Небо Перерождения

Он появился внезапно. В самый разгар восхваления Десятого. Ещё и себе на попечение взять пришлось. Хаято так беспокоился, что у горячо обожаемого Десятого без того дома кавардак из-за гостей незваных, в том числе и из-за сестры, потому он решительно предложил свою помощь, толком сам не представляя, как будет справляться. В маленькой комнатке уживаться с кем-то столь оживлённым и раздражающим казалось невыносимым. — Значит, слушай сюда, — максимально грозно заговорил Хаято, глядя с презрением на гостя сверху вниз. — Тебе позволено быть здесь только благодаря милости Десятого. Не смей путаться под ногами. Не знаю, насколько ты там силён был в своём мире, но, запомни, тут ты ничто! В этом мире действуют свои правила. У Десятого много врагов, и сражаемся мы с ними посредством пламени, — зажёг он красное пламя, давая сразу понять, как всё непросто. — Не беспокойся, — улыбнулся Мао. — Помехой не стану, — продемонстрировал он своё пламя на раскрытой ладони. — Но почему твой огонь такой насыщенный красный? Выглядит странно. — Дурень! Это не огонь, а пламя предсмертной воли! Пламя Урагана. Оно гораздо круче любого огня. — Урагана? — Я — хранитель Урагана Десятого, — гордо произнёс Хаято, ухмыльнувшись. — Пламя Урагана самое разрушительное. Задача хранителя Урагана сметать врагов босса непрерывными атаками. — О, тогда я Ураган, как ты! — достал Мао тонфа, покрутив ими и встав в боевую стойку. Оружие вызвало не самые приятные ассоциации. — Вот уж дудки! — отмер Хаято. — Ты слишком… Солнечный, — понял он, наконец, отчего мальчишка представлялся особенно раздражающим. — Солнечный Ураган? Мне нравится, как звучит. — Звучит абсурдно! Хотя я сам та ещё смесь… — тихо дополнил в сторону. — Значит, не так уж абсурдно? — улыбнулся Мао, заглядывая в глаза, склонившись набок. — Ладно, будь хоть кем! Но мне всё равно не нравится, что ты Ураган! — А что ещё есть? — Дождь, — почему-то первым Хаято вспомнил Такеши. Ибо он тоже немало раздражал. — В обязанность хранителя Дождя входит очищение поля боя и улаживание конфликтов внутри семьи своим успокаивающим пламенем. — Грибной Дождик, — задумался Мао. — Чего? — Да я подумал, что Титри у нас Грибной Дождик. То есть с Солнышком. — Ты дурак? Что за фигню ты выдумываешь? Грибной дождик, — помотал он головой, — скажешь тоже. — Но здорово же, — широко улыбнулся Мао. — Ещё? — Гроза, — почти прорычал Хаято. — Хранители Грозы несут обязанность принимать на себя атаки противника, направленные на семью. Самые крепкие и неубиваемые. — О, это точно Юджин! Он самый мощный из нас. С самой широкой грудью, способной защитить нас всех. — Да не в груди дело. — Знаю, я понял, — продолжал улыбаться Мао, всё больше напоминая Такеши. Тонфа, как у Кёи, утверждение к принадлежности к Урагану, Солнечное упрямство. Как же он не нравился Хаято… — Из оставшихся бесячих ребят, есть ещё хранитель Тумана. Их задача: скрывать истинное лицо семьи. Делать реальным нереальное, скрывать правду от посторонних глаз. Мао представил сразу двух своих компаньонов. Хильду и Агате. Обе носили маски, желая быть кем-то другим, не собой. И если Хильда в итоге раскрылась им, Агате до самого конца желала быть не той, кем являлась. Какое-то время ей это даже удавалось. — И, конечно же, Облако. Хочешь не хочешь, а вспомнишь этого парня. Вечно угрюмый и кровожадный. Отстранённый от общества, слишком гордый, чтобы действовать сообща. Если бы не чудовищная сила, фиг бы я его признал хранителем Десятого. — Звучит одиноко, — наконец сошла с лица Мао улыбка. Отстранённый от общества. Так походило на Вейгу. — А твой Десятый, какое у него пламя? — Небо, конечно же. Он же босс. Обладатели пламени Неба объединяют все остальные, вносят гармонию даже в такую безнадёжную шайку, как остальные хранители. Десятый — великий человек! Десятый, самое лучшее Небо, которое я когда-либо знал. Да даже не будь он Небом, я бы всё равно последовал за ним в любое пекло. Хаято продолжал воспевать Десятого в непрерывной оде. Мао же попытался понять, кто являлся их Небом, кто всех объединил. Нет, это был не Вейгу. Клейр. Она была их Небом. «Вейгу бы одобрил», — улыбнулся Мао своим мыслям.