***
Солнце ярко светило на небе, одаривая землю и всё живое вокруг своими лучами, согревая их своим теплом. Зима давно отступила, и на дворе вовсю царила весна. Всё было, как обычно, и абсолютно ничего не предвещало беды. Разве что несколько охотников, что ходили по лесу в опасной близости к запретной территории. — Слушай, Кит, — обратился СССР к своему другу, — тебе не кажется, что мы далековато забрели? Один лишний шаг, и мы перейдём границу. Может, ну его? Раз сегодня не повезло поохотиться, тогда завтра будет удачный день, — попытался он уговорить друга идти обратно, но, судя по выражению лица Китая, тщетно. — Скажи, ты правда веришь в то, что нам нельзя охотиться в той части леса? — он кивком указал на территорию перед ними. — Ты же знаешь, что лучше не рисковать, — нахмурившись, сказал Союз. Пусть никто точно и не знает, что случится и случится ли вообще, если зайти туда и, что ещё хуже, убить там животное, но если этот запрет существует, то не зря. Для этого точно были причины. — Пойдём-ка отсюда. И остальным скажем уходить. — Он развернулся в противоположную сторону, собравшись идти обратно, но удивлённый восклик Китая его притормозил и заставил обернуться. — Белая лань… — без лишних вопросов назвал китаец причину своего удивления. — Никогда не видел здесь её. — Союз и сам удивился этому. Он обратил взгляд туда же, куда смотрит его товарищ и обомлел. Сначала ему подумалось, что тот решил над ним подшутить, но стоило ему самому увидеть лань с белоснежной шёрсткой, которая будто бы мерцала, отражая солнечный свет, как он тут же изменил своё мнение. Животное стояло, изредка переминаясь, и смотрело на них своими внимательными глазами. Взгляд лани проникал в самую душу, отчего по коже пробегали мурашки. — Ты прав, — сказал Китай вдруг, прервав образовавшуюся тишину, — уходим отсюда. Быстро. — Он стал вмиг серьёзным. Они с Союзом развернулись и начали быстро удаляться отсюда, пока не нажили проблем, однако раздавшийся поблизости выстрел остановил их и испугал. В обоих головах застыли слова: «Только бы подстрелили не лань». Они почти одновременно повернули головы и увидели, как на том же месте, где недавно была живая белая лань, теперь лежит её бездыханное тело, а белая шёрстка окрашивается алой кровью. — О нет… — тихо произнёс СССР, ошарашенно смотря на лань, а после начиная выискивать взглядом стрелявшего. Тот нашёлся сразу. Охотник направлялся к своей добыче, вешая ружьё за спину. — Смотрите-ка попал! — крикнул этот самый охотник Союзу с Китаем, обернувшись на них. — Она была так увлечена вами… — Он не успел договорить, потому что внезапно раздался гром. Некогда безоблачное небо начало быстро заслоняться тучами, отчего становилось темнее. — Идиот! Бегите, быстро! — крикнул Союз до того, как гром раздался повторно. Все, кто услышал его, не медля побежали прочь отсюда, с границы с запретными землями. Сам СССР старался держаться позади, чтобы уследить за людьми и не позволить никому затеряться или попасться в лапы леса. Из-за волнения и спешки он довольно часто спотыкался. О каждый камешек и каждый корень дерева, торчавший из-под земли. Вдруг сбоку что-то промелькнуло, и он резко остановился, направляя туда своё ружьё, но ничего и никого уже не было. Союз стал смотреть по сторонам, медленно отступая назад и держа наготове оружие. Он никогда с таким не сталкивался, следственно не знал, чего ожидать. Могло произойти, что угодно. Сделав ещё пару шагов назад, он почувствовал крепкую хватку на своих ногах, и только посмотрел вниз, чтобы понять, что в него вцепилось, как тут же упал, будучи потянутым за ноги. Оружие выпало из рук, а сам русский больно ударился спиной, но ему было не привыкать. Он приподнялся на локтях и посмотрел на ноги, которые были обмотаны корнями, что всё крепче сжимали его ноги. На секунду Союз растерялся, но после взял себя в руки и шикнул на корни, которые после этого сразу отпустили его, исчезая обратно в землю. Холодный ветер подул прямо в лицо и на момент показалось, что он выл точно как человек. Русский встал с земли, отряхнув себя. Смысла в том, чтобы пытаться убегать сейчас, он не видел, ведь его уже поймали и сделают это ещё раз, если понадобится. Он в ловушке. Остаётся надеяться, что другие успели убежать и находятся в безопасности. Ветер подул в лицо ещё раз, и из ниоткуда взявшиеся снежинки залетели прямо в глаза, заставляя Союза ССР зажмуриться на пару секунд от неприятных ощущений. Когда он открыл глаза снова, увидел перед собой того, кого здесь явно не было до этого. — Вы хоть знаете, что сделали? — грубо спросил представший перед русским демон, чья кожа была белоснежной, точно снег. — Вы все перешли границу и потревожили священный лес и духов природы, за что теперь поплатитесь, — он почти что прошипел последнее слово, сощурившись. Весь его грозный вид не намекал ни на что хорошее и немало напугал Советы. Какова будет плата? И как много придётся пожертвовать лесу, чтобы духи успокоились? Он логично предположил, что надо будет отдать жизнь за жизнь, но это не утешало. Союз уже открыл рот, чтобы заговорить и попробовать договориться, но демон вдруг продолжил: — А ты… — он склонил голову набок, присматриваясь к мужчине, — не такой, как они. Пожалуй, одна твоя жизнь стоит жизни всех тех людей, что в страхе убежали оставив тебя. — К чему ты клонишь? Говори прямо, — потребовал СССР, нахмурившись. Он и так понимал, к чему всё идёт, но не хотел, чтобы демон так оттягивал неизбежное. Русскому начинало казаться, что с ним играют. — Ты можешь пожертвовать собой ради их спасения. — На грубое отношение к себе демон никак не отреагировал, не изменившись ничуть в лице. — Ну, так что ты ду… — Я согласен, — не дав договорить ему, ответил Союз. Если это спасёт других людей, то тут и думать нечего, как он считал. И во всяком случае любой бы сказал, что пожертвовать одной душой будет лучше, чем несколькими. — Но… У меня есть дети, и я не могу оставить их без отца. Я — единственный, кто у них остался. — Он приложил руку к груди, с уверенностью и надеждой смотря на демона. Тот задумался, взявшись за подбородок. — Вот, значит, как… — наконец-то сказал он, а после вздохнул и отвернул голову в сторону, складывая руки на груди. СССР никак не мог понять, действительно ли сложно ему принять выбор или он специально тянет, чтобы дать надежду, а после с громким треском разрушить её. — Ладно. Я даю тебе пять лет, не больше, не меньше, — он снова посмотрел на Союза, — а по истечении этого срока твою жизнь отнимут. — СССР только собирался поблагодарить за некую пощаду, как демон добавил ещё кое-что: — А чтобы ты всегда помнил об этом, я насылаю вечную зиму на ваши земли. — Он поднял руку вперёд и быстро разрезал ей воздух, отведя вбок. В этот же момент небо почернело, и пошёл сильный снег, а демон исчез. Домой в тот день Союз вернулся весь в печали. Он оглядел всех детей, собравшихся в прихожей, чтобы встретить его, полным грусти взором, а на вопросы о том, что случилось, отвечал лишь, что всё хорошо, и им незачем беспокоиться, однако с сегодняшнего дня всё будет иначе. Никто тогда не понял его слов, а пояснения спросить не успел, так как мужчина ушёл в свою спальню и заперся там, а постучаться никто так и не решился. Не понимали до тех пор, пока зима не вернулась, и с тех пор не заканчивалась.***
Прошло два года. За это время все вели себя достаточно аккуратно, чтобы не повторять событий прошлого и не ухудшить ситуацию. О том, что Союзу предстоит отдать свою жизнь, никто, кроме него самого, не знал. Все думали, что не заканчивающаяся зима и была наказанием за переход на запретные земли. Охотники в очередной раз выбрались на охоту, однако животные почти что не встречались им, что очень сильно не нравилось Советскому Союзу, ведь в тот день, когда на них наслали вечную зиму, была точно такая же ситуация, из-за чего им всем и пришлось зайти так далеко и оказаться у границ и даже за ними. Страшно было и представить, что случится за очередной проступок, ведь подобное так просто не прощается. Проблема также заключалась в том, что точно, где находится грань, никто не мог сказать. Люди знали это лишь примерно, потому-то в прошлый раз они и допустили ошибку. И потому сейчас Союз был напряжён, расхаживая вместе со своим другом по лесу. Он всё время оглядывался вокруг в попытках найти хотя бы какой-то намёк на то, что они на чужих землях, но всё выглядело слишком обычно. Было бы намного легче, если бы здесь находились, например, стражи, раз этот лес так важен духам, но таковых тут, к сожалению, не было. Либо они были, но когда-то очень давно и по какой-то странной причине ушли или исчезли. Ну или же в них никогда и вовсе не было надобности, тем более, что, судя по легендам, люди ходили сюда и заходили даже дальше. Им за это никогда ничего не делали, получается, войти можно, но лишь убийства под строгим запретом. — Ты чего такой хмурый? — спросил Китай у своего начавшего отставать друга. Тот вздрогнул и обратил на него внимание, делая выражение лица проще. — Да так, задумался немного, — отмахнулся он. — О чём? — полюбопытствовал китаец. — Об этом лесе. Просто, кажется, правило не ходить далеко работает только с одной стороны: с нашей. Иначе здесь было бы что-то вроде защитников. — Пожалуй, ты прав, — согласился Кит и отвернулся от русского, продолжая идти вперёд. — Ну, кто знает, может, нас пытались уберечь от подобных, — он обвёл рукой округу, — ситуаций таким способом. Если ничего не делать, то ничего и не случится. Вроде того. — Наверное, так и есть, — Союз вздохнул. — Вот бы грань хоть как-то была отмечена. Единственное, как мы можем понять, на какой мы территории, это увидеть странных зверей, либо при убийстве заполучить проклятие, — он горько усмехнулся. — Потише, — вдруг заговорил Китай шёпотом и остановился. — Лучше посмотри туда, — он указал пальцем вперёд. Вдалеке показался заяц, который слился с окружением из-за своей шубки. Он направлялся куда-то, вынюхивая что-то своим носиком. Союз быстро забыл обо всём, о чём думал и говорил секундами ранее, и выбрал его в качестве своей цели, которая теперь никакими судьбами от него не уйдёт. Вернуться домой без добычи не особо хотелось. К несчастью, охота сегодня действительно не задалась, как и казалось с самого начала. И не потому, что дичь почти не встречалась, а потому, что Союз, удачно прицелившись на зайца и посчитав, что победа уже у него в кармане, выстрелил, однако в этот момент перед пулей проскочило другое животное. Оно словно специально подставилось под выстрел, чтобы спасти зайчишку, но таким образом сильно подставило самого русского. Последний посмотрел на труп животного и ужаснулся, поняв, что это белая лань. Снова. Тот день повторился. — Китай, беги… — монотонно произнёс СССР. Глаза его потухли, а взгляд всё ещё был направлен на тушку убитого животного. В этот раз пощады не будет, он уверен в этом. К тому же, на сей раз виноват он сам, а не его друг. — О Боже… — прошептал стоящий позади него Китай, понимая, как сильно они влипли. — Беги! — в этот раз вскрикнул русский, сильнее сжав в руках ружьё. Китай ещё недолго помедлил, не решаясь уходить в такой час, но всё-таки убежал, потому что знал, что его другу лучше никогда не перечить, чтобы не злить, и он всегда знает, что делает. Когда Китай скрылся между деревьев, СССР пошёл к убитому зверю. Тот ещё подрагивал, но жизнь быстро уходила из него. Животное излучало свет — чего не было, к слову, в прошлый раз — отчего Советы подумал, что это душа готовится покинуть тело. Возможно, было глупо так полагать, но в существование демонов и прочих сил тоже не всегда легко верится. Мужчина присел на корточки перед ланью и положил руку на место попадания пули. Его перчатка тут же начала впитывать кровь. Он с сожалением посмотрел в глаза животного, которое смотрело на него в ответ. Через пару секунд чужие глаза сомкнулись, и лань в последний раз вздохнула. Союз выдохнул, сел на снег, спиной к животному, и вытянул ноги. Он ждал. Просто ждал, когда его погибель придёт к нему. — Какое знакомое лицо, — вдруг послышался голос, а из-за дерева вышел тот самый демон, — не думал, что встречу тебя снова так рано, ведь три года ещё… — он посмотрел на лань, которая лежала рядом с русским, и глаза его блеснули недобрым огоньком. Руки демона сжались в кулаки, но с виду он больше не подавал никаких признаков агрессии. — Я понимаю, насколько ужасную ошибку совершил, — заговорил Союз, — и готов заплатить за неё… — Нет уж, — перебил его демон, — я, в отличие от тебя, держу слово. Три года. У тебя осталось ещё три года, но в этот раз последствия будут намного серьёзнее. Ты ещё не в полной мере осознаёшь, что натворил, человек. — Союз, — назвал своё имя СССР, опустив голову. — Союз Советских Социалистических Республик. — Демон хмыкнул и представился в ответ: — Финляндия. Наслаждайся последними годами своей жизни, — сказав эти слова, он исчез, а Союзу теперь оставалось только догадываться о том, что случится теперь по истечении оставшихся трёх лет. Он снова посмотрел на лань, которая стала немного прозрачной теперь, встал и ушёл отсюда прочь. «Ты ещё не в полной мере осознаёшь, что натворил», — повторялась в голове фраза Финляндии. Эти слова наталкивали на мысль, что пострадает не только Советский Союз, что очень пугало его.***
— А потом на ваше поселение напали духи и убили всех, — закончил свой рассказ Финляндия. Когда он вкратце пояснил Эстонии о том, что произошло пять лет назад, тот притих. Младший больше ни на что не реагировал и не разговаривал с демоном, и его можно было понять, ведь, пусть и не напрямую, но Фин убил его семью, оставив совершенно одного на всём белом свете. Хотя последнее теперь было не так: Эстония отныне будет жить с ним и не знать горя, так что одиноким назвать его было нельзя. По крайней мере, так думал Фин, хотя и понимал, что чувствует сейчас прибалт, особенно по отношению к нему. Финн знает, каково терять родных. Ему знакома эта боль. Печаль эстонца быстро передалась и демону. Он начал жалеть младшего, но иначе никак было нельзя. Око за око, как говорится. Наказание равно преступлению, да и во всяком случае у Фина нет права принимать подобные решения. Может, он и один из тех, кто стоит выше других духов, но не всё ему подвластно. Купание завершилось, Фин помог Эсту выбраться и отдал ему полотенце, а сам ушёл ненадолго, сказав, что ему нужно взять чистые вещи. Покинув ванную, он закрыл дверь обратно и недолго постоял у неё, прислушиваясь. Ничего странного в его отсутствие не происходило, а раз так, то он смог спокойно уйти, однако следовало поторопиться, ибо мало ли, что захочет с собой теперь сделать эстонец после того, как узнал правду о том, кто его приютил. Открыв сундук с некоторыми своими вещами, Фин стал рыться в них в поисках чего-то более подходящего для чужого маленького тела. К сожалению, подобрать одежду для Эстонии из своей было сложно. Весь низ будет со стопроцентной вероятностью спадать с того, так что придётся отказаться от хотя бы каких-то штанов. Но вот проблема: нижнее бельё ему тоже не подойдёт, а от всего того, что носил Эст до этого, Фин полностью отказался. Итогом становится, что младшего можно нарядить в большой свитер. Достаточно большой, чтобы прикрывать всё, что надо, и уютный. Но это лишь на время, потому что Финляндии, видимо, всё же придётся просить вещи у одного из своих братьев. Того, кто больше всех походит на Эста по телосложению. Забрав свитер, Фин вернулся в ванную, где Эст уже заждался его, ведь оставалось только одеться. Парень по-прежнему был никаким, а на Фина даже не смотрел. Последний подошёл к нему и попросил поднять руки. Эстония молча выполнил его просьбу и в ту же секунду оказался одет в свитер. Как и задумывалось, он был достаточно длинным. — Прости, за одеждой мне придётся обратиться к кое-кому, а пока походишь в этом, хорошо? — спросил Финляндия. Он заметно смягчился и вёл теперь себя не так, как до этого. — Не нужно, — неожиданно отказался Эстония, чем удивил финна. Он думал, что парень станет смущаться такому виду и просить поскорее принести ему нормальную одежду или станет упрашивать надеть его собственные вещи. — Можно я уйду отсюда? — попросил Эст и поднял ничего не выражающие глаза на Фина. — С чего вдруг? — Я не хочу тут оставаться, я передумал, — говорил Эстония, сжимая кулаки. — Спасибо за доброту. — Он направился к выходу из ванной, а Фин не стал его останавливать из интереса, что тот станет делать. — Сначала ты хотел, чтобы я принял тебя, а теперь стремишься уйти? — продолжал диалог Фин, следуя за младшим. Они подошли к каменным дверям храма. — Там холодно. В таком виде ты точно замёрзнешь и умрёшь. — Я знаю! — внезапно воскликнул эстонец, повернувшись к демону. В глазах его начали скапливаться слёзы, а губы задрожали. — Лучше уж умереть, чем жить вместе с тем, кто убил моих родных! — Он снова повернулся к дверям и начал стучать по ним, как это делал Фин, но те не открывались. Тогда Эсти просто начал тарабанить руками по камню, мысленно моля о том, чтобы преграда перед ним исчезла, и он смог выйти на улицу, а там встретить свою смерть. И зачем он вообще спросил об этом? Если бы он не знал эту историю, то смог бы продолжить жить, начать всё сначала и, возможно, мог быть счастлив, но теперь ему не нужно ничего из этого. — Прекрати, — спокойно попросил Финляндия, подойдя ближе к парню, но тот его не слушал. — Хватит, я сказал, — он развернул Эста к себе за плечи, и тот начал вырываться. Тогда Фин схватил его за запястья и прижал к стене. Эстония испугался этого и замер, но злость никуда не ушла. — Вы ужасен, — вырвалось у него до того, как он успел подумать, что за такое с ним могут сделать нечто нехорошее. — Да, — спокойно подтвердил финн. — Ты можешь ненавидеть меня до конца жизни, у тебя есть на это право, — сказал он. — Почему я вообще выжил? — дрожащим голосом спросил Эстония, опустив голову и закрыв глаза. — Я не знаю. Ты должен был погибнуть вместе со всеми остальными, — признался Фин. — Но тебя оставили в живых. Хотя я, кажется, всё же знаю, почему. — Эстония поднял на него вопрошающий взгляд. — Ты ведь отличаешься от остальных. Ты не такой, как они. Даже из собственной семьи выделялся. — О чём вы? — Ты говоришь с духами. Думал, я не заметил? — Финляндия ухмыльнулся, а Эстония выразил удивление. — Думаю, твой отец тоже понимал это. — Фин убрал руки, отпуская младшего, и тот сразу прижал свои руки к груди, отступая на шаг в сторону от демона. — Я пришёл к нему перед его смертью, чтобы сказать, что час настал, и он попросил меня позаботиться о том его ребёнке, который сможет выжить. Однако когда я пришёл туда, никого не увидел. А ты, оказывается, успел уйти. — Поэтому вы хотите оставить меня тут и не позволяете умереть? — Не только. Жалко всё же будет, если такое сокровище, как ты, пропадёт, — он улыбнулся, сложив руки на груди. На слове «сокровище» Эстония еле заметно покрылся румянцем и отвёл взгляд в сторону. Отрицательные эмоции всё равно никуда не исчезли. — Это не меняет того, что вы причастны к смерти моей семьи и вообще всех людей, которые там жили. — Ты прав. Можешь свободно считать меня убийцей и презирать, но ты не умрёшь. Я тебе не позволю этого. А теперь, пожалуйста, не буянь и отправляйся в комнату. Полежи на кровати, поспи, поделай хотя бы что-нибудь, а я пойду, потому что у меня есть дела. — Он погладил младшего по голове, сильнее взъерошивая его ещё мокрые волосы, и отстранил его от выхода из храма. Постучав по стене, он заставил её раздвинуться и выпустить его наружу. Холод сразу зашёл в помещение, отчего Эстония обнял себя за плечи и задрожал. Выбежать сейчас, когда есть возможность, он не решился, потому что этот поступок будет весьма глупым, ибо его быстро словят. И раз двери по его собственному желанию открываться не хотят, то Эстония оказывается заперт здесь и ничего не может сделать, кроме как смириться со своей участью жить с тем, из-за кого теперь он один. Финляндия поскорее вышел на улицу, чтобы эстонец случайно не простыл, и собирался закрыть двери, для чего поднял руку, но он на секунду остановился ради одного вопроса: — Ты меня понял? — Да, — очень тихо ответил прибалт, отходя немного назад от выхода, потому что снег начал попадать в храм и долетать до него. Парень натянул свитер ниже и опустил голову. — Хорошо, — после этих слов двери закрылись, и Эстония остался во всём храме один, если не считать того огня, с которым он до этого уже успел пообщаться. Эстонец направился в ту комнату, где находилась кровать, и устроился на ней. На глаза попался уголок, который обустраивали для него на одну ночь. Эсти немного удивило то, что Фин не стал ничего убирать, будто догадывался, что парень ещё к нему вернётся. Но сейчас не это было важно, ведь отныне ему придётся жить и принимать заботу от убийцы, в котором он не так давно видел спасителя. От этого ему было плохо, он чувствовал, будто предаёт семью. Но с другой стороны, они — по меньшей мере, Россия и отец — хотели, чтобы это было так, чтобы он был тут, не печалился и не голодал. Так отец ещё и знал, что за человек… Точнее, что за существо будет оберегать его сына. Знал и хотел этого. Тогда… Эстония должен всё принять. Хотя бы ради отца и его просьбы, ради того, чтобы смерть и последние слова его, обращённые к Финляндии, были не напрасными. Это было очень сложно, но Эсти пытался. Хотя бы ещё потому, что выбора у него нет.