Гарри Поттер и эффект бабочки

Лето перед седьмым курсом радикально отличалось от того, что происходило в прошлой жизни. Начиная от поразившего волшебный мир, перевернув реальность с ног на голову, и громом среди ясного неба прогремевшего сообщения о помолвке Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер. Скандальное объявление было напечатано даже не в светской хронике, а на главной странице «Пророка» и многих других основных газет волшебного мира. На тонком пальце магглорождённой волшебницы теперь красовался внушительных размеров перстень одного из самых древних родов магической Великобритании. После чего в прессу стали постепенно просачиваться статьи об изменении иерархий и взглядов на кровь в волшебном мире. Суть которых сводилась к тому, что магглорождённые волшебники на самом деле должны считаться стопроцентными волшебниками, а их кровь – «свежей или новой», но ни в коей мере не «грязной». Таким же образом дети магглорождённых и представителей коренных родов волшебного мира получили статус чистокровных, хоть и с обновлённой кровью. Отдел Тайн мгновенно подключился к разгоревшейся дискуссии, настаивая на исключительной правильности подобного подхода и доказывая целесообразность вливания свежей крови в старинный генетический фонд. «Как свежая родниковая вода, вливающаяся в старое, застоявшееся болото», – если цитировать одного из невыразимцев, являющегося доминирующим специалистом в этой области, и чье истинное имя, конечно же, в статье осталось не упомянутым. А потом состоялась свадьба Нимфадоры Тонкс и Римуса Люпина. Событие, которое так тщательно скрывали в прошлой жизни все вовлеченные лица, на этот раз стало одним из самых громких функций лета. Празднование было проведено, как оказалось, на вполне способном быть увеличенным чарами незримого расширения заднем дворе особняка на Гриммо 12. А сама дислокация была предоставлена радушным и щедрым нынешним хозяином особняка и семейного логова семейства Блэков, Гарри Поттером. А потом избранный попытался восстановить Андромеду на семейном гобелене, тем самым давая возможность всем её потомкам тоже занять свое законное место на семейном древе, но это ему не удалось. В отличие от появившегося само собой на том же гобелене имени Гермионы Грейнджер, сейчас сверкающей цепью присоединенной к имени Драко Малфоя, какую бы магию Гарри не применял, выжженное с гобелена, имя Андромеды не проявлялось. – Дай Малфою попробовать, – внезапно предложила вот уже неделю наблюдавшая за безрезультатными попытками друга, прерывающимися поисками заклинаний в библиотеке, Гермиона Грейнджер. – Не вижу, с какого перепугу это должно сработать, но пожалуйста. Пытайся, если хочешь, – насмешливо пожав плечами, Гарри отошел в сторону и жестом пригласил Драко занять его место. Изогнув бровь и бросив вопросительный взгляд на Грейнджер, Малфой вынул свою волшебную палочку… Имя Андромеды появилось на гобелене практически мгновенно. Стоило Драко лишь произнести нужное заклинание, то самое, которое раньше патриархи рода использовали для нанесения на семейный гобелен незаконнорожденных детей, Андромеда заняла свое законное место между именами Беллатрикс и Нарциссы. Три сестры Блэк вновь красовались на древе своей семьи, как и по мановению волшебной палочки появилась Нимфадора. А потом, даже не задавая вопросов, следующим взмахом и, прочтя все тоже заклинание, Драко вернул имя Сириуса на гобелен. Люциус и Нарцисса стали неожиданными гостями на свадьбе племянницы самой младшей из сестёр Блэк только с точки зрения Андромеды. Впрочем, та самая тётушка Драко Малфоя, которая при первом, беглом взгляде заставляла содрогнуться и потянуться за палочкой, довольно быстро приняла решение не поминать старые обиды. Радушно обнимая сестру и даже чопорно чмокнув Люциуса в щеку – в строгом соответствии с правилами приличий общения между родственниками – Андромеда совсем не настаивала представить их собственному супругу. На самом деле, Тед Тонкс довольно демонстративно в это время держался в стороне, впрочем, не предпринимая никаких попыток стереть с лица ироничную ухмылку. Он уже имел возможность лицезреть появление имени собственной дочери на семейном гобелене Блэков, и сейчас наблюдал за всем этим с юмором и со стороны. – Тед, – сделав шаг вперёд, Люциус растянул губы в идеально-светской, радужной улыбке. – У нас никогда не было возможности быть официально представленными друг другу подобающим образом. – Люциус, – точно таким же голосом, в совершенстве копируя интонации Малфоя, отчеканил магглорождённый волшебник и пожал протянутую ему руку. – Нет, официально представлены мы не были. Как и особенно не общались во время нашего совместного пребывания в Хогвартсе по очевидным причинам. – Конечно, – Люциус холодно кивнул, тщательно избегая клюнуть на крючок и резонно подозревая, что эта самая «встреча» ничем хорошим для Теда в прошлой реальности бы не кончилась. И старательно скрывая из голоса любой намёк на иронию или сарказм. – Что ж, остается лишь надеяться, что в будущем мы исправим это досадное недоразумение и обидную оплошность. Могу официально заявить, что семья Блэков задолжала тебе приданое. Готов собственнолично предоставить нужную компенсацию. – Отнюдь, – Тед улыбнулся и пожал плечами, впрочем, ухмылка вышла довольно холодной и совершенно не коснулась его глаз. – Сириус уже успел настоять на том, что Андромеде причитается приданое и перечислил деньги, едва вошёл в официальные права. Даже настоял на том, что моим девочкам причитаются украшения. – Кольцо на руке Нимфадоры, – кивнул Люциус, даже не пытаясь каким-либо образом намекать, что не заметил старинного перстня работы гоблинов на пальце ранее невыгодный ему племянницы. Той самой, которую раньше было намного разумнее игнорировать, а вот теперь пришло время признать. «Время», во всех смыслах этого слова. – Да, оно самое. А ещё несколько безделушек, которые теперь носит Андромеда. Но я так понимаю, что довольно скоро праздненство состоится и в твоей семье, – Тед многозначительно кивнул головой в сторону Гермионы и Драко, намекая на в свою очередь сияющее на пальце Грейнджер фамильное кольцо Малфоев. И ни один из мужчин даже не упомянул, что те самые безделушки, которые сейчас гордо «выгуливает» Андромеда, сами по себе представляют маленькое состояние. Один из них находил это забавным, а второй вполне резонно полагал, что таким образом Андромеда наконец получила свою поэтическую справедливость. Супруга магглорожденного волшебника, однажды выжженная с семейного гобелена, теперь могла блистать в драгоценностях своего рода. Как и оба волшебника единогласно решили умолчать, что восстановить её место на семейном древе и в иерархии рода было невозможно: из рассказа Драко следовало, что гобелен по-прежнему признавал наследником рода именно сына Нарциссы Блэк и Люциуса Малфоя. Свадьба Билла Уизли и Флёр Делакур перед самым началом учебного года прошла без каких-либо сложностей. Вернувшаяся в прошлое троица, конечно же, была приглашена, и хотя они не могли появиться там, не акцентируя внимание на уже состоявшейся помолвке между Грейнджер и Малфоем, Поттер на корню пресёк любые попытки семейства Уизли свести его с Джиневрой. «Хогвартс-экспресс уже покинул станцию Кинг Кросс», – иронично отчеканил Гарри, решительно откланявшись и отойдя в сторону после единственного проведённого с Джинни танца, на который рыжая пригласила его сама. Гермиона большую часть времени танцевала с Драко, в свою очередь отклонив приглашение Рональда. Несколько танцев она кружилась с Виктором Крамом, но в отличие от прошлой жизни не чувствовала ни трепета, ни смущения. Как выразился Гарри, этот поезд тоже давно покинул платформу. Да и признаться по правде, у Гермионы не было ни малейшего желания не только возвращаться в старые воды, но и пробовать какие-либо новые после того, как она нашла свою не просто тихую, но страстную гавань в объятиях Драко Малфоя. Кто бы мог предположить подобное в прошлой жизни!? Известие о смерти Альбуса Дамблдора за несколько недель до начала занятий все же омрачило их празднование победы и новой жизни, но Гермиона и Гарри, обсудив потерю директора наедине, ни с кем больше своими мыслями не делились. Как оказалось, некоторая горечь из прошлой жизни всё-таки осталась, и хотя оба понимали, что им ещё придётся всё обсудить с портретом бывшего директора – если и не ради самого Альбуса, то уж точно для того, чтобы закрыть соответствующие страницы собственной жизни – ни один из них пока что не был готов к встрече. Директором школы была назначена Минерва МакГонагалл. И все без исключения в волшебном мире прекрасно понимали, что бессменный ассистент бывшего директора на протяжении довольно многих десятилетий и бывший декан Гриффиндора была самым логичным выбором на эту позицию. Северус Снейп, впрочем, даже не претендовал на директорское кресло. Преподавание в Хогвартсе всегда было для него скорее прикрытием, чем сознательно и сердцем выбранной стезёй, но и покидать свой учительский пост он покамест не спешил. Выслушав предложения Гермионы всё-таки самому издать учебник по зельям, Снейп задумчиво кивнув головой. Он совсем недавно опубликовал в медицинском журнале статью о том самом оборотном зелье, которое позволяло волшебнику или волшебнице, приняв образ другого, стать суррогатным родителем. Северус отказался давать слишком много интервью о своей деятельности, как двойного агента, но и не отрицал всего, что выложил перед волшебным миром Гарри Поттер. На следующий год он намеревался остаться в Хогвартсе, преподавания Зелья и Защиту от тёмных искусств, и на самом деле собирался серьёзно подумать о своей дальнейшей судьбе. Каким-то образом, став одним из тех, кто пустил Аваду в лоб убийцы женщины, ставшей любовью всей его жизни, Северус Снейп почувствовал облегчение. Словно Лили Эванс наконец отпустила его самого. Ведь Снейп не просто отомстил за смерть возлюбленной, но и успешно защитил жизнь её сына. Последний год в Хогвартсе стремительно приближался, и все трое на этот раз с нетерпением дожидались первого дня занятий. В прошлой жизни ни Гарри, ни Рональд Уизли не избрали вернуться на свой восьмой курс. Не смогли и не захотели сталкиваться с свидетельствами всего, что произошло здесь ещё несколько месяцев назад. Как и совершенно по иной причине отсутствовало довольно много их сверстников, чьи имена красовались на мемориальной доске в Большом Зале. А на этот раз не было горечи, не было потерь. Ведь несмотря на то, что Гермиона и Гарри всё-таки использовали в последнем сражении членов пресловутой Армии Дамблдора, благодаря участию не только авроров, но и других взрослых волшебников, детских жертв удалось избежать. Теперь они все имели возможность продолжать жить, как и избежали тёмного террора того самого года в Хогвартсе под руководством пожирателей. Жизнь продолжалась.