Без названия...

Сегодня был погожий день, несмотря на приближающийся холодный сезон. Потянувшись на ещё тёплой печи, резво спрыгнула вниз и умывшись, принялась за домашние дела. Прибрав дом и накрыв стол для дедушки, я вышла на улицу. Накормив птицу, стала убирать двор, когда за забором появился местный пастух - Нирон. Под заинтересованным взглядом молодого человека, я поспешно вывела к нему из сарая нашу с дедом корову Муруньку. Густо покраснев, парень поздоровался и спросил: - Варь, пойдёшь со мной вечером гулять к озеру, все деревенские там будут. Вздохнув, ответила ему: - У тебя, Нирон, одни глупости на уме. Да и мал ты ещё с девицами миловаться, - усмехнулась я, разглаживая цветной передник и рассмеявшись над разозлившимся пареньком, побежала обратно в дом. К этому времени дедушка уже встал и ждал меня за столом. - Доброго вам дня, дедушка, - поздоровалась я и поцеловала в щёку самого родного мне человека. Кроме него у меня в жизни больше никого нет. - И тебе доброго, внученька. Смотрю Нирон опять тебя сманивал? - подметил дедушка с улыбкой на устах. - Да ну его, прилип как лист, - отмахнулась я, накладывая нам каши. Во время трапезы дедушка неожиданно замер, роняя при этом ложку. Посмотрев на меня стеклянным взглядом, он будто что-то увидев, тут же дал мне наказ: - Варя, как поешь, иди в лес за "красной травой". - Дедушка, а разве не рано ещё "красинку" собирать? - удивилась я, ведь эту траву можно собирать после сильных заморозков - только так красная трава становится лекарством от множества болезней, в других случаях она становилась ядом. И моему деду-травнику было лучше всех об этом известно. - Так надо и не спорь, - осадил он меня в ответ. - Хорошо, тогда я ещё поздних ягод наберу на вечерние пироги, - согласилась я, не став больше вступать с ним в спор. Перед уходом попрощалась с дедом и, взяв корзинки, ушла. На душе было неспокойно, но ноги сами несли меня по уже известной тропинке в глубь леса. Красинка росла только в одном месте, до этой поляны ещё требовалось дойти, а это около часа. Пока шла, по пути собирала "брусинку". А дойдя до места, разочарованно вздохнула, знала что ещё рано и ведь всё равно пошла. Сорвав пучок ещё слишком светлой травы - чтобы показать дедушке, положила её в кармашек сарафана, повернулась и пошла назад к деревне. По дороге обратно заметила на ясном небе тянущуюся полосу угольно-чёрного дыма. Сердце забилось в двойне - предчувствуя беду, я быстро двинулась к выходу из леса. И чем ближе я подходила, тем сильнее чувствовала запах гари. Выбежав из леса, остолбенела, выронив от ужаса корзинки из рук. Полдеревни было объято огнём - горели дома, люди спасаясь - пытались бежать, но были схвачены напавшими на наше мирное поселение - Северными Орками. Звуки стали и крики боли заставили меня очнуться и вспомнить про оставшегося одного дома дедушку. Сорвавшись с места, побежала в сторону дома, стараясь не попасться в лапы тёмному отродью. Одному из орков всё же удалось поймать меня за руку. - Отпусти меня, выродок, - прошипела я сквозь зубы, пытаясь вырваться из захвата. Не стерпев оскорбления, орк замахнулся на меня мечом, но ожидавшегося удара так и не последовало, вместо этого меня оттолкнули назад. Послышался голос Нирона: - Варя, беги! Я задержу его! А-а-а... - услышала я последние слова влюблённого в меня пастуха, перед тем как орк безжалостно перерезал ему горло. - Нирон! - только и успела я выкрикнуть. Быстро поднявшись с земли, понеслась вперёд по дороге, чувствуя позади себя преследователя. Едкий дым сдавливал лёгкие, повсюду лежали мёртвые тела местных жителей. Я бежала почти не разбирая дороги, слёзы сами наворачивались на глаза от расстилающийся под ногами кровавой картины. Когда орк почти схватил меня, я успела нырнуть в небольшую дырку в воротах соседей. Пробежав через их огород, из последних сил перепрыгнула через невысокий забор на свой двор. А подойдя к своему дому, рухнула на колени у крыльца. На ступенях лежал умирающий дедушка с огромной раной на груди. - Не-е-ет... - завыла я раненой волчицей, склоняясь над телом. Прежде чем его глаза закатились, успела прижаться к холодеющему лбу прощальным поцелуем. В это же время из дома вышло двое орков с награбленным имуществом, а позади показался мой преследователь. Окружили... Пытаться бежать было уже бессмысленно. - Ну что, попалась! - прорычал озлобленный орк, подходя ближе. После этого последовал удар по голове, а дальше была темнота. *** В первый раз я пришла в себя от сильной тряски, нехватки воздуха и жуткой боли в рёбрах. Связанную по рукам и ногам меня везли перекинутой через лошадь с пыльным мешком на голове. А куда и так понятно - в орочьи земли. Всё остальное время я пробыла без сознания. Во второй раз я очнулась уже в шатре, лёжа на невысокой лежанке из шкур - одна и развязанная. Всё тело болело, хотелось пить. Около шатра были слышны непонятные разговоры орков, также где-то в отдалении слышался плач и стоны, от этих звуков шёл мороз по коже. Я уже догадывалась, что меня ожидает в скором времени. Осмотревшись по сторонам, остановилась взглядом на бурдюке, лежащем у края лежанки. Жажда была нестерпимой, но гордость была сильней. Проверив кармашек сарафана, отыскала в нём вялый пучок красной травы. Руки сами сделали за меня решение: одну часть растёртой травы отправила в бурдюк с вином, другую себе в рот. Уж лучше умереть, чем стать рабыней этого отродья. Минутой позже в палатку зашёл проклятый орк: - Очнулась. А теперь запомни, отныне Я являюсь твоим хозяином, - сказав это, орк с гадкой ухмылкой завоевателя, медленной походкой двинулся в мою сторону. Инстинкт и животный страх сделали своё дело - я попыталась рвануть к выходу из шатра, но была перехвачена за талию и брошена обратно на ложе. Мои попытки сбежать только повеселили орка. Приподняв меня за волосы, он впился грубым поцелуем в мой губы, говоря: - Моя! - и бросив обратно, стал расстёгивать штаны. Чувство отчаяния и мерзкого привкуса орка на губах, заставили меня заговорить: - Никогда!!! Ты и весь твой народ грязное и вонючее отродье. Будь проклят ты и весь твой род! Твоя сущность никогда не найдёт покоя - ни на земле, ни под ней, - прокричала я пророчество для орка. - Ведьминская тварь! - побелел лицом орк и зло сплюнув, стал наносить по мне удары. Потом начал сдирать с меня одежду, иногда попросту срезая её кинжалом, задевая при этом мою кожу, нанося тем самым глубокие порезы. Я стойко терпела это издевательство, не произнося не звука. Но когда орк вошёл в моё тело одним толчком бёдер, разрывая всё внутри - я заорала, не выдержав жуткой боли. Пытаясь оттолкнуть насильника, получила несколько сильных ударов по внутренним сторонам локтей, отчего руки безвольно повисли вдоль тела. Обезумевший орк яростно врывался в меня, а кончив - ушёл, бросив на ложе изломанной куклой. Тело сковало страшной болью, особенно низ живота. Двигаться я не могла, как и свести ноги, мне оставалось только молиться со слезами на глазах - о так ещё и не пришедшем конце, ожидая, когда же подействует яд. Но страдания мои были ещё не закончены... Обратно в шатёр вернулся мой мучитель, но не один, а с двумя другими орками, которые убили моего деда. Говоря на своём, они развратно смотрели в мою сторону, выпивая при этом отравленное вино из бурдюка. Допив, троица направилась ко мне и всё началось по новой... Меня били, насиловали с двух сторон, иногда имели даже втроём, разрывали рот и слизывали кровь с моего опороченного тела. А я не сопротивлялась, чувствуя, как наконец ухожу за грань, к смерти - которая оказалась такой приятной, долгожданной и нежной... ______________________________________ Уже паря над своим измученным и растерзанным телом, я видела, как все трое орков мучаясь, от яда - погибли... Меня погубили... Но Я ОТМЩЕНА.