Самый опасный человек — это тот, у кого нет эмоций. Фрэнк Герберт
Мерзкое пиликание отдалось эхом в полупустой комнате. Ровно полночь. Парень нехотя поднялся с кровати и направился к одинокому квартальному календарю, старательно закрывающему пятно на советских обоях. Он жирно зачеркнул вчерашнее число красным маркером. Сегодня первое апреля, день смеха, но Антону невесело. Осталось девятнадцать дней. Скоро всё закончится. Спать совершенно не хотелось. Парень плюхнулся на кровать и посмотрел на однотонный сероватый потолок. Вся его жизнь в серых оттенках. Антон перестал страдать уже давно, он просто лишился каких-либо эмоций, кроме чрезмерной агрессии. Из-за этого его старая квартира в хрущёвке часто страдала: некоторые части обоев были расцарапаны и содраны, пол и мебель покоцаны, а большая часть посуды разбита, либо склеена. Парень очень быстро свыкся с этим, ведь неконтролируемые вспышки были всё чаще и чаще, и оставили его одного, хотя в этом виноваты не только они. Антон и сам не горел желанием знакомиться с кем-то, поддерживать общение, единственный постоянный человек в его жизни — это продавщица из старой табачки, где продавали сигареты дешевле всего. Приходилось сильно экономить, чтобы оставаться жить в этой квартире. Парень получал очень низкую стипендию из-за постоянных прогулов и иногда из-за заваленной сессии, хоть это и случалось довольно редко, так как мозгами он не обделён. Антон недавно бросил работу, так как накопил достаточно для своего ухода из этого мира. Сейчас он доживал остатки своих дней буквально на гроши, тратя деньги только на сигареты и изредка на какой-нибудь перекус типа лапши быстрого приготовления. Будильник на телефоне продолжал противно пищать, но парень заметил это лишь спустя час. Он выключил телефон и откинул его куда-то в угол кровати. Антон устало потёр глаза, но спать совершенно не хотелось и вместо этого он пошёл на кухню заварить чай и покурить. На одной из немногочисленных полок парень нашёл одинокую картонную коробку, на дне которой лежало два одиноких пакетика зелёного чая и пара окурков. Без тени брезгливости он вытряхнул всё содержимое и поставил воду кипятиться. Найти чистую кружку оказалось сложнее: большинство лежали грязные в раковине, а остальные попросту разбиты, либо потеряны. Антон сполоснул самую чистую на вид и налил туда кипятка, после кладя чайный пакетик, прекрасно понимая, что вкуса он не почувствует. Сделав большой глоток из цветастой кружки со супергероями, руки парня сами потянулись к сигаретам. Это вроде зависимость называется. Он отрицает этот факт, продолжая спокойно выкуривать больше четырёх сигарет в день. Антон сделал первую, оттого и очень глубокую, затяжку, и практически не выпуская дым, облокотился о каменную столешницу. Парень часто курил на кухне, так как на балконе по ночам довольно прохладно, а днём он редко оставался дома. Его не смущал запах табака и вечный смог в комнате, он попросту не замечал этого, но всё равно иногда открывал окно. Антон жил на четвёртом этаже, откуда открывался далеко не панорамный, но довольно сносный вид. Парень ежедневно, сидя за столом на кухне и выкуривая одну за одной сигареты, смотрел на унылые панельные дома, убеждаясь в своём решении. В его жизни нет смысла, его ничего не держит. Он тушит сигарету о стол, не дотянувшись буквально на пару сантиметров до пепельницы, и плетётся в спальню, по пути надев серую мешковатую толстовку, которая висела на ручке двери.***
— Алло, Антон, доброе утро, это ваш куратор Сергей Вячеславович. По моим данным, вас не было на парах с прошлой недели без уважительной причины, — ехидно начал мужчина, — Жду вас ко второй паре, так как к первой вы благополучно опоздали. В случае отсутствия поднимется вопрос о вашем отчислении. Всего доброго, — звонок резко оборвался, не дав парню ответить. Он залипал в одну точку, обрабатывая информацию. Из-за двухчасового сна получалось не очень. Телефон негромко пиликнул, оповещая о разряженном аккумуляторе, лишь тогда Антон очнулся и посмотрел на время — 10:14, если постараться, можно успеть. С этой мыслью парень лениво выпутался из тёплого одеяла и поплёлся в ванную. Он включил горячую воду и ещё минут пять грел голые от колец и браслетов руки. Взъерошив влажной рукой волосы, дабы придать им более менее сносный вид, он почистил зубы, феерично испачкав толстовку, в которой спал и собирался идти в универ. Чертыхнувшись, он одним рывком добрался до шкафа и начал рыться в вещах, пытаясь найти хотя бы внешне чистое худи. Разгладив руками складки, прекрасно понимая, что это не поможет, Антон закинул в рюкзак несколько тетрадей и другой подобной ереси. Парень выпил стакан ледяной воды, другой собственно и не было, так как для того, чтобы разогреть чайник нужно время, которого итак крайне не хватало. Антон вылетел из квартиры, чуть не забыв телефон, и громко захлопнул дверь, что слышали, наверное, все жители дома. Парень бежал до станции метро, даже не пытаясь параллельно выкурить сигарету, хоть и очень хотелось, но время поджимало, а из универа вылетать пока не хотелось, пусть он и собирался в скором времени бросить всё. Он нервно стучал ногой всю недолгую поездку, из-за чего на него недовольно смотрели люди, порой гневно бубня что-то себе под нос. Как только двери поезда открылись, парень выбежал, как, наверное, класса со второго не бегал, если вообще бегал. Антон мельком глянул на время и увидев мигающие, будто предупреждающие его о слишком преждевременной смерти, «10:41», понёсся к дверям ненавистного им университета, кажется задев нескольких людей. За минуту до начала пары он влетел в аудиторию и плюхнулся на последнюю парту у окна. Можно выдохнуть. Теперь не отчислят, а до сессии он не доживёт в прямом смысле. Антон хмыкнул от своей мысли, очень иронично выходит. Он машинально оглядел помещение и понял, что на него никто не обратил внимание. Ему же лучше. Пронзительные завывания советского звонка заставили парня взглянуть на кафедру, где уже начал активно распинаться преподаватель насчёт своего предмета. Антон даже не знает о каком. Он быстро достал телефон и открыв расписание, понял, что сейчас экономика. Для создания видимости увлечённой работы парень достал почти не мятую тетрадь и даже откопал ручку, затем достал наушники и ушёл в мир иной, к сожалению Антона, не в том смысле, в котором хотелось бы. Подперев голову широкой ладонью, старательно игнорируя неприятно впивающиеся кольца в щёку, парень смотрел на согнувшиеся от ветра деревья. «Я не знаю, что будет завтра Может, завтра я умру А может быть, всё будет круто Смысл жизни я найду Я продолжаю себя тешить этой мыслью каждый день Но смысла жизни не нашёл, а за окном цветёт сирень Я пью дешёвый алкоголь — на другое денег больше нет Поглощая вина литры, я хочу найти ответ» Парень негромко постукивал ногой в такт песне, безмятежно смотря в окно, и будто специально не обращая внимание на текст. Он невероятно точно описывал состояние Антона, а парень тем временем старался не показывать, как сильно его это задевает. Студент смотрел на пасмурное небо, забывая про пару экономики и раскрытую тетрадь, так и оставшуюся лежать нетронутой. «Ещё день один я прожил Опять ничего не произошло И я хочу найти своё счастье Но я сам упускаю его» Антон залип, смотря в одну точку, раз за разом прокручивая слова песни. Погрузившись в мысли, парень не заметил, как пара подошла к концу и все измождённые студенты медленно поплелись к выходу из аудитории. Одним движением руки он закинул все вещи с парты в рюкзак и поспешил покинуть аудиторию вместе со всеми. Дико захотелось курить и Антон пошёл в сторону главного холла университета, откуда через чёрный вход можно было попасть в безлюдное местечко и остаться наедине с самим собой. Не успев пройти один пролёт, парень наткнулся на мужчину, ниже него на полголовы и опрятно одетого. Мужчина поднял взгляд на машинально застывшего Антона и негромко усмехнулся. — О, пришёл. Я уже и вправду начал думать о твоём исключении, — слишком весело произнёс Сергей Вячеславович, единственная причина появления Антона в универе, — Ты ведь не впервые прогуливаешь, и всё бы ничего, но сессию ты закрываешь с большим натягом. Уж прости, это были необходимые меры, — наигранно оправдывался его куратор, не скрывая игривые смешинки в глазах. Все прекрасно понимали, что он мог запросто отчислить парня, ни разу не пожалев, но всё-таки не сделал этого и пребывал явно в хорошем расположении духа. Антон его веселья не разделял. Ему хотелось лишь курить. Парень лишь неоднозначно угукнул, натянул нечто, похожее на улыбку — чисто из вежливости — и поспешил курить. Он устало выдохнул, теперь он будет числиться в универе ещё девятнадцать дней, и посмотрел на время. До конца небольшого перерыва оставалось около десяти минут. Антон быстро обогнул последний угол и вышел на задний двор. Он достал слегка помятую пачку сигарет и зажигалку из кармана тёмно-индигового худи, который он не носил уж несколько тысяч лет так точно, безбожно затеряв его в болоте мятой одежды.***
Оставшиеся пары Антону всё же пришлось посетить, его куратор, словно примагниченный, появлялся неподалёку от парня каждый его перерыв и внимательно следил за ним. Антон смирился с этим, но после каждой пары ходил курить. Он наверняка вдоль и поперёк пропах табаком, но его это не смущало, да и пока не жаловались. Всё равно проигнорировал бы. Как только раздался звонок с последней пары, Антон закинул рюкзак на плечо и поспешил к выходу из душной аудитории. Преподаватель запрещал открывать окна, но никто не знал почему. Поэтому услышав оповещение об окончании мук, все студенты быстро вытекли в коридор. Антон взял себе небольшой кофе, которое в местных автоматах можно было купить задешево. Парень отпил горячий напиток, который лишь отдалённо пах чем-то кофейно-шоколадным, и вышел из университета. Антона пробило осознание и он тяжко вздохнул. — «Теперь придётся ходить на пары», — раздражённо понял он и сильнее сжал картонный стаканчик с кофе. Горячая жидкость перелилась через край, заставив Антона машинально разжать пальцы и уронить его. Одиночные брызги попали парню на одежду, отчего он начал прерывисто дышать, стараясь на эмоциях не уничтожить тут всё к чертям. Пнув напоследок несчастный стаканчик, парень пошёл в сторону метро, крутя ни в чём не повинные кольца на пальцах. В вагоне поезда было достаточно пусто, учитывая, что сейчас «студенческий» час-пик. Антону последние пару дней невероятно везло на свободные места в общественном транспорте, как и сейчас. Он плюхнулся на сиденье, параллельно втыкая наушники в уши, и прижался виском к поручню. Гнев постепенно отходил на второй план, оставляя вместо себя уже привычное безразличие и опустошённость. Спустя четыре остановки Антон вышел из поезда и поплёлся по выученному наизусть району, зажигая очередную сигарету. Какая это за день? Ему всё равно. «Ещё одну, пожалуй, покурю, ведь я не тороплюсь Опять я грустный, в это место никогда я не влюблюсь И даже если головой об стенку я вдруг уебусь Никуда не денется моя бесконечная грусть» Парень шёл по привычной улице, тихо пропевая строчки песни. Антону порой казалось, что их пишут, тщательно порывшись у него в голове, ибо настолько жизненными треки быть просто не могут. Сделав музыку чуть громче, он завернул к своему подъезду, глядя под ноги. Он поднял глаза лишь для того, чтобы набрать код домофона, но увидел то (того), чего (кого) на самом деле не очень хотелось. — Добрый., — мужчина мельком глянул на наручные часы, — Вечер. Вы забыли паспорт вчера, нашёл вас по прописке. И нет, я не сталкер, — усмехнулся Арсений, заметив удивлённый и слегка настороженный взгляд тускло-зелёных глаз. — Эм, да, спасибо, — ответил Антон и собирался уже скрыться за металлической дверью подъезда, как что-то необъяснимое сподвигнуло совершить непоправимое, — Может чаю? Чёрт, серьёзно?! — С радостью, — непринуждённо ответил мужчина, ликуя внутри, в то время как Антон собирался покончить собой чуть (читать: гораздо) раньше. Парень открыл дверь и, пропустив Арсения вперёд, захлопнул её. Антон корил себя за свою тупость, ведь что двигало им, когда он предложил зайти к нему, пусть и не прямым текстом. Всё очень плохо.