Бога нет.

Когда Тони в очередной раз, надрываясь, заставляет себя дышать, он открывает глаза, все еще не видящие реальность. И первой мыслью, поразившей сознание, становится Смерть. Смерть, окутывавшая его на протяжении всей жизни. Смерть, никогда не поражавшая его и без того больное сердце. Смерть, всегда заигрывавшая и флиртовавшая, но никогда не касавшаяся напрямую. Не его Смерть. Светлые волосы, отливающие рыжим припорошены кровью, как мерзлая земля первым снегом. Этот ледяной огонь объял такое родное лицо, усыпанное веснушками. Тонкие пряди языками пламени разметались по лбу, попали в глаза, закрыли тонкие бледно-розовые, искусанные и почти обескровленные губы. Пеппер лежит на операционном столе, своими глубоким, задумчивыми серыми глазами глядя в потолок.  Он любит и ненавидит. Его дочь, часть Тони и Пеппер, надрывается гласом Бога, такая маленькая, едва открывшая глаза, открывает Тони правду. И Вирджиния, отдавшаяся миру и небу. Разорвавшийся на части ангел, вложивший свою любовь в единственную живую часть себя - в ИХ дочь.  Единственная фраза, слетевшая с губ обессиленного Старка поражает небеса. Она режет пополам все: реальность и сон, жизнь и смерть, землю и небо. Она адресована тому, кто все слышит, но всегда отмалчивается.  "Сукин Сын", - орет Тони Богу. И чувствует, что его безответная ненависть к опустевшему миру переполняет уставшее сознание. Впервые за всю жизнь, Железный Человек чувствует себя по-настоящему беззащитным. Ни костюм, ни Джарвис, ни выпивка. В общем-то, ничто не может вернуть привычное течение времени. И Тони меняет свои привычки. Отныне секунда равна году.  Впервые за всю жизнь, он чувствует, как слабеет. Не ощущает в себе сил побороть слабость. У него подкашиваются ноги, дрожат руки и предательски немеет рот, не позволяя очередному богохульству сорваться с языка. Впервые он хочет верить. И понимает, что не во что. Роды, убившие Пеппер. Врач, не справившийся с таким простым кесаревым. Палата, обставленная во вкусе Вирджинии старшей. И Вирджиния младшая, как две капли воды похожая на мать. Старк с головой погружается в убивающее безумие. Друзья лишь неодобрительно качают головой, когда Тони, убитый и пьяный, решает сдать дочь в богодельню. Потому что понимают. Потому что не могут помочь. А сам Тони просто не может вынести этого пронизывающего взгляда светло-серых глаз, такого взрослого и глубокого для месячного ребенка. Он продолжает бесцельно убивать свою жизнь, матом проклиная веру. И ему плевать, что единственное, что ожидает его после смерти - кромешный ад. Потому что на Земле не лучше.   Ведь он атеист. И Бога нет. Есть лишь отчаявшиеся, безумные люди, которым не во что верить.