этажом выше.

намджун крайне удивлен. сердце тыгыдыкающим ночным котом пронеслось мимо глотки и под языком перевернулось, чтобы скатиться обратно в корзину из рëбер. на ум приходит только "что за нахуй?" и "я тут причём", но изо рта вместе с паром вырывается тихое, шипящее от молчания долгого: – смотри куда едешь, уëбок! доселе приоткрытое окно чёрного форда куга, года выпуска 2017, по капоту которого стекает намджуновский латте, расползается. так же медленно расползается и кимовское чувство самосохранения, покалывая в ушах робким "ты бы помолчал лучше" и, вроде, денег, потраченных на кофе, не так и жалко. и джун, в общем-то, сам виноват. – садитесь в машину, юноша, – доносится из авто и юноша вдруг начинает верить в бога, а ещё мысленно просить его о помощи, потому что бас водителя крайне стрëмный. – спасибо, не буду. всего хорошего. подобрав стаканчик из-под кофе ким перебегает дорогу, когда для машин загорается зелёный, и ныкается за поворотом в дома, унимая жрущее кишки сердце. следующая встреча происходит около кимовского универа, где тот же водитель пытается раздавить студента во второй раз и, упаси спаси боже, у него почти получается. на стрессовом шарике парень скачет на пару. скачет голодным, злым и мокрым, потому что осень – сезон дождей, а переднее левое колесо въезжает в яму на дороге к универу как раз перед ним, обрызгивая от пяток до колен светлые джинсы уличной грязью. в туалете великомученик пытается исправить ситуацию влажной салфеткой, но исправляет только настроение в худшую сторону и опаздывает ещё на десять минут. уëбищное настроение удваивается, потому что препода сменили и это больше не милая женщина сорока лет, а мужчина со строго гордым ебалом, который ставит за опоздание н-ку и выгоняет из аудитории. дальше же всё не так плохо, потому что просрать высшую математику – это круто. две недели спустя его топят. ну, как топят. "заливают, бляди поганые, обои и так на соплях держались!" ким подрывается с места и ебашится коленом об стол, дальше матерясь сильнее и воя псиной. пока он гуглит «что делать, если затопили», ушиб понемногу опухает и становится похожим на сливу. идти к соседям дело мерзкое. бабулька над ним агрессивная, а если её затронуть, так вообще сожрёт, но вода не прекращается. чëртоподобный, мокрый и злой студент поднимается по лестнице вверх, стучит в дверь(звонка не нашёл) и, когда ему открывают спустя вечность, оказывается, что соседи сменились. – профессор ким, вы меня ненавидите? мужчина перед ним так же растрепан, потерян, а на заднем фоне его жена бегает с мокрой тряпкой и вымакивает лужи, пытаясь спасти уже протëкший джуновский потолок. когда неделей позже профессор почти выбивает дверь в его квартиру в час утра, бухой в доску и такой же злой, ким сонной мухой возникает в проëме и думает, где же он проебался? бухой и вонючий, но от этого не менее сексуальный, мужик шагает мимо него со словами "эта сука меня не пустила, я у тебя посплю" и, оказавшись в гостиной, падает на диван. намджун, вроде, и в порядке, но так устал, честно, что даже не против. он накрывает мигом заснувшего старшего ржавого цвета пледом и возвращается на кухню, чтобы доделать задания на его же предмет, а после уйти в свою комнату и вырубиться. ожидаемо он поднимается по будильнику в восемь утра в субботу и ползёт на кухню. готовит завтрак, хандрит, слушает прогноз погоды, хандрит, слушает голосовые хосока, который всю ночь спасал жопу своего парня и держал ему волосы, пока тот блевал, хандрит и тоже хочет, чтобы ему волосы держали. жалуется на это желание хосоку, жалуется и на своего бывшего, и не вспоминает, что он не один, пока за его спиной не раздаëтся осыпшее "доброе утро". у них обоих красные глаза, помятый вид и один из них, вообще-то, по мальчикам. – я спал в квартире пидораса. намджун отодвигает к краю стола свой кофе, отдавая его педагогу, и достаёт из тумбочки таблетки от похмелья. выкладывает их на тот же стол и отворачивается, собираясь удвоить завтрак или дождаться слов о том, что мужчина уходит. но слышит только как отодвигается стул и его скрип, когда на него садятся. поев, выпив таблетки и кофе, умывшись и будучи готовым возвращаться домой сокджин никуда не спешит. намджун и слова не проронил больше, моет посуду и ждёт "спасибо-пока", но слышит опять другое. и очень хочет к лору. – ну и как тебе, нравится трахаться с мужиками? ложка, до этого зажатая между пальцев, булькает куда-то в воду. – что, простите? – ты слышал вопрос. студент даже поворачивается, чтобы посмотреть на него квадратными глазами и увидеть, как тот осматривает намджуна. у него дар речи пропадает, хотя и ненадолго. – вы знаете, – начинает, прохрипев, – вы можете уже уйти. вас наверняка жена заждалась. и дочка. джису, я прав? но сокджин думает иначе и сокращает между ними расстояние настолько, что можно услышать дыхание друг друга. он блокирует входы-выходы ему, ставя руки по обе стороны от чужих боков. – хочу попробовать выебать парня. один раз не пидорас, я прав? намджун такую корчит гримасу, что всё отвращение просачивается сквозь кожу. – я не сплю с женатиками. и в момент, когда препод открывает рот, звонит спасительный колокольчик над дверью. младший выныривает из-под чужой руки и бросается открывать божественному хосоку с пакетами сладкого и улыбкой на всё лицо, потому что он таким родился. – значит, ты ему не дал? – прожевав бублик тянет задумчиво хосок, сидя в кимовской квартире в его пледе и его тапочках с хэллоу китти. – он женат. – и что? – он преподаёт у меня в университете. – и что? – хорс, побойся бога! на это хорс только вздыхает и тянется за ещё одним бубликом, а потом рассказывает о чонгуке. рассказывает, что это мелкий его парня, что он крепкий, что морда у него как у кролика, что он поёт красиво и ещё много чего, а на следующий день приводит чонгука к намджуну и его сердце синеет. то есть, голубеет, или просто становится самым гейским сердцем. у чонгука глаза при виде кима горят, и руки. чонгук трогает его за плечо, когда они смотрят вместе фильм, берёт за руку, так, невзначай, и обнимает на прощание, когда такие происходят. к концу месяца у его вузе начинается карантин и кролик, эдакий не понимающий математику, почти переезжает к новому любимому хëну жить. юнги за это ругает хосока и не даёт ему, хосок обижается, но вертится вокруг него покорной псинкой и тот уже не так злится. с юнги у намджуна отношения очень хорошие. они вместе пьют в баре и, когда вваливаются в намджуновскую квартиру бухими в дребадан, намджуну совсем развязывает язык. юнги сидит с глазами-пуговками минут восемь, пока ким пьяно повествует о хорошеньком чонгуке и стрëмном преподе, а потом начинает ржать. смеётся долго и надрывно, грозясь сдохнуть от смеха прямо так, и джун жалеет, что поделился. а потом мин говорит, чтобы он действительно переспал с преподом, но не просто так, а за деньги или зачёт. намджун думает только несколько секунд, – насколько хватает его пьяного мозга до отключки, – и в итоге соглашается и вырубается на полу, где они допивали хосоков виски. юнги перемещает их на кимовскую кровать и тоже засыпает, чтобы утро началось опозданием на работу и головной болью. когда утром на трещащую голову студента обрушивается трещащий хосок, которому нужен злой как чёрт юнги, перед глазами идут пятна. за чоном вваливается ещё один чон, только который младше, и они оба мешают мозги бухариков в семь утра с кофе. кофе воняет жесть как, но деланно бодрит. юнги тоже бодро вскакивает и тут же падает обратно, потому что вчера оба танцевали. вообще, суббота проходит в марафоне фильмов с гуком и робкими касаниями к рукам, так что всё не так плохо. в ночь с субботы на воскресенье сокджин вваливается в его квартиру опять и на ощупь находит диван, где сразу ложится спать. дверь он просто открывает, потому что намджун был слишком сонным, чтобы замкнуть её, и немного растерянным, потому что, проводив чонгука до двери, они столкнулись смущенными взглядами и младший поддался вперёд, целуя его. ким ещё минут пять стоял в коридоре и улыбался как идиот, но это уже секрет. утро воскресенья по будильнику в восемь. дальше по списку душ, завтрак, хосокины визги в трубку на громкой связи, потому что руки заняты готовкой панкейков. хосок говорит, что чонгук вчера звонил юнги посоветоваться о том, как делать это с парнем. говорит, что у намджуна реально классный чонгук скоро подарит ему кольцо, потому что «ну ты бы видел его глаза вчера, нам! вы ведь целовались, да? ну целовались же!» – боже, хоби, это был невинный чмок, не. . – он собирается купить тебе кольцо и вчера говорил, что отвезет тебя в лос-анджелес и вы поженитесь. намджун тушуется, с минуту сидит на стуле и порция панкейков подгорает, а о том, что позади него стоит преподаватель, он даже не предполагает. – ты же понимаешь, что я не смогу? из динамика звучит хриплый голос юнги: – на случай, если и он разобьëт тебе сердце, я лично разобью ему ебало, хорошо? а когда он придёт, станет на одно колено и попросит твоё ебучее сердце, то только попробуй сказать "нет", потому что если ты ему разобьёшь сердце, то я разобью твоё ебало. ты меня понял? – хён.. – ты меня понял? – понял. слышно довольный вздох и просьбу в сторону хосока о том, чтобы тот заварил ему кофе. собака чон хосок, конечно, сразу прощается и бежит на кухню, пока его пара снова возвращается к телефону: – хочешь, сделаю тебе больно? намджун, понимая, о чём речь, мычит неопределенно, на что слышит «а я сделаю» и то, как по ту сторону динамика мин кашляет. – вчера видел тэху твоего. он у моего психиатра наблюдается. депрессию лечит, пилюли пьёт. – я тоже пил. – номер твой просит. говорит, что больше не может так, – а после паузы, когда намджун садится обратно на стул, продолжает: спрашивал, любишь ли ты ромашки и персики, как раньше. намджуна хватает только на то, чтобы отключить телефон и вернуться к плите, сопя и сдерживая слёзы. потому что где-то там что-то болит у тэхëна. потому что болит из-за него, и намджуну тоже болит. сокджин подходит к нему со спины, почти беззвучно, и обнимает, прижимая к груди, и кимовское сердце, большое и горячее, колется. он шарахается в сторону, смотрит красными глазами, испуганными, и так яростно ненавидит. но не кричит, потому что сил почему-то совсем ни на что не хватает. валится столько всего, что дорамы сосут с мутными и растянутыми сюжетами. – переспишь со мной за зачёт? в один день спрашивает сокджин, возникнув у него на пороге квартиры, и у джуна глаза, как у рыбы. – прошу прощения? – он отходит назад и упирается поясницей в спинку стула, за которую его отставляет, чтобы сесть. смотрит с растерянностью, ожидая объяснений. но сокджин поясняться не собирается, видимо: проходит к столу и садится на стул напротив, не снимая пальто. поглядывает в ответ, даже не нервно, – вы сейчас шутите? – намджун, мы ведь взрослые люди. всё, что мне нужно от тебя, это секс. один раз, честно. иначе я тебя завалю, – и улыбается так гаденько, что врезать так и чешется. но намджун действительно взрослый мальчик. в момент, когда он соглашается, ничего не идёт наперекосяк. ничего абсолютно, потому что чонгук встречает чимина и ким ему не интересен больше. подростки же, что с них взять. юнги, правда, обещанно разбивает чонгуковское лицо об стол, хосок на него рычит и тоже собирается вмазать, потому что у кима душевная такая хрупкая, словно её и нет вовсе. намджун безразлично разглядывает татуировки на крепкой спине педагога и даже не возмущается, когда тот поджигает сигарету прямо в комнате. у него задница зудит ужасно и голова собирается развалиться, и чувствует он себя так мерзко, будто теперь стал ниже всех на свете. – я тебе 'отлично' впишу и поговорю с другими преподавателями, может даже с работой помогу, – поворачивается с сигаретой в зубах сокджин, чтобы с усмешкой добавить, – за отдельную плату, конечно. натурой. – хорошо, спасибо. – и всё? – мне больше нечего сказать, – и ныряет под одеяло, смаргивая горячие слёзы обиды. нет, ну ведь сам виноват, сам согласился ведь. тело за ним тушит окурок и оставляет в смешной розовой пепельнице, после чего ложится позади и подминает кима обратно под себя. они так гармонично выглядят, что старший вздыхает восторженно, уняв своего внутреннего перфекциониста. студент молчит и закрывает глаза, ожидая то ли продолжения, то ли, что тот уйдёт, уснёт, убьёт его – что угодно. они спят уже второй месяц, а джун всё ещё не ориентируется в движениях старшего. или не хочет просто. – я уже подал на развод, – звучит осипшим голосом где-то над ухом и, хочешь или нет, нужно попытаться разлепить веки, чтобы продолжить разговор. – почему? – потому что хочу быть с тобой, – а затем сокджин ласковым домашним котом тычется в висок губами, оставляя едкий поцелуй где-то между упавших влажных прядок. приехали, блять.