Покажи мне ромашки

Утро. Чёртово утро. Как бы идеально Марселин не жила, жизни, как таковой, ни разу не видела. Она встала с худого, потрепанного матраца и поплелась до ванной комнаты. В окно пробивались яркие солнечные лучи. Будто бы это было их целью всю жизнь. Они такие белоснежные, обжигающе яркие и тёплые, словно кружка какао в морозящую зимнюю погоду. Они так и покрывали с ног до головы бледное, как у вампира, тело. Смольные, вьющийся волосы еле касающиеся плеч, на которых красовалось множество мелких родинок, были убраны в нелепый домашний пучок. Дом был неплохой и достался Марселин от родителей. Она не видела их, а если и видела, то вовсе не задержала их образ в своей голове, где итак царил полнейший беспорядок, после всего пережитого 15-летней девушкой. Входя уже на кухню, девушка учуяла запах свежих тостов, которые вот-вот подгорят в новеньком тостере. Марселин быстро подхватила два хрустящих золотистых кусочка и положила на рядом лежащую, блистающую от утренних просветов сквозь полупрозрачные шторки, тарелку. Как странно, в доме никого нет, но тосты кто-то же приготовил. В ту же секунду открывается входная дверь и из коридора послышались звуки того, что кто-то упал и последующие ругательства. Знакомый голос. — Саймон! Ты как? — парень 28-ти лет валялся на полу, будто, ни в чем не бывало. — В норме, кости целы. — Он широко улыбнулся. Абадир возмутилась, но помогла ему подняться. —Я ходил за клубничный джемом, ты же его любишь. — глаза Саймона искренне заблестели. Он был таким же серым, как и всё остальное, но глаза его сияли. Как те солнечные лучи в комнате. Маленькие белоснежные звёздочки. —Дурак, идём завтракать. — она ухмыльнулась и пошла обратно на кухню. Тосты с джемом самые вкусные на свете. Это был вердикт Саймона и Марселин, которые только их и готовили каждый завтрак. Они жили вместе уже несколько лет. Точно не помню, года два, наверное. Саймон не был кем-то большим, чем просто друг. Друг, который помог выжить в жестоком мире. Война давно прошла, и город жил спокойно в своё удовольствие. Правда остались множество развалин, которые Марси любила посещать в детстве и задерживаться там до самого вечера. Эта привычка осталась по сей день. Она никогда не ходила в школу, не общалась с ребятами на улице. Они считали её странной. Но девушка не сильно переживала по этому поводу, ей было хорошо в компании наушников, старого заюзанного плеера и банки содовой. Марселин думала, что об этих развалинах никто не знает, кроме неё, но оказалось наоборот и это очень не понравилось черноволосой девушке. На обшарпанных ступеньках сидела девушка лет 16, с длинными светло-вишнёвыми волосами что-то искала в своём телефоне. Её лицо не выражало ни одной яркой эмоции. —Ты чего тут делаешь? — Марселин стояла в недоумении. Резкость своих слов к незнакомой девушке её не смутила. Её охватила ревность к родному месту и единственному, где она могла побыть в одиночестве и понаблюдать за уходящим в новый день солнцем. Почувствовать как её волосы теребит лёгкий тёплый ветер. —Сижу, как видишь. — незнакомка быстро отвела взгляд от новой собеседницы обратно в телефон и начала что-то печатать. —Просто раньше я здесь никого не видела. —Я тоже. — Она явно не хотела продолжать диалог. Абадир успокоилась и подошла к ней чуть ли не вплотную. —Прости, я не с того начала. Я Марселин. — Она вежливо протянула руку «жвачке». Та на её приветствие просто пожала плечами. Но после секундного молчания всё же решила ответить. —Боннибель Бубльгум. —Как официально. Я буду звать тебя Бонни. —Как скажешь. — «жвачка» безразлично махнула рукой. —У тебя розовые волосы? —А ты не видишь? — этот вопрос настолько возмутил Бонни, что она решила обратить своё внимание на девушку. —Ну… вообще-то нет. Я вижу монохромные цвета. Саймон сказал, что это называется дальтонизмом. У девушек проявляется крайне редко. —Прости… сглупила отвечая вопросом на вопрос. Слушай, мой отец, он тоже дальтоник. У него есть специальные очки, их много поэтому он не обидится, если я возьму одни. —И ты готова отдать их первой встречной? —Мне тебя жаль. Говорю откровенно и бес сарказма. —Ты так просто говоришь о своих чувствах? —Если бы люди чаще говорили о том что чувствуют, жить было бы проще. —Ох…поняла! Так когда ты сможешь отдать мне их? —Ну это будет не бесплатно. —Тогда можешь не продолжать. У меня нет денег. Даже если я соберу накопления, этого не хватит, так? —Почему именно деньги? Я хотела, чтобы ты прогулялась со мной по городу. Покажи мне ромашки. —Ромашки? Разве ты никогда их не видела? — по телу Боннибель прошлась холодная дрожь, распирающая кожу. —Нет. — сухо ответила она. — мне нельзя было покидать дом до 16 лет. Долгая история… —Это ужасно. Раз ты никогда не видела ромашек нужно исправлять эту ситуацию. Пойдём. Я знаю где находится огромное ромашковое поле. — Марселин нежно взяла руку, загоревшуюся румянцем и улыбнулась. Серый и скучный мир приобрёл краски ещё до очков. Розоволосая девушка излучала необъяснимую радость и заставила трепетать маленькое сердечко Марселин. —Пойдём. — Бубльгум впервые улыбнулась искренней улыбкой.