Идеал

Все вокруг уверены, что Шинки испытывает неприязнь к Шикадаю Нара. Все: от его команды и учителей до отца. Шинки даже забавляет эта чужая уверенность, когда Йодо пренебрежительно бросает, что Шикадай Нара всего лишь расхваленная посредственность. Она косится на Шинки, ожидая его реакции. Арая робко возражает на её слова, что расхваленной посредственности удалось поймать Йодо в теневую ловушку, и тоже поворачивает лицо, скрытое маской, на лидера команды. — Случайность, — отрубает Йодо, плотнее натягивая на голову капюшон куртки. Она говорит громче, чем необходимо — Шинки слышит шипение музыки в её неизменных наушниках. — Шинки уделал бы его вчистую. Да, Шинки? — Шикадай Нара уже чуунин. И он брат Шинки, — вставляет обычно молчаливый Арая, но сегодня отчего-то разговорившийся. — Да, Шинки? Шинки игнорирует обоих. Сухой воздух постепенно нагревается: время близится к полудню. Шиноби из Конохи следует поторопиться — бродить в песках среди бела дня небольшое удовольствие. Ещё и ветер поднимается. Он гонит пыльные клубы, приглаживая барханы, сечёт лицо поднявшимися песчинками. Они стоят в стремительно сокращающейся тени караульной башни форпоста. — Это Шинки должен был получить ранг, — Йодо не сдаётся, наступая на Араю, словно бы это он виноват в решении совета; а тот отступает, пряча лицо за маской кукольника: — Казекаге виднее, — дипломатично звучит его приглушённый голос, а фарфоровое лицо поворачивается к Шинки. — Опаздывают. Своевременное замечание. Несколько часов ожидания сложно не заметить. Что могло их задержать? Именно в этот момент в чистом ярко-синем небе появляется необычная угловатая птица с чёрно-белым оперением. Она опускается на вскинутую руку Шинки, и команда может разглядеть схематично набросанного воробья, странным образом держащегося в воздухе, как на листе бумаги. Коснувшись пальцев Шинки крылья разворачиваются в клочок записки с беглым размашистым: «Уже в пути. Скоро будем». Техника имитирующего рисунка. — Я же говорю, посредственность. Может, этот чуунин, — слово «чуунин» Йодо произносит особенно ядовито, — заплутал сам и команду свою завёл в пустыню. Раздражение Йодо Шинки понятно. Если бы не Шикадай, вышвырнувший её из отборочных, у Йодо был шанс выйти в финал — всё-таки сильнейшая куноичи страны ветра. Ещё никому не удавалось обойти её технику. Должно быть это унизительно. Только она не понимает, что в битве всегда так: как в шоги — сила не имеет значения, если бьёшь бездумно. Побеждает тот, кто сумеет понять противника, его слабость, увидеть следующий ход. А Шикадай Нара достойный соперник, и как бы ни было странно для окружающих, Шинки всегда уважал его. О том, что Шикадай Нара получил ранг чуунина, Шинки оповестил преподаватель по дипломатии и политологии, при этом значительно посмотрев на единственного ученика. Для Шинки это значило только то, что в гонке с Шикадаем Нара он снова отстаёт. Так уж с самого начала повелось, что Шинки постоянно приходилось гнаться за идеальным Шикадаем Нара, отставая лишь на пару шагов. У того была неправомерно большая фора. Это соперничество навязывалось Шинки с того момента, когда казекаге назвал его своим сыном, а у клана оказалось два неофициальных наследника. Приёмный сын казекаге и его же родной племянник. Старейшины склонялись в сторону Шинки, но если бы Шикадай Нара всерьёз предъявил свои права на управление деревней, сложился бы прецедент. Шинки владел кеккей генкай магнетизма, которым славилась Сунагакуре, но Шикадай был кровным родственником и уже сейчас считался гением клана Нара, чьих представителей готовили к политике с младенчества. Сам Шинки поставил бы на Шикадая Нара, будь он на месте старейшин. Приёмыш без прошлого против парня с великолепной родословной и лучшим образованием среди пяти стран. Шикадай Нара очевидно лучшая кандидатура в правители. Что тут думать? Но самого Шинки никто не спрашивает. Никому не интересно, чего же хочет сам Шинки. Да и Шинки вряд ли смог бы ответить на этот вопрос. Всё, что и в самом деле волнует его, это одобрение отца. Слишком большой долг перед господином казекаге. И если отец хочет вырастить из него достойного наследника, то Шинки сделает всё возможное, чтобы не опозорить славное имя казекаге. Шинки задумчиво смотрит на то, как возмущаются опозданием коноховцев Йодо и Арая, а потом переводит взгляд на горизонт, где расшалившийся ветер крутит небольшие вялые смерчи из песка. Он первый замечает появившихся шиноби: высокого Шикадая, белёсого мальчишку Яманака и ту толстую надоедливую девочку — как же её звали? Акимичи. Конечно. — А вы не торопились, — Йодо выступает вперёд первой. — Простите. Вчера на жуткую бойню напоролись. Пришлось задержаться из-за доклада, — начинает Шикадай, но Шинки перебивает его, глядя на небо — солнце уже в зените, если они прямо сейчас не выступят, то сумерки придётся встречать в пустыне: — Отговорки свои приберегите на потом. Нам бы поторопиться. Он запинается, когда встречает взгляд Шикадая, который улыбается, не сдвинувшись с места. Улыбки Шикадая Нара обычно сбивают Шинки с толку. Они разные, живые и всегда что-то значат. Одной только улыбкой сводный кузен может показать любую эмоцию. И Шинки каждый раз ловится на них, гадая, что же значит очередная улыбка. Эта немного усталая, но тёплая. И выглядит так, будто Шикадай на самом деле рад вновь встретиться. — Давно не виделись. В этот раз у нас совместная миссия, да? Шинки замирает, не зная, что на это ответить. Они с Шикадаем никогда не дружили и даже не притворялись хорошими знакомыми. В те недолгие взаимные семейные визиты их общение сводилось к минимуму. — Ты будешь командовать, Шикадай? — спрашивает он, чтобы хоть что-то сказать. — Что-то не устраивает? — мальчишка Яманака тоже выглядит уставшим, но раздражённым. С чем же таким они столкнулись? — Ты же знаешь, почему искать отправили нас? Потому что с этой марионеткой последним дрался Шикадай. — И хочу сразу напомнить, что у Шикадая самый высший ранг, — встревает девочка Акимичи. — Это нам и без вас известно. Но мы в стране ветра, а Шинки лучше всех разбирается на местности, — это уже Йодо. Девчонки встают друг против друга, как боевые петухи. Шинки ловит краем глаза, как Шикадай досадливо треплет свои волосы в торчащем хвосте. — Вот же геморрой. Мне не принципиально, если лидером будет Шинки. И теперь они все снова смотрят на Шинки, ожидая его реакции. Ему тоже хочется раздражённо вздохнуть, но привычка держать лицо снова побеждает. — Нет, я просто уточнил. — Раз Шинки так говорит, то я тоже не против, — у Йодо такой вид, будто она проглотила что-то горькое. — Давайте вначале проработаем детали задания. И определимся с зоной поиска. От прямого взгляда Шикадая Нара неуютно. Никто кроме казекаге тепло не улыбается, когда смотрит на Шинки. Тот привык, что все вокруг его побаиваются и часто отводят взгляды. Шинки мало кому нравится как личность, чтобы вот так вот ему улыбаться. А ещё неуютно от того, что неуютно. Он всегда должен быть уверен в себе. — Знаешь, а ведь маммилярия и в самом деле зацвела, — выдаёт Шикадай в полной тишине, прерываемой свистом усиливающегося ветра и шуршанием песка под ногами, привлекая к себе внимание. — Она и в самом деле красива. А я её Братом назвал, — он смеётся, будто не замечает удивления в направленных на него взглядах. — Маммилярия? — переспрашивает мальчишка Яманака. — Ты называешь их по именам? — Шинки удивлён. Даже казекаге не придумывает имена своим кактусам. — Не всех, — улыбается в ответ Шикадай. — На что она похожа? — Шинки по-настоящему интересно: его маммилярии ещё не зацвели. Воды им должно быть не хватает. Или воздуха. Или света. Отец говорит, что они должны быть полностью покрыты цветами. — О чём вы? — девчонка Акимичи переводит взгляд с одного на другого. — О кактусах, — отвечает ей Йодо раздражённым тоном, хотя на самом деле никакого раздражения не испытывает. Ей тоже любопытно. — Яркие розовые цветы с загнутыми лепестками. Очень необычно, — Шикадай Нара не обращает внимания на реплики спутников. Он идёт расслабленно, как и должен идти старший, будто песок, вьющийся вокруг них и забивающийся в одежду и волосы, никак его не беспокоит. — Приезжай как-нибудь, посмотри. Боруто тоже часто про тебя вспоминает, думаю, он будет рад твоему приезду. Шинки замечает, как следят за их разговором Арая и Йодо, поочерёдно поворачивая головы то на одного, то на другого, будто за игрой в мяч наблюдают. Он молчит на предложение Шикадая и улыбается уголками губ. Больше из-за реакции сокомандников. За кого они его принимают? За робота? Шинки с трудом выныривает из забытья. Его покачивает на весу. Он не сразу соображает, что держится на чьей-то спине. Шинки поднимает голову, и в его глаза врезаются чьи-то торчащие вверх волосы. Он шипит от неожиданности и отклоняется назад, едва не свалившись с неудобного насеста. — Очнулся? — чужой голос он не только слышит, но и чувствует грудной клеткой, прижатой к спине Шикадая. — Сам идти можешь? Шинки видит Йодо, висящую на спине мальчишки Яманака, и девчонку Акимичи, поддерживающую плечом сгорбившегося Араю. Они все выглядят побитыми и слабыми. Память подбрасывает ему отрывки недолгого боя, в котором их совместную команду раскидали, как котят. Он осторожно слезает со спины Шикадая и тут же проверяет горлянку. Железный песок, подчиняясь технике, вновь оплетает его плечи. Так Шинки чувствует себя увереннее. — Марионетка? — это первое, что его беспокоит. Снова поражение, и снова из-за марионетки Ооцуцуки. — Здесь, — Арая хлопает себя по наплечному свитку. — Разрушилась от твоего удара, но Шикадай велел её забрать. — Правильно. В деревне сами разберутся, — Шинки поворачивается к Шикадаю. — Почему тот мужик не стал нас добивать? Ты сказал, что он уже с командой Боруто сражался? — Не знаю. Может, за детей посчитал. Кто знает, что в мозгах этого маньяка творится? — Шикадай пожимает плечами. — В любом случае нам следует доложить о нём в администрацию. Он встречается глазами со взглядом Шинки. — Ты точно в порядке? Ты кучу чакры потерял. И спас меня. Снова. Шинки опять теряется с ответом. Что на это можно сказать? Всё в порядке? И лишь спустя пару мгновений, заполненных свистом ветра и стуком песчинок, врезающихся в их одежду, он понимает, что его смутило на этот раз. Забота в голосе Шикадая. Заботятся о нём только Йодо с Араей и отец. Для всех остальных он железный Шинки. Без чувств, без эмоций. — В порядке, просто в следующий раз думай быстрее, — отвечает он, наконец определившись с чувствами, и улыбается, глядя в обеспокоенное лицо Шикадая. — Тебе бы и самому научиться планы составлять, — тот тоже начинает улыбаться. — Будешь на других полагаться, далеко не уедешь. — Будем здесь стоять и языком трепать, вообще никуда не уедем, — сварливо ворчит мальчишка Яманака, сгибающийся под тяжестью Йодо. — Да будет тебе, — девчонка Акимичи хлопает его по руке. — Может, это твой единственный шанс подержать красивую девушку на спине. Шинки не может сдержать смешка, уж больно нелепая ситуация получается. Он замечает, что и Шикадай смеётся над шуткой, повернувшись к своим сокомандникам; он видит, как поворачивает на него своё скрытое маской лицо Арая; и впервые не хочет сдерживать себя. Завтра он снова станет старательным шиноби, лидером отряда, бесчувственным сыном казекаге и начнёт гонку за идеальным Шикадаем Нара, но сейчас ему нравится чувствовать себя частью одной большой компании. Чувствовать себя по-настоящему живым.