Мгновение

      Улыбка этого новенького чересчур яркая. Она ослепляет и начала дико раздражать Ибо буквально с первого мгновения, стоило ему ее увидеть. В Сяо Чжане всё слишком: слишком изящный, слишком нежный для парня, слишком яркий… И да, из него получится прекрасная жертва. Ван Ибо хищно усмехнулся, едва эти мысли пронеслись в его голове.       «Вот же позёр… Надо будет сбить с него спесь», — подумал Ибо глядя на то, как юноша мило приветствует своих одноклассников. — «Посмотрим, как ты будешь улыбаться спустя месяц».       Ожидаемо новенький присаживается на единственное свободное место, расположенное перед Ван Ибо.       «Прекрасно», — мысленно произнес тот, внимательно рассматривая Сяо Чжаня. Выглаженная форма, аккуратная прическа — яркий образчик прилежного ученика. Ибо усмехнулся одними уголками губ, но не успел хорошенько рассмотреть свою новую жертву, как юноша повернулся к нему и неуверенно произнес: «Привет… Я Сяо Чжань, будем знакомы…» — и вновь улыбнулся.       Взгляд глаза в глаза, улыбка — невыносимо яркая, а родинка под нижней губой — удивительно притягательная. Осмотрев внимательно лицо новенького, Ибо вновь перевел свой взгляд на его глаза — они лучатся добротой с легким проблеском спрятанной глубоко внутри хитрости, словно этот мальчишка задумал какую-то шалость. И хочется смотреть в эти глаза не отрываясь, растворяясь в них, теряясь в свете, что они излучают… И до странного хочется, чтобы эта сияющая улыбка предназначалась только для него, для Ибо, и никто иной не смел ее видеть.       Эти мысли были странными и тут же отозвались волной гнева в его душе. Злость, направленная на ни в чем не повинного Сяо Чжаня затопила Ибо, но едва он принял ее, одарив юношу перед собой диким, полным ненависти, взглядом, как свет, что ореолом вился над этим юношей, вспыхнул ярким пламенем, и в этом слепящем огне растворился весь окружающий мир. Но буквально спустя мгновение странный свет растаял, будто ничего и не было, но…       Словно в ускоренной перемотке Ван Ибо увидел свою жизнь. Полностью. От рождения и до самого конца. Увидел он в ней и Сяо Чжаня. И то, что сделал с ним. Познал, пережил и прожил всю их боль, все страдания, отмеренные кем-то из богов явно с излишком. Всего этого было слишком много для них двоих. Чересчур. И это было страшно. Непонимание первых мгновений, когда он вдруг оказался не участником собственной жизни, а неким зрителем, который вроде бы и смотрел со стороны, но в то же время чувствовал всё в полной мере, сменилось глубочайшим ужасом. Он не мог как-то повлиять на свои действия, но ощущал весь спектр чувств. И это было действительно страшно. Страшно так, что Ибо начал просить отпустить его, дать умереть, но только не смотреть на то, что он создал собственными руками, своими глупыми словами. Но боги остались глухи к его мольбам. И он увидел любовь двух изломанных душ. Странную, безумную, ломкую в своей трагичности, но именно — любовь. До самого конца их жизней они так и не выбрались из того переулка, периодически откатываясь в него, но оба поддерживали друг друга, помогая пережить очередной кризис. И отчаянно любили друг друга, боясь потерять, боясь остаться в одиночестве. А как бы всё получилось, если бы он не издевался над Чжанем? Была бы эта любовь? А если была, то какой бы она расцвела?       Как сложились бы их жизни, измени он свое поведение? Ведь это всё произошло именно из-за него. Он стал тем катализатором, что запустил эту ужасную цепочку событий, приведших к такой ужасной катастрофе.       Стоило Ван Ибо серьезно задуматься над этим, как мироздание вздрогнуло.       Осознанная мысль, напитанная энергией желания, порождает вариативность событий.       Базовая реальность расслоилась на множество иных, показывая подростку варианты развития событий. И везде, во всём этом многообразии, его действия влияли на ход истории. Он сам писал эти миры своими мыслями, словно художник кистью выводил безмерное количество разных рисунков. В них, в этих новых реальностях, только от него зависели судьбы множества людей: его близких, друзей, даже случайных прохожих, так или иначе соприкоснувшихся с его личным миром.       И из тысяч случайностей он складывал жизнь, которая была бы достойна Сяо Чжаня. Хотел было вообще никогда не появляться в его жизни, но тогда нашлись иные обидчики, а Ибо не желал повторения базового варианта ни в каком, даже самом облегченном виде. И в какое-то мгновение понял… они изначально пришли в мир, чтобы быть вместе. И ему придется потрудиться, чтобы Чжань обратил на него свой взор. Но это неизбежно и лишь вопрос времени, ведь их души уже связаны, и пройдя сквозь время и пространство они очутились в этой точке пересечения их текущих воплощений.

***

      Сяо Чжань вздрогнул, неожиданно увидев хищный блеск в глазах парня с яркими синими волосами. Они еще даже не знакомы, так откуда взялись столь сильные негативные эмоции? Этот взгляд пугал, но вдруг, буквально в доли мгновения, злость в них сменилась на странную нежность с затаенным лукавством, и этот юноша ярко улыбнулся и подмигнул ему.       — Привет. Я Ван Ибо, будем знакомы, — и Ибо протянул Чжаню руку.       Под ошарашенными взглядами приспешников Ван Ибо, Сяо Чжань протянул ему свою хрупкую ладонь и аккуратно пожал, протянутую руку. Рукопожатие было крепким, но не несло агрессии. Просто дружеское приветствие. Не более.       «Что это был за безумный взгляд? Почему произошла такая радикальная перемена?», — подумал Чжань, отворачиваясь от нового знакомого, начав подготавливаться к уроку.       А Ван Ибо забыл как дышать, рассматривая черный стриженный затылок перед собой. На этой голове нет шрамов, этому телу еще не ломали кости и не сломают, уж он позаботится об этом. А изящные пальцы, что ловко листают учебник, нарисуют сотни прекрасных картин, что покорят весь мир. А голос… голос Сяо Чжаня никогда не сорвется на крик боли, только страсти. И Чжань обязательно споет свои прекрасные песни и скажет ему слова любви, обязательно скажет. И как можно раньше, потому что Ибо будет красиво за ним ухаживать и начнет это делать в ближайшем будущем. Жизнь — лишь мгновение. Даже тысячи жизней — всего лишь одно мгновение. Теперь он это понимает, как никто другой и благодарен тому, кто позволил ему это осознать, пусть и путем столь страшной боли.       А Сяо Чжань, ощущая спиной столь пристальный взгляд, не знал, что и думать. С виду этот Ван Ибо — отпетый хулиган, но его взгляд и рукопожатие говорят об обратном. А его улыбка — чудо как хороша. Так хочется поскорее нарисовать его. Такая красота должна быть запечатлена на холсте.

***

      Ибо сидит в центре комнаты. Вокруг него юные художники старательно пытаются нарисовать хмурую модель. На очередном уроке рисования учительница заставила его побыть натурщиком, ведь он единственный из класса абсолютно не умеет рисовать и позволить ему портить холст — пустое расточительство.       Он сидит к Чжаню в пол-оборота и внимательно следит за тем, как тот усердно его рисует. Ибо проживал этот момент тысячу раз и знает наперед, что и кто скажет.       — Чжань, покажи мне, что ты нарисовал, — попросил он в конце урока.       — Нет, рисунок еще не готов, — смущенно ответил Сяо Чжань.       Кое-кто из ребят всё же проскальзывает мимо Ибо и заглядывает через плечо Чжаня, рассматривая его рисунок.       — Непохоже, – проговорил один мальчишка, а другие его поддержали, — слишком красиво, он не такой. Ты ему чересчур польстил, Сяо Чжань.       — Не польстил, — ответил тот и спустя секунду уверенно добавил, — Ван Ибо красивый.       Не успела толпа удивленно воскликнуть и сказать о том, что Чжань запал на Ибо, чтобы в последствии издеваться над ним по этому поводу, Ван Ибо громко произнес:       — Вы все слышали? Он назвал меня красивым. Сяо Чжань будущий художник и умеет видеть красоту. Не то, что вы, — гордо и с вызовом произнес он. Его «друзья» зашушукались, но не стали ничего произносить громко. Ведь он уже успел несколько раз провести с ними «профилактические» беседы относительно их поведения и даже слегка сдвинул с мертвой точки систему ценностей, принятую среди его приспешников, плавно переориентируя ее на иные вещи. Сразу такое не исправить, но не торопясь, постепенно, он сможет. Правда Тэ Ханя не исправит ничего, но оставшись в одиночестве, тот уйдет из этой школы. У него просто не будет иного выбора, ведь Ван Ибо просто не оставит ему иных вариантов, кроме как уйти. Их жизни более не пересекутся в будущем. — Сяо Чжань, они уже увидели твой рисунок, а я нет. Может быть, покажешь? — с хитрой улыбкой, добавил Ибо.       — Да, покажи ему, пусть увидит, что ты и правда его приукрасил, — вновь загомонили одноклассники, стоящие рядом с Чжанем.       — Можно, я дорисую портрет после уроков и тогда покажу? — с надеждой спросил Сяо Чжань.       — Хм… — задумчиво протянул Ван Ибо, нахмурившись. Все замерли, ожидая, что тот возмутиться таким категоричным отказом, — ладно. Но я буду ждать, пока ты не дорисуешь. Я хочу сегодня же получить свой портрет. Никаких возражений не принимаю, — и, резко спрыгнув со стула, юноша вышел из класса.       — Чжань, сочувствую тебе, — один из мальчишек похлопал юного художника по плечу. — Он правда будет сидеть рядом, пока ты не исполнишь его желание.       — Ну и ладно, — пожав плечами, ответил Сяо Чжань, — мне не сложно, я же люблю рисовать.       Про Ибо говорили, что он отпетый хулиган и не знает жалости, но Чжань с самого первого дня видел перед собой сильного волевого старшеклассника, держащего главных разбойников школы в ежовых рукавицах. И уже успел несколько раз увидеть, как тот вправлял им мозги за школой, когда те излишне жестоко обходились с младшими. А еще… еще он просто таял, когда Ван Ибо смотрел на него своими темно-карими глазами, лучащимися нежностью и заботой. Это было так странно, но так приятно, а эта яркая, дерзкая улыбка, которую Ибо так часто дарил ему… в ответ хотелось улыбаться так же… так же ярко и столь же дерзко. И Чжань делал это, ловя в ответ восхищенные взгляды Ван Ибо. И это было приятно.

***

      В семье… в семье Ван Ибо повторил сценарий базовой реальности. В итоге его мать начала встречаться с Шаофэном, как и должно было быть. А еще, на директриссу приюта, в котором жил Сяо Чжань, так же завели уголовное дело по расхищению денежных средств. Это было правильно. Правильно в любой из реальностей, которые он проживал. И то, что Чжань скоро станет его сводным братом, тоже было правильным. Ибо постоянно приводил его к ним домой, позволяя матери полюбить Чжаня, как своего второго сына. А не полюбить этого юношу было абсолютно невозможно. И Сюли, и Шаофэн прекрасно поняли всё, что происходит между двумя мальчишками, но, как люди, пережившие многое, приняли их привязанность, позволяя этой любви между Ибо и Чжанем быть. Ведь главное, чтобы их мальчики были счастливы. Во всех реальностях это было главным для этих двух взрослых. Ван Ибо это знал.

***

      — Сяо Чжань, пойдем со мной, — Ван Ибо, не дожидаясь ответа, утащил абсолютно несопротивляющегося юношу в один из пустых классов. Уже наступил вечер, и учащиеся в большинстве своем разошлись по домам.       — Ибо, зачем мы сюда пришли? — с недоумением спросил Чжань.       — Я долго думал, показывать тебе это или нет, но мне нужно твое мнение. Ты же видишь красоту и сумеешь оценить, — и юноша начал сдвигать парты в сторону, освобождая место.       — Нас поругают за это, — Чжань кивнул на парты.       — Мы потом всё расставим по местам. Давай, помоги мне.       — Ладно, — и Сяо Чжань принялся вместе с Ван Ибо двигать парты.       А потом Ибо включил на телефоне ритмичную песню и исполнил перед пораженным Сяо Чжанем свой первый, самолично придуманный танец.       — Ибо! Это восхитительно! Очень… Очень красиво! — восхищенно воскликнул Чжань, подбегая к Ван Ибо.       — Если тебе нравится, значит и отборочной комиссии тоже понравится, — с выдохом облегчения произнес юный танцор.       — Отборочной комиссии? Что это значит? — спросил Чжань.       — Я решил участвовать в отборе в танцевальную группу. Кстати, певцы туда тоже нужны. Не хочешь попробовать? — с хитрой улыбкой произнес Ибо.       — Я? Певцом? Что ты такое говоришь…       — А почему нет? Ты ведь бесподобно поешь, — Ибо подошел к нему вплотную. Взглянул в глаза, а после опустил взгляд на губы и родинку под нижней. Хотелось поцеловать, но еще рано. Нужный момент не настал.       — Но я собираюсь поступать в художественную академию, — с сомнением произнес Чжань.       — Одно другому не мешает, — пожав плечами, ответил Ван Ибо.       — Я… я подумаю… — неуверенно произнес Сяо Чжань.       — Пока ты думаешь, я тебя, пожалуй, запишу на прослушивание. Лучше подумай над тем, какую песню ты исполнишь, — бескомпромиссно произнес Ибо.       — Какой ты всё-таки хитрый… и наглый, — Чжань слегка толкнул его в грудь.       — Ха! Ну, а как тебя еще уговорить на это. Твой голос должны услышать все, как и увидеть твои картины. Такую красоту нельзя скрывать, ну… если только, твою улыбку… — вдруг тихо завершил Ибо.       — А что не так с моей улыбкой? — удивленно спросил Чжань.       — Я… — Ибо прикусил нижнюю губу, — я хочу… чтобы ты улыбался только мне.       — Это невозможно…       — Знаю, — Ван Ибо отвел взгляд, понимая, что зря сказал сейчас про улыбку. Этот свет нельзя скрыть или спрятать. Улыбка Чжаня слишком яркая, чтобы светить ему одному.       — Ибо…       — Что? — Ван Ибо поднял на Чжаня расстроенный взгляд.       — Возможно ты меня сейчас возненавидишь… — прошептал Чжань и вдруг резко подался вперед, едва осязаемо целуя Ибо в губы. Легкое… очень легкое прикосновение, но невероятно восхитительное.       — Да ни за что… — столь же тихо ответил Ван Ибо и схватив Чжаня за плечи, притянул к себе, целуя горячо, страстно, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства.       Напряженный в первые секунды Сяо Чжань расслабился под этой лаской и позволил вести себя по пути этих новых для него ощущений. Это было прекрасно. Это оказалось невероятно вкусно.       Они целовались до опухших губ, до болезненных объятий — сжимая друг друга столь сильно, что казалось, еще немного и станут одним целым. Хотя, по сути, так оно и было… Они изначально были предназначены друг для друга. С самого своего прибытия в этот мир являлись двумя частями одного целого.       — Ибо… — чуть хриплым голосом произнес Чжань, когда они наконец-то оторвались друг от друга.       — М?       — Мои поцелуи… они только для тебя. Улыбаюсь я всем, а целую только тебя. Устроит такая замена? — спросил Чжань.       — Думаю, да. Я согласен, — довольно улыбнувшись, ответил Ван Ибо.       — А что в ответ получу я? — хитро спросил Сяо Чжань.       — Дай-ка подумать… — вдруг Ибо взял в свои ладони изящные руки Чжаня. На этой белой коже нет ни одной полоски шрамов, эти тонкие пальчики не были сломаны. И это прекрасно. Так и должно быть. — Я буду… — Ван Ибо поднес его ладони к своим губам, прошелся по каждой дорожкой поцелуев, — только я буду иметь право целовать эти руки.       — Я согласен, — ответил Чжань. От этих прикосновений у него перехватило дыхание, а сердце забилось так часто, словно он очень долго бежал.

***

      Через несколько лет Сяо Чжань покорил своим голосом и своими песнями множество сердец. Вместе с ним на сцене всегда выступает группа танцоров, среди которых особенно выделяется Ван Ибо. Он же является вторым вокалистом их группы. Исключительный тандем, прославившийся на весь мир. Помимо всего прочего, Сяо Чжань широко известен, как художник и дизайнер одежды. По эскизам, которые он создает, фирма, основанная Ван Ибо, выпускает линейки одежды, популярной во множестве стран мира.       А еще поклонницы этой парочки абсолютно уверены, что Сяо Чжань и Ван Ибо женаты, ведь они носят парные кольца, пусть и не на тех пальцах, на которых положено, но фанатки сходят с ума, видя их взаимодействие. А оба парня никак не комментируют вопросы журналистов по этому поводу и игнорируют любые намеки. Их любовь принадлежит только им и остальным не нужно знать о ней, как и том, что Ибо после каждого концерта целует Чжаню ладони и получает в ответ поцелуи, что обжигают его губы вложенной в них страстью и любовью. Любовью, что объединяет души даже сквозь время и пространство, связывая их и позволяя встретиться вновь в каждом из воплощений.