Святая земля

— Юноша-юноша, ну вы даёте, — скрипучий противный голос вытянул Ло из забвения. — Снова вы? С добрым утром, — Ло поморщился от боли. Беспомощное положение уже не дергало и не удивляло. Он ещё не успел осознать и принять, что это становится привычным. — В ваших словах больше яда, чем в моих лекарствах, юноша. Ай-йай, ну что за неосторожный человек, — доктор осматривал его тело спокойно и методично, в руках чувствовалась профессиональная уверенность. Ло принесли во временный дом Дофламинго, предоставленный Джейсом, в врачебный кабинет на первом этаже. За окном брезжил рассвет. Доктора явно оторвали ото сна и пригнали к его койке, залечивать раны. — Вколю обезболивающее, тогда смогу вынуть стрелу и зашить рану на груди. — Не надо, — вдруг попросил Ло. — В этом месте мне кажется, что боль - это якорь. Я будто знаю, что где-то есть столь же счастливая жизнь, как тут - больная. Можете всё сделать без обезболивающего? — Вы отчаянный юноша, — пропищал доктор. — Хотя не вы один такой. Тут многие пытаются отказаться. Оно того не стоит. 2356, держи его. Ло поймали сильные руки телохранителя и доктор смог сделать укол. — Не нужно было, я бы не стал рыпаться, — пробормотал Ло. — Кто Вас знает, юношей, да ещё и отчаявшихся? М? Да ещё и таких хмурых, точно буря. Такие самые опасные: никогда не понимаешь, что у него на уме. Хотя вам всё же верю. Вы в прошлом врач? — Да, был, — Ло чувствовал, как медленно боль притупляется и отступает. — 4458 и 4429 пусть придут, будут помогать, — доктор попросил кого-то вызвать и телохранитель вышел. — Почему Вы только по номеру обращаетесь друг к другу, а некоторые, как Смарт и Гензио, имеют имена? — вдруг спросил Ло. — Так господам удобнее. Хотя у меня тоже есть имя, но чаще зовут просто Доктора. Мы - безликая масса, нас можно не запоминать, а номер прописан на одежде, чаще всего. У девушек зачастую и его нет. Хотя в принципе если ты попадаешь в категорию сексуальных игрушек, то всё меняется в худшую сторону. Того мальчика, 2395 очень жалко. Он попал к преподобной Мари-сама, это немного сложно. — Она не показалась мне особо жестокой, — вдруг проговорил Ло. — Она и не особо жестока, что Вы, юноша! Просто иногда любит, когда жестоко поступают с ней, но при этом не может простить с собой такого обращения. Ло прикрыл глаза. Думать не хотелось, но при этом это первый человек, которого он смог разговорить за три дня. Доктор меж тем ходил вокруг койки и производил осмотр, составляя предварительную клиническую картину, какие раны лучше быстрее обработать. — Чувствуете? — Доктор трогал торчащее из руки древко. — Нет, сонливости тоже нет. — И не будет, по крайней мере не от препарата. Вы мне и в прошлый раз показались приятным юношей, грех не перекинуться парой слов. В прошлый раз вы были настроены менее благосклонно, — скрипуче засмеялся старик. В этот момент в дверь зашли две девушки, одетые как медсестры и телохранитель доктора. — Тогда и моя и Ваша безопасность зависит от Вас, доктор, — Ло не знал, что можно и что нельзя говорить и при ком, подслушку никто не сворачивал. — Как Гензио? Ему смогут вернуть ногу? — Зачем, юноша? Даже если могут, не станут. Хотя Вам, я вижу, руку обратно пришили и не так давно. Хоть это и невероятно, но вы сами это сделали? — Нет, скорее можно сказать, что под моим руководством было, но в боевых условиях, так что я не назову это идеально операцией. Доктор хмыкнул. — Хотелось бы увидеть вашу идеальную работу, — пробормотал старик задумчиво. — Ладно, 4458 помоги мне тут, 4429 возьми на себя мелкие раны на ногах и левой руке, а также обработай губы, они слишком опухли, юноше даже говорить сложно. Я сейчас пойду от плеча, потом займусь грудью и бедром, постарайся не мешать. 2356 выйди пока. 4458 носила короткую стрижку, выглядывающую из-под головного убора, и была немного полновата. Наверное в молодости она часто улыбалась, так как вокруг век были характерные морщинки. Сейчас она действовала спокойно, осторожно и очень осмотрительно. Взгляд не блуждал, часто фиксируясь на какой-либо точке в пространстве. Ло видел, что ей не больше тридцати, но выглядела она на сорок пять. И то казалось удивительным, что её так долго продержали в рабах. Тут был прям культ молодых и красивых. У второй девушки, 4429 постоянно тряслись руки. Она могла бы быть симпатичной, если бы не оплывшая левая сторона лица. Видимо, кто-то повредил ей нерв. Ло не видел ее волос, так как она спрятала их под платок. Ло старался не отвлекать своих спасителей, так как прекрасно знал, сколько требуется сосредоточенности и сил для любой операции. — Вы можете задавать вопросы, юноша. Тут все свои. Ло лежал и молча обдумывал ситуацию несколько минут. — Раньше все носили маленькие ден-ден муши прослушки и не хотели со мной говорить. — Так вас боялись, юноша. — Почему? — Ло был искренне удивлен. Он конечно был резок на словах, но никому не причинял вреда. — 4458, милочка, я немного занят, сможешь ответить? — пропищал старый доктор, склоняясь над раной. — Новые рабы, особенно фавориты-то, часто стараются оторваться на нас, — тихо произнесла женщина, не смотря Ло в глаза. — Они сами же всего-лишь игрушки, но тем сильнее они отрываются на нас, кого считают мусором и за кого не накажут. Более того, тенрьюбито-то тут не так много. Большая часть же смертей и травм-то среди обычной прислуги бывает из-за тех, кого они так или иначе приглашают к себе. — Ясно, — Ло глубоко вздохнул, — пирату, да ещё такому как я, тут доверия нет. Ну а как с прослушкой? — Сегодня можно, — сказала 4429, — сегодня ещё некому слушать, — девушка произносила слова невнятно, стесняя своей речи, но явно очень хотела поговорить. Онемевшая сторона лица не двигалась совсем. — Гензио нет. Ло нахмурился. — Мы слышали, что случилось, юноша. Никогда бы не подумал, что Гензио так поступит, — прошептал доктор. — Да ну же, совсем неудивительно, — мягким глубоким голосом доверительно проговорила 4458, — он же после смерти матери... Ну, в общем, ему или совсем с катушек слетать надо было бы, либо найти хоть какой-то якорь. Если бы слетел, то так и так долго не прожил бы: он же неконтролируемым стал бы. — Он следил за безопасностью поместья, — тихо объяснила 4429, наблюдая за непониманием на лице Ло, — он прослушкой занимался. Обычно за это больше человек отвечает, но мы никому особо не нужны. Просто у преподобного Джеймса-сама слишком много рабов, вот мы и занимаем дома. Но зачем за нами следить как за основными домами? Вот почему только он и Смарт. В пустых домах вообще ничего нет, чтобы следить, но таких мало, сам понимаешь. В основном через рабов стараются наблюдать. Мы же не люди, а вещи. Ло чувствовал, что всё же засыпает. Он очень устал сегодня, как физически, так и морально. Потому щебетание медсестер и престарелого врача проходили мимо его сознания. Он не хотел этого делать, но довольно быстро провалился в дрёму. — Юноша! Юноша! Мне надо вас перевернуть. Ло открыл усталые веки. К телу вернулось ощущение боли, но раны уже были обработаны. Он осмотрел швы. — Хорошая и осторожная работа, — тихо похвалил он спросонья — зачем перевернуть? — Простите, мне нужно побыть проктологом. Я уверен, что над вами издевались, — доктор сказал это обыденно. Впрочем, он каждый день нечто подобное видел. — В прошлый раз у вас был серьезный разрыв. Вам нельзя... быть не в форме, юноша. Ло издал нервный смешок. — Вы же мне вкалывали мелкие дозы эластодона* во время перевязки, что могло случиться? — Ло поморщился, но перевернулся на живот. — Один раз, юноша, всего один раз в первый день. Вы слишком быстро пошли на поправку. — Меня оставили в покое почти на два дня, — с тоской о тех временах сказал Ло. — Из-за эластодона тогда много чего случилось... — Да, и про это я слышал, — тихо сказал доктор. Он некоторое время промолчал, осматривая Ло. — Фух, всё нормально. А то после преподобного Горве-сама... разное бывает. Он любит игрушки, юноша. Жестокие игрушки. А вам повезло. — Жестокие игрушки? — почти автоматически повторил Ло, на самом деле это его мало интересовало. Он перевернулся и принял сидячее положение. — Я не видел, но доктора-то все свои, юноша. Все свои, вне зависимости от возраста, юноша. Так вот, я слышал, что, — доктор глубоко вздохнул, — он любит калек, любит пытки и кровь. Пациенты после него не часто к нормальной жизни возвращаются. Как-то раз винный бокал лопнул в прямой кишке одного раба, - не удалось спасти, увы. Сильное внутреннее кровотечение. А может и к лучшему, впрочем. Благо в основном преподобный ищет людей с редкой болезнью - витилиго. Да и фаворит его, Лем, это бывший принц Флеванса. — Что? — Ло замер. — Бывший принц Флеванса, вы не знали, юноша? Преподобный Горве-сама просто с ума сходит по этому городу и всему, что с ним связано. Говорят он даже собирал трупы после войны и привозил их Мариджо, чтобы развлекаться. Кто-то говорит, что ему удалось их сохранить и в подвале дома они до сих пор хранятся. Ло прошиб холодный пот. — Юноша? — У меня паническая атака сейчас начнется. Если есть возможность успокоительное. Прошу, — Ло уже почти не контролировал своё дыхание, сердце снова билось с небывалой силой и казалось не хотело довольствоваться тесной клеткой груди. Трафальгар сжал кулак и ударил пару раз по татуировке в виде сердца. — Тише, я понял, юноша, — врач заметался, открыл свою сумку, достал препарат, распечатал шприц и ввел Ло необходимую дозу. Он сел рядом и схватил шершавой старческой ладонью левую здоровую руку Хирурга Смерти. — Дышите. Старик забавно двигался в такт более медленному и глубокому дыханию. Ло очень старался привести себя в порядок. — Давно у вас? — посочувствовал доктор. — Как только сюда приехал, заново началось. До этого только в детстве. — Надеюсь никто из тенрьюбито вас в таком состоянии не видел, юноша, — тихо пробормотал доктор, не для Трафальгара даже, — они такое состояние ох не любят, быть беде. Много не проживете тут с паническими атаками. Впрочем, с вашим характером так и так не проживете. Ох, юноша. — Ну, не успокоили так насмешили, — улыбнулся Ло через силу, будто этот эмоциональный всплеск что-то сжёг внутри Хирурга Смерти. — Что это за препарат? Доктор взял какой-то шприц и выгнал лишний воздух. — Эластадон, юноша. У вашего преподобного весьма специфичные размеры, — хмыкнул старик, пискляво усмехнувшись, возможно нервно. — Мне не понадобится, — пробормотал Ло. Дофламинго в последнее время был вполне сдержан. — Ничего вы не понимаете, юноша, — покачал головой врач. — Засыпайте, я подожду, чтобы было как можно меньше взаимодействий в другими препаратами. Как только за Вами придут, тогда и введу. Доктор сел у кушетки, положив маленький шприц рядом. Ло покачал головой и устало откинулся на мягкую подушку.