Фамилия

      — Ма-аш, — довольно протянула Лукина, поворачиваясь к возлюбленной полу-боком и, как следствие, отвлекаясь от вешания хрустальных игрушек на елку. Вообще, жениться зимой – бред гнетущий: неудобно, скользко, холодно… В общем, неприятно. Однако дамы (что одна, что вторая) легкого исхода не ищут, а следовательно, действуют напрямую, не откладывая на потом.       — Ай? — отозвалась Третьякова, решившая заняться готовкой индейки. Удивительно, но женщина смогла доверить девушке столь сложную задачу. Значит, любит? Несомненно. И для раздумий над этим вопросом нет повода. В последнее время Лаура стала поразительно сентиментальной и чувствительной по отношению к возлюбленной: везде ходит за ней, не позволяет притрагиваться даже к самым лёгким делам. Подобное поведение само по себе, безусловно, настораживает, но Мария рада. Рада крепкой семье. И предстоящей церемонии, к которой дамы плотно готовились.       Этот Новый год стал первым в их совместной жизни. И справляют они его в гордом одиночестве. Дети как-то сами по себе, об остальных и речи быть не может. Однако, несмотря на сложившуюся ситуацию, обе полны любви друг к другу. И предельно счастливы.       — У меня к тебе вопрос, — заявила Лукина, ехидно улыбаясь, после чего замолчала. Третьякова, поставив индейку печься, стянула с рук перчатки и, подойдя к женщине вплотную, поинтересовалась:       — Ну и? Какой же?       Лаура медлила, оттягивая интригу. О, как же она любила это делать... Пожалуй, создай люди некую премию по подобному делу – женщина несомненно взяла гран-при. Международного масштаба.       — Тебя давно кусали за нос? — вдруг спросила Мария, а внутренне чувство интереса уже разгоралось с неимоверной скоростью.       — Повеяло опасностью, — констатировала Лукина, широко улыбаясь. — Ладно-ладно... Маш. А возьмёшь мою фамилию? — парирует женщина. Глаза Третьяковой округлились, а лицо заметно вытянулось в изумлении. Девушку охватил ступор, и Лаура, подметив ее состояние, лишь в очередной раз усмехнулась: — Да, не думала, что вызову своим вопросом такой резонанс... Не забивай себе этим голову. Расслабься, — перевела тему директор, разливая вино по хрупким бокалам.       — Постой, — наконец заговорила Мария. — Я ведь не сказала "нет", так?       — Зная твою переменчивость, через неделю в дворце бракосочетания все кардинально изменится. Особенно уж в последнее время ты мне не нравишься поведением своим. Что, гормончики шалят? — продолжала издеваться Лукина, явно пользуясь замешательством возлюбленной.       — Ага, как же, — поспешила дать отпор Третьякова. — Умерь свой пыл, не будь бабкой у подъезда.       — Чем они тебе не угодили? Милые старушки, — рассуждала Лаура, потягивая вино.       — Давай, пей вино, расслабляйся, — в очередной раз ушла от темы Мария, расплывшись в улыбке. А внутри все трепетало: девушка всерьёз задумалась о предложении женщины. В конце концов, пока никто не заглянет в документ, удостоверяющий личность – никто и не догадается, какие страсти кипят между дамами. С другой – догадаться-то не очень сложно... Один только случайный взгляд чего стоит. В любом случае, у девушки ещё куча времени...       «Куча времени», о которой так недавно думала Третьякова, вовсе иссякла. Наступил день. Тот самый день Х, в который все решится. Точнее... Все и так уже решено. Осталось только сказать финальное «Да». О решении другой проблемы девушка молчала на протяжении всей праздничной недели, что провела дома вместе с Лукиной, поглядывая старые фильмы, пробирающие до глубины души своей искренностью. Что-то надо делать, и Мария ни на минуту не выпускает вопрос женщины из головы. Лаура, кажется, уже совсем забыла про то, о чем спрашивала, хотя глаза ее по-прежнему глядели с некой… Надеждой?       — Третьякова Мария Владимировна, — обращается молодая девушка, окончательно выбивая одну из невест из колеи. — Согласны ли вы взять в жены Лукину Лауру Альбертовну?       Мария делает глубокий вдох и, бросив на суженую лишь беглый взгляд, на выдохе отвечает:       — Согласна.       — Скрепите узы брака крепким поцелуем.       Лаура едва касается, но затем, вновь почувствовав себя увереннее, углубляет. Ее касания, ее губы… Всё по-прежнему сводит с ума, будто роман между ними только-только разгорается. И Третьякова несомненно отвечает, обнимая свою жену. Жена… Как же сладостно.       Нежность все же прерывает свидетель, требуя расписаться на необходимой бумаге. Дамы, взявшись за руки, идут к стойке. Лукина уступает место возлюбленной, пробегаясь глазами по тексту.       Лукина... Мария Владимировна? — удивляется женщина, вскидывая обе брови и бросая на супругу недоуменный взгляд.       — Да! — заявляет Третьякова, горделиво устремляя голову вверх. — А что? Ты против?       — Я-я? — протягивает Лаура. — Я только "за", милая моя! — и вновь накрывает губы девушки своим нежным поцелуем, поставив финальную роспись.