***
Лео бежит от выстрелов в спину по крышам, с тяжелой снайперской винтовкой наперевес, но он привык к этой тяжести. Пули летят мимо (одна все же прострелила хвост его черного шарфа, оставив дырку), противники далеко, и все же выстрел был слишком громким. И пусть он по сути оторвался, Леонардо не останавливается. На шум могут прийти не только приспешники Главы мародеров, но и ходячие трупы, а последних видеть не хотелось от слова совсем. Легкие горят от бега, зеленая куртка как никогда спасает от холода осенью, а ноги уже не выдерживают. Край крыши близко, и Бывший Лидер прыгает в открытое окно этажом ниже. Делает сальто в воздухе и удачно приземляется на деревянный пол, звякнув дулом снайперки. Наверняка он бы разодрал себе кожу, если бы не плотные, атласные ленты черного оттенка что опоясывали ноги. Мутант тяжело дышал, поднимаясь с пола. Коленки дрожали от усталости и напряжения. Но нельзя расслабляться. Это может стоить жизни. Эта комната оказалась чьей-то гостиной, полностью разгромленной. С засохшими и покрывшимися плесенью пятнами крови тут и там. Мебель была сломана то ли произошедшим здесь, то ли временем. Дверь спереди была забаррикадирована, а два проема по бокам были открыты. Из-за плохой погоды и вечера что постепенно сменяется ночью, в помещении царил полумрак. Леонардо напрягся всем телом, по шее и под панцирем вдоль позвоночника пробежали мурашки. Как же он ненавидел подобные ситуации. А ещё черепахе стали неприятны до глубины души многоэтажные здания. В таких обычно всегда толпа трупов шляется на каждом этаже. Забавно, раньше снайпер любил гулять по пожарным лестницам, залезать на открытые балконы… Но с последним годом многое изменилось. Раздался грохот падающей посуды с левой части квартирки. Лео тут же достал катану. Последние пол года главным его оружием стали пистолеты, особенно в ближнем бою с мертвецами. Однако шуметь будет очень опрометчивым поступком, особенно в сложившейся обстановке. Лучше зарубить дохляков по тихому, и не дай бог эти твари позовут своих друзей на помощь. Зажмут ведь и разорвут в клочья. Ниндзя часто вспоминал по ночам, в кошмарах, крики тех кто оставался закрытым в одной комнате с толпой ходячих. Лидера передернуло. Не об этом он должен сейчас думать. Рукоять меча натирает руки обмотанные бинтами, а дыхание непроизвольно замедляется. Бесстрашный словно в замедленной съемке, направляется к левому проему, аккуратно огибая разбитое стекло, выпавшее из сломанного шкафа у стены. Там оказалась маленькая кухонька, освещенная тусклым светом что падал из окна. Легкий ветерок развевал грязные, сероватые занавески, за которыми стоял силуэт мертвеца. Подумалось Лео, вдруг у зомби остались жалкие обрывки воспоминаний, рефлексы или привычки, которым они следуют даже после смерти? Мысль бредовая, абсолютно, особенно учитывая лютую ненависть мутанта к вирусу и всем ходячим трупам. И вот теперь, может быть, этот дохляк который когда-то был девушкой по старой памяти пытается помыть посуду после завтрака, обеда или ужина своей семьи. Грустно даже как-то. Снова провалившись в транс размышлении, Леонардо делает ошибку: он наступает на большой осколок бывшей тарелки, и тот трескается, так пронзительно неприятно в этой мертвой тишине. Девушка. Нет. Не так. Зомби поворачивается на звук, и медленно идет к живому, выходя из тени. Её лицо и прочие очертания были скрыты тенью и колыханием штор, но сейчас когда последние лучи едва-едва виднеющегося за облаками солнца, плавно падают на труп… И случается то, чего боялся Лео последние полгода. Он видит знакомое лицо пораженное вирусом. Рыжие волосы, лохматые и засохшие комками из-за сгустков крови и грязи. Выражение лица перекошенного инстинктами и чувством голода. Мятая, порванная в некоторых местах одежда которая стала лохмотьями. Укусов было несколько, бедняжке перед смертью вырвали несколько кусков мяса, да так что виднеются белые кости. Видимо, она умерла в мучениях. Пускай бывший Лидер ненавидел девушку при жизни, но он бы не стал желать ей такой смерти. Шаг за шагом, тихий хрип. Лео показалось, что она всхлипнула, что она тянет к нему руки молча умоляя закончить её страдания. Хромает на неестественно вывернутой ноге. Ниндзя отшатывается от мертвой, стоит той подойти слишком близко. Рука что сжимает рукоять катаны дрожит. Лео скован, каждое движение дается с трудом. Даже дышать стало трудно, слюна как будто застряла в горле комком. Труп спотыкается, задевает сломанную половицу и падает на пол, прямо на битое стекло и все пытается дотянуться до него изуродованными конечностями. А Леонардо все отходит и отходит, пока не упирается спиной в стену позади, прямо сбоку от правого проема. В голове звенит, перед глазами двоится. Ему стало плохо. Он думал, выстоит подобное зрелище, что без сомнений оборвет шастанье своих когда-то знакомых, и не дрогнет, но… Зловещий рокот накренившегося вперед шкафа, последующий оглушительный удар и выворачивающий наизнанку хруст костей. Лео крупно вздрагивает и приходит в себя, вскидывая голову. Увиденное снова обдает его внутренности ледяным, колким чувством. Ходячий все ещё жив, придавлен шкафом, с изломанным позвоночником, но он также шевелит челюстями. Стучит зубами, отчаянно хочет плоти и крови. Чувствовало ли оно боль? На вряд-ли. У этих тварей только мозг жив, но не нервная система. У них напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Оно не было Эйприл О’Нил. Больше нет. Взгляд темнеет, становится непроницательным. Леонардо давит в себе воспоминания, чтобы перед глазами не было той самой рыжей девушки, которой его брат-умник отдал свое сердце. Которая манипулировала, но все же оставалась их другом. Пускай Лео ненавидел её наглость и умение дергать за ниточки. Но все же, он считал её сестрой. Её, а не Караи. Тяжелыми шагами, черепаха подходит к зомби, сжимая оружие до побелевших костяшек. Занеся клинок над головой, Лео замахивается и со всей силы бьет. Влажный хруст черепной коробки, плеск гнилой крови. Леонардо вырвало прямо на пол в обшарпанной гостиной.***
Щелчок зажигалки, затяжка, выдох с дымом. Зеленоглазый посмотрел вверх, в укутанное грозовыми тучами стемневшее небо. В зубах зажата сигарета, а горло першит от горечи табака. Такого же горького как и Их жизнь последний год. Сегодня было как-то плаксиво-тоскливо на душе, так неприятно. Сердце будто обволокли тоненькой пленкой, и из-за этого он ощущал странную меланхолию. Недовольный рык, черепаха встряхнул головой, пару раз шлепнул себя по щеке. Не время ныть и разводить сопли. Не сейчас, когда у него слишком много забот для того чтобы оставалось хоть пару минуточек на жалость к бедненькому себе. Его брату, его любви всей жизни досталось намного сильнее, потому будь так добр, Рафаэль, стисни зубы и терпи как ты делаешь это обычно. Не для себя, так для него. Раф справится. Привык. Живет этим принципом, он же самый сильный из всех братьев. Мастер сай стоял на железной крыше их потрепанного панцеробуса. Этот вагон с приделанными колесами и двигателем, стал для Них чем-то вроде дома на колесах. Дом. Место куда можно вернуться, усталым и вымотанным, но знать что там есть кто-то, с кем не страшны любые апокалипсисы. Обычно, Раф был тем кто встречал. И его все устраивало. Лео всегда был рядом, теперь очередь темпераментного ждать возвращения мечника. Легок на помине, подумалось черепахе, когда сзади на транспорт запрыгнула знакомая фигура со снайперской винтовкой за спиной. Рафаэль повернулся к нему и выдал свой фирменный оскал плохого парня. Запасы еды ещё были, но Леонардо сумел найти ещё пару баночек консервов. По крайней мере от голода Они в ближайшее время не помрут. Что-то странное было со старшим, это Раф почувствовал практически сразу. Его звериное чутье было весьма восприимчивым к малейшим изменениям. Они часто молчали. Порой, слова были лишними и не подходящими. Это было понятно, когда во время одной из своих ссор было привлечено внимание целой толпы мертвецов. С тех пор пока братья находились на улице, те хранили молчание. Лео не помнит, как они через люк зашли внутрь вагона. Как грубые руки в перчатках без пальцев стаскивают снайперку, забирают из рук добытые припасы. Помогают снять куртку и шарф, а также надоедливый и почти что бесполезный, но такой нужный протез. Мягкий и теплый плед опускается на плечи, и Лео уже не так сильно ощущает эту противную зябкость на сердце. Он благодарно кутается в ткань, наблюдая за действиями Рафа. Такие посиделки после очередного тяжкого дня стали обыденностью. Они часто ходили на вылазки по отдельности, но оставались вместе несмотря ни на что. С шеи Рафаэля падает тяжелый, шипастый ошейник который он нацепил что бы ходячие «зубы себе обломали» при попытке загрызть Бунтаря. Скидывается кожаная куртка с плеч. А ярко-красная повязка, с одной зашитой прорезью для глаз, так и остается на голове. Рафаэль забирается под плед и ютится с Лео на одном сиденье, сгребает его в свои объятия. Они стали необходимы друг для друга. Леонардо тяжело вздыхает и прижимается ближе. Внутри панцеробус был обжит очень уютно, так что бы здесь двое чувствовали себя в безопасности. И это заставляет расслабиться, наконец перестать держать себя в напряжении. Темпераментный дает Леонардо такую необходимую ласку, заботу. Лео знает, Раф все ещё терзается виной. Ведь это он тогда, в первый день этого безумия лишил своего Лидера руки. Потому что не мог иначе. Или рука, или жизнь его любимого брата, партнера. Его выбор был очевиден, а укус на ладони старшего слишком глубок в тот самый поганый день. …уставший, мечник все-таки рассказывает Рафаэлю о зомби которого повстречал сегодня после убийства Главы мародеров. Его голос дрожит, руки бьет дрожь, а сам он не смотрит на брата. И Лео на самом деле, не знает что он чувствует из-за этого. Наверное, опустошение. Полное иссушение, словно из него выпили всю жизненную силу. А Раф понимает, конечно же понимает. Потому утешает в своем стиле, мягко покусывая плечи и шею Лео, чередует с поцелуями в лоб и щеки. Рафаэль обещает самому себе, что как только Они свалят из этой дыры, найдет какого-нибудь ученого и вынудит его создать безупречный протез для своего старшего брата. И перед сном, Они в хрен-знает-какой-раз признаются друг другу в любви и уснут, наглухо заперев люк и двери. Не это ли было их таким шатким, хрупким, но Счастьем?***
На рассвете, панцеробус будет ехать вдаль. К окраинам города. Братья наконец набрались нужных ресурсов, в частности взрывчаткой, чтобы пробраться за стену во внешний мир. И пусть только Их попробуют остановить, Они сбегут далеко-далеко. Туда, где Небо будет чистым от туч и дыма от взрывов и пожаров. Туда, где не нужно будет бояться за свою жизнь. Туда где Они будут Вместе. Туда, куда указывал адрес в присланном сообщений посреди ночи. На разбитом экране че-фона, от контакта «Донни».