Разрушение

Темная ночь и не звука за окном. Только туча-ворон пожирает бледный диск луны, закрывая изъеденное оспой лицо матери воров. Темнота сменяется мраком, беспроглядным и черным, словно отражая чувства сидящего на окне. Неясный силуэт. Профиль тонкий с острым подбородком и аристократичными линиями лба и носа. Какая несуразица...В истинно-прекрасной темноте, и аристократический профиль Но все же. Змеиное движение, неестественное, не-человека. Огромные глаза, матово отблескивающие в последних лучах умирающего диска. Черные, страшные и абсолютно мертвые. Кривящиеся в усмешке губы. Они окрашенные алым, тонкой линией уходя по подбородку вниз, каплями усеивая белоснежные кружева, столь нелепо смотрящиеся со стороны. Страшно...страшно... Нет сил прекратить этот кошмар, ноги словно приросли к полу, а руки к подоконнику. Нет...только не это... Холод пробирает тело, выворачивая на изнанку твое естество, а он улыбается. Бежать, бежать... Иглы клыков, мелькание змеиного языка, неясный жест, нарочисто медленный - для зрителя, но в тоже время столь рвано-быстрый, маня кого-то из глубины темной комнаты. Я задыхаюсь, пытаясь кричать, но пересохшее горло отказывается подчинится, в то время как пот, холодный и ледяной прокладывает дорожку по моей спине. Жесткая ирония судьбы, гримаса леди Удачи. Кто дернул тебя проснутся в разгар ночи..? Плохой, не хорошей. Давящей всем своим весом на грудь и заставляя рвано дышать, урывая еще один глоток кислорода? За чем? Боже... Как тоскливо, боль наваливается лавиной, сжимая в своих ледяных когтях сердце-этот маленький дрожащий и испугано замирающий комочек. Странно, почему когда ты смотришь в глаза воплощенной смерти в голову лезет абсолютная несуразица, о том как мог столь пугливый орган стать одним из самых важных в организме и почему девушка вышедшая на безмолвный зов-жест столь безвольна. Непроизвольно поддаваясь вперед, в тот момент когда Он небрежно откидывает ей волосы, обнажая девичью шею. Обезображенную двумя рваными ранами и вновь скалится ловя твой взгляд. Клыки-иглы и две дыры... Невозможно... Непроизвольная попытка мотнуть головой пытаясь сбросить дьявольское наваждение. Не видеть его ухмылки, не понимать, что он специально терзал ее плоть даря боль. Наслаждался ее мольбами - прекратить, не мучить, остановится...безвольная кукла. Именно кукла, выпитая до суха и движимая его силой. Но за чем? Мысль словно рывок, давая силы отшатнутся от окна, бездумно бросится к крестику. Не твой, ты не верил в подобное, до этих пор. Зажимая в руке серебряное распятие и лихорадочно вспоминая молитву, ту единственную, которой тебя научила прабабушка. -Отче ежи на небеси, да спасет нас имя твое, да будет царство твое на земле...- цепляясь за звуки собственного голоса, выкарабкиваясь из бездны, что в глазах воплощенной смерти была. Забиться в уголок, как в детстве, плача и понимая, что это был не страшный сон, а еще более кошмарная реальность. Вот она. Стоит только вновь подойти к окну, но сил нет...Разум словно пойманная птица. Не сопротивляясь не крича, что виденное тобой бред и не бывает, не бывает такого!!! -Нет..нет...НЕТ!- Срываясь на крик, перебудив весь дом. Какое счастье, свет в коридоре, голоса окликающие тебя, но нет сил. Только сидеть и кричать, что есть мочи. -НЕТ!НЕТ!...НЕ БЫВАЕТ!...-звук выбиваемой двери, мелькнула мысль и пропала, разве твоя комната запирается? Не соображая ничего в руках отца, сжавшись и скуля на кухне, не разжимая кулаков, не давая лишить тебя единственной защиты, до утра. И только утром, умолить семью отправить тебя в монастырь, что расположен совсем рядом с городом. Игумен даже не спросил, не слова, когда ты с безумными глазами стоял напротив ворот и испуганного привратника. Седая прядь, бледная словно новый холст кожа и судорожно сжатая рука, с цепочкой свисающей из нее. За ней, тенью бездумной по коридору до выделенной тебе кельи, в подвале. Без окон - только жесткие нары и несколько икон со скорбно смотрящими ликами святых. Осознание пришло позже, ночью... Как ты мог? Что с тобой произошло? Ты всеми фибрами души ненавидящая служителей распятого бога, пришел к ним за защитой? К тем, кого презирал и считала паяцами и лгунами? Обещающих рай небесный за ад земной...жалкий, забившийся под колючее одеяло, на жестком топчане. Трус. Бессильная ярость и презрение переполняют твою душу...душу ли? К самому себе, заставляя вновь и вновь вспоминать облик того, кто толкнул тебя на этот шаг. Ненавидеть его всем сердцем. Нет... Все козни его... Он выманивает тебя... Глоток безвкусной воды, стоящей у топчана, взгляд упирающийся в черный томик с символом креста, выдавленным и окрашенным серебром. Схватится, словно утопающий за соломинку, почувствовать в руках тяжесть реальности, но не прочитать не одной страницы. Присутствие, явное, столь обжигающее, как прикосновение льда. Впечатываясь в стену, ища укрытие, желая слиться с ней, но поздно. Тонкая тень отделившаяся от стены уже стала им. Матовооким, смолянокудрым и насмешливо гибким. Шаги неспешные к тебе, свет...слабый, оттенка королевского пурпура. Откуда?! Плевать. Уже не важно, не важно-о-о... Бледный лик, могущий поспорить силой дышавшей в чертах, даже с иконами. -Боже...помо..гии...- ты не узнаешь собственный голос, столь жалко он звучит рядом с величием этого существа, на его губах улыбка. Детская, открытая и столь невинная. Холод пальцев коснувшихся твоего лица, заставляя смотреть в его глаза, бездонные зеркала Вечности...и голос, голос, о боги извечные. Мягкий словно нежнейший пух, источающий тепло материнской ласки, полный неподдельного удивления и обиды ребенка...Чудовище. От этого становится еще хуже, паника перерастает во всепоглощающий ужас, пожирая тебя без остатка и ты просто не понимаешь почему твой разум еще не сошел с ума. -Ты искренне веришь, что он спасет тебя? Твой распятый бог. Крестивший кровью вас и проповедующий только добро, несущий свет...- не капли насмешки, угрозы или презрения. Только удивление и обида. Настоящие. Тонкая бровь изогнутая луком над озером темноты, чуть приоткрытые губы, выставляющие бесстыдно на обозрение иглы клыков. Не в силах оторваться. Смотрю и пропадаю. Таю под натиском Времени смотрящего изнутри, из Чудовища. Твари. Упыря. -Ответь,я же жду...- Нет в голосе твоем гнева, о падший ангел, только понимание, словно зная, что творится со мной, усмешки и ехидства тонкий отблеск клинка дамасского - взмахом и боль обжигающая, дикая, разрывающая твою кожу. Пощечина. Роняя библию...как...откуда сила, откуда...да как я посмел покусится на столь совершенное и прекраснейшее существо как Он? Сбрасывая нити оплетшие сознание и сердце, ждя расплаты. Интерес неуместный, он просто прикажет мне умереть или вырвет мое сердце? Но, нет.... В полуночных глазах отражается мое лицо. Провалы вместо глаз, сведенные судорогой губы распахнутые в беззвучном крике и улыбка, твоя улыбка, кончиками пальцев касаясь щеки-капельки крови на подушечках пальцев. К моим губам, словно свершая извращенное помазание. Порыв ледяной ветра, дыхание убийцы на твоих волосах. Шепот, словно песчинки времени утекающие сквозь пальцы: -Поиграем...тут домика больше нет- уходя так же внезапно как явился. Оставив только осознание безнадежности и ядовитый вкус крови на моих губах. И странную пустоту в сердце. Не дожидаясь утра, в распахнутую дверь кельи, пугая, не хуже Его, инока попавшуюся тебе по пути. К настоятелю, бросая в лицо ему томик, уже бесполезной Святой Книги. Зная, что он увидел Его отметину на твоих губах. Пятна. Словно трупный яд распространяющийся по твое душе, там где похоронена вера в распятого бога. Полдень...Палящее солнце и дикая духота. Слышны трели птиц, беззаботных пташек. Шорохи листвы, с которой играет вялый ветерок. И тишина в городе, где может быть такое, спросите вы. На кладбище. У могильной плиты, в изголовий которой растет ивушка. Сверкнул металл, тонкий "Дзынь..." когда крестик упал на плиту. Слезы, не первые ,но последние в твоей жизни падающий и мгновенно высыхающие. -Прости меня бабушка...Прости...Твой подарок не смог защитить меня...- хрипло, словно стыдясь слов своих. Рывком, бессознательно копируя жесты Его. Бесполезная защитная реакция, стать тем кого боишься, но разве Он испугается своего нелепого отражения? Нет. Едва переставляя ноги, прочь, по руслу реки уходя из земли мертвых, к истоку. Там где так любил бывать раньше...ночью. Усмехаясь самому себе. Раньше ты не боялся темноты и ночи, с радостью стремясь в ее объятья, а теперь? Ты выходишь из дома только под палящие лучи светила дня. Но вот. Пройден путь. Опускаясь на изумрудную траву и отдавая бессмысленный взгляд струящейся воде. Готовый малодушно погрузится в нее и больше не дышать. Слезы так и не высохли, все прокладывая соленые дорожки по твоим впалым щекам. -Не советую, вот они уж точно оказываются в обители Распятого...- насмешка, кнутом ударившая в спину и кинувшая камнем -от звуков голоса. Опять Он... Бессильно сжимая кулаки, нет, не ненавидя, недоумевая. -Как?!- Полдень. Жара и свет царит всюду. Словно клякса, сорвавшаяся с кисти, которой писали контракт о продаже души. Даже сейчас Его облик веет ночью. И волосы, словно покрывало заклятое колдуном притягивают свет, поглощая его и глаза волнами прилива дарящие темноту миру. Не бледная, но белая кожа с рисунком иссиня-прозрачных вен и холод девяти кругов ада рвущийся от него. Ирония в голосе и ехидная улыбка застывшая на совершенстве губ. Монстр, ублюдочное порождение клоаки миров ,но как красив. Красив до ужаса и ужасен до Совершенства. Видя одновременно и уродство его облика и красоту. Все то что ты знал, все легенды о Детях Ночи рассыпаются карточными домиками. -Нельзя, не можешь, неправильноо...! - снова и снова рвется крик из твоей глотки и не находит выхода. Посмотреть на него, неумело улыбаясь в ответ одеревеневшим ртом, доведя его до изумления таким жестом. Не пить его красоту, оторваться .Шаг, рвя жилы и разрывая свое сердце на кусочки, назад, застывая на мгновение в воздухе и плеск уходящего тела, в воду. В омуты коварные, с последней мыслью -"Не достанусь...Будь ты проклят!"- Первая минута-борясь сам с собой, что бы не рвануть вверх, сквозь толщу вод. Круги перед глазами и паника, более страшная, чем вызывал Он. Второй миг - понять, что не хочешь умереть -ТАК! Беспомощно и бесполезно загребая руками воду, баламутя донный ил. Поздно, омут принял твою дурную жертву и уже не отдаст. Осознать и прекратить, стремясь урвать несколько секунд жизни. Закрыть глаза... Странно, должна промелькнуть вся жизнь, а я вижу только усмешку того чудовища. Жар на губах, жар льда тела, рук обвивших тебя. Глоток воздуха, с силой, словно горькое, но столь необходимое лекарство запихнутый в твою глотку. Еще один, давая необходимое для существования твоему бесполезному и столь хрупкому телу. Пальцы давящие в грудь и спасительное беспамятство. Лучи солнца, поглаживающие твою кожу, заставляющие понять - жив и распахнуть глаза, в надежде, что все было сном, не-явью, натыкаясь на зеркальные буркала и язык облизывающий пунцовые губы. Скосить взгляд, что бы увидеть его пальцы обвивающие твои руки и нависающие над тобой тело, слыша хриплый лад арфы дождей, ставшей его голосом по праву. -Идиот. Это бесполезно, ты моя игрушка и только от меня зависит будешь ты жить или нет.- Хотеть сказать, но выгнутся дугой отхаркивая воду из легких, повиснуть на его руках беспомощно, содрогаясь выворачиваясь на изнанку. Не столько, как от воды, а от осознания, что его губы касались тебя. Что это Он, Он дал тебе второй шанс или только продлил агонию... -Ненавижу...ненавижу, слышишь?!Тебя ненавижу- биться в его руках, теряя последние крохи разума, чувствуя его безжалостную улыбку спиной. Он не ведающий сострадания. Вновь быть окутанным шелком его голоса, звучащим словно голос ангела -От ненависти, один шаг до любви...- Вкладывая в мой разум осознание, что я буду любить его, и только тогда он разрешит мне умереть. Подарит свободу. Ведь они все любили его, все, а старое не так притягательно. Обрекая на ненависть к самому себе. Тонкая ладонь, обжигая, по спине, по мокрой ткани рубашки. Неуловимо оказываясь на груди и снова скользя вниз, наслаждаясь моим омерзением, от его ласк и содроганием моей души. Смех, хриплый, искушающий, мечта моих снов облекшаяся в плоть и тонкие половинки рубашки падающие на траву. Ядовитая синева на изумрудах жизни. Совсем невесомо, дуновением бриза опрокидывая на себя и прикосновение змеиного жала к уголку губ. Выпивая до суха все то, что я чувствую. Мое отвращение, бессильную ярость и...и жажду его прикосновений, столь отвратительных и столь желанных. -Но почему?- Загнано мечется душа в паутине его ласк, пряжка ремня, щелчок, заставляя сделать безнадежную попытку рванутся прочь и вновь осесть на его колени. Стон, рык...хрипя, как старых граммофон. -Пусти...прекрати...не надо...прошу...-выталкивая слова из горла с титаническим усилием, Он предусмотрителен, и вновь поражен моим сопротивлением, приотпуская нити сковывающие меня. Смотря в глаза. Нежность и забота и безграничная любовь отражаются в его взоре обращенным ко мне, любовь избалованного ребенка к новой игрушке, чуть размыкая уста, задавая вопрос .На который я и сам уже не знаю ответа. -Но ты сам просил о смерти меня. Несколько секунд назад, а теперь..?-давая понять, что он не простит моего молчания. -Я не знаю...не хочу...умирать..но и любить тебя тоже...-слова легко соскользнули в воздух, падая камнями-вниз, раня беззащитное тело. Подписывая приговор или нет? Странная картина: Палящий день, лучи солнца падающие на двух людей ли, сплетенных в объятьях и рука нырнувшая в джинсы, наталкивала бы стороннего наблюдателя только на одну мысль. Не правильную, нет не любовники. Только кукловод и марионетка. Хищник и его жертва, все не смирившаяся с неизбежным. Движение одного, гримаса боли смешанной с наслаждением - другого. И всплеск, квинтэссенция цвета и алмазного крошева на распахнувшихся крыльях. Рывок, возносящий оба тела с грешной земли в поднебесье. Крик раненого животного и каркающий смех мертвеца. Нет, не из моей груди вырвался крик, но смех - да. Я победил, пусть на мгновение но вывела это сияющие совершенство из себя, всегда получавший все, без труда натолкнулся на стену. С размаха, приложился головой изо всех сил и отступил. Пусть ненадолго, но все же. Боль пронзающая мое тело - его торжество. Вновь все возвращая на круги своя. -МОЙ..!- Ставя в известность всех. Унижая и растаптывая те остатки гордости, что еще были у меня. Держа обвисшее тело в своих объятьях. Торжествуя и проигрывая одновременно...