Внутримолекулярная дегидратация

— Блять, сигареты вымокли! — гаркнул мужчина на пачку, будто она виновата в насквозь пропитанных дешевым пивом штанах. Нетвердая походка и наливающиеся все больше и больше с каждой секундой бодрствования синяки под глазами украшали мужчину не первый день. Не первый год, на самом деле. Но в этот раз их масштабы превысили все допустимые нормы. Существует гипотеза психотерапевта Финна Скэрдеруда, говорящая о том, что в организме у человека от рождения не хватает пяти сотых промилле. Пяти сотых промилле ему вчера не хватило, чтобы наконец отбросить концы. Мозолистые руки торопливо охлопали задние карманы на штанах и внутренние — на засаленной куртке бывшего коричневого цвета. Ни одной заначки. Сука. Рука сжимается на потертой пачке, намереваясь раздавить остатки содержимого. Или не сжимается. Не получается. Даже при всем осознании, что оставшиеся три сигареты, и без пролитого на них пива, на вкус не лучше собачьего ссанья. Да какого хрена?! Упаковка летит в угол стены, пожелтевшей от… времени? воды? отсутствия даже намека на уборку? Ядерная смесь из всех самых мерзких составляющих. Как ни странно, учительская была одним из самых загаженных мест в этой дыре: облупившаяся краска на двери, пыль на полу и на всех остальных предметах мебели, количество которой ни один контейнер пылесоса не в состоянии в себя вместить, диван с проплешинами, наверняка кишащий десятками, а то и сотнями личинок всевозможной живности и огромная трещина на стекле единственного окна, в которую он пялился уже пару минут, растирая лицо руками с чернеющей под ногтями грязью. Почему он здесь? Почему пинает в сторону недопитую банку пива, поднимаясь со скрипящего дивана? И почему нагибается, загребая вместе с этими жалкими тремя сигаретами горсть пыли? Коридор, в который вышел мужчина, выглядит так же затхло и… грязно. Грязь в этой ублюдской школе была повсюду. На измазанных стенах, на ботинках тупорылых школьников и в их головах тоже. Сплошная грязь. Удивительно, что при таком количестве дыр в бетонных стенах, крыша здания еще не рухнула. Этого тут каждый и ждет. Оказаться раздавленным под ебаной кирпичной крышей. Воля случая. Вышагивая по школе, можно представить себя посетителем Твин-Пикса или борцом за независимость Ирландии. Кем угодно, но не долбанным учителем долбанной математики. Помимо треснутой краски и разводов мочи по смердящим углам, изредка можно встретить учеников, провожающих тебя абсолютно отсутствующим взглядом. Их вштыренные дружки, наоборот, мало замечают проходящих мимо, увлеченно разглядывая серую пустоту перед собой. Не то, чтобы математику было на это не похуй. — Слышь, пацан, — обращается он к тощему парню, похожему на дохлую рыбину. Его засаленные волосы спадали на костлявые плечи. Свитер висел, а рукава были усыпаны хлопьями перхоти, — курево есть? -… я, — замялся парень, нервно натягивая рукава свитера на костяшки, — …не курю. Учитель смотрит на него с каменным лицом. От пацана за милю несло дешевым Ротмансом. Желтые с никотиновым налетом зубы выдавали его с потрохами. — Не ссы мне в уши, доставай пачку, — мужчина уже тянулся за зажигалкой. Руки среагировали быстрее мозга, и ученик залез в боковой карман рюкзака, вытаскивая синюю пачку. Учитель выхватывает ее быстрее, чем тощий успевает протянуть руку. — Блять, серьезно?! — в пачке оказалось всего две сигареты, а на внутренней стороне крышки прилеплена пожеванная жвачка. — Нахуя? — Чтоб не пахло, — пробубнила себе под нос эта камбала. — Не помогает. Засовывая сигареты в нагрудный карман, мужчина возвращает ученику пустую упаковку, бросая напоследок: «курить вредно». По коридорам пронеслась оглушающая трель звонка. Пора учить неблагодарных выблядков математике. *** Под быстрой рукой на доске появлялись химические формулы. Мел окрашивал морщинистые пальцы в белый и нещадно крошился от силы надавливания. За спиной дряхлой учительницы стояла густая тишина, поддерживаемая равнодушными лицами учеников. Настенные часы застыли еще в прошлом году, поэтому смотреть на них не было смысла. Есть теория, что кто-то все же окочурился от скуки на этом уроке, вот они и перестали идти. Стуча мелом на последних элементах интенсивнее, химичка дописывает уравнение и разворачивается лицом к классу. — Кто может ответить, на что распадается уксусная кислота при нагревании в четыреста градусов? — в классе все также тихо. О чем она вообще говорит? Половина учеников и не подозревает, что такое уксусная кислота. — Никто? Что ж, я выберу сама. Учительница заглядывает в журнал на долю секунды, даже не вчитываясь в написанные фамилии. Ее собственные мысли далеко от уксусной кислоты, поэтому она просто указывает своим кривым пальцем на последнюю парту у окна. — Вы. Ответ. За партой сидели два неприметных парня. Один из них лениво перевел взгляд на доску. — Уксусная кислота при высокой температуре распадается на ацетон, углекислый газ и воду. — Уверен? — иронично протянула женщина. — Да, — ответил парень, сидящий рядом. — Что ж, это неправильный ответ. Кто-нибудь может исправить одноклассников? С первой парты взлетела вверх рука. Примерная ученица не упускает шанса блеснуть выученными с конспекта знаниями. Высокий хвост на ее макушке, собранный ярко-красной резинкой, стягивает кожу так сильно, что узкие глаза лезут на покрытый шрамами от акне лоб. — Да, Вайнона? Исправишь? — Конечно. Уксусная кислота распадается на ацетон, углекислый газ, кислород и водород, так как это реакция газовыделения. — Умница, девочка. Запишите все это в конспект, чтобы больше я не слышала глупых ошибок. Химичка обернулась, чтобы дописать недостающие элементы уравнения на доске. Парни с последней парты переглянулись. На их губах застыла смиренная улыбка. Спустя годы уже не задумываешься, на что делать скидку в отношении их преподавателя. На возраст, на вопиющий непрофессионализм или просто на ее скудный, как у спички, ум? — Как скоро она поймет? — Что не сможет выровнять уравнение реакции? Она не поймет. — Эта слабоумная побила свой рекорд на прошлой лабораторной, когда вылила ацетон на бумагу и сказала, что после его высыхания должно остаться какое-то пятно. Ей нужно прекращать его нюхать. Это, блять, летучая жидкость. Она не оставляет разводов. — Кажется, она снова взяла его из дома, потому что эти вонючие ароматизаторы уже впитались в стены. Внезапно раздался скрежет мела. Учительница прекратила писать и резко развернулась. Ее взгляд сразу устремился на парней. — Мало того, что вы позволили себе прийти с невыученным материалом, так еще и намерены сорвать мне урок своими разговорами? Брюнет нехотя отрывает взгляд от друга и медленно переводит его на источник шума. Его указательный палец начинает равномерно, как метроном, стучать по деревянной поверхности парты. Зрачки, направленные прямо на жирно подведенные коричневым карандашом глаза химички, с каждой секундой расширяются все больше. Взгляд неконтролируемо наливается презрением и раздражением. Ты же позволяешь себе из раза в раз приходить на урок даже не разбираясь в своем предмете. — Не хотите извиниться за неподобающее поведение? — спрашивает химичка. Палец все еще стучит, не сбиваясь с ритма. Взгляда никто не отводит. Стук начинает звучать все громче, врезаясь в мозг каждого в классе. Кроме двоих. Черт возьми, ты можешь просто замолчать. Перестань говорить. — Нет? Вам бы научиться хорошим манерам. В конце концов, ни для кого не секрет, что на нормальную работу вам ума не хватит, а у наглых барыг товар не сбывается — говорит женщина забрызгивая слюной первые парты. Синяя ручка в конспектах Вайноны расплывается мокрыми пятнами. Замолчи. Заткнись. Заткнись. Заткнись. иначеяразмозжутебебашкуостену п р я м о з д е с ь заткнисьзаткнисьзаткнисьзаткнисьзаткнись За руку потянули, поднимая со стула. — Пойдем. — спокойный голос звучит будто из-под толщи воды. Остальные звуки перестали доходить до слуха. Парень с русыми волосами повел одноклассника к выходу из кабинета. — Чон, Ким, я предупреждаю! Если вы сейчас выйдете из класса, на моих уроках можете больше не появляться! Дверь со скрипом захлопнулась. *** — Выдыхай. Взгляд парня все еще был расфокусирован. — Чон, посмотри на меня. Чонгук старался сосредоточить внимание на паре карих глаз напротив. Кровавая картинка с химичкой со вспоротым животом и кишками наружу медленно отходила на второй план. Пелена понемногу рассеивалась. — Еще немного и я бы залил ей этот вонючий ацетон в глаза и поджег вместе с этими уродскими слипшимися ресницами. — Еще немного и я бы подал тебе этот ацетон. В школьном коридоре было пусто. Где-то с потолка капала вода, отдаваясь эхом в сознании и напоминая о постукивании собственного пальца. Произошедшее все еще злило, но — Да, получили… Да-да, я прошелся по списку, все реагенты доставили. Они в надежном месте — из туалета вышел учитель, разговаривая по телефону. Он видит двух парней, что, наверняка, прогуливают урок. Как удачно, что в его обязанности больше не входит поддержание дисциплины в этом Богом забытом месте. — Я все понял. На связи. Учитель сбрасывает звонок и тяжело вздыхает: «почему именно к нам, еб твою мать…». Он продолжает идти по коридору, не замечая, что к его ботинку прицепился длинный кусок туалетной бумаги. Реагенты? Какой дебил решил инвестировать в эту дыру? Или это благотворительность «помоги нищему и получи плюсик в карму»? В любом случае, они скоротают свои замечательные школьные деньки где-нибудь в ноздрях химички, если их не направить в действительно нужное русло. Нужное… — Не хочешь посмотреть, что там нам доставили? — спрашивает Чонгук, явно не нуждаясь в ответе. Легкая улыбка затрагивает губы, пока глаза широко распахиваются и, кажется, наливаются кровью заново.