Я видела это во сне, Как цветы умирают в огне
Жизнь подобна росту диковинного цветка: кропотливая работа, полная любви, что направлена на улучшение жизни капризного растения, в итоге может одарить сказочно красивым бутоном и сладким запахом, медленно приближаясь к увяданию. А иногда, эти цветы вырывают с корнем, и их уже не спасти. Не было, кажется, пары счастливее, чем пара Наиба и Лидии. Дуэт юных пламенных сердец, смело глядевших в будущее: они верили, что всё будет хорошо. Верили, что их ждёт настоящее счастье, успешная жизнь мудрого доктора и отважного военного. О них отзывались нередко, что Наиб и Лидия пришли прямиком из сказок, но кто бы мог подумать, что сказка обернётся страшной трагедией? Разбитым вдребезги сердцем и болью потери? Никто. Даже они сами, за несколько дней до трагедии, не знали, через что им придётся пройти. Влюблённые гуляли вдвоём по небольшому саду, что был выращен родителями девушки в загородном доме, крепко держась за руки. В воздухе висела приятная, комфортная тишина — им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Наиб порой украдкой глядел на хрупкую ладонь левой руки своей леди, судорожно в мыслях подбирая способы признания в любви до гроба и, следовательно, предложения руки и сердца. Эмили в вечернем свете выглядела так… чарующе. Нежное свечение, пробирающееся сквозь листву деревьев, обрамляло бледное женское лицо, придавая ему новые краски. Столь нежная, словно кукла, и столь хрупкая… Субедар останавливается, отчего его спутница бросает немножко недоумевающий взгляд. — Всё хорошо? — после секундной паузы, когда та пробежалась по Наибу взглядом, нарушает тишину девушка. — Да, прости, — мягко и чуть виновато улыбнувшись, он подносит ладонь чужую к своим губам, нежно их касаясь. — Я нечасто говорю тебе, но всегда об этом думаю, ты… такая милая. Ты будто сделана из фарфора, и мне порой так страшно… что ты можешь сломаться. Ты словно мой милый цветок, украшающий своей красотой мои достаточно серые, а иногда и ужасающие дни… Пожалуйста, береги себя, Лидия. Я слаб в словах нежных, но ты мне безумно дорога, Лидия. На бледных щеках возникает лёгкий румянец, и девушка щурится в тёплой улыбке. Осторожно потянув за собой мужчину на траву, та садится на землю, игнорируя грязь, а после мягко укладывает голову Наиба на своё плечо, окутывая того в объятиях нежных. — Ну, ну, — леди издаёт мягкий смешок, утыкаясь в волосы военного, когда тот крепко обнимает тонкую девичью талию, — Так звучишь, словно я на грани жизни и смерти. Или, словно на меня давят какие-то проблемы… Ты мне тоже дорог, Наиб. — снимая перчатки с ладоней своих, Джонс ласково гладит любимого, к себе чуть прижимая. Ей тепло. Словно наступила весна, заново, прямо сейчас, на этом маленьком клочке земли, где устроились двое. Девушка чувствует внутренний жар, что свой, что чужой. И сладостный шёпот любви, на который нельзя не ответить тем же — доктор сейчас словно теряется в нежном сне, который так не хочется заканчивать. Лидия шепчет тихо-тихо: «Я обещаю, я буду с тобой до самого конца». Но не знает, что её конец наступит через несколько дней. Возлюбленные возвращались обратно в Лондон. Намечалось важное мероприятие, куда те были приглашены и… на что строил планы военный. Девушка пред ним так сияла, улыбалась, смеялась — его сердце трепещало, и он всё не мог дождаться назначенной даты бала: ему так хотелось… примерить кольцо на руке своей милой. Увидеть её счастье, услышать её взволнованное «да». И ведь у него у самого не так много времени осталось: совсем скоро придётся уезжать, нужно… дождаться. Да. Совсем чуть-чуть до совместного счастья.Пепла лёгкого лепестки Распадаются на куски
Зал, казалось, полностью был создан из золота: красота дорогих украшений, пламенных светильников, громадной люстры, изысканность присутствующий в помещении гостей… Всё это казалось чем-то больно необычным и сказочным. Наиб прибыл чуть раньше, желая встретить Леди Джонс и наконец-таки встать пред ней на одно колено. И ведь она приехала во всей красе: нежное, боже, словно цветочное создание; она сияет, видя Субедара и торопливо шагает к нему, попрощавшись с близкими. Он же чуть не бежит, крепко обнимая девушку и, подняв на руки, чуть кружит её, к сердцу прижимая. — Я так скучал, Лидия, — шепчет мужчина, выпрямляясь и тепло улыбаясь. — Поверь мне, я по тебе скучала совсем не меньше, — с тихим смешком произносит леди, осторожно ведя военного за собой ко входу в здание. — Пойдём, милый. Скоро будут танцы. Поместье было не из новых. Хорошо сохранившееся, но почти не реставрированное, оно порой казалось чем-то зловещим и пугающим, пока не начнёшь гулять по залам. Они были созданы словно по мотивам красивых сказок, полные живописных картин и настенных узоров. Поразительно то, как оно ещё сохранилось. Внутри был шумно: в преддверии веселья — или беды? — гостьи болтали, приветствуя приходящих гостей и, наконец, самих хозяев особняка — пожилую пару Сутело, весьма таинственную, но дружелюбную. Бал начался в ярких красках: по всему помещению словно кружились разные пышные цветы, щебетали птицы и всей невероятной картине аккомпанировал небольшой оркестр, что устроился неподалёку от хозяинов поместья. Наиб и Лидия кружатся вместе, полные искреннего счастья и удовольствия: так близко, так легко, так… весело. Из уст леди льётся порой смущённый смех, пока военный с довольной улыбкой осыпает любимую комплиментами и словами восхищения. Доктору казалось, что она уже на седьмом небе от счастья; чувствовалось, будто в мире совсем нет тяжестей или забот печальных, только симметричное биение влюблённых сердец и сладкий, игривый голос любимого, его руки, его манящие и очаровывающие глаза… леди шумно выдыхает, останавливаясь: настала пауза. Кто перетянулся ближе к фуршету, кто к хозяевам или своим друзьям, а кто пошёл восхищаться игрой музыкантов, а кто… точнее, Субедар и его спутница остались в центре по воле первого. Снова одаряя того тем же озадаченным взглядом, какой был тогда в саду, а потом… взгляд, полный бурей смешанных эмоций: осознание, счастье, удивление, любовь, всё и сразу. Наиб опустился перед тёмноволосой на одно колено, немного дрожащей рукой доставая кольцо и полушёпотом говоря: — Лидия, цветок моей жизни, скажи мне… ты выйдешь за.- Выстрел. Крик. Грохот и треск огня: неизвестный подбил хрупкое крепление люстры, что привело к её падению. Наиба словно толкнули от места падения махины, но доктору… не повезло. Вся праздничная атмосфера сменилась паникой, ужасом: часть мужчин пыталась найти виновника, часть — достать леди Джонс из-под обвалившейся люстры, стараясь вместе с тем потушить разгоревшиеся свечи. Военный не мог пошевелиться. Он падает на пол, в оцепенении смотря вперёд: там, где-то под этим ужасом, лежала его — почти — невеста. Там… Там… «Прости меня. Я не сдержала обещание» — слышится ему и мужчина в отчаянии начинает подниматься, приближаясь к месту несчастного случая, но его оттаскивают назад. Наибу кажется, он кричит: «Пожалуйста, подпустите меня к ней, я слышал её», но на деле он замер с приоткрытым от ужаса ртом, издавая полу хрипы и, кажется, начиная плакать. В день своего возможного счастья он всё потерял. Земля ушла из-под ног и все силы покинули его тело. Нет, нет, слишком внезапно, прошу, оберните время вспять, позвольте всё исправить.***
— Прости меня, моя милая Лидия, — хрипло шепчет Наиб, сидя на коленях у надгробия леди. Они снова вдвоём: ему можно плакать, правда, теперь в пустоту. Военному хочется кричать проклятья в небо, но оно, увы, глухое — кажется, больше ничего не вернёт его маленький, сорванный цветок.