Хакер

Утро, пробиваясь сквозь зашторенные окна, разбудило меня. Оглядевшись, я заметил Бела. Он спал, обняв подушку, и чему-то довольно улыбался. Вчера, он достаточно долго сидел со мной, просто, наблюдая мою переписку в чате. Повалявшись несколько минут, бездумно пялясь в потолок, я, наконец, неохотно слез с кровати. По пути в душ, заказав завтрак в номер, я еще раз бросил взгляд на кровать с Белом, с каким-то странным облегчением подумав, что мой короткий разговор его не разбудил. Я долго нежился под струями воды, когда мое внимание привлек голос Бела. «Наверное, этот псих с кем-то разговаривает по телефону» – пришла в голову мысль, которая, тут же сменилась тревогой: у Бельфегора не было телефона. Был телефон в номере, и у меня, который, я, по возможности, старался не трогать. Но не у него. У него, кроме тех вещей, что купил ему я, вообще ничего не было! Кое-как обтерев себя полотенцем, я запихнул себя в джинсы и поспешил выйти из душа. - Ну, наконец-то! – раздался его недовольный голос. Этот психопат, потягиваясь словно кот, стоял посреди комнаты. - Ты с кем-то говорил? – недоверчиво спросил я, осматривая глазами свои вещи. - Да. – отозвался он, и подхватив полотенце направился в ванную. – С доставщиком! Этот гад разбудил меня. - Я думал, что успею сходить в душ. – протянул я и с подозрением уставился на Бельфегора. – Он жив? - Что? – удивился этот кретин, спотыкаясь от такого моего вопроса. – Нет, блин, за те жалкие три минуты, я его убил, расчленил, избавился от останков и все прибрал! Он так хлопнул дверьми в ванную, что вдоль всего косяка посыпалась то ли пыль, то ли штукатурка, то ли просто замазка какая-то. Я же, просматривал свой рюкзак. Для этого принца-дегенерата, залезть и порыться в моих вещях, примерно, как для меня вскрыть какой-нибудь сайт – то есть никакого морального обременения. Но сейчас – вещи были не тронуты. Все было на своих местах, все было точно так же, как я и оставил, уходя в ванную. Я включил телефон, никаких входящих и исходящих. Решив списать это на мою вдруг возникшую паранойю, я начал складывать сумку. Бельфегор плескался в ванной с минут 20, за это время я решил уже начать завтракать без него. Он же, выйдя из душа, мокрый и взъерошенный, застал меня с круассаном в зубах, на что лишь, как-то добродушно хмыкнув, присоединился. Я ознакомил его с намеченным маршрутом, все с тем же странным добродушием, он его одобрил. Я мог же только удивляться и ждать, когда его очередной завертон закончится снова избиением меня несчастного. После завтрака Бельфегор покинул комнату раньше, чтобы не мелькать в холле, он сказал, что выйдет из отеля через служебный вход. Я, закинув рюкзак на плечо, поплелся расплачиваться. Меня немного смущало его полное равнодушие к тому, что его могут опознать по фотографии, которую показывают во всех новостях. Встретившись с ним за зданием, я озвучил свои опасения, на что он снова хмыкнул и спокойно обвел рукой улицу. - Посмотри внимательно, лягуш. Только сейчас на этой улице наберется 20 человек со светлыми волосами. Половина из которых, хиппи недобитые, носят такие же патлы, как и я. А то, что мое лицо постоянно скрыто, не дает шанса меня запомнить. И к тому же, моральные аспекты современной молодежи мне на руку, они стремятся подражать всему, что, по словам общественности, аморально, противозаконно и просто ужасно. - Ты хочешь сказать, что современная молодежь захочет быть похожей на тебя? – с сомнением протянул я. - А почему нет? Кто-то подражает знаменитому Лондонскому Потрошителю, кто-то боготворит американского бугимена. Кто-то хочет увековечить себя в памяти общества, как и Роберт Каммингс[1] или, как его последователь Мерлин Мэнсон. - Знаешь, - хмыкнул я. – Я вот, не хочу походить на тебя. - И не надо. – шишикая отозвался Бел. – Если ты начнешь подражать мне, то боюсь, моя искалеченная психика не выдержит этого. - Мне казалось, она давно у тебя отказала. – еле слышно протянул я, на что Бел вдруг рассмеялся. Он смеялся так же как тогда в Айове, чистым заразительным смехом. Веселясь вместе с ним, я попробовал пятерней зачесать челку на глаза, и изобразить его, на что тот лишь отвернулся со словами: «Пусть не думают, что мы вместе». Я же чуть не напоролся на какого-то прохожего, Бельфегор, вовремя успел, дернуть меня за руку на себя. - Блин, и как ты так ходишь? – спросил я, возвращая свою прическу в привычное состояние. - Привычка. – все еще посмеиваясь отозвался он. – И годы, годы практики. Разговаривая о подобном и не прекращая веселиться, я не задумывался, куда меня ведет Бельфегор. Но стоило ему остановиться, как я увидел перед глазами ряды поддержанных авто. Как выяснилось, вчера этот псих, гуляя по городу, наткнулся на эту помойку. Немолодой мен, чем-то напоминающий фермера, что подвозил нас, занимался тем, что скупал побитые авто. Его бизнес держался за счет продажи, или утилизации, тех же самых автомобилей, которые поставить на колеса было уже невозможно. Поторговавшись с ним (во время разговора этот лохматый ублюдок, снова выдал меня за своего племянника, которому хотят сделать подарок), мы сошлись на двадцати тысячах за немного помятый мустанг 1980 года с откидным верхом. Откуда такой раритет взялся на свалке этого бизнесмена непонятно. И уж совсем интересной показалась цена. Однако, машина была на ходу, а Бел, включив двигатель, сказал, что все работает чисто. Покинув свалку, он вывернул на дорогу по направлению к Колумбусу, чтобы через него выйти на интерстейт 80, что простиралась от Сан-Франциско до Тинека в Нью-Джерси. В машине пахло мускусом, табаком и застоявшимся потом, но, можно не обращать на это внимания – она прекрасно разгонялась и достаточно хорошо держала дорогу. Заметив странное удовольствие на лице Бельфегора, я понял, что машина чем-то ему приглянулась. Он во всю глотку орал песни, а я веселился вместе с ним, изредка подпевая или настукивая такт по приборной доске. Почему-то такая непринужденность странным образом окрыляла меня, давая ложную надежу о всемогуществе. А еще мне просто нравилось, вот так вот, просто ехать в никуда, горланя и веселясь с Бельфегором. Впервые, за все время нашего вынужденного сотрудничества, я был просто счастлив. - Кла-асная тачка! – довольно протянул Бельфегор, нежно водя ладонями по рулю. – Красавица! Умница моя! - Мне кажется, или ты ее одушевляешь? – фыркнул я. - Дурак! – беззлобно отозвался он. – Вот подрастешь и поймешь, что нет ничего лучше послушной бабы в кровати и такой вот, по-настоящему стоящей тачки! И если у тебя это есть, то тогда ты сможешь смело сказать, что твоя жизнь удалась! Я только засмеялся, нарекая его «папиком». - Вот и бери пример, салага! – вальяжно заявил он, смешно подпевая, певшим в тот момент, Hollywood Undead: «Мои ноги свисают с края. Дно бутылки – мой единственный друг, наверное, снова вспорю свои вены, и нет меня. Нет меня. Нет меня. Нет меня» [2]. Почему-то я был уверен в том, что с этой машиной он не поступит, так же как и с машиной Фрэнки. Вспоминая ее, в голову, вдруг, из ниоткуда, забрела мысль, посетившая меня казалось впервые: «А что дальше?». Я не задумывался, как я уже говорил, над тем, что я буду делать в Мексике. Почему-то первое, на что я подумал, это избавиться от навязанного соседства этого шизофреника. Теперь же я задумался, над тем, куда мне стоит поехать, ведь покинуть Мексику, мне тоже нужно будет в короткие сроки, пока вся мексиканская полиция не встала на уши. Но, как это сделать? Это представлялось чем-то непосильным. Единственное решение, которое мне пришло в голову, это укрыться в джунглях, втереться в доверие к каким-нибудь аборигенам и промышлять охотой. Но для меня, природа была, чем-то сравни чужеродному миру. Я вполне ее представлял, но вот с реальностью у меня, как-то не складывалось. Для меня и само это путешествие было чем-то из ряда вон выходящее. Тони прав, я любил покой, я любил, когда меня не дергали и не мешали мне. Задумываясь над этим, я понял, что в какой-то мере врал себе, когда избегал привязываться к кому либо, или заводить отношения. Это пошатнуло бы устои моего маленького мирка, в котором мне было хорошо и комфортно. Меня вполне устраивало, провести всю свою жизнь вросшим в кресло и стучащим по клавишам. Ведь, в какой-то мере, я жил больше там, в том непостижимом и непонятном, для многих, мире бодов и логики. Тони разрушил все мои устои. И это меня злило больше, чем его глупая зависть и подстава. Он просто вытряхнул меня, как улитку из раковины в большой мир, где я толком не представляю, как жить. То, что я добрался до Чикаго, было самым моим большим достижением, но стоит признать, что без друзей, я бы мало что смог. И если быть совсем уж честным, то этот чертов психопат, в каком-то роде, спас меня. Именно он определил, как двигаться дальше, да, я придумал, как пересечь границу, но я бы не добрался до нее без помощи Бельфегора и уж тем более не решился на такую авантюру, без поддержки. В какой-то мере мне стоит поблагодарить его за то, что он научил меня многому тому, чего бы я никогда не узнал и не понял, живя в четырех стенах и компе. Он же не только научил меня, но и заставил полюбить такую жизнь. Он был единственным, кто заставил меня примириться с реальностью. - Ты снова в пространстве нулей и единиц. – донесся до меня голос Бельфегора, и почему-то, от его голоса, меня на мгновение кинуло в жар. - Да так, задумался, - неуверенно ответил я, старательно избегая не смотреть на него. Словно все мои теплые мысли в его адрес, он мог бы прочесть, просто посмотрев мне в глаза, а потом глумиться над этим. - Я уйду.– внятно проговорил он. - Что? Куда? – не понял я, насторожено глядя на Бела. – Надолго? - Какая тебе разница? Посидишь часа два в машине, не сломаешься. – Бельфегор хлопнул дверцей и направился обратно в сторону города. Удивленно наблюдая за ним в зеркальце заднего вида, я пытался понять новую шизу этого придурка. Нафига ему возвращаться в город, из которого мы еще и толком не отъехали? Поломав над этим голову в течении пятнадцати минут, я понял что это бесполезное занятие. Я не настолько хорошо знаю этого идиота, чтобы браться объяснять его порывы. С другой стороны, не считая того, что было мною прочитано в его деле, я вообще о нем ничего не знал. «Какая разница?» - вдруг одернул я себя, – «Зачем мне пытаться понять этого придурка? Мы пересечем границу и все. Баста! Наши пути, на что я надеюсь, разойдутся. Я забуду о нем, а он обо мне. И вряд ли мы еще когда-нибудь встретимся». Однако вопреки этим мыслям, я чувствовал разочарование. Все же, этот придурок, за то недолгое время, что мы вынуждены были провести вместе, необъяснимым образом стал для меня больше чем просто попутчик. «Фран очнись!» - вмешался голос разума, – «Он преступник. Убийца! Ты для него всего лишь средство преодолеть границу. Он вовсе не приятель. Да и не считает тебя за такового. То, что у него бывают периоды учтивости, веселья и своеобразной заботы – для него они ничего не значат!» Я сидел и смотрел на простирающиеся передо мной просторы среднего запада. Небраска открывалась передо мной своими великими равнинами. И хотя не было такого холода как в Кентукки или в Пенсильвании, но ветра здесь были холодней и сильнее. Немного поежившись, я включил печку. Я послушно ждал Бельфегора уже около двух часов. За это время вид из окон машины мне настолько наскучил, что хотелось завыть. Открыв ноут, я посмотрел, сколько времени он может выдержать без подзарядки. Потом, просто забыл и об этом, все глубже погружаясь в нереальную реальность. Я просматривал все, что могло мне пригодиться в Мексике. Я перебирал возможные варианты бегства. Для себя я уже определил, что, не смотря ни на что, я постараюсь добраться до Франции. Почему-то, родной домик, в небольшой деревеньке Тансьер, представлялся мне каменной крепостью, за стенами которой мне не страшны ни федералы, ни всякие маньяки. И меня совсем не смущал тот факт, что провел я в нем по большому счету всего пару месяцев после рождения и больше видел лишь на фотографиях. Там была бабушка, там был уют, там было то, что я смело мог назвать домом. - Душа в формате rar, мозги в папке Cookies, затекшая шея, приросшие к клаве руки. – довольно своеобразно поприветствовал меня вернувшийся псих. От неожиданности я вздрогнул. Поскорее выключив ноут, я стал смотреть, как Бельфегор меняет номера. - Так ты за ними уходил? – удивленно спросил я. - Почти. – неохотно отозвался он. Я попытался выведать у него, для чего он вообще уходил, на что он просто отбрыкивался от меня. Наконец не выдержав моего натиска, он совершенно серьезно рявкнул, что был у шлюхи. Я тут же заткнулся. Почему-то эта своеобразная правда была из категории того, что в принципе понять можно, но почему-то, в тоже время хочется, чтобы это было ложью. Скорее, испугавшись своей реакции на его слова, я поспешил отвернуться от него. То, что сейчас было в моей душе, было по-своему ново. В этом было что-то сродни той своеобразной ревности, когда я узнал, что Фрэнки спала с Тони, и сродни тому чувству, что я почувствовал, когда узнал, что Тони воспользовался моим компом, чтобы подставить меня. - Чего ты заткнулся? – удивился этот псих. На что я смог лишь помотать головой, так как мой ответ в любом случае был бы жалким. Бельфегор же, только своеобразно хмыкнул, наблюдая за моей реакцией из-под челки, после чего добавил. – Мог бы так и сказать, что хочешь со мной. - Чего хочу? – не понял я. - К шлюхе. А ты о чем подумал, развратная лягушка? – начал веселиться этот псих. - Ни о чем. – буркнул я, снова включая комп и стараясь, спрятаться в нем от этой реальности. Реальности, в которой меня очень ранили его слова и его показное веселье. Бельфегор старался меня еще немного подоставать, своими предположениями, о чем я собственно подумал, но я упорно делал вид, что происходящее на мониторе ноута, гораздо важнее. Вскоре я и сам не заметил, как полностью отрешился от действительности, увлекшись тем, что пытался проникнуть в БД одной транспортной компании, занимающейся морскими грузоперевозкамии и осуществлявшими рейсовые туры из порта Тампико в Европу. Я потерял счет времени, и мне было абсолютно наплевать, что я в машине, и что сижу немного в неудобной позе, и что под боком у меня бомба замедленного действия по имени Бельфегор. Я перестал слышать, видеть, я перестал существовать, перенося свое сознание туда, где я мог отвлечься от тех странных, сводящих с сума, и вводящих в заблуждение меня, чувствах. - Ты, блять, человек нового века! – рявкнул мне в ухо Бел, но затем, окинув меня взглядом более внимательно, спросил. – Эй, ты живой? - Да. – нехотя отозвался я. Я не любил когда меня выдергивали из моей реальности, так же как и терпеть не мог тех, кто будил меня по утрам. – Чего ты испереживался? Вот я живой, даже хамлю тебе. - Ты, действительно, ненормальный. – как заключение выдал Бельфегор. – Ты хоть дышишь, когда тебя так уносит? - Не знаю. – честно ответил я. – Я вообще перестаю ощущать внешний мир. Однажды, в колледже еще, я так подвис на полдня, с откусанным бутербродом во рту. - Псих. – вынес вердикт Бел. - Из всех вещей, что я потерял, мне больше всего жаль своего рассудка. – тут же процитировал я Марка Твена и отвернулся к окну. Бельфегор больше ничего не ответил, просто снова завел машину. Как выяснилось, он, довольно долго, что-то говорил мне, но я никак не реагировал на него, даже когда он ущипнул меня, я не снизошел до ответа и, он был вынужден остановить машину чтобы встряхнуть меня. За окнами уже окончательно стемнело, что давало повод искать очередной ночлег. - Почему ты ударил меня тогда, в парке? – вдруг спросил я, скорее потому, что молчание снова заставляло бы меня заняться самокопанием в собственных чувствах к этому придурку. - А ты не понял? – спросил Бел, вглядываясь в темноту за окном. - Может пойму лучше, если ты мне скажешь. - Потому что ты – тупая лягушка, полностью лишенная здравого смысла. – устало ответил он, с непониманием поглядывая на карту. – Странно, мы должны были уже проехать, хоть какой-нибудь городок! - Сейчас, если верить карте, должен быть Стерлинг. – ответил я, сверяясь с электронной картой. – Еще с пару миль. И я не лишен здравого смысла. - Скажи это кому-нибудь другому. Ты хоть знаешь, что с тобой могли сделать? - Догадываюсь. – коротко ответил я. - Догадываешься? – вдруг рассвирепел он. – Догадываешься, что отсасывал бы у этих козлов до самого утра, пока кто-то дрюкал тебя в задницу? Ты об этом, догадывался? Он, вдруг, резко схватил меня за ворот. Подумав, что меня снова будут бить, я уныло ответил. - Даже если и так, какая тебе разница? На мое заявление он почему-то стушевался. Странно скривив рот, он оттолкнул меня и снова устроил мне молчанку. Он смолчал на довольно грязный номер мотеля, в котором мы остановились и на то, что никакого кафе не было и в помине. Он даже стерпел то, что телевизор не показывал ни один канал. Я тоже не пытался с ним заговорить, еще больше теряясь в странных для меня чувствах и, вопреки себе, стараясь найти хоть какое-то оправдание более чем странному поведению этого кретина. 1. – Роберт Камминс - бывший байкер и арт-директор порно-журнала, известный американский музыкант, играющий в стилях хэви-метал и индастриал-метал, режиссёр и сценарист, более известный как Роб Зомби. 2. - Строчки из песни «Bullet» музыкального коллектива Hollywood Undead исполняющего песни в стиле рэп-рок. (перевод автора).