Последние мгновения

Подросток сидел на пролёте пешеходной части Тауэрского моста. Он болтал свешенными ногами и с усмешкой наблюдал за городом. - Как на ладони… Он вытянул руку с раскрытой ладонью перед собой и повернул голову так, что казалось, что прямо на ней стоит огромный собор. Отличная оптическая иллюзия. Пальцы медленно сжались в кулак. В ту же секунду по главному зданию Чёрного Ордена побежали трещины, появились вмятины, словно огромные пальцы сжимали его. - Раз, два, три… Подросток перевернул руку и разжал ладонь. Словно по его велению камень здания осыпался и покрыл толстым слоем песка близлежащие улицы. То здесь, то там, из-под чёрных барханов виднелись обломки костей и кровавые пятна… - Развлекаешься? – спросил кто-то позади, стягивая капюшон. По плечам подростка рассыпались седые волосы. - Хочешь умереть, Микк? – не поворачиваясь, зло процедил сквозь зубы. - Возможно. Жизнь стала так пресна, Неа. Или, точнее сказать, новый Тысячелетний Граф? Подросток рассмеялся. - Вижу, новости расходятся быстро, - Неа оглянулся, чтобы увидеть текущие по лицу собеседника слёзы. Тики даже не пытался их сдерживать. – Больно? То-то же, - подросток обернулся обратно, чтобы вновь увидеть город. – Семья Ноя стала так ничтожна… Ваш великий Граф не мог разобраться с этим никчёмным Орденом два столетия! Даже этот ребёнок мог тягаться с ним! Лицо исказила злоба, окровавленные руки вцепились в перила. - Может быть… - Тики подошёл к перилам и опустился на них. - Что «может быть»?! - Может быть, Граф именно поэтому уступил тебе, потому что видел перед собой не тебя, а Малыша… - Заткнись! Тот не обратил внимания. Он достал из портсигара сигарету, зажёг её и затянулся. - Граф любил всех нас. Именно поэтому ты жив. Именно поэтому существовал Орден. Именно поэтому мир уже семь тысячелетий развивается сам по себе. Граф любил этот мир. Разве ты не чувствуешь эту боль? – Микк положил ладонь на сердце. – Разве ты не чувствуешь его боль? - Замолчи! Неа вскочил на ноги и что есть силы ударил проклятой рукой по лицу Тики. Тот не пытался увернуться или пропустить сквозь себя удар. На губах появилась усмешка, а слёзы остановились. - Ты больший ребёнок, чем Аллен, Неа. Тот хоть понимал смысл этого мира. - Смысл?! – подросток зло рассмеялся. – В этом мире нет смысла! В нём нет места жалости и любви, глупый Ной! В нём правит только сила! - Глупый… Тики вытянул руку, и та прошла сквозь грудную клетку Неа. Один рывок – и сердце бывшего экзорциста окровавленным пучком мышц валяется на каменном мосту. - Ты… Будь ты проклят! Подросток опустился на колени, прижимая руки туда, где раньше билось сердце. Лицо исказила гримаса боли и ужаса, рот приоткрылся в немом крике. Мышцы сковала боль, заставляя выгнуться под невероятным углом. Тики с горечью смотрел на смерть Ноя. Вот серая кожа бледнеет, стигматы исчезают, словно кто-то невидимый стирает их, а злоба покидает ставшие такими родными за последние месяцы серые глаза. Лицо расслабляется, а губы едва раскрываются в последнем «Спасибо». Тики с болью смотрел на смерть своего соперника. Мужчина никогда не воспринимал его как врага. Аллен стал для Ноя способом доказать, что его жизнь чего-то стоит. Познавший все удовольствия жизни в юношестве, Тики мог наслаждаться лишь этими короткими встречами с седовласым экзорцистом. В такие моменты казалось, что жизнь вновь имеет смысл… - Да прибудет освобождение душе твоей. Тики отпустил Аллена, как прежде тот отпускал души Акума. Микк усмехнулся иронии. - Может пора идти в экзорцисты, а, Малыш?...