кухни и Мария ударяется об сервант. После чего у неё резко потемнело в глазах. — И после этого ты будешь мне говорить, что я совершаю ошибку? — она присела на корточки возле неё, взяла рукой за подбородок и подняла ее разбитое личико на себя. — Нет.- еле слышно отвечает Мария. — Можешь мне подать пожалуйста стакан воды? — тихо спрашивает она, боясь получить в ответ ещё один удар. Лукина лишь кивнула и подошла к графину. В это время, Мария кое-как встала, оперевшись на сервант и продолжила стоять на том же месте, боясь ступить шаг в сторону. — Держи. — протягивает стакан с водой. Блондинка быстро его осушает. Ставит пустой стакан на рядом стоящий сервант, берет резко вазу, замахивается и ударяет Лукину по голове, на что та падает на пол. — Что я наделала? — она подползает к лежащему телу и начинает громко плакать. — Прости, прости пожалуйста. Маша перевернула ее на спину, достала аптечку и взяла нашатырный спирт налила на ватку и поднесла к носу. Резкий запах этой жидкости ударил в нос шатенке, и она начала приходить в себя. Открыв глаза, Лаура перед собой увидела перепуганные глаза Маши. — Маша ты что наделала? — Лукина дотронулась до пульсирующего от боли затылка. Она начала вставать, придерживаясь за стул, встав на ноги у нее начала кружиться голова и немного расплывалась картинка перед глазами. — Ты офигевшая, что мало получила? Сознание Лауры сейчас очень затуманено из-за наркотиков она не понимала, что происходит и что говорит. — Лаура ты совсем с этими наркотиками с ума сошла. Посмотри, что ты со мной сделала. — Маша начала кричать на нее. Лицо Третьяковой сейчас было все в кровоподтеках и синяках. Лоб был разбит, нос тоже. — Не верещи голова болит. — шатенка оттолкнула ее от себя и пошла обратно в спальню. — Не верещать?! Ты конченая, я тебя ненавижу. Ты сейчас можешь делать, что хочешь. Что ты мне не слушаешь, что дозу пошла колоть? — Это ты конченая, я тебе говорю, что я вылечусь и у нас все будет хорошо. — Никаких нас больше нет. Пропусти меня, я заберу чемодан и уйду. Пей, колись, телок води в общем делай что хочешь. — кареглазка продолжила собирать вещи. — Каких телок Маша? я тебе не изменяла. — Я уже тебе не верю, откуда мне знать может у вас там притон и ты там уже кого-то нашла, а надо мной издеваешься. — Какой притон, ты о чем? Я у себя в агентстве в одного кололась. — Ах вот почему ты так спешила туда. — Маша подошла к ней ближе и смотря прямо глаза, задала вопрос. — Скажи мне честно, как давно ты уже употребляешь? — Три месяца. — Скажи мне зачем, что тебе не хватало? — Маша я просто очень устала, а с ними легче забыть обо всем. — О чем ты хотела забыть? Неужели я тебе настолько надоела, что ты аж колоться начала. М? — Нет, не надоело. Меня к этому натолкнули, сказали мол «расслабляющая штучка», а там все пошло-поехало, по накатанной. Прости. — она попытались к ней подойти, но Третьякова ее оттолкнула. — Прости? Просто прости? Ты нормальная? Все из-за тебя произошло, все! Ты дура, ты не понимаешь и не видишь себя со стороны, изверг больше ты никто. Я тебе прощала всё, говорила как люблю, а ты мне в замен вот это все? — Маш… — Не надо оправданий. — перебила ее блондинка. — я устала от всего. Возьмём паузу на некоторое время. А там посмотрим и решим, что к чему и как нам дальше. Завтра утром я съеду. — Машунь. — она взяла ее ладонь в свои руки. — Ну что? — Я люблю тебя, прости ещё раз. — виновато опускает голову. — Лаур, не к чему сейчас эти слова. Я все сказала. — вырвала руку из ее ладоней и ушла в другую комнату. *** Как же сейчас Лауре хотелось уйти, забыться, успокоиться. После ссоры она просто ушла в другую комнату от Марии. Они разругались в пух и прах, кареглазка с утра уже хотела уехать, чтобы никогда не видеть ее, Лаура причинили ей слишком много боли как моральной, так и физической. Лукина вколола двойную дозу, чтобы точно успокоиться и забыться, но за это она заплатила слишком высокую цену, это была ее фатальная ошибка. Сделав привычные действия, она ввела дозу. Начался кайф, эйфория, опустошение разума. Но началось что-то странное. Дыхание стало хриплым, слабым. Сердцебиение стало реже и обрывистей. Шатенка начала бледнеть, а губы ее посинели. Она пыталась сделать хоть один слабый вдох, но у нее не выходило. Было такое ощущение, что лёгкие заполнены жидкостью, которая мешала дышать. Она перестала чувствовать руки и ноги, а когда почувствовала у нее начались сильные судороги. Лукина упала с дивана на пол у нее пошла пена из-за рта, она захлебнулась ею. Сердце остановилось, но тело продолжало дёргаться. Маша была в спальне, она пыталась успокоиться. Как она сейчас ненавидела Лауру, она не могла поверить, что шатенка принесла ей столько боли, которую кареглазка терпела, а самое обидное было то, что Третьякова продолжала ее любить. Она услышала странный грохот с той комнаты, где сейчас была шатенка. Кареглазка сначала не хотела идти туда, но она боялась, что Лаура вкололась и ей стало плохо. Зайдя в комнату Маша увидела страшную картину. На полу лежала Лаура, не шевелясь. Третьякова подбежала к ней повернула ее на спину и ей в глаза бросилась рука перетянула жгутом, шатенка лежала уже мёртвая с открытыми стеклянными глазами, по щеке стекала пена, а лицо было синее от удушья. Третьякову захлестнула истерика, паника и испуг. Она не знала, что делать. Лаура умерла от передоза, там на журнальном столике лежали два шприца, ложка, зажигалка и свёрток с веществом. Кареглазка начала судорожно звонить Тане. Когда Полякова взяла трубку и услышала трясущийся от слез голос, она поняла, что случилось что-то жуткое. Третьякова не могла толком объяснить, что случилось она просто сказала: «Таня мне страшно» и отключилась. Полякова сразу поехала туда, она думала, что Лаура ее бьёт, но она не могла подумать, что Лукина умерла. Когда она зашла в квартиру, к ней подбежала заплаканная Маша с разбитым лицом. Для Марии все прошло как в тумане, но ей очень сильно помогла Таня. Все разрушилось в один момент, тогда три месяца назад. Именно тогда Лукина совершила огромную ошибку, когда решила свои проблемы не разговором, а наркотиками. Именно тогда их семейная жизнь давала трещину, а потом и вовсе разбилась. Зависимость все погубило. Она сжигала Лауру изнутри, пока Мария ломалась снаружи.