Exit.

Рука Кэтрин сухая и сильная. Пальцы болезненно стискиваются на ладони Клариссы, пока девушка покорно следует за ней к входной двери. Едва заметное дрожание усиливается с новым шагом, Старлинг чувствует два или три рывка и останавливается, оборачиваясь назад. – Кэтрин? Это не совсем вопрос. Это предложение, единственное, которое она способна сделать сейчас. «Нам не обязательно выходить». Так оно звучит в переводе. Мартин упрямо качает головой. Пальцы сжимаются сильнее, Кларисса коротко выдыхает и продолжает движение, чувствуя шуршание чужой одежды позади. Они обе знают, что Кэтрин всё ещё не готова, они проходят это каждый день в течение недели. И каждый раз всё заканчивается одинаково – побегом. Однако то, чего им не занимать – это упрямство. И если Кларисса успешно могла называть себя упрямой, то рядом с Кэтрин она чувствовала себя довольно безвольной марионеткой. Быть может, она и была марионеткой? Сначала за нити тянул Кроуфорд, назначивший её, ещё совсем неготовую курсантку академии, вести беседу с психопатом ради каких-то там «возможных продвижений по делу Буффало Билла». Затем Лектер, пробравшийся в её разум, а после и сенатор Мартин, явно не собирающаяся останавливаться и теперь. Трудно сказать, у кого из них получалось лучше всего. Они все преследовали свои цели, дёргая за верёвочки с такой силой, будто ожидали сопротивления. Честно сказать, сначала Клариссе было интересно, после страшно, а сейчас… Она назвала бы это равнодушием. «Неважно, куда вы отправите меня на этот раз. Важно то, кому я смогу помочь». В данный момент она пыталась помочь Кэтрин. В обход Рут, конечно же. Вряд ли бы женщина обрадовалась её визитам в дом Мартинов, тем более таким. Почему-то Старлинг не сомневалась, что на самом деле Рут и не собирается помогать дочери избавляться от агорафобии. По крайней мере, если бы это было так, с её связями нет проблем пригласить более-менее хороших психотерапевтов для компенсации последствий. Но она всё ещё не сделала этого, и это значило очень много в глазах того, кто умел смотреть. Никаких лишних суждений, только факты. – Мы могли бы взять Золотце с собой? Голос Кэтрин выводит из размышлений слишком резко, Кларисса вздрагивает и этим пугает девушку. Ей хочется извиниться, однако она знает, что это не нужно. За долгое время они научились понимать друг друга без слов. Один взгляд, Кэтрин снова кивает, и Старлинг протягивает руку, поворачивая дверной замок. Про забытого Золотце никто не вспоминает. В коридор Мартин шагает смело, постоянные повторения приносят плоды. Кларисса прикрывает дверь, но не запирает. Нет смысла, они скоро вернутся. Они всегда скоро возвращаются так или иначе. Иногда проходит несколько минут, иногда секунды. – Готова? – Да, – первый и последний раз, когда Кэтрин отвечает вслух за сегодня. Они медленно двигаются по коридору к лифту, ладонь брюнетки потеет, но Мартин не разжимает хватку, очевидно беспокоясь куда больше о другом, чем влажные руки. Кабина на первом этаже, приходится ждать, пока она поднимется. Кэтрин сама нажимает кнопку свободной рукой, а затем отступает, тревожно ожидая. Скрип тросов давит, вторая рука Кэтрин перемещается на плечо Клариссы, топя ногти в чёрной коже куртки. Дрожь усиливается, а когда кабина останавливается на этаже и приветливо распахивает двери, Мартин отшатывается назад, спотыкаясь о собственные ноги и практически падая. Кларисса успевает поймать её, прижать к себе и не дать вырваться сразу. Борьба происходит молча, полосы от ногтей останутся на куртке, как боевые следы, то же можно будет сказать и о прокушенных до крови губах Кэтрин. – Тише, эй, эй, – не обращая внимание на попытки заехать ей по лицу, Старлинг обхватывает девушку знакомым захватом, разученным ещё в академии, и держит до тех пор, пока ярость и страх не отступят, пока не останутся только слёзы и дрожь. Кэтрин сползает на пол, и Кларисса следует за ней, всё ещё не разжимая объятий. Это тоже из академии, им постоянно говорили о том, что не всегда затихание эмоций и действий приводит к успокоению, иногда это лишь затишье перед новым всплеском. Именно поэтому она не отпускает, только шепчет в спутанные волосы, сама не понимая того, что говорит. Что-то о том, что всё будет хорошо? Или о том, что и такое случается? Может, о том, что завтра они попробуют ещё раз? Она честно не знает. Да и, стоит признать, не хочет знать. Всё, чего на самом деле Кларисса хочет – чтобы завтра у Кэтрин получилось. Однажды, думает агент Старлинг, она преодолеет лифт. Затем холл, а после и настоящий выход из здания. Однажды, она сможет выйти на улицу. Это не будет настоящей победой над кошмаром, но это будут попытки его превзойти. Они сделают это вместе. И они победят.