***
День с самого начала задался суматошным и нервотрёпным. Пусть Аобу перестала пугать перспектива увольнения, и он зарядился надеждой на повышение, душевного равновесия это не устанавливало. От волнения в желудке образовалась чёрная дыра. Сегодняшний плотный завтрак испарился без следа, будто его и не было. Воспользовавшись уходом начальника на склад, Аоба решил уйти на перерыв пораньше минут на пятнадцать. Он пошёл в ближайшую бургерную, пораскинул, будет ли лучше пообедать в ней же или взять на вынос. «А куда я пойду с пакетом? К себе на работу?» Выбор пал на обед в бургерной. К счастью, народа в ней было не слишком много. Дождавшись своего заказа, Аоба взял поднос и направился к случайному столику. Как вдруг его кто-то окликнул: — Эй! Аоба! «Знакомый голос», — подметил он и увидел, как в углу зала ему машет чья-то рука. Это был Трип, а к нему, по обыкновению, прилагался Вирус. — Как приятно неожиданно вас встречать в неожиданных местах. — Кто бы говорил! Я вас точно не ожидал здесь встретить! — воскликнул Аоба, переминаясь с ноги на ногу, думая, с какой стороны подойти, чтобы присесть к приятелям. — О, Аоба! Я тут такую штуку придумал! — заставил его обратить на себя внимание Трип. — Разгадай ребус! На перегородках между столиками в великом множестве были разложены рядками бумажные короны с логотипом бургерной. Никто, кроме детей и подростков, на них не обращал внимание, даже когда их стало больше после муссирования в СМИ новости о пандемии. Трип взял одну из этих корон и со смехом напялил её на Вируса. — Да ну вас! Аоба поморщился будто от осуждающего отвращения, но на самом деле пытался задушить гомерический смех. Умеренное двуличие он никогда не считал постыдным, особенно, когда оно применяется при необходимости поддержания «облико морале». Хотя обычно осуждал любые его проявления. — Ну смешно же, Аоба! — Отличный каламбур, я считаю, — развёл руками Вирус, приняв королевскую осанку и по-кошачье жмурясь. Аоба прицокнул и покачал головой, на этот раз высказывая своё возмущение по поводу того, что никак не может занять предложенное место и вынужден топтаться с подносом. Друзья подвинулись и дали ему пролезть. — Каламбур, может, и отличный, — начал он, — но если я буду слышать этот инфоповод ещё и от вас, то точно чокнусь. — Мы на хайпе! — заявили двое одновременно. — Найшли на чём хайпить, — буркнул Аоба. — Моя бабушка вся испереживалась! — Зато мы знаем, как сделать так, чтобы она перестала переживать. Аоба недоверчиво зыркнул на них исподлобья. — Хм, сейчас угадаю: предлагаете ей побыстрее умереть от этого вирусного вируса? — Заметь, мы этого не говорили! — Зато это в вашем стиле. Тогда что вы собираетесь предложить? Вирус серьёзно поправил очки и выдохнул. — Район Старых Поселенцев скоро придёт в полный упадок, и вести в нём дела станет совсем невозможно. Зато кое-где откроются самые настоящие золотые жилы. Предлагаю вам присоединиться к нам. — Что вы имеете в виду? — Самым безопасным местом сейчас будет Платиновая Тюрьма. Она полностью закрыта, даже с неба. У кого есть деньги, будут спасаться там. Им только нужно будет успеть. Мы знаем схему, по которой можно перебраться в Платиновую Тюрьму, реально не потратив на это почти ничего, а из неё потом перебраться на головной остров или вообще в другую страну. Сделать это сразу с Района и сейчас проблематично, но вскоре это будет совершенно невозможно. Конечно, нам будет проще, если мы не станем привлекать к этому лишних кадров, но для вас с Таэ-сан мы готовы сделать исключение. — Боюсь, что нет, — смутился Аоба. — Я сам не уверен, что готов на подобные авантюры, а бабушка точно откажется. — Ну, смотрите.***
Остаток рабочего дня и вплоть до выхода с работы Аоба провёл в размышлении над планами Вируса и Трипа. Не-е... Нет! А вдруг он не сможет вернуться домой? Аоба был слишком привязан к своей малой родине, как бы сомнительно на ней не жилось. И как он бросит других своих друзей, помимо Вируса и Трипа? И бабушку — она точно откажется уезжать, да ещё с якудза. — Аоба! Чего ты нос повесил? Коджаку! В компании своих длинноногих краль. Ничего необычно, кроме медицинских масок на лице каждой и на лице Коджаку в том числе. Сам вид этой кампашки довёл Аобу до пика раздражения. В другой ситуации и в ином расположении духа он был бы рад пересечься Коджаку и по-братски перетереть с ним за жизнь, но не сейчас. Сейчас Аоба ощущал себя сгустком желчи и зла. Вирус и Трип нагрузили его! Их хлебом не корми, найдут приключений. А Аобу волноваться заставят. — Не оскорбляешь ли ты этим своих клиенток? — спросил давнего друга Аоба, не здороваясь и не стесняясь его прелестных спутниц. В глубине души ему всегда не терпелось хоть немного опростоволосить Коджаку в глазах поклонниц. Чтобы сильно не зазнавался. Чисто дружеские благие намерения. — Чем оскорбляю? — не понял Коджаку. — Тем, что ты им даёшь понять, что ты боишься от них заразиться. — Совсем нет! Настоящий мужчина должен предохраняться! Клиентки запели: — Коджаку такой ответственный! Аоба насупился. — К тому же, — прибавил Коджаку, — кто, если не я, будет подавать хороший пример всем окружающим? Сейчас все члены Бенишигуры в масках. Но я их этому обязал. Остальные же смотрят на нас и понимают, насколько это важно. — Это очень важно! Коджаку такой молодец! Он привлекает внимание общественности к этой проблеме! Коджаку очень храбрый! — поддержали его девушки. Аоба промолчал. — Эй! Если ты его друг, то тоже обязан надеть маску! — призывающе указала на него пальчиком одна из клиенток. — С чего это я обязан? Ничего я не обязан. Уж извините, но у меня плохо развито стадное чувство. — Это не стадное чувство — это здравый смысл! А вот ты баран упрямый! Коджаку, вразуми его. А мы уйдём — вдруг он заразный! Клиентки явно обиделись и демонстративно ушли. — Ну, Аоба, ну надо быть повежливее, — Коджаку пытался придать своему голосу добродушие, однако по нему было видно, что он сам немало злился из-за упущенной выгоды или из-за упущенного досуга. — Я пытался быть вежливее. Но со мной вежливо общаться не захотели. — Ты никогда не найдёшь себе девушку, если будешь с ними препираться. — Пф-ф! — Да-да! Девчонки любят между собой спорить, — наставнически произнёс Коджаку. — И если ты ввязываешься с ними в спор, они тебя неосознанно принимают за девчонку, которую им хочется только заклевать. О развитии нормальных отношений не будет и речи! — И не надо мне их, — упрямо отрезал Аоба. — А то придётся предохраняться от всяких... Коронавирусов. — Я знаю, ты можешь быть ласков, — слащаво промолвил Коджаку. — А ты лживый говнюк. — Ты как ребёнок! Так остро реагируешь! — А как я должен реагировать, когда ты мне предлагаешь стать подстилкой матриархата, а сам только бессовестно пользуешься девушками? Ладно, у меня нет времени на это. Пока, и удачи тебе с масочным режимом. Аоба ускорил шаг. «Если бы все женщины были такими, как у Коджаку, я бы стал женоненавистником».***
У дома его встречал Клиа, который — о боже! — оказывается, всё это время являл собой собирательный образ коронавирусного паникёра. Его внешний вид удивлял Аобу ещё с первой встречи, но теперь он присмотрелся к нему внимательнее: противогаз, понятно, надёжно защищает и дыхательные пути, и глаза; штаны заправлены в высокие сапоги; длинное пальто, на котором хорошо видны загрязнения, чтобы их вовремя ликвидировать; на руках перчатки; акриловый зонт выступает как отличный барьер от неожиданных попаданий вируса сверху, а его диаметр помогает удерживать социальную дистанцию. Аоба не удивится, если у этого парня окажется ещё какой-нибудь неожиданный, но железный аргумент против заразных заболеваний. Однако и очевидных аргументов вполне достаточно. — Скажи-ка на милость: почему ты в противогазе? Так боишься коронавируса? — Что вы! Нет, я не боюсь заразиться. Но вам, хозяин, следовало бы предохраняться в нынешние времена. — "Предохраняться". Какое ужасное слово... — тихо заметил про себя Аоба. — Почему же ужасное? Это ваша личная безопасность, хозяин. Лучше уж предохраняться, чем заразиться, заболеть и умереть. Клиа говорил так наивно, весело и беззаботно, что на слове "умереть" у Аобы пробежали мурашки по спине. — О, нет, нет, нет! Я не собираюсь умирать, даже если заболею. Это же почти обычная простуда! — Вы, может, и не собираетесь, но у вируса будут свои планы, — предостерёг его Клиа, неожиданно понизив голос. — Ты меня запугивать решил?! — Нет. — Тогда хватит говорить такие жуткие вещи! — Я не говорил никаких жутких вещей, хозяин. Но я действительно волнуюсь за вас. — Это было бы очень мило, не будь это так глупо. Я сам о себе позабочусь. И я тебе не хозяин. — Но вы же о себе совсем не заботитесь, хозяин! — О боже! Аоба закатил глаза и провернулся на триста шестьдесят градусов. — И что ты мне предлагаешь? Надеть твой противогаз? — Нет-нет! Это исключено! — запаниковал Клиа и схватился за свой противогаз, будто боялся, что он в любой момент слетит от малейшего порыва ветра. — Почему это? Ты же говоришь, что не боишься заразиться. — Он... Он вам не подойдёт, хозяин. Но я обещаю найти для вас что-то подходящее. Аоба окинул его недоверчивым взглядом. — Нет, не стоит. Я сам... Предохранюсь. И то, только если в этом... Кто бы что не говорил, сейчас в этом необходимости никакой нет, и, скорее всего, не будет. У нас и так закрытый остров. Если мы от чего-то умрём, то, наверное, от голода. Но я не хочу об этом думать, и тебе не советую. — Ох, мы обязательно что-нибудь придумаем, не переживайте! «Грёбаный цирк! Что за клоуны меня окружают?» Аобу несколько напрягало, что его место жительства стало известно этому тронутому. Успокаивало его только то, что он приходил не каждый день и, в целом, не сильно докучал. Да и всяко больше напоминал доброжелателя, нежели двое других новых знакомых. Кстати, они давненько не появлялись. «Наверное, решили самоизолироваться раньше всех. Один Клиа спокойно разгуливает в полном комплекте СИЗ», — подумал Аоба и повеселел. Однако своё хорошее расположение духа ему не удалось далеко донести. Едва он перешёл порог и протянул руку к переключателю на стене, чтобы включить свет в коридоре, как из темноты раздался грозный возглас бабули: — А ну не трогать грязными руками! — Ладно... Аоба замер как статуя. Таэ сама подошла, включила свет, распылила на переключатель спиртовой раствор и протёрла тряпкой. — Я уже тыщу первый раз за сегодня эту сраную кнопку протираю. Уже все ручки блестят так, что солнечные зайчики отбрасывают. Нет, пришёл ты и давай всю иллюминацию портить. Чего стоишь мне в лицо дышишь? Заразой всякой дышишь, рот хоть прикрой! Коронавирусов тут притащил! Не смей ничего трогать, пока не помоешь руки! — Бабушка! Ну какой корона... — Весь день со СПИДозниками шлялся, с маргиналами обжимался! Я, что ли, не знаю, какая публика в ваш магазин хаживает? В каких подворотнях ты со своими бандитами тусуешься? Ещё вы к этим стенам грязнющим прислоняться любите — их же все бомжи и торчи в несколько слоёв обхаркали! Ты весь в коронавирусе! На руках, на верхней одежде... Ну-ка живо снимай куртку! — её возмущённый взгляд остановил на нижнем крае короткой куртки, который еле прикрывал рёбра; да и чего уж тут, носил её Аоба всегда нараспашку. — Ой, ну и куртка-то у тебя, о Господи!.. Что есть, что нет. Иди-ка в ванну. А после ванной сразу к себе в комнату и переодевайся в другое! — Бабушка, что за паника? Нет у нас никакого коронавируса. — Есть! Просто мы в жопе! Сегодня у пятерых были характерные симптомы, а двое умерли от отёка лёгких. Но никто подтверждать диагноз не будет. Никто ничего делать не будет. Никто все эти случаи оглашать не будет, чтобы не было паники. Мы и так на ушах стоим, но весь остров питает надежду, что опасность не находится прям под боком. — Вот оно что... — Ты-то можешь заболеть, раз тебе сильно хочется. Только ты молодой бык здоровый, а я копыта из-за тебя отброшу. Пожилых людей этот вирус вон как косит! А ты можешь остаться инвалидом. Будешь дышать через трубочку у моей могилы и вспоминать, как перед ужином забыл руки помыть! Аоба молча прошёл мимо бабушки, стараясь даже не дышать. Судя по всему, в этом доме на вдох и выдох теперь нужно получать разрешение.***
Спустя неделю усердного мытья рук, ношения медицинских масок и регулярного питья тёплых напитков, Аоба почувствовал себя нехорошо. Его это сразу насторожило, но ему не хотелось пугать бабушку, и потому он держался молодцом. Благо Таэ сама избегала внука, ужинала отдельно, и потому не очень-то наблюдала за его состоянием, хотя и спрашивала каждый день: «Как ты себя чувствуешь?». «Нормально!» — отвечал Аоба и пропадал из поля её зрения. Он и сам себя пытался обмануть, что чувствует себя «нормально», списывая недомогание на стресс, усталость и свои проблемы с головой. Точнее, с её хроническими болями. Только как-то с головной болью не вязалась странная тяжесть в груди, которую хотелось как-то выдавить. Выдавливалась она глухим кашлем, или когда этот кашель становился раскатистым. И Аоба самозабвенно кашлял сидя в таком же пустом, как и до пандемии, «Обычном». Тяжесть в грудной клетке так и осталась, зато завоняло кровью во рту. «Пыльно здесь», — просто решил Аоба и вышел из магазинчика подышать свежим воздухом. Солнце сияло просто отвратительно! Так отвратительно оно могло сиять только весной. Этот живительный и благословлённый богами свет мог подарить как радость и чувство беспричинной влюблённости во всё сущее, так и рвотные позывы. Особенно, когда одолевает ротавирусная инфекция, аллергии или авитаминоз. Аобе тут же захотелось вернуться в «пыльное» помещение, но всё-таки отметил, что на улице воздух гораздо лучше. Он свернул за угол и оказался в тени. Ноги подкашивало. Из сумки выглянул Рен. — Аоба, у тебя все симптомы COVID-19. Тебе необходимо немедленно обратиться к врачу. — Ты что, оборзел? Кхе-кхе! Я здоров! Кхе-кхе! Почти... Кхе! Аоба упёрся рукой о грязную стену и невольно вспомнил возмущённые слова бабушки. Его губы изогнулись в пластмассовой улыбке. И улыбаясь так, он смотрел, как его ладонь сползает вниз по стене.***
Проснувшись чёрт знает в какой раз, Аоба чувствовал себя отвратительно, но терпимо. В груди давило, после каждого вдоха хотелось не выдохнуть, а раскашляться, в голову будто залили расплавленный металл. Эта головная боль точно отличалась от знакомой хронической мигрени — она не мешала сну, а наоборот ему способствовала. Аоба был так обессилен, что готов был поддаться своей разбитости и заснуть снова. Однако в этот раз его рассудок достаточно прояснился, чтобы вернуть способность фокусировать внимание. Аоба обнаружил себя лежащим на белых простынях в помещении, напоминающим лазарет. В ноздри было что-то воткнуто — он попытался это убрать, но не решился, нащупав на лице канюли. К руке был примотан вставленный в вену катетер от капельницы, но сама капельница не была подключена. Аоба ощутил тревогу за себя и с мысленным криком «я здоров, здоров!» сел на койке, дабы убедиться, что всё не так уж и плохо. И, действительно, сесть удалось без проблем, но голова закружилась, в глазах потемнело и появилась тошнота. Аоба зажмурился, пытаясь пережить внезапные физиологические катаклизмы. Спину обдало холодом, от неё стала мерзко отлипать примошкая ткань. Вся больничная роба, в которой проснулся Аоба, была такой мокрой, что её можно было выжимать. Казалось, что даже матрас под ним насквозь пропитался потом. «Как же хреново!..» — это было всё, о чём думал Аоба, прижав ко лбу ладонь. По левую руку от него, за ширмой, послышались шаги и замельтешили тени. Аоба заметил это, но ему было феноменально фиолетово и, вообще, «хреново». Пока вышедшие из-за ширмы персоны с ним не поздоровались. — Здравствуйте, Аоба-сан. — Йо-хо! Тут-то Аоба чуть не исцелился моментально. — Вирус?! Три… Произнести имя второго знакомого ему помешал внезапный надрывный кашель. — Жаль, очень жаль вас видеть в таком состоянии, — покачал головой Вирус. — Но ничего страшного… — Дерьмо случается! — закончил за него Трип, глупо ухмыляясь. Вирус посмотрел на своего напарника снисходительно, но осуждающе, и продолжил: — Ничего страшного, Аоба-сан, вы скоро поправитесь. Понимаю, с нашей стороны некрасиво и жестоко беспокоить вас сейчас, но гораздо хуже было бы оставлять вас в неведении. — Что со мной? Аоба переводил взгляд то с Вируса на Трипа, то с Трипа на Вируса. Оба были одеты в свои обычные костюмы с иголочки, на плечи обоих были накинуты белые медицинские халаты. Они выглядели по обыкновению презентабельно и по-щегольски, но что-то в образе Вируса диссонировало, выдавая в нём некую нелепость. Корона. Бумажная корона на его голове. Из той самой бургерной. — У вас теперь «корона», Аоба-сан. Поздравляем! С этими словами Вирус кончиками пальцев обеих рук подцепил корону, снял её с себя и с торжественным почтением водрузил её на голову Аобы. Трип энергично захлопал в ладоши, словно отдуваясь за целый зал воображаемых зрителей, а сам не мог сдержать смешок: на царственной голове Вируса эта корона смотрелась почти что настоящей, а на позеленевшем от хворобы Аобе она стала ещё более «бумажной». Вдобавок, гротеска добавляли его волосы, которые выглядели сейчас как спутанные сальные палки — экстравагантный головной убор невыгодно акцентировал на них внимание. Аоба был похож на чучело, и его вид вызывал у Трипа эмоции далёкие от сочувствия. Впрочем, у Вируса наверняка тоже. — Ка... Кха-кха! Какая корона? Аоба не мог свести концы с концами. Эта ситуация была такой странной, а ватная голова так не хотела её переваривать! Трип, смеясь, ответил: — Да вот такая корона! Вирусная. — О боже... До Аобы наконец дошло, и ему ещё больше поплохело. — Не бойтесь, Аоба-сан, здесь вас вылечат, — обнадёжил его Вирус, приторно улыбаясь. Одновременно с тем, как его улыбка растягивалась, уголки рта Аобы наоборот опускались. — Вам, наверное, не стоит здесь находиться... Вирус расправил плечи. — Ничего страшного, Аоба-сан. Заболеем, так заболеем. Не помрём. — К тому же, мы привиты. Заодно эффективности вакцины проверим, — сболтнул Трип. Аоба подумал, что ослышался. — Как привиты? Вирус снова как-то странно посмотрел на Трипа. Видимо, тому не стоило об этом говорить сейчас. — Учёные Тоэ без дела не сидят, а мы VIP-персоны. К сожалению, создать вирус проще, чем вакцину от него. — Коронавирус создал Тоэ? Зачем? Аоба обомлел, а Вирус понял, что сам разболтался, да ещё беспардоннее своего товарища. Однако забрать случайные слова, естественно, было невозможно. Вирус понимал, что рано или поздно всё равно всё это рассказал бы. Только, может, более деликатно. Но теперь-то что поделаешь? Трип раскачивался от удовольствия, наблюдая за забавлявшим его Аобой, и бодро ему отвечал: — О! У Тоэ много планов! Он разноплановый человек. — Так вот откуда больные на Мидориджиме... — Да, вирус возник вовсе не в Ухане, — заключил Вирус. Аоба поджал губы и опустил взгляд. Он не открывал рот и кашлял через нос, болезненно вздрагивая. Он не пытался подавлять этот рефлекс, просто был слишком озадачен, чтобы добросовестно болеть. Минула небольшая пауза. Его губы вдруг разжались, и он проронил: — Откуда вы всё это знаете? Эти двое ой как ждали этого вопроса! Они уже давно успели подготовить на него не один вариант ответа. Однако, как это часто бывает, отрепетированная речь в последний момент уступает место импровизации. Хотя Вирус бы этого вряд ли допустил. В его блестящую постановку снова вмешался непутёвый дружок. Трип, явно забавляясь, снял с Аобы корону и вернул её Вирусу, небрежно нахлобучив тому набекрень. — Не бойся, Аоба. Ты скоро пойдёшь на поправку, — заверил его Трип, как бы уходя от вопроса. — Да. Не так страшен коронавирус, как Вирус без короны. На этих словах Вирус снял с себя бумажную корону и несколько раз смял её. Аоба понял, что худшее только впереди.