Нанизаны звуки на тонкую нить, Ты можешь связать меня, можешь убить, Меня это вовсе не будет смущать, Я может быть даже не буду кричать…
Широкие окна завешены массивными тёмно-синими шторами, которые почти не позволяют свету проникнуть внутрь и нарушить мрачную атмосферу в замке Варии. Всё пропитано гнетущей аурой. Она словно душит, давит на сознание, забирает надежду на что-то светлое. Повсюду мёртвая тишина, лишь из зала совещаний доносятся звуки разбитого стекла, а также удары, но при этом не слышно никаких криков. Что там сейчас творится можно понять, только заглянув в тот источающий гнев зал.Разорвано сердце ночной тишиной, Я стать бы могла твоей мертвой женой, Не сопротивлялась, не сбросила пут, Ждала пока пальцы мне горло сожмут…
Разбитые зеркала, горящая картина на стене, валяющиеся на полу осколки бутылок из-под виски. А посередине зала располагается большой продолговатый стол, на котором лежит длинноволосый блондин, прижатый за горло мускулистой рукой высокого брюнета, стоявшего рядом. Их взгляды устремлены друг на друга. Один — безумный, дикий, яростный взгляд кроваво-красный глаз, в котором также читается отчаянье и обида. Другой — виноватый, смиренный, но в то же время гордый, бесстрашно ждущий наказания, вернее, этот взгляд серых глаз будто просит о наказании.Не жалей меня, будь жесток… Моя кровь — томатный сок, Моя кровь — клюквенный мусс, Мне не холодно, я не боюсь…
Занзас, а тем брюнетом с садистскими наклонностями был именно он, безумно улыбнулся, в тот момент его улыбке мог позавидовать сам Принц Потрошитель, и отпустил горло своей жертве, коей являлся Суперби Скуало, его верный капитан, и одним движение разорвал белую рубашку, которая уже давно перестала быть белой, почти вся окрасившись в алый цвет. Что Занзас задумал на этот раз? Скуало было всё равно. Он не сопротивлялся, позволяя своему мучителю делать абсолютно всё, что душе угодно. Но был ли Занзас в глазах Скуало мучителем? Нет. Своими действиями Занзас избавлял Скуало от терзающей внутренней боли. Вернее, физическая боль заглушала внутреннюю. Вряд ли Занзас это осознавал. Садист и мазохист… Какое взаимодополняющее сочетание. Инь и Янь. Чёрное и белое. Они такие разные, казалось бы, слишком разные, чтобы быть вместе, но, как известно, противоположности притягиваются. Но только Занзас не хотел этого «притяжения». Он давно поклялся себе, что никому не позволит стать близким для себя, никого не подпустит к себе настоящему, не доверится. Но, хотел Занзас этого или нет, их судьбы, души переплелись, хоть Занзас не признавал этого единства. Занзас провёл рукой по свежим ушибам, ранам. Скуало тихо-тихо шипел. Занзас внимательно осмотрел тело мечника, оно его манило, хотелось, чтобы это тело принадлежало только ему, чтобы никто не смел к нему прикасаться. Хотелось оставить на нём какую-то отметку, пометить свою собственность. Ухмыльнувшись, Занзас зажёг пламя посмертной воли на правой руке. Скуало понимал, что добром это не кончится. Занзас прикоснулся пылающей ладонью к незащищённой груди капитана, обжигая пламенем. Пламя было слабым, но боль всё равно была адской. Скуало закусил нижнюю губу до крови. Хоть Занзас держал недолго, кожа расплавилась и на месте ожога был отпечаток руки. Вздувшаяся кожа, запах паленой плоти. Но Занзасу этого показалось мало. Он снова прикоснулся к телу Скуало, обжигая его. На груди, талии, спине появились отметки Занзаса. Он снова посмотрел в глаза Скуало и снова не увидел там ни страха, ни желания уйти. Он снова видел в них упрямую преданность. Насколько же его хватит? Гнев Занзаса не уходил. Занзас уже давно себя перестал контролировать. — Мусор, так и будешь валяться, как бревно? Молчание в ответ и всё тот же взгляд. — Ты грёбаный кусок дерьма! Ты понимаешь, что сдохнешь здесь? — Кхе-кхе. Все когда-нибудь дохнут, -- усмехнулся Супербия. — Тупая вобла. Занзас содрал со Скуало остатки одежды и приспустил свои штаны. Делать поблажки и медлить он не собирался. Без подготовки, рывком Занзас засадил член в узкий анус. Скуало ругнулся отборным матом, но не вырвался и не попытался ударить его. Ни о каком физическом удовольствии не могло идти речи. Одного буквально разрывало изнутри, второй продолжал размашисто толкаться, чувствуя болезненную тесноту, но потом ему стало легче, вот только раздражение с лица никуда не делось. Занзас плевал на все преграды и резкими движениями вбивался в Скуало. Вечно шумный капитан стал на удивление тих. С искусанных губ Скуало стекала кровь, поломанные ногти царапали стол. Адская боль сводила с ума, но кричать и просить прекратить ему не позволяла гордость. Он заслужил. Занзас не снимал с себя одежду. Лишь брюки приспустил. Он тоже не испытывал удовольствия, снова и снова долбясь в тесный проход. Даже оргазм не смог его удовлетворить. Перед глазами Скуало всё плыло, а то накрывала тьма. — Мусор. Подай голос, давай, — рычал Занзас, но Скуало молчал. Руки Занзаса оставляли синяки и ожоги, а Скуало даже не дёргался, только шипел и ещё сильнее сжимал челюсть. Занзас сильно дёргал его за волосы, вырывая часть. Эти волосы были бельмом для Занзаса. Показатель, что он так долго шёл к своей цели и так и не смог ее достичь. Рука Занзаса вспыхнула пламенем ярости, и тут же длинные серебряные волосы превратились в пепел. Скуало, схватив их на затылке, спас только ничтожную часть. Занзас рассмеялся и ухватился за горло мечника, толкнувшись в него со всей силы. Скуало выгнулся, а из глаз брызнули предательские слёзы. Занзас рассмеялся громче. Скуало чувствовал, что вот-вот отключится, но он не хотел отключаться. Он понимает, что если он сейчас закроет глаза, то может их больше никогда не открыть и не увидит Занзаса.***
Занзас снова излился в Скуало, а тот так и не испытал оргазма. Несколько минут тишины и спокойствия. Или Скуало попросту отключился. В любом случае удар вернул его к происходящему и откинул со стола на пол. Несмотря на всю боль, Скуало не мог ненавидеть Занзаса. Он поклялся жариться в адском котле ради одного единственного человека, если понадобится. Он знал на что шёл. Может, он и не думал, что так всё обернётся, но был готов на всё. За яростными глазами, полными амбиций, Скуало до сих пор готов следовать куда угодно. Скуало постарался сосредоточить расфокусированный взгляд на Занзасе. Мелькали тёмные точки, но ему удалось заглянуть в бушующие смертельной яростью глаза. Скуало усмехнулся, выплюнув кровь. Он понял, что в последний раз видит разрастающиеся шрамы и является объектом внимания кровожадного омута глаз. Он не жалел, что посвятил жизнь этому человеку. Больше ему ничего не надо. Занзас лишился последней крупицы самоконтроля. Хотя… а был ли вообще у него самоконтроль? Он потерял голову давно, ещё тогда, когда увидел записи «отца» об отсутствии у них кровного родства. С тех пор он лишь сильнее запутывался во тьме, и лишь Скуало всегда был рядом с ним. Этот взрывной мечник постоянно выводил Занзаса из себя, но в то же время он не давал Занзасу окончательно потеряться и сгнить в тёмной и холодной бездне отчаянья. Что же довело двух сильных мужчин до такого? Босс Варии не мог просто смириться с поражением: сначала в сражении, именуемом «Колыбелью», затем в «Конфликте колец». Занзас не мог простить того, как он считал, предательства, не мог утихомирить свой гнев, забыть обиду и испытываемое унижение. Мало того, что он проиграл мальчишке, так ещё и все узнали о отсутствии кровного родства между ним и Девятым. Занзас, можно сказать, просто подкидыш, мусор, которому дали ложную надежду на большое будущее в роли босса одной из самой влиятельной мафиозной семьи, развили тем самым в молодом пареньке чудовищные амбиции, уверенность в своём превосходстве, жажду власти, а потом жестоко обломали правдой. Как после такого можно верить и доверять кому-то? Занзасу казалось, что всё это время с ним игрались. Сначала «старый пердун», воспользовавшись наивностью ребёнка. Затем мафия использовала его в «Конфликте колец». Червелло сказали, что всё было предрешено. Значит… С ним снова поиграли и выбросили. Неужели всё это было подстроено, чтобы проверить силы Савады Тсунаёши? Одна такая мысль выводит его из себя, но ему ещё хуже от того, что он не сумел победить и доказать всем, что он как никто иной достоин этого места. Кровь, ни кровь, он станет боссом Вонголы. Он заставит всех преклонится перед ним, перед его силой. Не важно, какими методами, но он своего добьется. Занзас никогда никого не простит. Ему не нужна ничья жалость. Он хочет забрать то, что ему сулили. Он больше никому не позволю себя использовать. Уничтожит всё, что связывает его с прошлым, что напоминает о унижении. Не важно, чем придётся пожертвовать. Ненависть захлестнула разум. Шрамы расползлись по лицу…***
Занзас ногами пинал мёртвое тело. Яростно пинал и пинал. Безумный смех разнесся по замку. А в душе у Занзаса воцарилась пустота…Не майся, не мучься, ты не одинок, Я рядом с тобой, кучка пепла у ног, И пара обглоданных белых костей, Невинная жертва любовных страстей.