Дуэль

Никки сидел, оперевшись спиной на холодную кафельную плитку, в туалете. Где-то рядом с ним лежал уже находящийся в прострации Слэш. Но Никки даже не понимал, что кто-то есть рядом с ним. Он чувствовал, как голову заполняет приятный полусладкий дым, как он растекается по телу, затрагивая все нервные окончания и погасая в них огненными вспышками. Он видел, как полупрозрачные силуэты распространяются в нем и создают совершенно отчетливую картинку давнишних чувств и переживаний. Каждый раз он пытается дойти до конца, узнать, что же там такое, что за той дверью, которую он никак не может открыть, потому что у нее нет ручки. И в этих сказочных образах он видел всю свою жизнь, потому что она была красочнее и еще более таинственной, чем та, находящаяся за пределами туалетной комнаты. Каждый раз Никки пытался поймать за хвост тот неуловимый образ псевдореальности только потому, что ему было мало жить в одном мире. И тут он оказывался в совершенно другом, пространство которого не заканчивалось даже за границами разума. В этом мире он видел залитую солнцем землю, которая, казалось, пропадала и снова появлялась. Никки шел по ней, зная, что где-то дальше опять окажется эта дверь, этот неизменный вопрос, который мучил его только на подсознательном уровне, и ответ на который ему не могли дать даже наркотики. Высокие тростники опоясывали его тело, пытаясь приподнять над землей и словно на волнах убаюкать. Огромное ярко-желтое солнце скручивалось спиралями вместе с облаками, создавая на малиновом небе геометрические сияющие узоры. На какое-то время все переворачивалось, но заботливые растения укрывали Никки, даря ему блаженство и спокойствие. Они несли его, укутав словно младенца, вперед, а Сикс пытался увидеть знакомые черты его частых видений. Когда Никки снова оказался на земле, он припал своей бледной щекой к траве, пытаясь насладиться ее запахом. Но запаха у травы не было, она пахла гниением и сыростью. Облака стали превращаться в кровавое месиво вместе с когда-то ярким солнцем, а заботливые тростники вдруг превратились в терновые кусты. В ужасе Сикс стал отползать от них, заметив вдалеке одинокий силуэт. Этот силуэт ему казался в этой безграничной земле каким-то маяком, к которому нужно идти, чтобы обрести наконец спасение. Он тянулся к нему, как к огоньку, потому что никаких других знаков больше не было. Это была девочка. Маленькая девочка, которая стояла к Никки спиной и смотрела на то, как солнце съедает землю, а солнце – облака. И тут Сикс понял, что он должен ее окликнуть, что он должен увидеть ее лицо, потому что, если не сейчас, то больше уже никогда он не сможет оказаться здесь. И когда он дотрагивается до ее хрупкого детского плечика, чтобы увидеть ее лицо, терновые кусты схватывают его и тащат прочь от нее. Никки отчаянно пытается еще хоть как-то ухватиться, чтобы увидеть ее лицо, но девочка сама уходит прочь. В отчаяние темноволосый парень успевает дотронуться до ее руки, ухватив маленький браслетик, но колючие кусты несут его прочь от нее, и силуэт маленькой девочки гаснет в разорвавшемся пополам небе. - Никки, Никки!- колючие ветки опутывают Сикса по рукам и ногам, не давая ему шансу выбраться, от чего тот начинает неистово кричать. Где-то на грани сознания и наркотического опьянения, он чувствует, что кто-то хочет его вытащить на поверхность. Он слышит чей-то знакомый голос, но хватаясь за призраков, Никки не может выйти наружу. Но сильный удар заставляет его сразу же выплыть, словно из-под воды, оказавшись снова в неосвещенном туалете вместе со Слэшем. - Никки, мать твою, что ты опять наглотался?- Мик нервно держит басиста за голову, пытаясь заглянуть в одурманенные зеленые глаза. - Что,- Сикс нервно сглатывает,- случилось? - Никки, умоляю, вставай!- гитарист безуспешно пытается поднять тело друга, но тот нагибается над унитазом, освобождая свой организм от алкоголя и наркотиков. - Черт бы вас всех побрал!- матерится Марс и выбегает из туалетной комнаты. Через несколько минут Никки поднимает голову и понимает, что он все еще сжимает кулак. Но разжав ладонь, он увидел, что поймал только воздух. - Слэш,- Сикс тихонько пинает спящего друга, но тот никак не реагировал на его прикосновения. Поднявшись с пола, Никки нетвердой походкой пошел прочь, чувствуя себя полностью разбитым и обессиленным. - Я сказал, что я не буду приглядывать за этими идиотами!- кричал на Томми Мик, когда смог наконец его найти. - Да что случилось?- барабанщик сильно тряс головой, пытаясь протрезветь, и одновременно застегивая брюки. Мик застал его совершенно не вовремя. Томми наслаждался обществом двух пышногрудых девушек на парковке и даже не подозревал, что где-то что-то рушится или происходит. Ли вообще никогда не задумывался, что время идет для всех, а не только для него одного. Он уперто думал, что они с Никки останавливали время для всех и наслаждались им только они. Вот и теперь, когда обе девушки делали ему минет, барабанщик был искренне удивлен, что такая типичная ситуация вышла из-под контроля, а никого нет рядом. - А где Никки?- Томми украдкой посмотрел на Марса. Он чувствовал себя виноватым под пристальным взглядом вечно мрачного гитариста и поэтому хотел хотя бы маленькую часть вины сбросить на басиста. - Нажрался наркоты вместе со Слэшем,- процедил сквозь зубы Мик. Сколько раз гитарист пытался объяснить Никки, что границы придумали не из вредности, а из-за того, что они есть изначально. Но Сикс все равно думал, что этими ограничениями ему бросают вызов, что он что-то не может. Томми за ним следовал извечно, потому что ему нравилось разрушать все на свете и ничего не создавать взамен. Винс тоже не отставал от них в мере своего разрушения. И только Марс видел, что они все дружно, не отдавая себе отчет, загоняют Никки в могилу, по которой потом пройдет еще одна граница, как по человеку, возомнившему, что он может все. - Мик, Томми, наконец-то вы пришли! Я не знаю, как это остановить! Это перешло любые границы!- кричал Дафф, на щеке которого красовался огромной кровоподтек. Винс и Эксл давно стали заклятыми врагами. Винс осуждал вокалиста Guns n’ Roses за трусость и высокомерный характер. Эксл говорил то же самое в адрес вокалиста Motley Crue, прибавляя еще то, что Нил членоносящее существо полностью с бабскими повадками. Каждый раз, когда эти двое пересекались, в лучшем случае все заканчивалось несколькими оскорблениями в адрес друг друга, в худшем – очередной дракой. Сегодня же ситуация полностью пошла наперекосяк: Никки, Слэш и Стивен сразу же удались, чтобы вогнать в себя всевозможные наркотики за один вечер, Иззи и Дафф то появлялись, то снова уходили куда-то по своим делам, Томми был как всегда бушующим ураганом, который все время доставал мирно потягивающего алкоголь Мика, а вот Эксл и Винс, понявшие, что сегодня их никто не будет останавливать, ждали, кто первый из них спровоцирует драку. Что случилось, не знал даже Мик, который в полглаза приглядывал за двумя эмоциональными вокалистами. Просто вдруг Эксл резко вскочив со стула, схватил за бело-розовую жилетку Винса, после чего отпустил, и они оба куда-то ушли. Гитарист Motley Crue сначала даже не придал этому никакого значения: сказались и выпитый алкоголь, и накопившаяся усталость. Через несколько минут поисков двух вокалистов, он нашел их недалеко от бара, буквально убивающих друг друга. То, что с его ростом и комплекцией нельзя лезть в драку, Марс понял уже давно, когда, только познакомившись с Никки, пытался его разнять с каким-то крашеным панком. Сикс потом еще долго обнимал мрачного друга со сломанным носом и скептицизмом уже на все, что касается безумного басиста. Сейчас Эксл и Винс были похожи на двух диких кошек, которые боролись за пьедестал внутренних, понятных только им ценностям. Роуз, поджав под себя блондина, с силой, держа его за лацканы жилетки, бил его головой об асфальт. Эксл вообще не любил бить руками: он считал это слишком низко. Зато он всегда мог воспользоваться каким-либо подручным предметом, а потом забивать жертву ногами. Винс же в этом плане был совершенно беспощаден: благодаря частым глупым дракам с Томми, он научился мастерки наносить удары, и, если свое лицо он всегда прикрывал руками, то разбить в кровь чужое для него было дело чести. Никто не мог понять, как в слишком женственном на первый взгляд блондине могли уживаться столь разные люди, составляющие его же самого. Но сейчас Винс находился под рыжеволосым вокалистом и при каждом сильном ударе об асфальт, ненавистное лицо рассыпалось на миллионы разноцветных осколков. Но боли Нил не чувствовал: все его тело и разум захлестнула волна неприязни. Перед очередным ударом Эксл выгнул спину, словно чувствуя себя победителем, который устал добивать своего противника, но тут вокалист Motley Crue, воспользовавшись этим промедлением, резко толкнул Роуза в грудь, спихнув тем самым его с себя. Эксл успел опереться на руки, но не успев встать, был впечатан в асфальт тяжелым ударом ноги. Вокалист Guns n’ Roses ненавидел кровь. Нет, он ее не боялся. Он ее именно ненавидел. Она была для него, как красная тряпка для быка: она его провоцировала, поэтому, когда проведя ладонью между носом и припухшими от ударов губами, он увидел свои пальцы, окрашенные в ярко-алый цвет, он понял, что живым сегодня Винс не уйдет. Снова сбив с ног противника, он заломил тому руки за спину, зажав корпус тела между своими ногами, и просто впечатывал его лицо в жесткое покрытие дороги. Он отчетливо понимал, что от таких ударов смазливое личико пострадает так, что никакая тонна грима не спасет его, Роуз еще более зверски продолжал, держа за волосы, превращать лицо того в кровавое месиво, наслаждаясь болезненными выдохами Нила. Томми, который наконец кинулся к противникам, сразу же получил удар в челюсть от Роуза, чувствуя металлический привкус крови. По крайней мере, тот отпустил Винса, который не собирался ретироваться, а только, наоборот, отпихнув барабанщика, направился к рыжеволосому парню. Того уже держал Дафф, пытаясь хоть как-то утихомирить, но ударом ноги ниже пояса МакКагану пришлось отпустить вокалиста. Когда Никки увидел всю эту картину, все наркотическое опьянение слетело с него просто моментально. Разбитое лицо его вокалиста пополам с растекшейся косметикой, слипшиеся от крови волосы Эксла с засохшим кровяным следом под носом навели на него настоящий ужас и страх. Он молниеносно оказался между противниками и уже занес руку, чтобы как следует отыграться на Роузе, как его схватил за запястье Иззи Стрэдлин. - Стрэдлин, что ты творишь?- негодовал Сикс, чья злость не успела вылиться на Эксла. - Твой больной вокалист чуть не угробил Эксла!- глаза Иззи горели адским огнем. - Мой?- тут Никки уже хотел убить темноволосого гитариста,- Стрэдлин, уйди, мать твою, иначе я убью вас обоих! - Прекратите все!- Мик, стоящий до этого в стороне, оказался в самом центре событий,- Сколько уже можно? В гробу я вас всех видел с вечными вашими разборками! - Скажи своему вокалисту, пусть только попробует подойти еще раз ко мне!- Эксл все еще не унимался и вызывающе смотрел на Никки. - Закрой пасть, детка!- огрызнулся Винс, ссадины которого прижигал виски не на шутку напуганный Томми. - А я думаю, куда вы все делись... Вашу мать!- Слэш, распутывающий по дороге непослушные кудри, наконец пришел на место событий и был совершенно потрясен открывшейся перед ним картиной,- Эксл, ты опять за старое? Слэш и Дафф всегда вставали во всех конфликтах между Экслом и Винсом на сторону второго. Они прекрасно знали, что практически всегда их вокалист вел себя некорректно, заводясь на ровном месте и всегда из-за ерунды. Он спокойно мог послать к черту всех и уйти, когда от него зависело все. И он катастрофически ненавидел любых вокалистов, потому что считал, что только он должен существовать на этой планете. Была бы его воля, он бы лично убил своих кумиров, чьи голоса завораживали его. А Винса он ненавидел хотя бы еще потому, что когда-то они были хорошими друзьями. Тогда почти безызвестные Guns n’ Roses выступали на разогреве у Motley Crue, а Эксл был милым и смешным малым, с которым можно было всегда поболтать просто так. Все отчетливо помнили, как взволнованный Роуз чуть ли ни со слезами на глазах прибежал к Нилу, когда перед ответственным выступлением он умудрился подцепить ангину. А потом группа Эксла встала на один пьедестал с группой Никки, но два вокалиста не смогли его поделить, потому что у каждого была своя правда. Винс думал, что Эксл должен восхищаться им и относиться к нему, как к учителю, а Роуз считал, что наоборот. И с тех пор их отношения превратились в вечное противостояние друг другу. - Слэш, не встревай!- Иззи был похож на обезумевшего бульдога, охраняющего свой дом. - Да сколько можно, Иззи?- гитарист нервно щелкнул зажигалкой, закуривая,- Каждый раз эти перепалки, драки – мы уже с Никки отойти не можем! Эксл, вы когда-нибудь найдете общий язык! - Я полностью отличаюсь от этого недоумка!- вокалист презрительно фыркнул. - А ты поставь себя на его место!- не унимался Слэш, который был просто взбешен этой ситуацией. - А пусть они поменяются местами,- сверкнув глазами, предложил Мик,- на неделю. Роуз будет выступать в роли Винса, а тот наоборот. Пусть они побудут на месте друг друга. - Да никогда!- запротестовал Нил, время от времени вырывающийся из рук Томми. - Нет, пусть побудут!- согласился Слэш,- Неделю пусть поживут друг у друга, пусть они поменяются жизнями. - Вы издеваетесь?- Эксл посмотрел на всех, как на круглых дураков. - У вас с Винсом нет выбора,- согласился с идей Никки.- В конце концов, всего неделя. Или тебе слабо, Роуз? - Мне?- возутился рыжеволосый вокалист,- Это у Нила кишка тонка! - Это ты мне сейчас?- оттолкнул заботливого друга Винс,- Что ж! Считай, что эта будет наша дуэль. Кто не сможет продержаться в роли неделю, навсегда признает, что ничего собой не представляет! - По рукам, Нил!- принял вызов Эксл,- Разве я откажусь увидеть, как ты будешь признаваться передо мной на коленях, что ты просто ничтожество. - Взаимно,- наигранно улыбнулся блондин. Мик устало закрыл глаза. Он боялся представить, во что превратиться вечное противостояние двух вокалистов. Он давно понял, что врагов бывших не бывает. Они всегда будут устраивать баталии, даже если у них будет подписан пакт о ненападении друг на друга. Ненависть не вымывается из крови, как тот же алкоголь. Ненависть пропитывает тебя насквозь: твой разум, твое тело, твое сердце - и выгрызает их, а потом передается на генетическом уровне. Этот вызов не сможет ничего принести, потому что это своеобразная дуэль как любая дуэль принесет только разрушение. Самое обидное, Мик понимал, что кроме него, этого никто не чувствует. Более того, она просто уничтожит кого-то из них: самолюбивого, эгоистичного Винса или эгоистичного, самолюбивого Эксла. Они – одна сторона медали, они видят в себе же собственные качества, потому и ненавидят друг друга. Но за что Марс любил Винса так за то, что тот мог кроме ненависти уметь сочувствовать и, возможно, любить. Motley Crue были одной большой семьей, а Guns n’ Roses вращались вокруг Эксла Роуза. Ну по крайней мере тот так хотел. - Паршиво выглядишь, Винс,- Никки сочувствующе посмотрел на своего вокалиста. Нос полностью опух от ударов, огромный кровоподтек под глазом и огромные ссадины около губ и на лбу. Томми заботливо прижигал ссадины на костяшках у Нила, не поднимая глаз на басиста. Он казался каким-то отстраненным и виноватым. Винс, видно было, еще не остыл, потому что драка окончилась, когда он был не в лидирующей позиции, хотя прекрасно понимал, что еще чуть-чуть и лицо его пострадало бы намного сильнее. - Ты не лучше,- Винс слегка улыбнулся.- Мик сказал, что ты совсем был в прострации. Что ты на этот раз намешал? - Неважно,- отмахнулся Никки. - Ты слишком увлекся наркотиками,- Томми все так же не поднимал глаза на Сикса, дезинфицируя ссадины друга по сотому разу,- ты уже сам не свой. Мик заинтересовано наблюдал за всем со стороны. Раздражительность сменилась интересом, потому что невооруженным взглядом было понятно, что что-то произошло между лучшими друзьями. Марс все время пытался понять это из разговора, но единственное, что он понял, даже скорее почувствовал, что Томми слишком подавлен и расстроен, а Никки не сильно чувствует себя виноватым, но не знает, как подступиться к другу. А то, что Сикс ведет себя действительно аккуратно в общении с барабанщиком, говорит, что произошло что-то из ряда вон выходящее. А что могло произойти между близнецами террора, даже Мик со своим многолетним опытом в понимании двух темноволосых парней не мог представить. - Вот ключи от дома Эксла,- мягко сказал Слэш.- Я отвезу тебя, скажу, что где находится. Не против? - Нет,- Винс поднялся с барного стула.- Вот мои. Пускай Мик покажет, что где Роузу. Только пускай он ничего не будет трогать! - Винс,- Томми дотронулся до плеча друга,- давай лучше я. - Ну как хочешь,- опешил Нил. Мик приложил руку к подбородку, пытаясь хоть смутно представить, что могло произойти между двумя лучшими друзьями, коль они даже не хотят оставаться вместе. По крайней мере, это даже несколько хорошо, что остается Никки один, ведь он всегда относился к гитаристу как к старшему брату, а значит, возможно, он захочет ему рассказать о случившемся. - Ну и шикарно же обустроился, сукин сын!- Винс нервно пнул по стоящему у окна стулу. - Ты только все-таки не перегибай палку,- Слэш положил ключи на большой комод.- Не копайся там в его вещах и бумагах, ладно? - Передай это лучше Экслу,- Нил устало завалился на огромную кровать.- У меня тоже есть свои скелеты в шкафу. - Надеюсь, это не мертвые проститутки?- улыбнулся гитарист Guns n” Roses. - Куклы вуду вашего вокалиста!- рассмеялся блондин,- Слушай, оставайся, а? Опустошим запасы спиртного у Роуза. На спиртное же запрет на прикосновения не действителен? - Все равно репетиций неделю не будет,- мулат развалился на кровати рядом с Винсом. - С чего это ты взял? Я еще как гонять вас буду!- рассмеялся Нил,- И бить, и сажать на электрический стул! - Вошел в роль!- смеясь, Слэш встал с кровати и направился в сторону кухни,- Лучше пошли просто напьемся, а к пыткам приступим с утра! - Ну и бардак!- Эксл брезгливо провел пальцем по запыленным столешницам в доме Винса. - Ну так уберись,- фыркнул Томми,- ты же теперь в роли Винса. - Что-то он несильно сам спешил навести порядок,- Эксл открыл один из ящиков. - Личные вещи, может, не будешь трогать?- Ли злила наглость вокалиста Guns n’ Roses. - Слушай, малыш, ты меня привел, ключи отдал. На этом твоя работа закончилась,- Роуз раздраженно посмотрел на темноволосого барабанщика.- Спокойной ночи! - Винс бы так не сделал,- Томми решил поиздеваться над гостем. - Это мы потом разберемся. С утра,- похлопал по плечу барабанщика Эксл.- А теперь будь добр иди спать к себе. Ли, закатив глаза, развернулся на пятках и, выйдя, с силой захлопнул за собой дверь. Идти домой совершенно не хотелось, хотелось напиться и проснуться где-то не у себя. Пытаясь отогнать паршивые мысли, Томми уселся на ступеньках и закурил. Терпкий дым заполнил легкие теплом, давая надежду на благополучное времяпрепровождение, но каждый раз, когда барабанщик делал затяжку, он чувствовал, как руки предательски пахнут виски. Словно в первый раз решив попробовать этот вкус, Томми нерешительно провел языком по ладони. Через пару секунд он уже ловил такси, которое увезет его туда, где время не останавливается ни на секунду, а алкоголя, наркотиков и девочек хватит на всю эту затянувшуюся вечность. - Извини, Мик,- Никки чувствовал небольшую вину после случившегося. Он знал, как гитарист к нему относится и как переживает за него, поэтому ему совершенно не хотелось, чтобы тот видел его под наркотиками. - Извиняйся перед Винсом,- тихо ответил Марс,- ну или еще перед кем. Это он специально добавил, надеясь, что Сикс расскажет ему, что произошло между ним и Томми, но тот замолчал и только печально смотрел в окно. Мик же вел машину по залитой электрическим светом дороге. Гитарист ненавидел электричество, особенно когда оно заменяло природный свет. Сейчас, когда сияла такая огромная луна, ее совсем не было видно. Она словно растворялась в ярких искусственных огнях, которые приглашали в свои яркие сети, растворить здесь и остаться. Правда всегда аккуратный Марс боялся вести собственноручно машину после литров выпитого алкоголя, но потом он вдруг почувствовал, что эти огни охраняют его, всю группу. Они хранили их от всех бед, чтобы рано или поздно стать их палачами самим. И эта угнетающая тишина только сильнее заставила Мика озаботиться Сиксом. А что если эта ссора повлияет на группу, и они распадутся на пике своей славы? Ведь сколько раз такое случалось со многими группами. - Посмотри, Мик, как эта луна светит сегодня,- тихо начал Никки.- Она как будто смотрим своим огромным глазом на всех нас и знает, сколько у кого грехов. Интересно, а она простит нас? Марс напряженно посмотрел на басиста, но заметив его слегка подрагивающие руки, тот понял, что он просто обдолбан. Странно, но эта мысль принесла ему какое-то облегчение, и он сильнее нажал на газ, чтобы отвести Никки домой и оставить наедине со своей эйфорией. А завтра, возможно, все будет как всегда, и близнецы вернутся творить хаос на этой планете. Эксл в халате Винса, наслаждаясь утром, ходил по квартире ненавистного вокалиста, уплетая за обе щеки найденные в холодильнике яблоки. Играть честно Роуз не собирался, поэтому с нескрываемым удовольствием открывал ящики и изучал их содержимое, но чаще всего ничего интересного он не находил. Это были фотокарточки, которыми и так пестрили все журналы и светская хроника: довольный Винс на руках у Томми, обкуренный Никки вместе с Ли строят рожи, а Мик на заднем фоне делает вид, что хочет их покусать или просто фотографии Нила и совершенно незнакомых полуголых девиц. Иногда находились какие-то порнографические журналы или тексты песен, но никаких дневников и никаких заметок. Эксл уже совершенно отчаялся найти хоть что-нибудь стоящее, пока не заглянул под журнальный столик в столовой: там аккуратной стопочкой лежали какие-то письма. Отложив яблочко, Роуз начал читать их, но он никак не мог понять их сути: то писалось о каких-то угрозах, то следовали слова благодарности, какие-то прилагаемые счета, фотографии какого-то ребенка лет десяти и извечные мольбы не забывать о сыне. Окончательно запутавшись во всем, вокалист достал бутылку пива и снова устремился в прочтение писем. - У Винса есть сын?- вслух произнес Эксл. Почему-то эта мысль никак не укладывалась в его голове. Судорожно пытаясь вспомнить, сколько может быть примерно лет Нилу, рыжеволосый парень пришел к выводу, что облажаться с ребенком Винс мог где-то в районе 16 лет. Поняв, что в этом возрасте это ненаказуемо, а впоследствии даже очень круто, Роуз принялся с большим усердием искать какие-нибудь пикантные подробности жизни своего врага. Винс Нил тоже не терял ни минуты и погряз в изучении личных предметов Роуза после ухода Слэша. Время от времени ухмыляясь любовным запискам фанаток, которые, видимо, тешили самолюбие Эксла, и всякого рода дурацким запискам, что нужно сделать. Однако вокалиста Motley Crue поразил тот факт, что детские фотографии Иззи и Эксла были убраны в рамках в тумбочку. На одной из них - Иззи и Эксл стоят в школьном дворе, по-дружески обнимая друг друга, на второй – Эксл в огромной клетчатой юбке, состроив рожицу, смотрит на обнимающего его за талию Иззи, который вытянул губы в воздушном поцелуе, на третьей – они машут фотографу рукой в каком-то баре. Блондин поспешно убрал фотографии в тумбочку, когда в дверь позвонили. Поправив рукой еще не расчесанные волосы, Винс открыл дверь. На пороге стоял Иззи Стрэдлин. - Ну заходи раз пришел,- пожал плечами Нил, который никого не ждал из этой группы. - Я пришел проследить за тобой, чтобы ты не трогал вещи Эксла,- Иззи ринулся заглядывать в каждую комнату, проверяя все ли на месте. - Стрэдлин, у тебя паранойя что ли?- блондин закати глаза,- Или ты в гувернеры к нему записался? - Я просто хочу, чтобы ты наконец отстал от Эксла!- глаза гитариста злобно засверкали. - Да разве его кто трогает?- искренне удивился Винс,- Ты его дольше всех знаешь и будешь утверждать, что он никогда не начинает любую перепалку первым? Иззи знал, что Нил прав, но он просто напросто не мог с ним согласиться. Он знал Эксла со школы, они вместе уехали, вместе создали группу. Они были больше, чем друзья, ведь они прошли все на свете вместе. Ему казалось, что он не может отойти от Роуза, который сам не понимал зачастую, что творит. Согласиться со всеми упреками, со всеми сплетнями для Иззи было невозможным. Он доверчиво смотрел Экслу вслед, потому что он был для него какой-то частью совершенно нового мира, который они создали вместе, поэтому он считал, что он тоже часть мира Эксла. Но Роуз не любил никого. Даже друга детства. Он построил свою неприступную крепость, которую никто даже не имел права взять. Но Стрэдлин этого не понимал и не хотел понять. Он настолько привык идеализировать Эксла, что тот вовсе стерся. И сейчас, пытаясь поймать ускользающий образ друга, Иззи потерялся сам. - Зачем ты убрал наши фотографии?- Иззи просто трясло от возмущения. - Какие фотографии?- пробубнил Винс, поедая клубничный йогурт. - Тут стояли фотографии,- гитарист, словно зная, где они могут стоять, открыл ящик тумбочки.- Зачем ты их убрал? - Я их не убирал,- продолжая завтрак, ответил Нил. - Наверно, их снова убрала уборщица,- Стрэдлин виновато присел на кровать. - А Слэш не говорил, что у Роуза есть уборщица,- задумавшись, сказал блондин.- Вот зажравшийся буржуй! Иззи догадывался, что нет никакой уборщицы, нет никакой девушки, которую раздражают эти фотографии. Нет ни одной причины, которые озвучивал ему Эксл. Но он продолжал верить, что его друг все тот же милый и веселый паренек, выросший в адских условиях. Он все еще верил, что он прибежит к нему под проливным дождем домой, и они вместе будут сидеть в его комнате и разглядывать журналы с голыми женщинами. Когда-то Эксл успел превратиться в совершенно неприступного человека, который никого не видел кроме себя в отражении всего мира. Когда-то Роуз надел на себя корону и решил, что этот мир принадлежит только ему. Но Стрэдлин отказывался верить в это, и каждый раз, когда он понимал, что все его иллюзии ничего не стоят, он ненавидел всех лютой ненавистью, потому что ему казалось, что это они превратили Эксла в самовлюбленного подонка. И упаковав себя вместе с другом в саркофаг из иллюзий и воспоминаний, он превратился в верного пса, самозабвенно любящего человека, который уже не любил никого кроме себя. Но Иззи не отдавал себе отчет в том, что он похоронил сам себя в своих же иллюзиях, став комком ненависти и непонимания для всех. Он бросался на защиту Роузу, он презирал тех, кого ненавидел Эксл, и сам умер вместе с ними. Глупость Стрэдлина иногда доходила до абсурда, вызывая недоумения и у Даффа, и у Слэша, и у Стивена. Он стал заложником собственной привязанности, за которую он не мог перестать бороться. Именно тогда он потерял свое истинное лицо: он стал отражением самого Роуза, он стал его прекрасным дубликатом, беспрекословно следующим за создателем. Он словно брал на себя половину всех чувств и эмоций своего друга, словно пытался стать с ним одним целым. Вместо этого он превратился в такого же бездушного истукана, следовавшего за человеком только по привычке. - Иззи,- окликнул гитариста Винс впервые по имени,- подбросишь меня сегодня? - Да,- улыбнулся тот.- Кстати, у тебя прекрасно получается играть Эксла. - Благодарю,- несколько ошарашено сказал Нил, впервые почувствовав какое-то неудобство от этой дуэли с Роузом. Покинув дом своего друга, Иззи со злостью ударил по капоту машины. Ревность к любым вещам, принадлежащим Экслу, выплескивалась наружу. И эта самовлюбленная крашенная шлюха Винс живет себе, решив, что он играет роль Эксла. Заметить недостатки Роуза было для него слишком мучительным, потому что это была и его грань. Они словно все находились в одном огромном зеркальном зале, в котором отражались они все с одним и тем же набором качеств и эмоций. Автомобиль тронулся с места, подняв огромный столб пыли, и исчез где-то вдалеке. А пыль так еще и продолжала крутиться в воздухе, словно прах наших воспоминаний, оседая на вещи и людей, которые даже о ней не догадывались. Крутясь еще несколько минут, она превратилась опять же в невидимый след, который никто даже толком не ощущал и даже не знал о ее существовании. Солнечный свет проникал маленьками лучиками солнца сквозь плотные занавески темного цвета, словно пытаясь наполнить мрачное жилище хоть какими-то яркими огоньками дневной повседневности. Но хозяин крепко спал на животе, уткнувшись в подушку, вместе со своими воспоминаниями и сновидениями. Кому-то снятся яркие и красочные сны, кому-то зачастую кошмары, кому-то эротические сны, но Мик видел всегда только черно-белые. Они заглушали его бурную жизнь всемогущего рок-н-ролла с миллионом ярких софитов, которые ослепляли и манили. Гитарист всегда оставался неприступным для них. Он смотрел на них, он восхищался ими и видел, как те, кто были ими пленен, шли за ними и растворялись в безызвестном мерцании славы. Ему казалось, что это какой-то край совершенно иного мира, чуждого ему, но который в то же время оказывается оборотной стороной его. Марс умел расставить приоритеты и умел понять истинные ценности. Он являлся неким мудрым Каа, к которому приходили за советом. Он считал себя неким колпачком, которым затушевали фитилек горящих музыкантов, обмакнутый в спиртовую жидкость, именуемую рок-н-роллом. Стук в дверь разрушил умиротворенный покой, в котором прибывал Мик. Он всегда улавливал любой звук очень четко, благодаря чему всегда избегал всяких неприятных ситуаций. Вот и сейчас этот звук был сразу же уловлен музыкальным слухом гитариста, и он осторожно ступая по холодному полу, подошел к двери. Какое-то внутренне предчувствие, не несущее ничего хорошего, терзало его изнутри. Сделав глубокий вдох, он открыл дверь. На пороге стоял Томми. Даже не так: на пороге стояла тень его друга. Размазанная губная помада, уже непонятно чья и скольких оттенков, покрасневшие глаза, с огромными фиолетовыми синяками под ними пополам с размазанным карандашом и подводкой. Волосы барабанщика были настолько спутаны, что из них бы пришлось выстригать огромные колтуны, чтобы привести их в порядок. Весь образ довершала совершенно ужасного вида одежда с засохшей блевотиной, какими-то жирными пятнами и видимо залитая каким-то спиртным. Томми стоял, словно он не видел Мика, продолжая расчесывать красный след у выпирающей вены на сгибе руки. - Доброе утро, Мик,- еле сказал Ли и прежде, чем войти в дом, рухнул на вовремя поймавшего его гитариста. «Утро добрым не бывает!»- пробежало в голове у Мика, когда он пытался затащить Томми в ванную. В подобном виде он не раз видел Никки, который потом ко всему прочему просил деньги будто бы на такси, а сам летел за очередной дозой. Но Томми никогда не доходил до состояния своего названного брата-близнеца. Максимум, он мог завалиться совершенно пьяный к гитаристу, долго сидеть согнутым пополам над унитазом, после чего, заливисто смеясь, извиняться. Если Никки для Марса был неким младшим братом, который всегда уважал его и относился с всепоглощающей любовью. Мик знал, что сначала он безумно боялся показаться полностью обдолбанным перед гитаристом, но потом, оказавшись во власти наркотиков, его ничего не останавливало и не смущало. Винс же был некой красивой вазой для Марса: девушки его любили, он был неким эталоном для них, но на деле Мик не замечал в нем никаких интересных для себя качеств. Томми всегда был маленьким ребенком: он отказывался взрослеть. Наверно, поэтому он смог вызвать у Марса какие-то отеческие чувства. Каждый раз, когда барабанщик доходил до саморазрушения, последовав за Никки, Мику хотелось укрыть его, как укрывают детенышей дикие животные, идя порой на собственное уничтожение. Томми был всегда открытым и искренним, что поражало всех и заставляло им пользоваться. Вот и сейчас, когда Томми сидит, поджав колени, в ванной, словно маленький ребенок, Марсу хочется его огородить от этого всего хаоса, к которому тот так стремится. Лицо Томми скрыто от Мика, поэтому он может только наблюдать за тем, как струйки воды скатываются с его волос по мерно вздрагивающим плечам и молчать. Он знает, что барабанщик ему сегодня все расскажет, потому что эта недосказанность выливается через край, словно переполненная ванна. - Мик,- Томми сидит на полу в халате какой-то очередной девушки Марса, потому что больше ничего подходящего для друга гитарист найти не смог. В этом большом и мягком халате барабанщик похож на щенка-подростка: необыкновенно тонкие и длинные ноги и такие же длинные руки, которые в беспокойстве он не знает, куда деть.- Как давно ты знаешь Никки? От глупости вопроса темноволосый гитарист даже поперхнулся черным чаем. И, посмотрев своим фирменным взглядом, который обозначал «Ты идиот что ли?», заставил усмехнуться самого Ли, который понял, какую нелепицу он сказал. - Просто расскажи, что случилось между тобой и Никки,- Мик опустился на пол рядом с другом. Томми, перебирал нервно пальцами по кружке, после чего отставил ее и, обхватив Марса мертвой хваткой, уткнулся ему в плечо: - Только обещай, что никому не скажешь! Даже Никки! Обещай, Мик, обещай! - Я обещаю,- гитарист смущенно обнял друга в ответ. Сейчас он еще больше напоминал ребенка, который боится неизвестности, но который отчаянно хочет от нее спастись. Гитарист хотел помочь этому такому большому и такому маленькому человеку, который стоял над разверзнутой перед ним пропастью. Волна отчаяния захлестнула барабанщика, и он пытался найти выход. Женщины, алкоголь, героин – все, что пропитывало его тело насквозь всю ночь, оказалось еще одной каплей яда в чаше его страхов и страстей. Он прибежал к Мику только потому, что кто-то должен был высосать яд из зияющих ран его души. - Я и Никки,- Томми сделал несколько нервных выдохов, пытаясь собраться.- Понимаешь, в тот вечер мы поехали к какой-то его знакомой. Я должен был понять сразу, что ни я, ни он не контролировали ситуацию. Это был полный ад. Мы уже были сильно пьяны до того, как приехали. В общем, Никки предложил мне попробовать героин. Я ему говорил, что мне весело и без наркоты, потому что мы занюхали еще пару дорожек в машине, но, когда я увидел его под кайфом, меня это просто соблазнило. Не знаю, как Никки, видимо он уже давно распробовал героин, когда меня отпустило, я думал, что умру. Меня разрывало на части, поэтому он принес еще кучу кокса, а сам опять пропитал свое тело героином. Дальше все пошло как-то наперекосяк, потому что я чувствовал себя слишком странно, но Никки… Томми разжал объятия и судорожно стал искать на полу пачку сигарет. Мик молча ждал, когда возобновится рассказ. Гитарист понимал, что ситуация явно вышла из-под контроля, раз даже барабанщику стоит стольких усилий во всем этом признаться. «Неужели они убили кого?»- промелькнуло в голове у Марса. Но Томми, судорожно вдыхающий едкий дым, снова сделал глубокий вздох и, закрыв лицо руками, еле слышно сказал: - Он трахнул меня, Мик. С губ Марса слетел удивленный выдох, который растворился в пространстве комнаты, как безмолвный свидетель терзаний такого беззащитного перед своей жизнью Томми. Ли боялся поднять глаза на гитариста, боясь услышать, что угодно в свой адрес. Он хотел тишины, он молил о молчании. Мик молчал, потому что боялся представить Никки. Он не знал, какого было ему разрушать лучшего друга. Он представлял это покорное тело Томми, который наверняка даже не понимал, что происходит. Но Никки? Его Марс не мог понять, а потому не мог простить. - На следующей день,- продолжил барабанщик,- он пришел ко мне и спросил, помню ли я, что вчера произошло. Я и вправду был не уверен в своей памяти, к тому же я не винил его в случившемся. Это было частью нашего террора, пусть даже и по отношению ко мне. Я соврал, сказав, что не помню. Он пришел в бешенство. Я потом понял, что его просто ломало из-за отсутствия новой дозы. Я просто выгнал его. Он отнесся ко мне, как к вещи. Мой лучший друг отнесся ко мне, как к вещи, Мик. Как к вещи. Томми снова, поджав колени, сжался в комок эмоций и тихо повторял «как к вещи». Он сам не понимал, что для него было страшнее: увидеть самую неприглядную черту Никки, которого он так боготворил и любил, или же его пугал тот факт, что он так болезненно провел полостную операцию по удалению Никки, когда тот хотел быть рядом с ним. Это был обоюдный эгоизм. Марс это прекрасно понимал. Они потому и стали лучшими друзьями, что были зеркалами друг друга. И каждое их ранение отражалось обоюдно. Просто почувствовать это оказалось слишком страшно и слишком соблазнительно тем фактом, что можно раствориться в друг друге навсегда. - Я думаю, твои вещи высохли,- Мик встал с пола.- Иди домой. Марс умел быть жестоким, когда это нужно было. Сейчас Томми нельзя было сочувствовать, его нельзя было утешать. Он сам уже увидел свои и Никки пороки и страхи. Он должен был снова вернуться в ту бесшабашность, которая была ему свойственна. А во что выльется инцидент с Сиксом, Мик не знал. Он и не хотел встревать в дело, которое не касалось его внутренних идеалов. Странное это слово – идеалы. Кажется, их ни у кого больше не осталось. - Я отвез Никки вчера к себе,- как будто между прочим добавил гитарист. Томми улыбнулся своей извечной улыбкой и тихо оставил мудрого Каа наедине с его обителью, в которую редко, кто заходил. Стивен и Слэш сидели напротив, не отрывая затуманенного взгляда друг от друга. Приятное оцепенение распространялось по всему телу, затрагивая каждое нервное окончание. В теле, казалось, распускались бутоны сквозь артерии и вены, пуская вместо крови розовый сироп, состоящий из дурмана и блаженства. Где-то в голове проплывали образы расплывчатых теней, которые растворялись, оставляя за собой шлейф из исчезнувшей боли и наступившего взамен ей спокойствия. Раскрывались другие мысли и другие чувства, весь мир, все подсознание превращалась в огромную сцену, на которой происходили сказочные зрелища. И все эти спектакли ты мог почувствовать и запомнить. Все они могли вылиться во что-то новое, от чего пришел бы в восторг этот мир, в котором живешь без этого наркотического оцепенения. - Как ты думаешь, кто выиграет?- спросил Слэш, закуривая. - Я не вижу никакой борьбы и никакого спора,- пожал плечами Адлер.- Мне кажется, они просто пытаются снова друг друга унизить, а не понять. - Ты прав,- согласился гитарист.- И все же ты за кого? - Они оба друг друга стоят!- усмехнулся Стивен,- Они никогда не придут к конечному итогу. А эта дуэль закончится каким-нибудь огромным происшествием. Я это чувствую. Слэш прикрыл глаза. Он тоже это чувствовал. Но он не собирался сейчас отправляться в тот мир, где царил хаос, он берег себя в мире с огромной сценой, по которому, как в цирке, ходишь по тоненькой жердочке. Вся жизнь была что снаружи, что внутри один сплошным цирком, в котором каждый хотел проявить себя, доказать, что его шоу опаснее и грандиознее. - Никки, ты в порядке? Когда Томми приехал к своему другу, дверь в его доме была выломлена, а окно разбито. Это было привычным делом, и поэтому барабанщик уверенно вошел в дом. Вся мебель была перевернута и повреждена. Обилие бутылок и мусора говорило о том, что гости уехали относительно недавно. Конечно, зачастую мусор после вечеринок оставался лежать месяцами, но мебель всегда вставала более или менее на свои места. Никки просто даже и не догадывался, что тараканы и вонь появляются именно из-за этого мусора. Но барабанщик видел туалетную комнату рядом со спальней, поэтому он знал, что полный кавардак находиться не только в комнате басиста, но и в его жизни. Наркотики, ложки, зажигалки – вот, что стало главным составляющим для Никки. Сикс лежал рядом с кроватью мертвенно-бледный, уткнувшись носом в ковер, и спал. По запекшейся крови у виска Томми понял, что тот просто напросто отключился, не дойдя до кровати. - Никки, проснись,- барабанщик тряс друга за плечо. Тот нехотя повернул голову и раскрыл слипнувшиеся глаза: - Ты пришел? Томми вытянул руки, позволив тем самым Сиксу, оперевшись на них, подняться с пола. Никки смотрел на друга и снова видел в нем своего брата-близнеца. Он видел в нем то же разрушение, которое нес сам Сикс. А Томми лишь глупо смотрел в глаза басиста и не мог понять, что происходит. Неужели у рок-н-ролла нет границ? Но ведь границы в человечности остались. Пытаясь найти точку соприкосновения с собственными мыслями, Ли не заметил, как баюкал на руках Никки, который опять нес какую-то нелепицу: - Пошли опять подожжем моих тараканов на кухне? - Мы же замучаемся потом проветривать комнату,- улыбнулся Томми, перебирая пряди волос друга, лежащего у него на коленях. - А кто сказал, что мы останемся дома?- перевернувшись, Никки встал на колени и уперся собственным лбом в лоб Томми. - Примерно это я и хотел предложить,- улыбнулся барабанщик, получив в ответ будто бы случайный поцелуй от Никки. - Мне кажется, это добром не кончится,- шепнул на ухо Мику Дафф, когда Эксл и Винс начали что-то выяснять между собой. - Они играют роль друг друга или себя сейчас?- спросил изрядно подвыпивший Стивен. - Какая уже разница?- усмехнулся гитарист Motley Crue. - По крайней мере, пойти бить друг другу морды они не имеют сейчас права,- Дафф опрокинул очередной стакан с водкой. Роуз, закинув ногу на ногу, сидел рядом с Винсем и внутренне ликовал. Тому все труднее приходилось сдерживаться, отчего Нил нервно дышал. Даже ответные колкие словечки не приходили на ум блондина. Эксл был сегодня в ударе, а Винс несколько подавлен. Его дико беспокоила вся эта история, и он поскорее бы желал ее уже наконец разрешить. - Скажи мне, Нил,- начал Эксл, вальяжно затянувшись сигаретой,- сколько у тебя детей? - Если ты переживаешь по поводу своей импотенции, то так и быть поделюсь одним,- огрызнулся Винс. - Когда ты уже успел состряпать того милого малыша, а?- рыжеволосый вокалист торжествующе усмехнулся. - Какого хрена ты лазишь по моим вещам, ублюдок?- Нил, вскочив со стула, схватил соперника за край его куртки. - Без рукоприкладства, пожалуйста,- Роуз с пренебрежением отвел от себя руку блондина.- Ты же должен меня постичь за это время. - Лучше бы ты сделал это сам,- Винс быстрым шагом направился прочь от Эксла. - Знаешь, что Нил?- окликнул вокалист Guns n’ Roses противника,- Как оказалось, женщины не в восторге от тебя, раз тебе приходится дрочить на бывших. - Иди подрочи своему Иззи, раз у самого не стоит,- светловолосый вокалист знал, что теперь Эксл Роуз никуда от него не денется. Он знал, что его гнусный характер сможет перекрыть человек, состоящий из больших пороков. Винс знал такого человека, он играл с ним в одной группе. Зло порождает зло. Ненависть порождает ненависть. Их ростки быстро выходят на поверхность и начинают развиваться сорняками. Единственное зерно лжи способно разрастись на поверхность километровыми гектарами. Однако одно зерно добра прорастает долго, но зато, когда оно вырастет, оно пойдет корнями глубоко в почву, обнимая землю изнутри. Посади зерно зла и добра рядом, как они будут развиваться параллельно. Но как любой сорняк первый росток можно уничтожить, когда благородные ветви второго окажутся приспособлены к любому условию. Зло порождает зло, и когда на клумбе твоей души в зарослях сорняков пробивает маленькая роза, ее сложно заметить, но стоит она дороже всех остальных растений. Так в когда-то открытом и искреннем Иззи проросли зерна ненависти и зависти, которые взращивал в нем Эксл Роуз, прикрываясь дружбой. Но что дала ему эта дружба теперь, когда мир когда-то милого рыжеволосого паренька заменила слава и деньги. Прекрасные воспоминания из детства? Музыку? Это, конечно, стоило того, чтобы стать тенью своего лучшего друга. Но любое отражение может быть разбито, если отражение не перестанет им быть. - Это было смело,- Иззи, смотря поверх темных очков, заговорил с Экслом. - Это было правильно,- Роуз стоял спиной к другу, не спеша поворачиваться.- Эту выскочку давно нужно поставить на свое законное место. - Все видят, кто ты такой,- Стрэдлин положил руку на плечо Экслу.- Он не стоит даже твоего присутствия. - Иззи, ты просто душка,- Роуз наигранно улыбнулся.- Ты же знаешь, что я люблю тебя. Экслу нравилось отражение Иззи. Ему нравилось, как тот поддерживал его в любых начинаниях, следовал за ним, как верный оруженосец Дон Кихота. Да и сам Роуз действительно, по сути, сражался с ветреными мельницами. Он сражался за любовь, за признание – а за них не борются. Просто жизнь некоторых людей должна состоять из вечного противостояния пустоте. Есть люди, которые больше всего в жизни ценят саму жизнь, но слишком отдаются ей. Они считают, что самая высшая степень ее познания – удовлетворение всех интересов. Такие люди разрушители больше, нежели созидатели. Но они создают вокруг себя потаенный мир, в котором хочется оказаться, потому что он идет на грани безумия и сумасшествия. Эти люди не боятся ничего, они просто распространяют свою разрушительную силу, думая в первую очередь о себе. Когда Винс создавал себя, он точно знал, что хотел. Он хотел, чтобы его видели в самом неприятном свете и поэтому бы восхищались. Ему нужна была некая слава Герострата. Только храмом Артемиды выступали законы, приличия и ценности. Но где-то в глубине него рядом с эгоизмом и самоудовлетворением умещалась скрытая натура, жаждущая правды. Именно поэтому он слишком близко мог принять к сердцу тот факт, что в его собственных ладонях могли находиться осколки чей-то жизни. Но сейчас он еще не знал, что такое потери, а потому не мог понять в себе другие черты, которые уживались рядом с его рок-н-роллом. - Как хорошо, что я застал тебя,- Винс приветливо улыбнулся куда-то уходящему Никки, столкнувшись с ним практически в дверях студии.- Черт, если я скажу, что ты похож на обдолбанного маньяка, ты же примешь это за комплимент. - Со мной все в порядке,- басист улыбнулся хищной улыбкой.- Ну что у тебя? Мне надо идти. То, что с Никки было ничего не нормально, знали все. Он превращался в живой труп, который ходил лишь за очередной дозой. Каждый раз, когда у него случались передозировки, его мысленно хоронили, каждый раз, когда он пропадал, все с ужасом ждали новости, что он мертв. На самом деле он действительно был уже мертв, потому что даже вечно смеющиеся зеленые глаза потухли, светя безумным огнем собственной зависимости. - Ты же знаешь, что мы можем делать, что хочешь?- Винс, подойдя к другу, сказал это тихо-тихо ему на ухо. - О чем ты опять?- Никки устало поднял глаза. Он давно перестал вообще что-то понимать и чувствовать. Его мир был подобен миру, в котором он жил: хаос и мимолетные связи, которые никогда даже и не начинались. - Тебе же ничего не стоит разрушать,- вокалист положил голову на плечо Сиксу.- Давай уничтожим еще один мирок к чертям? - Винс, ты что принял такое?- басист явно заинтересовался поведением Нила. - Я пьян, чертовски пьян,- признался блондин.- Но суть не в этом, Никки. - А в чем?- Сикс уже даже и не понимал, с кем разговаривает, поэтому всю остальную часть разговора он даже не смог уловить. Кажется, они все потеряли нить за всем этим круговоротом уже не пойми чего. Это была провокация. Роуз прекрасно понимал, что Винс ему мстит, но был слишком самовлюблен, чтобы отказаться. Он понял, что загнан в ловушку, но теперь ему некуда было деваться. Но дикие животные, будучи даже загнанными в угол, способны нанести смертельный удар их палачам. Эксл просто знал, что разрушение одного потянет за собой другое, а потом весь храм рухнет. - Ты никогда не сможешь сделать то, что делал я!- Винс Нил уже предвкушал победу. - Что же?- скучающе отозвался Эксл. - Ты никогда не сможешь переспать с Никки! Несомненно, Эксл Роуз бы отказался от такого дикого и невыносимого для него вызова. Кем себя возомнил этот самовлюбленный вокалист? Он думает, что он может все? Он думает, что он способен вообще на что-то? Роуз был прекрасно наслышан о похождениях Нила, но мысль, что он спит с мужчинами, была для него практически невозможной. Разве возможно то, что несет в себе одержимость чего-то большего. Но если бы они все не хотели бы добраться до самого верха, то были бы они теми, кто они есть? Наркотики, женщины, алкоголь, разрушение, хаос – все должно было быть на высшем уровне. Это был своеобразный высший уровень наслаждения собственной недосягаемости, свойственной знаменитостям. Винс действительно чувствовал вину по отношению к Никки, Томми даже Мику. Ему казалось это все настолько неправильным, что все их выходки казались безобидными. Ему казалось все такой слабостью, что вокалист сам стал себе противен. Но он был слишком циничен, чтобы сокрушаться по этому поводу. Поэтому он подавленно смотрел вслед угрюмому Экслу Роузу, которому он не мог простить собственные пороки. Слэш и Никки разошлись под утро, совершенно невменяемые и неконтролируемые. Гитарист Guns n’ Roses как-то еще мог вести машину, когда Сикс практически не стоял на ногах. Картинка расплывалась перед глазами обоих, и они время от времени надеялись на характерный звук разбиваемого автомобиля, когда случайно выезжали на встречную полосу. Но словно какой-то неведомый ангел-хранитель берег их для чего-то еще. Словно он ценил их жизнь, когда они, насладившись всеми ее дарами, были готовы умереть молодыми, подобно их кумирам. - Останови здесь,- Никки часто моргал глазами, чтобы не отключится. - Чувак, ты на ногах еле держишься,- запротестовал Слэш.- Давай довезу тебя до дома. - Я поеду с Томми,- оставался непреклонным Сикс. - Как знаешь,- чертыхнулся гитарист, останавливая машину около бара.- Я позвоню тебе завтра. - Хорошо,- Никки, медленно ступая по нервному асфальту, шел в сторону парковки, надеясь найти машину лучшего друга. Мир вдруг стал переворачиваться верх ногами: сказывались наркотики, запитые дешевым виски. Каждый раз Никки ослеплял какой-то свет, но через пару секунд он пропадал, и тогда наступала темнота, которую басист никак не мог контролировать. Сикс уже пожалел, что не послушал Слэша, потому что он чувствовал, как растворяется не только сознание, но уже весь организм. Сколько у него уже было передозировок? Две? Три? Сколько их будет еще прежде, чем его вынесут в темном гробу под вспышками миллионов фотографов? Сколько он будет еще висеть на волоске смерти? - А Слэш разве не с тобой?- басиста окликнул знакомый неприятный голос. - А, Роуз, это ты?- Никки устало оглянулся,- Он уехал. Ты не видел Томми? - Я думал, тебе был бы интересней Нил,- Эксл подошел вплотную к Сиксу. - С чего это вдруг?- темноволосый парень отчаянно пытался не отключиться и одновременно понять, что от него хочет Роуз. - Приятно, наверно, иметь под рукой собственную шлюшку?- Эксл схватил Никки за горло, прижимая к стене. - Ты совсем с ума сошел?- Никки ударом в грудь заставил Роуза отпустить его, но перед глазами снова появились разноцветные круги, и зажегся неприятный свет. Сикс понял, что дело - дрянь. Он отчаянно пытался взглядом найти машину, которую можно было бы с легкостью угнать, чтобы уехать подальше от невменяемого рыжеволосого вокалиста. В другой бы раз Никки с удовольствием бы надрал ему зад, но сейчас он был не уверен даже в том, что сможет проехать несколько метров на машине. Но он снова надеялся на удачу, играя в догонялки с собственной смертью. - Тебе что-то не нравится?- Роуз снова прижал басиста к стене так, что тот ударился об холодный бетон головой. Из груди вырвался болезненный вскрик. Сикс почувствовал, как пелена забвения затронула его взгляд, и он оказался в нескольких сантиметрах от потери сознания, а потом пробирающий насквозь полупоцелуй, полуукус на своей шее. - Отцепись от меня, ублюдок!- Никки, оттокнув Эксла, кинулся к ближайшей машине, но Роуз, сбив того с ног, швырнул его на асфальт. Вспышка разорвалась перед глазами Никки, осветив белоснежным светом его сознание, а потом погрузив его во тьму. Никки знал это ощущение и прежде, чем отключиться, снова мысленно поприветствовал свою смерть. - Сикс, какого черта?- Эксл принялся отчаянно трясти басиста, который не подавал уже никаких признаков жизни. Возможно, Роуз бы и не струсил, но, когда, повернув голову Никки, тот заметил кровяной след на своих пальцах, он сбежал. Какая-то внутренняя энергия вдруг сжалась в болезненный комок под горлом. Страх часто охватывал Роуза. Он считал, что он просто сильнее всех чувствует несовершенство и опасность, но на самом деле он просто трусил. Как в детстве он боялся возразить отчиму, так потом он трусил возразить своим порокам, за которыми прятался от собственной слабости. Иззи первым узнал о случившемся. Он с ужасом, но в то же время с нескончаемым восхищением смотрел на друга детства и не хотел верить ни единому его слову. - Они скажут, что это просто передоз,- отмахнулся Иззи.- К тому же этот сукин сын все время оказывается живым. Я даже не знаю, как ему это удается. - Это все ублюдок Нил!- не унимался Эксл,- Этот чертов засранец спровоцировал меня. Что я должен был сделать? - Надрать ему зад,- развел руки Стрэдлин. - Мы же в нашей дуэли, как ее называют. Мы не могли,- нашел причину Роуз. - Вашей дуэли даже и не было в помине,- начал гитарист,- или она шла уже всю вечность. Вас ничего уже не остановит! Вы рушите всех и все. Эксл, прекрати! Ты не замечаешь ничего на своем пути, ты погряз в собственных противоречиях, которые никак не касаются музыки. - В чем ты меня обвиняешь?- возмутился вокалист. - В том, что ты забыл, что значит рок-н-ролл,- Иззи схватился за голову.- Ты проповедуешь что-то свое. Слэш и Дафф живут в этом мире, а мы – нет. Ты не живешь в нем, когда так к нему стремился. А я пошел за тобой. И я иду за тобой. Эксл, прекрати уничтожать все, что мы так долго создавали. - Ты думаешь, что я когда-то смогу представить группу без тебя? Без Слэша? Без вас всех?- Роуз положив руки на плечи друга, склонился над ним. - Я знаю, что нет,- улыбнулся Стрэдлин,- но я боюсь этого. - К черту этих Motley Crue!- Эксл обнял друга,- Хуже шлюх! Никогда не найдется ни одной причины, чтобы мы все разошлись. К черту Винса! К черту их всех! К черту! Невозможность происходящего всегда складывается в противоречивые обстоятельства. Потом они становятся частью судьбы, замыкая круг происшествий. Какая-то невиданная сила заставила Слэша повернуть автомобиль. Гитарист всегда говорил, что у Никки несколько англов-хранителей, иначе, как объяснить его вечную победу над смертью? Когда темнота расползлась открытыми веками, Никки увидел над собой перепуганное лицо Слэша, Даффа и Томми. Они смотрели на него, как те врачи, которые достают пациента с того света. Только Сикс не был никогда там: он всегда обходил смерть. Она могла затронуть его сознание, но никогда ее цепкие лапы не забирали его душу. - Ты меня слышишь, Никки?- Томми отчаянно заглядывал в глаза друга. Никки слышал, но произнести хоть слово, было практически невозможным. Басист просто смотрел на все сквозь призму отрешенности и содрогания. Мир снова трясся, организм словно иссох, но совершенно не из-за отсутствия воды. Никки ломало. В конце концов, он смог охрипшем голосом сказать своим «реаниматологам»: - Может, хоть косячок найдется? Томми недоверчиво, но с неподдельной улыбкой посмотрел на лучшего друга. Он никогда не изменится. Он будет все время бегать от смерти, как только она от него отстанет, он подойдет к ней, как можно ближе, чтобы снова устремиться в соревнование с ней. - Да это за милую душу!- обрадовался Слэш, не обративший внимание на неодобряющий взгляд барабанщика. - Я позвоню Мику,- Дафф покорно отошел в сторону телефона. - Ты как?- Томми устало взглянул на Никки. - Бывало и хуже,- отозвался тот. - Что все-таки случилось?- спросил Слэш, протягивая косяк Сиксу. - Да ваш вокалист с ума сошел!- затянувшись, отплюнул басист. - Эксл?- удивился мулат. - Ну а кто еще?- разозлился Никки,- Этот придурок накинулся на меня не пойми зачем! Он с Винсом что ли меня попутал? Вообще, что принимает ваш Роуз? У него не хватило бы смелости только сунуться ко мне. Это сейчас так вышло: я был не в форме. Мало того, что он назвал меня шлюхой, так он еще мне и засос оставил на шее! Томми и Слэш покосились на красный след и недоумевающе спросили: - Тебя Эксл назвал шлюхой? - Ну он что-то сказал, что нам приятно иметь под рукой собственную шлюху,- пояснил Сикс. - Может, он и в правду перепутал тебя с Винсом?- спросил Дафф, подключившийся к разговору,- Просто так он часто отзывался о твоем вокалисте. - Если бы он перепутал меня с Томми, я бы даже не удивился,- возмутился Никки.- Но мы с Винсом вообще никак не похожи. - Может, вы позвоните Стрэдлину?- спросил Томми Слэша и Даффа,- Он наверняка знает, что случилось. - Иззи – темная лошадка,- пояснил гитарист Guns n’ Roses.- Я не думаю, что он расскажет что-то нам. Но могу сказать одно точно: здесь явно замешан Винс. Мик бы неспроста нам отправил Нила. Они явно опять что-то устроили с Экслом. - Ваш Роуз должен радоваться, что моя черепная коробка выдержит все,- усмехнулся Никки.- Иначе вы бы уже носили передачи своему вокалисту. - Извини, Никки, я должен был сразу подумать, что после такого унижения Роуз захочет хорошенько дать тебе в челюсть,- Винс ворвался словно тайфун в комнату, ломанувшись сразу к другу.- Надеюсь, ты его хорошенько отымел! - Не пришлось,- процедил Сикс.- Ты нахрена меня в эту ситуацию вплел? - Но я же тебе говорил,- замялся блондин, чувствуя, что его хотят убить, как минимум четверо - Что ты мне говорил?- Никки, взяв с тумбочки пачку сигарет, закурил. - Ну про Эксла,- Винсу явно было неудобно говорить при всех. - Надеюсь, ты хотел меня предупредить, что твой неадекватный «лучший друг» сумасшедший пидор, потому что иначе я это назвать не могу,- Сикс начал закипать.- Я требую, чтобы ты прекратил какие-либо перепалки с этим идиотом, потому что это надоело уже всем! Научись уже его игнорировать, пока вы не поубивали всех нас по очереди! - Да о чем ты?- Нил уже не понимал ничего, что говорил ему басист. - Винс, пошли поговорим,- Томми, осторожно поглядывая на нервного Никки, вывел блондина за дверь. - У него опять ломка что ли?- Винса задело отношение Никки,- Что он на меня бросается? - Его чуть не прибил твой Роуз вчера, и мы все думаем, что без тебя это не обошлось,- пояснил барабанщик. - Ну я же ему говорил,- снова начал объяснять Нил. - Что ты ему говорил? - Что он должен трахнуть Роуза. Томми, открыв рот, слушал, что говорил Винс. Он уже ничего не понимал, что происходит. Какое-то массовое помешательство на гомосексуализме, просто из ряда вон выходящее. Ли даже не понимал, что его больше раздражает: то, что Винс всех уже вплел в его противостояние Роузу или то, что Никки наплевать, с кем спать. Барабанщику почему-то стало обидно и за себя, и за Никки. - С какой стати он должен трахнуть Роуза?- возмутился Томми,- И вообще, почему Роуз сам к нему пришел? - Потому что Эксл говорил, что может сделать все то же самое, что и я,- Винс, закатив глаза, начал новое объяснение,- а я ему говорю, что он не сможет переспать с Никки. - Ты спал с Никки?- ошарашено спросил Томми, но поняв, что этот вопрос выдает его с потрохами, каменным голом добавил,- Это подло. Томми и Винс смотрели, боясь друг друга. Каждый имел за собой какую-то внутреннюю правду. Барабанщик боялся, что Нил, нет, он сам поймет, что где-то внутри себя, ему страшно понять, что он хочет стать один телом с Никки. Ведь их же называют близнецами, они состоят друг из друга. По какому праву, кто-то еще врывается в эту идиллию? Они срослись друг с другом, они - одно целое. В Винсе Томми вдруг увидел отражение собственного эгоизма, когда тот видел его с другой стороны. Нил вдруг понял, что все начало разрушаться и рушиться. Внутренние противоречия вылились в противоречие между ним и Экслом. Посадив в себе семя разрушения, он начал уничтожать все вокруг. Но что он мог поделать? - Извини, Томми,- Винс устало провел ладонью по лицу.- Я вижу, что вся эта история вышла из-под контроля, кто-то должен ее остановить. Как оказалось, хорошо, что Никки отключился. - По вине Роуза,- не унимался Ли.- Или по твоей? Мне страшно представить, что могло бы случиться. Если бы Никки… - Роуз посмел дотронуться до него?- блондин наконец стал понимать весь ужас ситуации и меру разрушения, созданного им. Теперь, когда Томми расставил все на свои места, Винс понял, насколько разрушительна ненависть. Маленькая глупая ситуация превратилась в трагедию, которая могла разрастись до непостижимых размеров. Нил понял, что нужно было принять весь удар на себя, но он испугался. Он испугался, что не сможет простить себе все то, что так долго строил для себя. Нервно подрагивающие глаза наивного Томми, который так по-детски любил всех и боялся увидеть в их жизни именно этот хаос, сломили его. Его сломал тот факт, что Никки, который все время сам нес разрушение, оказался мучеником. Мик, который хотел всех спасти, оказался распятым на собственной вере в силу разрушения других стен, не тех, что уничтожал Винс. И теперь перед ним стоял выбор: разрушить ее до конца и начать отстраивать новую или же оставить этот последний кирпич и соорудить вокруг него нечто подобное. Томми знал, что Винс разрушит все. Они сами всегда все разрушали, а потом создавали более величественные храмы, посвященные себе. Он хотел окликнуть удаляющегося друга, но не для того, чтобы остановить. Он хотел узнать правду, но испугался ее. Кем бы ты ни хотел являться, как бы ты ни хотел вырываться из всеобщей массы, твоя индивидуальность всегда будет рядом с классическим набором страстей и пороков. На секунду Томми задумался о Мике. Наверно, он действительно с Марса, раз он так умело шел по этой дороге. Но никто так и не видел его истинного лица, никто не знал, кто он: мудрый Каа или змей-искуситель. Эксл Роуз, упираясь руками в бочок унитаза, судорожно пытался хватать легкими воздух. Нил просто сошел с ума. Он ворвался, как ураган в бар, где вокалист Guns n’ Roses ждал Иззи и Слэша, и, схватив того, как маленького котенка, потащил в туалет. Винсу было не жалко ни себя, ни Роуза: в нем закипала ненависть пополам с отчаянием. Вспоминая диалог с Томми, он хотел отомстить то ли себе, то ли Роузу, то ли просто наконец снести эту стену подчистую. Ему казалось, что кровь Роуза смывала его пороки: он не боялся его убить. Эксл же боялся. Из-за застилающей глаза крови, сочившейся со лба, Эксл перестал уже что-то видеть. Каждый уже не знал, что доказывал в этой борьбе. Разбитое головой Роуза зеркало с его же каплями крови в десятках своих осколках отражало двух людей, которые не ценили жизнь, потому что считали высшей ценностью – умереть молодыми. И каждый хотел попробовать на вкус все. Играть со смертью стало уже неинтересно, было гораздо веселее, когда она была на твоей стороне. Прикоснуться к человеку так, чтобы он остыл. Винс вдруг захотел стать палачом кого-либо, просто узнать, каково это убить кого-то. И чем ненавистный Эксл был не подходящей кандидатурой? Он видел, как на когда-то белом фарфоре унитаза оставались кровавые следы, ему нравилось, как каждый раз при ударе всхлипывал Роуз. Винсу нравилось чувствовать, как болит его собственное прорезанное стеклом колено, как кровь скатывается по его рукам. - Кем ты себя возомнил, Роуз?- Винс с силой потянул за волосы голову вокалиста на себя. - По крайней мере, не таким уродом, как ты, Нил,- задыхаясь, процедил тот. Экслу не было жалко себя. Ему казалось, это даже какой-то мученической долей. Ему словно надевали на голову терновый венец, когда он только проповедовал рок-н-ролл, когда он только жил этой музыкой. Жертвы и палачи имели одни и те же лица, отражающиеся в отрубленных головах. Так и теперь им обоим казалось, что они убийцы, которых оправдали и сделали из них культ. Лучшие бляди всегда оказывались монашенками, а проститутки – девственницами. Мир потерял свое истинное лицо. И люди, старающиеся принести в этот мир правду, тонули в пороках. Новые пророки принимали наркотики, спали со всеми, и их проповеди доносись далеко не до каждого. Мир раскололся на миллионы осколков, как то зеркало со стекающими каплями крови, которое словно плакало от того, что они перестали бороться с собственными страхами. Что такое дуэль? Это поединок, который должен пролить свет на правду, указав, кому она принадлежит. С того дня прошло около нескольких месяцев, и многое изменилось, хотя большинство – нет. Эксл Роуз и Винс Нил больше не устраивали прилюдных скандалов. Хотя, не такой и большой отрывок времени. Они все так же были одной и той же стороной медали. Их пороки срослись в них, прорастая все дальше и дальше. Их желания стали исполнятся, порой мстя им за их разрушения. Все вращалось и возвращалось для них циклически, словно доказывая, что они не могли быть Богами. Иззи продолжал отчаянно защищать Эксла, пока не увидел его истинный портрет. Роуз был словно Дориан Грей: его пороки отражались на группе, отношения в которой стали со временем изъедаться червями и прогнивать. Стивен стал растворяться в собственном яде, который был когда-то лучшим обезболивающим. Он продолжал видеть все слишком по-разному. Он мог любить и презирать Эксла, он мог бороться и наслаждаться наркотиками одновременно. Он не умел находить золотой середины. Слэш и Дафф продолжали быть отличными друзьями для Никки, разнимая его со смертью. Он словно хотел повторить дуэль Винса и Роуза. Он никогда не мог остановиться: или все, или ничего. Он продолжал уничтожать себя, каждый раз уверяя, что смерть – самое большое наслаждение в жизни. Ему придется запомнить ее вкус однажды, чтобы распробовать саму жизнь, а не красивую картинку. Томми всегда будет с Сиком, несмотря ни на что. Они будут разрушать стены, возводить новые, каждый раз смеясь, видя друг друга в отражении. Они будут стоять друг напротив друга, и видеть сжимающийся образ вокруг них безумия и истины. Удивительно, но эти близнецы были по-своему правы. Они разглядели другие потайные двери, закрывая их за собой, но обязательно, оставляя записку «Добро пожаловать». А Мик смотрел на это все и думал, какую цену это все имело. Стоило ли пройти все круги ада, чтобы познать собственные пороки? Стоило потерять многим все, что им было так дорого? Тогда Марс понял, что они все - некие ангелы, ангелы рок-н-ролла. Чтобы стать ангелом, надо было вытерпеть слишком многое. Каждая строчка их песен, каждая нота должна быть наполнена чувствами и эмоциями, которые пережил ты сам. Делать что-то через любую боль и знать, что это оправдывает любые средства. Иногда всем остальным казалось, что этот человек с темными глазами знал все наперед. Но Мик только смеялся в ответ, постукивая костяшками пальцев, на которых красовались две цифры 13. Кто-то сказал, что люди, несущие правду, должны быть безмерно несчастными. Неся истину, ты должен что-то потерять, что-то пережить, что-то почувствовать. Никто не умирал так рано, так трагически, как в рок-н-ролле. Никто не боролся так со своими страстями, никто так самозабвенно не был разрушителен и несчастен в своем счастье. Огненные вспышки пьяного безрассудства были только частью этой прекрасной жизни, к которой тянулись. Влюбившись в рок-н-ролл однажды, вы не сможете заставить свое сердце биться без него. Эта музыка открывает потайной мир самых удивительных людей и возможностей. Каждый раз, узнавая безумные истории, где есть место и девушкам, и наркотикам, и смерти – ты жалеешь, что ты лишь чувствуешь это, а не проживаешь. Истории, которые мы знаем о них, раскрывают лишь грань того мира, в котором обычным людям не выжить. Но они, те люди, которыми мы восхищаемся, наделены нашими же пороками, нашими же страстями, и тогда, видя в их отражении капельку нас, мы живем по-настоящему в отличие от людей с безликими масками. Заведя сердце однажды, сложно его остановить. Какой лгун сказал, что рок-н-ролл мертв? Эта история продолжается, потому что в ней есть и наши отражения с ними.