Ром

Морской бриз приятно бил в лицо, назойливый крик чаек раздавался со всех сторон. Впереди виднелась земля. Правда, погода была не самой лучшей для неторопливых путешествий. Гладкая, покрытая лаком поверхность штурвала нагрелась от палящего солнца. Капли пота выступили на лбу мужчины: ткань костюма ассасина была слишком плотной. Казалось, кожаный плащ плавился под воздействием высокой температуры, а руки тяжелели под весом наручей с кожаной выделкой. «Галку» изрядно потрепало в стычке с испанским бригом, и команда, как и сам Кенуэй, изнемогала от жажды. Однако все были в приподнятом настроении — во время абордажа удалось добыть запасы ткани, сахара и дерева, которые планировалось перепродать. А матросы нараспев горланили шанти. Эдвард бодро улыбнулся Адевале и скомандовал поднять паруса и приготовиться пришвартоваться. Нассау приветливо отозвался возгласами торговцев и ворчанием пьяных матросов. Оживление в порту заставило плохое настроение окончательно отступить. Широколиственные высокие деревья повсюду обещали отдых в прохладной тени. Город славился тем, что собрал дюжины пиратов, не знавших безопасных мест, и по праву назывался пиратской республикой. А восседал над ней никто иной, как хороший друг Эда — Бенджамин Хорниголд, который ждал его в баре «Старина Эйвери». — Кенуэй! — бодро воскликнул Бен, завидев пирата ещё у лестницы. Один заядлый выпивоха неуклюже скатился вниз и шмякнулся лицом в пыльную траву прямо у ног Эдварда. — Я уж подумал, что ты кормишь акул. Где тебя черти носили? В глазах Хорниголда отражалось волнение, хотя он и пытался это скрыть за пьяной улыбкой. Эдвард поднялся на помост, в глаза сразу бросились две знакомые пёстрые фигуры — Чарльза Вейна и Калико Джека, которые уже во всю кутили в компании таких же разогретых местным пойлом девиц неподалёку от места, где расположился Бенджамин. Они наводили много шума, так что местные пьяницы то и дело шикали на них. — По пути наткнулся на парочку испанских кораблей. Думал, что проберусь незаметно, — голос звучал чуть надломленно, скрывая разочарование и недовольство. Было трудно признавать свои ошибки, а виноват в стычке именно Эдвард, немного зазевавшийся и размечтавшийся о крепком живительном зелье, что ждало его в таверне. — В нашей жизни случаются неожиданности. Тебе ли не знать, Хорниголд, — Кенуэй примостился рядом и уныло посмотрел на пустую кружку. — Надеюсь, что испанский флот не направился сюда вслед за тобой? Непрошенных гостей нам не нужно. Эдвард скучающе осматривал бутылки на деревянных витринах и не глядя смог определить, что Бенджамин пренебрежительно хмурился. Выдержав небольшую паузу, Кенуэй наконец заключил: — Боюсь, дорогой друг, что в гости к нам приходить некому. Хорниголд в ту же секунду расслабился, победно усмехнулся и поднял вверх кружку. — Никто из наших врагов не посмеет сюда сунуться, если хочет уйти живым! Обернувшись, Эдвард заметил краем глаза Джеймса Кидда, всё такого же задумчивого и чем-то озабоченного, будто ждал засады в любую минуту. Следом за ним важно вышагивал Эдвард Тэтч, скалился безумной улыбкой и раскачивал над головой полную кружку рома в ликующем жесте. Все матросы в таверне радостно заулюлюкали и закричали в ответ, поднимая фляги. Очередная победа, о которой Эдвард не успел разузнать? Бен заметил замешательство на лице Кенуэя и подозвал бармена, что-то шепнув ему на ухо, а после повернулся обратно к Эду. Пустая кружка тут же наполнилась выпивкой. — Тэтч потопил королевский флот сегодня. Целый галеон ушёл на дно. — С его-то кораблём я бы на месте любого обходил Чёрную Бороду стороной. — Как только заполучил «Месть Королевы Анны», он обезумел, — Хорниголд неодобрительно покачал головой, затем взглянул на Эдварда в немом ожидании. — Лучше давай выпьем? — подхватил Кенуэй. Он подвинул кружку ближе и приметил до странного довольную улыбку собутыльника. Мужчина принюхался к своей кружке. Тёмная жидкость пахла приятнее, чем ром на «Галке», отдавала специями и древесиной. Пират был уверен, что ром выдерживался в дубовой бочке не один год. Не говоря ни слова, он сделал глоток и ощутил яркий вкус с тонкой ноткой карамели. Крепкость напитка отдала в нос и приятно обожгла горло. — Впервые пробую в «Старине Эйвери» тёмный ром. — Только сильно не налегай. Его не так много. Я еле уговорил Эдди открыть хотя бы две бочки, — Бен последовал примеру друга и быстро осушил полкружки. Видимо, он смаковал тот же напиток. — Пожалуй, это лучший ром из всех, что мне доводилось в себя вливать. Эдди бы на нём неплохо заработал. — Это чисто для своих, Кенуэй. В честь маленького праздника, — Хорниголд подмигнул мужчине и оставил его, направляясь с поздравлениями к Тэтчу. Рядом внезапно оказался Адевале. Его шаги были слишком тихими для таверны, наполненной привычным лязгом жестяной посуды и гомоном посетителей, а бархатистый голос — слишком спокойным. — Какие планы на вечер, капитан? Эдвард поболтал ром в кружке, сделал ещё один небольшой глоток: старался растянуть удовольствие. — Безбожно пить до утра, Аде. Очень много и безбожно пить. Улыбку квартирмейстера нельзя было назвать довольной, скорее смиренной и по-дружески одобряющей. — Есть, капитан. Эй, парни! Налегай на бочки! Вся таверна отозвалась одобрительными возгласами. Кенуэй лишь надеялся, что бармен нальёт ему ещё несколько кружек тёмного рома, и утром он не очнётся в ближайшем стоге сена, а в обнимку с красивой танцовщицей, что весь вечер строила Эдварду глазки.