Его красные глаза(MFxЗК)

Он снова выбрался по мокрой крыше во двор. Сегодня ливень был сильнее, чем обычно, создавая вместо луж маленькие озёрца, через которые он с трудом мог пройти, не намочив тонкие джинсы, и выстукивая свой ночной марш по шиферному покрытию гаража. Холод залезал под тонкую футболку, вода размывала свежий макияж, делала длинные и светлые волосы неприятными на ощуп. Макияж, девчачий хвост, чокер. Не удивительно, почему все парни школы считают его геем, вечно пиля взглядами во время перемен. Но, к счастью, они хотя бы не осмеливаются сказать ему кривое слово—боятся. Каждый, кто шёл против него, на следующий же день возвращался в школу с явной паранойей, подпрыгивая от каждого скрипа. Сам себя он геем никак не считал. Парни ему были не интересны, впрочем, как и большинство девушек. Тупые, озабоченные шмотками и деньгами, пафосные твари. По крайней мере такими были те, с кем ему пришлось повстречаться. Этого ему было достаточно для того, чтобы окончательно обесценить любовь. Фонари тускло освещали холодные и мокрые улицы, где-то вдалеке сверкала молния. Он выбирался из дома уже, наверно, десятки, нет—сотни раз, и каждый раз следовал одному и тому же маршруту. Вот уже позади новенький барбер-шоп, проползает мимо ночной супермаркет. Заворот в тёмный переулок, и дальше, дальше, до упора. —Дииии!—слышится в очередной раз обкуренный голос пахана.—Где тебя, блять, черти носят, а? Опоздал на целых пятнадцать минут!—парень неуклюже тычет пальцем в наручные часы, украденные у какого-то мажора из «Рено», как он сам говорил. —Да-да, я знаю! Папа сегодня всех задержал.—он садится на мокрую деревянную коробку, что служит единственным сидением для всей компании. Возле него медленно, как черепахи, собираются парни, старше на три, а иногда и на пять лет. Кто-то из них мелкий воришка, кто-то торгует наркотиками, а кто-то просто школьный задира. Вид у них тоже не очень: немытые волосы, застиранные и грязные майки, драные шорты. Ди—серое пятно на тле этой чёрной компании: всегда обычный и ухоженный, слабый телом, казалось бы—зачем он им? Целью вандалов и воров стал интеллект девятиклассника, ведь с помощью его хакерских умений можно было абсолютно скрытно требовать от людей в соцсетях денег, отключать камеры в магазинах и прочее. Он прекрасно это понимал, стараясь не задумываться о том, к чему приводили такие елементарные для него действия. Всё, что ему было надо—чувствовать свободу, независимость, понимать то, что где-то он нужен, пусть даже это будет такая неблагополучная компания. Парни садились ближе, чем обычно, практически не давая ему места для того, чтобы пошевелится. Пахан дыхнул перегаром прямо на бледные веснушчатые щёки: —Ди, ты же знаешь, опоздания мы тебе обычно прощаем.—он стишил голос, давая подростку понять, что тот накосячил.—Но в этот раз,—он прервался для того, чтобы тихо засмеяться,—Из-за тебя мы просрали охеренно большие бабки.—беззаботныe нотки улетучились из голоса наркомана, уступая место раздражению и злости. Он огляделся вокруг: мясистые студенты-двоечники довольно потирали руками кулаки, парни послабее хитро похлопывали карманы, из которых выглядывали то серебрянные кольца кастетов, то сверкающие лезвия ножей. По ровному веску Ди скатилась маленькая капля, а сам парень невольно прикусил губу, понимая, как сильно он попал. —С-слушай, Сиплый, я знаю, я налажал, но это же...,—немного дрожащим голосом сказал подросток, стараясь сильно не показывать беспокойства,—эт-то же не последнее дело, н-не последняя кража со взломом.—он всё сильнее чувствовал духоту, не смотря на сырую погоду, ощущал неприятный запах перегара вперемешку с наркотиками на лице.—Я...я отработаю, чесно.—сказал совсем тихо. Пахан злобно оскалился, гопники достали из карманов кастеты и ножи: —Э неее, Ди. Сегодня ты обосрался по-крупному. А такого мы не прощаем, ты знаешь. Щелчок пальцев—и он не понимал, что происходит. Удары летели отовсюду—сверху, снизу, справа и слева—и во все места—в печень, в затылок, в нос и в грудь. Туш неприятно стекала по лицу, перемешиваясь с кровью, ему было тяжело дышать. А парни и не думали останавливаться—удары становились только сильнее. Вот и всё. Вот конец его жалкой жизни. Мимолётом Ди вспомнил всех и всё: странного папу, что с такой улыбкой на лице назвал его ничтожеством, мужицкую маму, вечно вставляющую мат или два после каждого слова, дядю Чеса, что, казалось бы, единственный не хотел его обидеть или навредить, всегда находясь на своей волне. И Хэви. Хэви—этот младший на два года рыжий комочек счастья и жизнерадостности. Он ему завидовал—вот бы видеть всё так же, как и брат—и в тоже время жалел—когда-нибудь эти розовые очки с треском разобьются, причём во внутрь. И, похоже, это «когда-нибудь» уже наступило. Он не заметил того, что удары уже давно закончились. Чувство было такое, будто его до сих пор избивает криминальная компания. Из глаз текли чёрные слёзы, во всём теле неистово пекло и болело. Внезапно, он почувствовал, как кто-то вытирает горячую кровь холодным, как лёд, платком. Зашипел от этого не очень приятного ощущения. —Терпи. Слава Богу, хоть живой остался. Н-да, не фигово они тебя отмутузили.—послышался из темноты голос, напоминающий Ди всех тех «жёстких парней», которых он видел в кино на семейных вечерах. Он открыл глаза и увидел перед собой парня, старше, может быть, года на два или три. Тусклый и одинокий фонарь освещал высокую фигуру, своим практически белым светом контрастируя с длинными тёмно-фиолетовыми волосами, чётко выделяя два колтуна, похожих на дьявольские рожки. Спаситель сосредоточенно прикрыл глаза, обрабатывая мелкие ссадины неизвестно откуда взявшейся перекисью, сдвинул густые чёрные брови. —Т-ты...Кто?—еле находя в себе сили, чтобы говорить, спросил Ди. —Тебе это настолько важно?—спросил в ответ незнакомец, отложив пузырёк и поднявшись на ноги. Он наклонился и протянул подростку руку в байкерской перчатке, почти полностью закрываемой кожанной курткой. Пара красных волчьих глаз смотрела прямо в большие голубые озёрца Ди, гипнотизируя парня своей необычностю для других людей. Не без помощи спасителя, он поднялся и, стараясь удержать равновесие, коротко ответил: —Да. Важно.—тут же он схватился за голову, которую резко пронзила невыносимая боль. Незнакомец подхватил Ди, закинув руку подростка себе за шею, и медленно выводя его из переулка. —Пиковый король.—тихо сказал он. —«Пиковый король»? Это погоняло, что ли?—обессиленно спросил Ди. Спаситель ничего не ответил. Он вывел подростка из тьмы переулка и посадил на мотоцикл, что стоял под фонарём и высыхал от прошедшего дождя. Ди не очень любил мотоциклы, в отличии от мамы и брата, которые могли круглые сутки рассекать на «железных зверях», не хотя ни есть, ни пить. Он не видел смысла, цели вот так просто ехать в никуда, наматывая круги по городу, иногда соревнуясь с перекаченными мужланами, всё равно в конце не получив ничего кроме пары зелёных бумажек. Бредятина, вот и всё его мнение. Но сейчас...Сейчас кожанное сиденье почему-то его привлекало, рычаги газа так и просились себя повернуть, придавая скорости. Этот мотоцикл казался ему таким же необычным и завораживающим, как и его владелец. В груди легонько запекло, то ли от непрошедшей боли ударов, то ли от чего-то нового, неопознанного или, возможно, даже забытого. —Прокатишь?—неожиданно вырвался вопрос из его уст. «Зачем ты это спросил, дебил?! Зачем, зачем, зачем?!»—бранил себя мысленно подросток. Незнакомец со странной кличкой посмотрел на Ди, удивлённо раскрыв светящиеся в полумраке глаза: —Они тебе что, ещё и мозги заодно выбили? С твоими травмами только до больницы и можно прокатится.—он опёрся на фонарный столб и закурил, будто бы забыв о существовании подростка. —Да мне уже не больно.—беззаботно соврал Ди.—Правда, совсем не болит. Вот нигде!—продолжил он врать, стараясь не обращать внимания на жжение в груди. Пиковый король затянулся и бросил окурок на асфальт, затоптав его подошвой ботинок: —Думаешь, я не понимаю, что ты меня на «прокатиться» разводишь? Ди почувствовал, как на его бледных щеках появляется стыдливый румянец, маскируясь под следами от крови. Такая эмоция была для него весьма необычной, ведь парень никогда раньше ничего не стеснялся, не чувствовал вины. Спаситель вздохнул: —Ладно. Если уже для тебя это такой гемор, что тебе на всё пофигу—прокачу.—он подошёл к мотоциклу, отодвинул Ди немного в сторону, сел за руль и надел шлем.—Но только один круг, понял?—подросток кивнул.—Держись крепче. Ди крепко обхватил Пикового короля за талию, почувствовав, как боль действительно внезапно исчезла: не болели синяки на коленях и руках, ссадины на теле не раздражали, потёкшая туш не отвлекала своей неприятностью. А жжение в груди сменилось приятным теплом, вызывая невольную улыбку на разбитых губах. —Да ну его к чёрту.—тихо пробормотал Пиковый король и снял блестящий шлем, который тут же пропал, будто бы растворившись в воздухе. Ди вдохнул запах тёмных волос, напоминающий запах неимоверно пьянящего алкоголя, невольно положив голову на спину парня. Ему было всё равно, куда они поедут, всё равно, что это будет только один раз. Сейчас для него самым важным было крепко обнимать талию спасителя со странной кличкой, и чувствовать дурманящий запах его волос, перемешанный с ароматом сырости после ночного дождя. Это было, несомненно, странно для Ди, но он слишком устал для того, чтобы задумываться хоть над чем-то. —Тебя как звать-то?—спросил Пиковый король, заводя мотор. —Ди.—довольно ответил подросток, почувствовав, как мотоцикл разгоняется всё дальше... Он медленно шёл вдоль улицы к дому. Красное солнце уже восходило, освещая шиферную кришу. Дул приятный весенний ветер, развивая высохшие светлые волосы и легонько щипая уже совсем не болящие ссадины и раны. Одним кругом не обошлось. Пик(так он попросил себя называть) завёз его на утёс, где они ещё долго говорили то о жизни, то о музыке, то просто ни о чём. Он оказался классным парнем, разве что слишком серьёзным. И необычным... Фиолетовые волосы, похожие на дьявольские рожки, шрам на носу, происхождение которого неизвестно даже владельцу. И глаза. Красные волчьи глаза, в которые хочется смотреть не прерываясь... Он забрался по скользкой трубе в свою комнату. Стал перед висящим зеркалом, разглядывая себя, красноватого от солнечного света: девчачий хвост, макияж, уже совсем размытый, чокер и браслеты. И постоянные мысли про парня, с которым познакомился буквально пару часов назад. Он улыбнулся сам себе. Что ж, похоже, парни со школы всё таки были правы. На секунду он задумался: если узнают родители—ему не жить. Мама по-любому сразу же покроет матом, папа со своей привычной улыбкой сумашедшего прочитает очередную лекцию ни о чём, а дядя Чес тупо покивает патлатой головой, затянувшись сигаретой. А Хэви...А что—Хэви? Наверно, неделю-две будет в шоке, а потом уже как пойдёт. Ещё только от младшего брата ему издёвок не хватало... Он упал на постель, закрыв глаза и стараясь не думать об этом. Родители всё равно вряд ли узнают, ведь даже самые елементарные аспекты его жизни были порой им неизвестны, а Хэви сейчас только лишь бы поиграться в приставку и надолго заслушаться роком в наушниках. Уже почти 6 утра. Он перевернулся на спину, настроив себя на то, что сейчас ему надо просто немного поспать ни о чём не думая. Почти ни о чём... Вскоре он заснул, видя перед собой красные волчьи глаза.