ведьма.

Пасмурный горизонт, колкая трава, достающая до щиколоток, старые деревянные домишки, затоптанная, грязная дорога и кудахтающие куры за хлипкими загонами. Одиноко, по маркому пути идёт темноволосая, одетая в чёрную блузу с узорными камнями на плечах и юбку в пол с белыми розами, девушка, таща на поводу козу. Следом, прыгая и озорно виляя хвостиком, бежит молодой пёс, охраняя её.       Труднопроходимые для чужих, но такие обычные для местных кочки, лужи и ямки, весенняя слякоть совсем без снега. Статная дама, не сбиваясь, идёт лишь в одном направлении, глядя только на уходящее солнце. Тихонько напевает что-то себе под нос, крутя в пальцах грубую бечёвку, остужаемая ветерком. Вдруг чувствует пристальный непонимающий взгляд, усмехается, но идти не прекращает. Молодой парень, русый, в явно чужом для села бомбере охрового цвета и чёрно-синих джинсах, он направляется к необыкновенной, выделяющейся. Пару раз окликает — не отзывается. Нервы кончаются — дёргает за руку, привлекая внимание и заставляя выслушать. — смерти хочешь? — загадочно, спокойно, остановившись, но на парня не глядя. — да постой ты, глухая что ли? — отвечает грубо, ладонь с плеча не убирая. — а ты бессмертный погляжу. Или до чего бесстрашный? Не чувствую я, что ты бесстрашием блещешь. — ты о чём? Я дорогу спросить хотел, в этой глуши никакой связи нет! И людей тут не водится походу! — правильно, — усмехнувшись безмятежно. — не жди её ближайших два часа. А для людей сейчас моё время. Все нормальные по домам сидят, — всё также смотря напротив и говоря таинственно. — в.в смысле... Твоё? Ты прокурорша что ли местная? — насмешливо, не понимая ничего. — ты чей будешь? — впервые глянув на молодого, чуть прищурив глаза. — тёть Марьин… А что? — впав в ступор. — Марья-Марья… Что ж ты родственника-то запустила так? — вновь вернув свой взор последним солнечным лучам, говорит сама с собой и неожиданно для русого продолжает путь. — ээ, ты куда собралась, девица? — возмущённо, пойдя следом. Девушка резко оборачивается, хватает парня за куртку и притягивает к себе. — девицами будешь местных шлюх кличать, а я для тебя ворожея* Валерия, — грубо вымолвила, заставив мальчика безумно испугаться. Вмиг успокоившись, дёрнула скотину за повод, оттаскивая от сочной травы и, ускорив шаг, направилась дальше. — д.да я это, п.пошутил! Ты не серчай… Стой. То есть ты и правда настоящая… Эта, колдунья? — с ненаигранной заинтересованностью, еле догоняя девушку. — я ведьма! — исправила, теперь не останавливаясь, лишь голову дёрнув в сторону городского. — вау! А козу на убой или жертвоприношение ведёшь? — оскорбившись, Валерия снова резко разворачивается и хватает паренька за воротники бомбера, но на этот раз вдалбливает его в дерево, растущее у забора соседей. — не смей так говорить! — навзрыд, вмиг став захлёбываться подступившими слезами. Губы дрожат, взгляд яростный, дикий. — тебе сложно просто заткнуться и пойти своей дорогой?! Ты довёл до истерики многолетнюю ведьму, доволен?! — эй, ты чего? — успокаивающе, даже сочувственно. — я правда не хотел, не знал, что так обижу этими словами… Прости, если сильно обидел… Я сам найду дорогу до тёти, просто оставь живым, — и правда переживая за жизнь. — ах! — с отвращением отвернувшись, волнуясь за показ своей слабости совершенно незнакомому человеку, не умеющему держать язык за зубами. Безнадёжно кинула, пойдя своей обычной дорогой. — ступай следом. — что? Куда? — оживившись. — без лишних вопросов.       Всё козочку на поводу таская, проходит мимо всей деревни и останавливается у крайнего дома с горящим светом внутри. Из окна на миг высовывается полноватое тело, спохватившись, быстро побежавшее наружу. У самой дороги волнительно затрепетала, нервно руки ударяя по ногам: — ох, ворожеюшка Валерия, прости ты меня, дуру грешную, что за племянничком не уследила! Что не встретила и не предупредила! Не казни, ради всего святого! — полно, Марья. Мне твои речи ни к чему. Просто забери от меня чадо своей сестры и уматывайтесь оба в закрытое пространство. Не люблю людей на улице в мои часы, — непоколебимо ответила, строго по стойке став. — принято, золотце ты нашей деревушки! Валерия, кивнув сдержанно, пошла в деревья, к своему жилищу. Находится оно метрах в ста от дома Марьи, но девушке это никак не мешает, ведь её всё равно никто не посмеет потревожит — страх остановит. Белошёрстая и гончая всё время шли следом, не возражая и не возникая, лишь пёс озорничал немного.