*********
Грей вскочил с постели, тяжело дыша. Юношу била дрожь. Каждая клеточка тела горела и, казалось, взорвётся от переполняющих чувств. Дориан полагал, что находился во сне не больше часа, но открыв шторы увидел, что за окном светало, а настенные часы показывали восемь. Грей натянул на себя сапоги, единственное скинутое прошлой ночью, и в спешке побежал по лестнице. Юноша сбил с ног служанку, не проявив и долю сочувствия. Было не до этого, но хотя, когда ему было дело до прислуги? Дориан с детства не верил в сказки, духов, вещие сны и прочую, как он считал, ерунду. До этого момента. Увиденное казалось реальным, а мысль об игре воображения — смешной. Спускаясь с последней ступени, он чуть не сбил ещё одного человека — Виктора. Тот сообщил ему, что лорд Генри, прибывший несколько минут назад, ожидает в гостиной. Отличный шанс для расспросов. Более спокойным, мистер Грей зашёл в комнату, поздоровался, и уселся в кресло, пожирая Уоттона взглядом. — Мой друг, — начал Генри, — я вижу, вы сегодня бледны. С вами что-то случилось? — Нет, нет, что ты, Гарри. Хотя да, кое-что случилось. Возможно, — язык заплетался, как и мысли. — Хочешь что-то спросить, Дориан? — кивок, — Спрашивай, к чему стеснение. Ты знаешь, я готов помочь. — Генри, ты знаешь девушку — Амброзию Эштар? — щёки юноши залились румянцем. Ему казалось, что он врёт серу Уоттону, спрашивает о фантазии, девушки, которой не существует. Но Дориан не был до конца уверен, что она так уж нереальна. — Никогда не слышал, — Грей тяжело вздохнул. Это всего лишь дурной сон. Грудь залилась свежим воздухом, на губах заиграла улыбка, — она вам приглянулась? — Извините, сэр, — Дориан, секунду назад расцветший и готовый наплести чушь, гневно посмотрел на слугу. Неужели он скажет, что имя знакомо? Броззи наводила ужас, который Грей был не способен понять, — Простите, я ненароком подслушал ваш разговор с мистером Уоттоном. Я слышал об этой девушке, — холод сковал парня. Она не могла быть реальной! — Говорят, Амброзия была дивной красоты. Кто-то думал, что она богиня, кто-то — ангел. Но самые ужасные сплетни убеждали, что она ведьма, которой неведома старость. Это слухи, сэр, не придавайте им значения, — осёкся Виктор, увидев ужас на лице юного господина, — Если быть честным, Амброзию ждала печальная судьба. Она сгорела в собственном доме — поджог. Всё что осталось — её портрет, нетронутый пламенем и хранящий красоту покойницы. Если вам угодно, съездите в деревню Пурус и спросите миссис Релейт. Она может поведать больше. Насколько мне известно, они с мисс Эштар — родственники. — Спасибо, можешь идти, — проговорил дрожащими губами Дориан. — Как ты себя чувствуешь, Дориан? Твой бледный вид и вопросы настораживают. Знаешь, бледность портит… — Грей не заметил беспокойства в голосе Генри. Он понял это впервые. До Дориана дошло, что он никогда, может, по-настоящему и не был ему другом. Схватив пальто и прервав уверение, что молодость — есть единственное счастье, юноша кашлянул. — Вы правы, Гарри. Мне нездоровится, и я хотел бы прогуляться. Один, — добавил он, заметив Уоттона, встающего с кресла, — Вам стоит уйти. Увидимся позже. — Надеюсь ты придёшь на ужин, Дориан, — произнёс Генри. — Я пригласил Бэзила. Вы в последнее время мало общались. Он был бы рад тебя встретить. — Увидимся позже, — повторил юноша, провожая гостя пустым взглядом. Как только дверь захлопнулась, Грей велел подать экипаж. Интерес взял верх. Парня окутывало чувство, которое заставляло рваться на поиски ответов в деревню. Экипаж прибыл.*********
Доехав до деревни, Дориан быстро нашёл нужную семью. В поселении все знали столь душевных людей. Муж хозяйки давно умер, и она живёт с тремя дочерьми, две из которых сейчас уехали. Но горожане, окружившие «пришельца», уверяли, что они необыкновенные хозяюшки. Несколько девиц из толпы, недовольно фыркнув, наговаривали всякие гадости, а одна сказала, что у них уже есть мужья. Верно подумали, что Грей подыскивает себе жену или хотя бы служанку. На крыльце дома, на который ему указали, сидела девушка, с радостью проводившая юношу внутрь. Она предложила чай, кокетливо поглядывая на Грея. Пару пуговиц на рубашке моментально расстегнулись. Не обратив на выходку никакого внимания, он сел в кресло напротив старушки и стал ждать. Женщина коснулась его руки. — У вас холодные руки, юноша, — подметила миссис Релейт. — Да, на улице холодно. Осень, как-никак, — Дориан побыстрее отдёрнул руку. Пристальный взгляд старушки настораживал. Она как будто знала, что человеку, имевшему перчатки из соболя, и сейчас сжимающему их в кармане, замерзать от холода не свойственно, — Я хотел узнать, миссис, о вашей бабушке — Амброзии Эштар. Она была вашей бабушкой? — Конечно. Она одна из лучших людей, что мне доводилось видеть. Люди говорили много дурного, завидовали, пытались изуродовать — им это удалось. Слухи всех портят. — Верно, — Дориан замялся, не решаясь начать, казавшийся абсурдным, разговор, — Это прозвучит безумно, но, Амброзия была связана с дьяволом? — Не думала, что такой человек, как вы, — она окинула взглядом трость, — станет интересоваться деревенскими легендами. Броззи приходила к вам во сне? — Откуда, — Дориан побледнел, — вы знаете? — Бабушка говорила, что духи связываются с нами через сны. И если после смерти она нас посетит, то только во сне. Лучше сделайте, что говорит — мёртвые не ошибаются. — Эштар несла какую-то чушь о шести грехах. Хотя грехов больше, — старушка лукаво улыбнулась и попросила девочку принести книгу. Через несколько секунд перед Греем лежала большая пыльная энциклопедия. — Это заповеди дьявола. Откройте страницу триста семь и увидите шесть грехов Сатаны. Здесь написано, что только не затрагивая их вы можете разрушить сделку. Но он будет искушать, заставляя делать ужасные вещи, для того, чтобы забрать душу. Вы правы. Амброзия была связана с демонами. Поэтому и хранила у себя книгу. Поэтому и пришла к вам. Для спасения. — Благодарю, — проговорил Дориан, поспешно вставая, пока на него не навалилось ещё больше сверхъестественного, - Было приятно с вами поговорить. До свидания. — Скорее прощайте, мистер, — Дориан толкнул дверь. Он сел в поджидавший экипаж и велел трогать. На обед он опоздал, а на ужин идти не хотелось. Гарри вдруг стал противен, до тошноты. Почему так поздно до Дориана дошло, каким мерзким был его друг? Чем больше он об этом думал, тем больше понимал, что он для Уоттона — эксперимент. Но это никак не оправдывает самого юношу — вести себя так ужасно. Как он мог быть таким ядовитым эгоистом? Как мог совершать столь непристойные дела? Нет, теперь он точно решил для себя завязать со всем. Очистить душу. Очистить портрет.*********
Перед отъездом Грей принял решение отдать свою картину и дом его, наверное, единственному другу — Бэзилу Холлуорду. Полотно, как и душу, заключённую в нём, он сумел очистить — художник не должен был заметить каких-либо изменений. Бэзил был удивлён неожиданному приглашению. Юноша требовал к себе немедленно. Такая просьба казалась грубой, в последнее время Дориан сильно ограничил общение со всеми. Но зайдя в гостиную, он встретил парня совершенно счастливым. Рядом с ним стояли чемоданы. Грей предложил присесть. — Дориан, только не говори, что куда-то собираешься. Нет, ты не мог, пока не сообщил мне или Генри, — художник покачал головой, не понимая такой перемены в настроении. Теперь, его муза, конечно перестала слушать Гарри, что не могло ни радовать. Грей пребывал в хорошем настроении, но перестал заглядывать в клубы. Юноша, при редких с ним встречах, совсем не пил, а в сторону девушек не бросил ни взгляда. Теперь же собирается уехать, никому об этом не сказав. Холлуорд надеялся, что поездка будет недолгой. — Да, Бэзил, ты совершенно прав. Я уезжаю. Навсегда. В Портсмут. Говорят, чудесный город, и воздух там морской, свежий, — Грей был так счастлив, что казалось, будто он не ходит по комнате, а парит, — Я предложил бы выпить, да у меня ничего, кроме чая. Хочешь чай? — Но, Дориан, Дориан, — в непонимании и бессилии вскричал гость, игнорируя вопрос, — Дориан! Вам нельзя в этот город! Одумайтесь. Это один из военных штабов. Вам там просто нечего делать. — Как раз есть что! Я не говорил, но меня приняли в армию! — юноша протянул бумагу. Это был контракт, где сообщалось, что мистер Грей принят в ряды армии, направленных на военную службу. Бэзил побледнел и взглянул на друга, у которого явно были не все дома. Дориан весь святился. Он зачаровано, слегка приоткрыв рот, ждал вердикта, — Что же ты молчишь! Скажи, как это чудесно! — Дориан, куда же ты и в армию. Нет, тебе нельзя! Убьют, — Холлоурд, обессилено упал к ногам Грея, — Прошу, подумай. Зачем лезть в пекло. Лучше останься с нами, сходишь завтра в оперу, где выступает Клара Новелло. Ты обязан услышать, как она поёт. Только прошу, не уезжай. — Полно, Бэзил, — ласковым голосом сказал юноша, поднимая мужчину с пола и усаживая в кресло, — я проходил военную подготовку и несколько лет находился в кадетском училище, благодаря моим покровителям. Никто не сможет меня переубедить. Я всё давно решил. Но прошу, не говорите больше ничего. Меня расстраивает, когда вы так грустны, — поспешно добавил юноша, заметив раскрывающиеся губы художника, - Дайте мне отдать то, зачем я вас сюда и позвал. Ты очень обрадуешься! Что может обрадовать человека, чей смысл жизни ускользает из рук, Бэзил не знал. Его муза, когда-то чистая и непорочная, всеми силами вырывается и пытается себя погубить. К чему ему сдалась эта война? Сам Дориан, со странным мышлением, чьё сердце так и рвалось к порокам, убивая его изнутри день ото дня, решил, что такой порок, который сможет помочь людям и спасти много жизней, хотя и забрав другие, лучший из всех. Если он поступит так, то не придётся сопротивляться нескончаемому потоку пошлых мыслей, заставляющих сорваться. Почему Грей не общался ни с кем в последние месяцы? Неужели он и в правда сошёл с ума? Юноша появился в дверном проёме, неся в руках тяжёлое, закрытое полотно. Поставив перед Холлоурдом портрет, он откинул экран. Удивление слетело с губ художника. Это была его картина. Картина, на которой он написал Дориана Грея. Она была точно такой же, как и в первый день её появления. Ещё одна загадка — почему юноша не хотел показывать портрет? А сейчас что, дарит его? — На войне она мне не нужна, Бэзил, — проговорил Дориан, ставя перед креслом картину, — Да, я говорил, что больше не покажу её, но времена и обстоятельства изменились. Теперь она твоя. Пусть портрет станет гвоздём выставки. Слышал, тебя пригласили в Париж. Я рад. Ты этого заслужил. Ещё, — парень протянул бумагу, — дарственная на дом. Он, как и деньги, которые я мог с него выручить мне ни к чему. Тебе он будет полезен. Это меньшее, чем я могу отплатить за дружбу. — Как же, Дориан. Ты не хотел и показывать мне картину. Что произошло? — художника била дрожь. Ему было страшно. Страшно за Грея, — У тебя проблемы? Только скажи, мы всё решим! — Бэзил, милый Бэзил, — юноша взял его за руки, садясь в кресло рядом, — как раз сейчас всё и наладилось. Я чувствую себя прекрасно. Никогда прежде я себя так хорошо не чувствовал. Я могу помочь своей стране, разве это не счастье? Только не говори, что тебя не волнует Махдистская война. Войны должны волновать. И то, как их прекратить. Это важнее, чем глупые речи Гарри, — при упоминании о лорде Уоттоне, Дориан скривился, — Не будем о плохом. Мне пора. Прощай, Бэзил. Художник не успел прийти в себя — юноша сорвался с места, подхватив скудные чемоданы с вещами, и скрылся в дверях. Холлоурд выбежал за ним, но экипаж скрылся. Тогда он, что было силы, побежал к лорду Генри. Это единственный человек, который мог переубедить Дориана не совершать, как полагал Бэзил, ошибку всей его жизни. Но зайдя в дом, лорда он не обнаружил. Последняя нить оборвалась. Грей сел в поезд и уехал в Портсмут. Уоттон, вернувшись вечером, был ошарашен новостью даже больше художника. Он не верил, что юноша и вправду покинул их и уверял, что тот вернётся, наигравшись, не пройдет и двух месяцев. Но прошёл месяц, затем ещё один и ещё. Год минул. Пять лет как не бывало. Война закончилась. Грей не вернулся. Из окружения Дориана никто не верил, что он и впрямь остался там, уйдя в военное дело. Было решено признать его погибшим. Но юноша умеет удивлять.*********
Спустя практически двадцать четыре года, после Компании Базарской долины, Дориану дали небольшой отпуск в Лондоне, дабы он, отдохнувший, уладил пару рабочих моментов в том же городе. Своего дома у мужчины не было, и он снял временное жильё на отшибе, где воздух был свежее. Владелицей была девушка, лет двадцати пяти, получившая наследство от покойного отца. На дом не было очереди. Грей отметил, что это странно, так как, по его мнению, лучшего расположения не найти. Во время своего отдыха Дориан откровенно скучал. Его обыденным занятием стали военные дела, а редкие минуты отдыха он проводил в компании солдат. То, чем он занимался ранее, было теперь противно. Мария, так звали девушку, сдающую дом, все время твердила о гениальном художнике, который наконец публикует свои картины в Лондоне. Она бы очень хотела сходить туда и познакомиться с творцом, да вот только билет был для неё слишком дорог. Грей, некогда ценивший искусство, и часами рассматривающий картины, подумал, что это могло бы стать интересным досугом, тем более с хорошей компанией. Мужчина предложил оплатить дом вперёд, дабы у хозяйки появились деньги. Девушка была не против такой компании, находя мужчину привлекательным. Но когда он сообщил, что ему скоро пятьдесят, Мария лишь залилась смехом, отметив, что личико молодого юноши не может обманывать. В следующий вечер они отправились в центр Лондона на выставку. Перед афишей Дориан на секунду задержался. «Картины знаменитого художника — Бэзила Холлуорда. Известное произведение — «Загадочный юноша», — гласила бумага. В голове возникли противоречивые чувства, и он был готов развернуться и уйти, но Мария утянула его в зал. У Грея сосало под ложечкой. Ему уже сорок восемь, он видел кучу страшного, но возможная встреча с другом вызывала не самые лучшие ощущения. Спутница взвизгнула, вырывая Грея из собственных мыслей. Она порвалась вперед, подбегая вместе с другими к главному сия торжества. Надвинув фуражку на глаза, мужчина пошёл в противоположном направлении, без энтузиазма рассматривая картины. Он остановился рядом с портретом, который показался очень знакомым. И правда. Дориан как будто смотрел в своё отражение, только более мужественное. Следы на картине всё же оставались. И как Холлоурд мог это не заметить? Возможно, рядом не было объекта для сравнения и всё казалось таким же, как и раньше. Дориан испытывал небольшое беспокойство, наблюдая за самим собой, но понимая, что того человека, с которого рисовали картину — нет. — Это вы? — Грей, резко повернул голову по направлению голоса. Слишком часто сегодня он теряет самообладание. Обладательницей голоса оказалась девочка лет восьми. — Прости, что ты спросила? — он присел на корточки и улыбнулся. Война научила лучше относиться к детям. Да и к людям. — Это вы на той картинке, — девочка указала пальцем на портрет, а мужчина в ответ кивнул, — Вы такой красивый. А вы знаете художника? А сколько вам лет? А кем вы работаете? Дориану поступила ещё куча вопросов, на некоторые он даже ответил. После чего восторженная мисс побежала к маме, которая была одной из спутниц, окруживших автора выставки. Девушка остановилась, сначала, видимо решив поругать дочь, но потом увидев мистера Грея опешила и широко раскрыла глаза. Мужчина, проскользнув в толпу, взял Марию за руку. Он спешно откланялся, настаивая, что уже посмотрел всю галерею и более интересного найти ничего не смог. Хозяйка дома хотела заставить его познакомиться с художником, но он и сам обернулся, обратив взгляд на Дориана Грея. Глаза Бэзила расширились ещё больше, чем у всей толпы. Он побелел, точно так же, как и в последнюю их встречу. Если бы не было вокруг зевак, Грей от души бы рассмеялся — Холлоурд выглядел очень забавно. — Бэзил. Гарри, — он поздоровался и с Генри, который только подошёл. Об их былой дружбе ничего не говорило. Мужчина, не став усугублять ситуацию, протянул Марии листок, адресованный бывшим друзьям, где были всего две строки: «Не желаю вас видеть. Не преследуйте меня. Дориан Грей». Мужчины, так кончено, не поступили. Дориан получал от них корзины с фруктами и разными записками, так как Мария, скорее всего, дала адрес. Но все угощения отправлялись к даме, а письма сжигались, даже не вскрываясь. Это был последний раз, когда Грей видел бывших друзей, а они — его.*********
Война. Опять. Началась, как потом её окрестят, Первая Мировая. Судьба решила, что Грею не стоит видеть все ужасы схваток. Его отряду приказали подорвать мосты и несколько штабов врага. Оказалось — засада. Дориан провёл бригаду окольными путями, сам оставшись, чтобы завершить миссию, имевшую большое значение. Загремели взрывы, а Грея окружили успевшие сбежать солдаты. Послышались выстрелы и звук падающего тела. Время, словно остановившись, шло лишь для генерала, отдавая ему некую дань, то ли за подвиги, то ли за что-то ещё. Грей знал, что жить ему осталось не больше минуты. В голове проносились образы: Сибилы, девушки, которую он любил и убил. Генри — человека, у которого возникало множество странных мыслей. Иногда даже забавных. Дориан часто смеялся над ними с сослуживцами. Бэзил — человек, с которым он первым познакомился в Лондоне, с последним и увиделся. Битвы, многочисленные битвы. Звук пуль и взрывов звоном отдавались в ушах. Амброзия, улыбаясь, протянула ему руку. Она говорила, что он молодец, сделал всё правильно. Так или иначе его заберут в иной мир. Но мужчина был благодарен, что момент оттянули до последнего. Дориан был доволен своей жизнью. Он был рад, что смог помочь людям. Хотелось спать, хотя Грей не любил послеобеденный сон и прочие, как он называл, развлечения для старичков. Его глаза закрылись. Дориан Грей был мёртв.