Чай и ночь, длиною в жизнь

Утреннее солнце неприятно било в глаза, но девушка, находящаяся в полубреду, не прикрывала веки. Она осторожно поглаживала гобелен, осознавая, что сейчас лежит на мужчине, который спокойно дремал, прижимая к себе спутницу. Лиз слушала его ровное сердцебиение, стесняясь пошевелиться. Заснуть ей не удавалось, девчачий разум атаковал страх, такой незнакомый и не свойственный молодым людям. Девушка боялась грядущей большой вылазки, боялась погибнуть именно тогда, когда, наконец, захотелось подольше жить. Страшно, причинить Леви еще большую боль, когда он уже потерял столько близких. Страшно, покинуть его, не познать любви, счастья материнства... От таких мыслей у Лиз начали наворачиваться слезы, но она быстро их пресекла, чтобы не беспокоить Аккермана, не расстраивать его. - Ты не замерзла? - спросил капитан и положил руку на макушку девушки вызвав у нее тоскливую улыбку. - Нет, - Либер бросила мимолетный взгляд на Леви, но недавние мысли заставили ее спрятать лицо. - Сегодня сокращенная тренировка, до пяти вроде, - Аккерман лег обратно и уставился в небо, - в семь все приглашены на праздник перед предстоящей вылазкой, мы не сможем провести вечер вместе... - Понятно, - печальная Лиз отпрянула от мужчины, чтобы встать, но тут же ее схватили за бедра сильные мужские руки, заставив усесться на капитана, широко раздвинув ноги. От неловкости девушка замешкалась, еле успев прикрыть нижнее белье подолом платья. - Дай-ка посмотреть еще на тебя, - на этих словах Леви вдруг похотливо пробежался глазами по женскому бюсту, талии, открытым участкам ног... Лиз тут же почувствовала, как горят ее щеки и как то приятное чувство из груди начало опускаться ниже и ниже. - Я побегу, надо переодеться, - девушка выбралась из объятий отвлекшегося капитана и побежала к лестнице, ведущей в коридор, Аккерман лишь проводил ее недоумевающим выражением лица. Раскрасневшаяся рядовая бежала, держа в руках туфли, которые ей так и не понадобились. Забежав в свою каморку, шокированная Либер упала на кровать, все также прижимая к груди обувь. Девушка знала, что мужчины сильно вожделеют понравившуюся им женщину, но она и представить не могла, что будет испытывать то же самое. Из памяти не выходил вид довольного Аккермана, лежащего под ней с расстегнутой рубашкой, которая облегала его мускулистое тело. Из постыдных мечтаний Лиз выдернули стук в дверь и привычный утренний писк подруги. Девушка быстро натянула форму и пошла вместе с Чако на построение. *** - Бааааа, а я все равно очень устала, - Кагами потянулась, задрав руки над головой, и зевнула, совсем как ребенок, от чего на краях ее глаз проявились слезинки. - Тебе очень идет платье, - Лиз улыбнулась, слегка наклонив голову на бок. Ей очень хотелось поддержать инициативу подруги. Чако инфантильно нахмурилась и отвернулась, чем вызвала смешок Либер. Кагами сегодня впервые надела женственный наряд: серое платье с длинными рукавами и коричневую жилетку поверх него. Девушки шли по освещенному солнцем коридору разведкорпуса и беседовали в ожидании вечерней пирушки. Вдруг им встретился один солдат, сидящий у стены на маленьком табурете и копавшийся с каким-то предметом. Подойдя поближе, Лиз увидела неизвестный ей струнный инструмент необычной формы. - А это что такое? - спросила Чако, с удивленным лицом выглянувшая из-за спины подруги. - А? - парень стушевался и неуверенно поднял взгляд на новобранок, - э-э-это мандалина, на ней можно музыку играть. - О!! - Кагами загорелась, - сыграй что-нибудь, пожалуйстааааа, - она сложила руки в мольбе, - кстати, Лиз может напеть, правда? - Да, можно скоротать время, - Либер взглянула на солдата, ожидая его ответа, парень засмущался, поник, но утвердительно кивнул. Лиз рассказала музыканту о ритме и аккордах, которые требует задуманная песня. Солдат начал подбирать бой, а девушка слегка распелась. Девочка-солнце — лучистое летнее чудо, Ты приходила во сне, я же слышала шум. Как мне найти тебя, милая моя подруга? Что про тебя я тогда непременно скажу? Лиз пела звонкие строчки, смотря на подругу так, что та поняла, про кого звучали строки. Ритмичное звучание мандалины заставляло пускаться в пляс, Чако поддалась манящему желанию, закружившись в импровизированном танце и прикрыв глаза от удовольствия. Самая странная встречает рассветы на крыше зачем-то, Чувствует небо, так доверяет ветру и носит гетры... Сушит цветы, в её сумке лежат ромашки, там, сбоку, в кармашке, Если встретишь такую сквозь много лет, от меня передай привет... От меня передай привет... - Потанцуем? - игриво спросил Борис, в которого буквально врезалась вскружившая самой себе голову Кагами. Она в свою очередь показательно кивнула и, широко улыбнувшись, положила левую руку на плечо парню. Довольный Хартер притянул к себе за талию партнершу, и парочка, сцепивши свободные руки, пустилась в пляс приставными шагами. Рядом стоял Гольденберг, покуривая в тайне от командования сигаретку и посмеиваясь над неуклюжестью друга. Борис, правда, не вписывался в повороты и наступал на ноги спутницы, но Чако будто не обращала на это внимание и все сильнее хохотала. Грозы венчали нас в полночь с любимым. Из проволоки надеваю кольцо. После я помнила в алых царапинах спину, Но не могу никак вспомнить твоё лицо... С ним повстречались, наверное, в прошлом веке, Так бывает лишь раз и в тысячу лет, Что вдруг находишь в одном человеке Столько знакомых и очаровательных черт... Тут ритм песни замедлился, заставив парочку перестать прыгать по коридору и встать на одном месте, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Компания не знала, что сейчас вместе с ними слушает музыку капитан, стоящий за углом. Он вслушивался в слова песни в надежде, что сточки о "любимом" были посвящены именно ему, а не какому-то юнцу из прошлого Лиз. - Молодцы, - Аккерман вышел из укрытия и оперся спиной о стену, скрестив руки на груди, - может развлечете и других солдат сегодня? - капитан даже похвалу говорил строго и с неким упреком. - К-конечно, - почему-то виновато ответила за двоих Либер, после чего мужчина удалился, сделав замечание Гольденбергу за курение на территории корпуса. - Да уж, жуткий тип, - прервал молчание Борис, тем самым разбавив неловкое состояние всех присутствующих. Все солдаты направились в столовую, где уже были накрыты столы. *** Произнеся пафосную речь о долге и подвиге, Эрвин поднял металлический стакан, наполненный красным вином, его примеру последовали все собравшиеся, и гулом на зал обрушился звон от чоканья фужеров. Народ загудел, заболтался, набросился на закуску: маринованные грибы и огурцы, фрукты и главное - жаренное мясо. Парни пытались быстрей напиться, девушки - урвать куски угощения повкусней. Когда за столами утих ажиотаж, и толпа захотела петь и танцевать, капитан сказал парочке музыкантов привлечь пьянь в одно место и начать развлекать музицированием. Лиз и скромный паренек с мандалиной отошли к одной из стен, прихватив с собой два табурета, на один из которых сел игрок, а на другой - встала Либер, чтобы быть тем самым выше толпы высоких мужланов. Заметив парочку, солдаты собрались вокруг нее, требуя песни. Удивительно, но размякшие от алкоголя максимально маскулинные суровые парни умоляли девушку исполнить что-то о любви, о девушках и тому подобное. Лиз выбрала свежие стихи и сказала сидящему рядом пареньку, как ей нужно подыграть. Виновата ли я, виновата ли я, Виновата ли я, что люблю? Виновата ли я, что мой голос дрожал, Когда пела я песню ему? Веселый продеревенский ритм музыки подталкивал пританцовывать и саму певицу, и хмельных раскрасневшихся слушателей. Некоторые мужчины пытались выловить немногочисленных девушек на танец, минимум четверо подошли к Ханжи, сидящей за командирским столом, но получили тут же отказ, на что расслабленно выдохнул Моблит. Командованию сегодня было не до веселья, близился момент истины. Целовал-миловал, целовал-миловал, Говорил, что я буду его. А я верила все и, как роза цвела, Потому что любила его. - М-м-м, - Зое откинулась на спинку стула и глянула на медленно попивающего чай Аккермана, - кому же интересно адресованы эти слова? Не знаешь, случайно, Леви? - Отвали, очкастая, достала уже, - на огрызания капитана кареглазая лишь посмеялась. Виновата сама, виновата во всем. Еще хочешь себя оправдать. Так зачем же, зачем в эту лунную ночь Позволяла себя целовать? Так зачем же, зачем в эту лунную ночь Позволяла себя целовать? Пропевая это, девушка столкнулась взглядом с Леви и сразу отвернулась, засмущавшись. Аккерман замешкался и поперхнулся. - Смотри-ка, - командор обратился к капитану, похлопывая его о спине и помогая откашляться, - только двоих из присутствующих ранее я не замечаю уже более десяти минут, - блондин еще раз оглядел залу, - я думаю - пора! Тут же Леви и Эрвин удалились. Лиз проводила их тревожным взором и затянула новую песню по просьбам солдат. Так должно было быть, Ты стал Солнцем моим. Выходи из воды сухим... *** - Теперь вы пойманы споличным, много разыскали? - стоящий в дверях собственного кабинета Смит одаривал строгим взглядом копошащегося в его рабочем столе Хартера и склонившегося над выдвинутым ящиком большого деревянного шкафа Гольденберга. - Блять, спалились чутка, - Борис развел руками и ухмыльнулся, - поймите, командор, я вас очень уважаю как человека, и разведка занимается важными делами, но нас тоже насильно заставили это делать большие дяди. - Кто же ваш заказчик? - блондин мельком глянул на развевающуюся от ночного ветра штору у открытого окна. - Простите, но вы сейчас в меньшинстве, - новобранцы одновременно двинулись на начальника, оголив маленькие складные клинки. Вдруг через окно на УПМ влетел капитан Леви, сразу сбив с ног Хартера и разбив ему лоб об каменный пол, рассчитывая на то, что парень просто потеряет сознание. Сзади на Аккермана бросился амбал Гольденберг, целясь клинком в спину, но мужчина ловко увернулся и бросил противника вниз, от чего парень упал навзничь, а капитан заполучил возможность и проколол обе его ладони его же ножиком, тем самым прибив дисертира к полу. Усевшись сверху, Леви полностью лишил парня возможности сбежать. - В столице у меня есть люди из правительства, которым можно доверять, они нам помогут вывести на чистую воду подосланных, - сказал спокойно Эрвин, так и не шелохнувшийся с момента, когда только вошел в кабинет, - сейчас же поедем туда, - командор наклонился к Хартеру, который уже приходил в себя, и связал ему руки за спиной. - Подожди, мне нужно кое-что выяснить, - Леви встал и подошел к Борису, схватив его за волосы, - ответь, кто с вами, дерьмоедами, еще в сговоре? - Хуй я тебе что-то скажу, - огрызнулся Борис, улыбнушись все еще не выбитыми зубами. За огрызения Аккерман наказал солдата тремя ударами головой о пол, от чего кровь у парня полилась ручьями из рассеченного лба, сломанного носа и разбитой губы. - Нет, нет, мы одни были, - от боли у предателя потекли скупые слезы. - Хорошо, а может расскажешь, кто виноват в гибели четырех новобранцев в лесу во время вашей первой вылазки? - для усиления эффекта устрашения капитан сломал один из пальцев Хартеру, что вызвало звонкий крик, раздавшийся на весь корпус. - Да, да, они нас начали подозревать, и мы перерезали им УПМ во время задания, чтобы они разбились!!! Удовлетворенный ответом, Леви встал и хладнокровно пнул обоих в живот, после связал Гольденберга и выволок его вон из кабинета. Последовав его примеру, командор вывел и Бориса. На крик к кабинету сбежалась толпа пьянчуг, расступившись, они дали провести пойманных новобранцев, недоумевающе перешептываясь между собой. - Эти двое были пойманы на краже документов и сознались в предательстве и убийстве четырех новобранцев, они будут переданы военной полиции, - заорал солдатам Смит, - расходимся по казармам, празднество окончено!! Вдруг, протиснувшись через парней, в первый ряд выбежали обеспокоенные Лиз и Чако, у которой проступили слезы от услышанного вердикта командора и вида скрученного с окровавленным лицом Хартера. Борис, заметив девушку, рывком вырвался от ведущего его блондина и подбежал к пассии. - Не знаю, куда меня сошлют, но я вернусь и женюсь на тебе, - парень успел только слегка коснуться губ Кагами, как его снова скрутили и быстрее повели за соучастником, - только жди меня!!! - проорав последние слова, он ухмыльнулся, а Чако, захлебываясь слезами, протиснулась сквозь толпу и побежала в сторону своей каморки. Либер проводила грустным взглядом капитана, ведущего Гольденберга, и после бросилась вслед за подругой. - Надо же, мы ведь с ними и в академии учились, за одним столом все это время ели, а вот оно как все оказалось... - Мне эти новенькие сразу не понравились! - А вдруг среди нас еще есть предатели? Народ вовсе не собирался расходиться, а, будто протрезвев, начал никому не нужные дебаты. - Ханжи, мы прибудем назад не скоро, ты остаешься за главную, - обратился к Зое командор, - пусть нам подгонят повозку, и выбери нам в помощь парочку доверенных трезвых ребят. Майор приняла приказ и на пару с Моблитом начала разгонять зевак. Спустя некоторое время капитан, командор, двое рядовых и пойманные уже ехали в сторону столицы. *** Лиз зашла в каморку подруги и увидела ее лежащей на кровати и рыдающей в подушку. Не зная, какими словами успокоить Чако в такой ситуации, она просто села рядом и стала ждать. Через несколько минут истерика девушки прекратилась, она легла на спину, прикрыв красные глаза рукой. Либер заметила, что на ее губах запеклась кровь после поцелуя Бориса. - Мне очень жаль, что так все вышло, - первой заговорила Лиз, - наверное... - Нет, это лучший расклад, - Чако прервала подругу. - Почему? - недоумевала девушка. - В тюрьме ли, в подземном городке ли, но шансов выжить у него в сотни раз больше, чем будучи разведчиком, - Кагами открыла лицо и привычно улыбнулась, - то, что он будет жить - для меня самое главное. - Поняла, - кратко ответила Лиз и, тоскливо улыбнувшись, обняла вновь зарыдавшую подругу, - все будет хорошо...