*****
Каждая подготовка к зиме, особенно в Тельмаре, — это золотое времечко для продавцов еды и всего, что может пригодиться в хозяйстве. Унылый ветер гулял в толпе и порой не мог протиснуться сквозь нее. Люди бегали от прилавка к прилавку, боясь не урвать последние засахаренные фрукты, одеяла или мясо, которое можно заморозить у себя в подвале. И только к магазинам с сувенирами никто не подходил. Никто не хотел тратить деньги, которых и так толком нет, на всякие безделушки ручной работы, которые в хозяйстве пригодятся разве что на новый год повесить. Тогда-то и будут подходить. А сейчас нужно что-нибудь придумать и найти средства на то, чтобы купить запасы на зиму. Поняв, что здесь больше ловить нечего, торговец с тяжелым вздохом принялся собирать товары, чтобы увезти их подальше от рынка, а то могут и украсть что-нибудь за просто так. И как раз когда торговец укладывал последние вещи с нижних полок, оставив верхние на виду, над ним нависла тень. В некотором удивлении продавец поднял глаза и увидел перед собой девушку необычайной красоты, укрытую обычной синей, слегка порванной шалью. Её глаза были прекрасны — то ли от света, а то ли на самом деле, но радужка была фиолетовой. Почти что черные, блестящие волосы шелком спадали на сиреневое платье, и торговец просто взгляда не мог отвести от нее. Он привстал, едва не ударившись о столик головой, и пролепетал еле слышное: — Миледи, чем могу служить? Что моя скромная лавка может предложить такой красавице, как вы? Может быть, серьги с горным хрусталем ручной работы? Или браслет? — кажется, он забыл, как дышать. Однако деловая хватка — это качество, которое у торговцев не отнять, особенно рыночных, поэтому он быстро взял себя в руки. — На самом деле, у тебя есть одна вещь, и другую такую я не найду больше ни в одной лавке, — разулыбалась девушка, и её собеседник быстро смекнул что к чему. Раз у него есть что-то единственное и неповторимое в своем роде… Каждый уважающий себя торгаш в таких случаях должен заломить тройную цену, если не больше. — Вон там, — красавица указала на верхние полки, с которых свисали амулеты, — у тебя клык последнего левиафана, который блуждает по миру с тех пор, как они вымерли. Я пришла за ним. Торговец скептически посмотрел на этот пожелтевший от времени клык. Ранее он полагал, что нашел всего лишь зуб какого-то зверя, а потом сделал из него красивый амулет. Но раз такое дело, то денег необходимо спросить не в три, а в тридцать раз больше! На лице торговца возникла плутовская улыбка. Он назвал цену, но девушка нисколько не поморщилась, а лишь слегка повела бровью. Она этого, видимо, ожидала. Возмутилась, конечно, но времени на споры у нее не было. Ей нужен этот клык немедленно, впереди еще много работы. — Столько устроит? — красавица бросила торговцу два мешка, доверху набитых золотом. У того аж глаза на лоб полезли. Он недоверчиво выбрал из каждого мешка по три монеты и проверил их подлинность на зуб. — Можешь не сомневаться, каждая из этих монеток ценнее, чем вся твоя никчемная жизнь. Так что, идет? — Идет! И откуда у милой леди столько денег?.. — У таких милых звездочек, как я, свои секреты, — подмигнула девушка и настойчиво протянула руку. Торговец без сожаления отдал ей клык левиафана, и девушка, отойдя в сторону, подальше от толпы, достала из карамана бедненького плаща флакон с зельем. Пролив всего капельку содержимого на зуб, она убедилась, что свое золото она отдала не просто так. Клык настоящий. — Один есть! — шепотом произнесла девушка и, коварно ухмыльнувшись, прибрала клык в потайной кармашек.*****
Гарольд плыл за наядой почти без остановки и очень устал. Мало того что ему безумно хотелось есть, так еще и Тефия временами забывала, что он не привык к постоянным водным процедурам. Она скромно улыбнулась и извинилась. Пришлось ненадолго выйти на сушу, чтобы добыть еды — а благо, что у Гарольда с собой всегда есть небольшой кошелек с деньгами — и чтобы отправить письмо родителям. Свою личность приходилось скрывать, ибо из каждого угла только и гремело, что в Нарнии теперь новый король — Ренат. Принц чуть с ума не сошел, когда обо всем узнал, потому что такого предательства уж никак не ожидал от приятеля, которого знает с самого рождения. Люди делились мнениями на сей счет, но не слишком дерзко и громко, потому что не доверяли друг другу. Кто угодно может донести на кого угодно. Тефия как можно скорее загнала Гарольда обратно в воду, боясь, что его может кто-то узнать. — Сейчас тебе лучше не высовываться. Съешь побольше, — она снова протянула ему водоросли, и Гарольд, с чувством жутчайшего отвращения, проглотил их, травинка за травинкой. — Плыть придется через море, там вода соленая, нам будет труднее. И лучше нам ни на кого не натыкаться. А если что и спросят, то будем говорить, что ты мой жених и что живешь со мной под водой. — А разве есть наяды-мужчины? — спросил Гарольд, стараясь вымыть поганый вкус водорослей изо рта. — Вовсе нет, но не все наяды предпочитают менять место жительства, иногда его меняют мужчины, — Тефия ласково улыбнулась принцу, посмеявшись над его сморщенным от кошмарного вкуса и непонимания лицом. — Просто когда наяда влюбляется в человека, она либо живет с ним на суше, либо он уходит жить к ней. Постоянно ест эти водоросли, привыкает к нашей еде. У нас есть свои небольшие города на дне рек, как и у русалок, там и живем. Я думала, Берта тебе об этом рассказывала. — Берта… — со смесью отвращения и глубокой скорби, перемешанной с любовью, протянул Гарольд. Он старался не отставать от Тефии. — А почему она должна была про это рассказать? Она поди и сама не знает. — Знает, — сказала Тефия, осторожно беря Гарольда за руку, чтобы он плыл быстрее. — Сестры рассказали мне, что к одной из нас ушел её отец. Теперь я стала понимать, почему у Берты и её матери такое отношение к нам и почему у них такое отношение к тебе. Эта рыбачка давно нас пугает. Видимо, она рассказала твоей девушке про наяд, вот поэтому она меня и ненавидит, а тебя пытается привязать к себе. Боится, что ты к кому-то уйдешь, как её папа, — Тефия остановилась, поняв, что принц очень устал. Она указала на большой речной камень и предложила сесть на него и отдохнуть. Тем более, мысли Гарольда заняты сейчас Бертой. — Она уже не моя девушка, — с тяжелым сердцем сказал он, подогнув ноги под себя. В воде движения казались такими медленными и непривычными, но в то же время завораживающими. — Я расстался с ней из-за её эгоизма и бесконечной ревности. Когда умер Джейсон, она меня даже не поддержала. Она наплевала на то, что я хотел бы продолжать общаться с тобой, на то, что мне нужно учиться и что я соскучился по своей семье. Ей было всё равно на меня, лишь бы ей одной было хорошо. Ничего, она переживет! — Гарольд положил голову на коленки, и ему вдруг захотелось спать. Он понятия не имел, где находится и сколько им еще плыть, но чувствовал, будто его силы на нуле. — Зря ты так с ней, — тихо сказала Тефия, и было слышно, как тяжело ей это произносить. Она сложила ладони вместе между ногами и опустила взгляд на ил. — Я не думаю, что ей всё равно на тебя, просто она не умеет правильно выражать свою любовь. Хотя мне и больно было видеть вас вместе, я смирилась. Хочу, чтобы ты был счастлив. — С ней я не буду счастлив. Она не хочет меняться, — Гарольд посмотрел на подругу, скромно переплетавшую мокрые волосы, и опомнился. — Кажется, я не так уж от нее отличаюсь… Я тоже всё это время думал только о себе, а не о вас с Бертой. Я пригласил вас обеих на день Вакха, чтобы выбрать одну, но даже не подумал, что вам будет неприятно увидеть друг друга. Я тебя поцеловал, а потом ты увидела, как поцеловал еще и Берту… Прости, Тефия, я был таким дураком… Я так долго звал тебя, надеясь, что ты выйдешь, но я этого не заслужил. — Я знаю, что ты звал. Я много раз наблюдала за тобой, пока ты не видел, — Тефия горько улыбнулась. — Мне больших сил стоило не показываться тебе, потому что ты мне искренне нравишься… Но я не хочу мешать твоей любви с Бертой, а потому могу только посоветовать тебе вернуться к ней. Она правда тебя любит. — Ты такая хорошая, Тефия, но… — Гарольд съежился. — Когда я увидел тебя снова, то понял, что так в себе и не разобрался. И дело точно не в магии наяд. Кажется, что к тебе я более неравнодушен, чем думал сам. Но и к Берте тоже… — Оставь это на потом, — Тефия очень плохо притворялась, а потому было видно, что она рада услышать такие слова, хоть и была обижена. — Сейчас у тебя и твоей семьи слишком много других проблем. Повезло, что я наблюдала за тобой, когда ты убегал от тех людей, хоть и вряд ли они сделали бы тебе что-то плохое. Скорее всего, они отправили бы тебя вместе с семьей в Гальму, но я очень испугалась за тебя и сделала, что первое в голову взбрело. Сейчас нам с тобой нужно поспать и отдохнуть, а потом снова отправимся в путь. И лучше никому не рассказывать, кто ты на самом деле. Я не знаю, кто из подводных жителей на стороне «Аслана», а кто на стороне твоей семьи. — Важнее всего, что ты за нас, — Гарольд улыбнулся и обо всех своих делах решил подумать позже. Тефия нашла небольшую подводную пещерку, где жило только несколько рыб, и предложила поспать здесь. Завтра им снова придется отправиться в дорогу, а путь неблизкий: практически от самого тельмаринского замка вниз по Великой реке, а потом в Зеркальный залив и через море до Гальмы.*****
Практически две недели качки, сквозного ветра, пришествия настоящей зимы и сожалений. Чтобы хоть как-то отвлечься от того, что он всех подвел, Питер делал в два раза больше работы, чем остальные. Эльза старалась помогать ему всем, чем только возможно, чтобы забыть о пережитом предательстве. Вдвоем они успевали за полдня больше, чем другие — за день. Сьюзен оставалось только с сожалением смотреть на дочь и понимать, что боль не обошла её стороной. У нее самой начали закрадываться ужаснейшие подозрения, которые Эльза от себя отметала — Ренат мог быть настоящим убийцей Джейсона. И обе они молчали об этих мыслях, как о чем-то преступном. Люси и Мелоди всеми силами откармливали Эйлерта и практически не разрешали ему работать. С непривычки еда не лезла в желудок и выходила обратно, поэтому он начал привыкать к ней снова по чуть-чуть. Для него Стефани и Люси специально варили вкусную похлебку, от которой ему становилось лучше. На них была практически вся кухня, и готовка отвлекала их от горя и тревожности. Больше всего Кэрол жалела о том, что у нее сейчас нет магии, чтобы подарить больше тепла этому кораблю. Она учила младшую сестру многим приемам по памяти ощущений и безумно скучала по своему волшебству. Когда-то местным клоуном, который всегда и всем поднимал настроение, был Джейсон. Теперь это нелегкое бремя решил взять на себя Стэнли и по мере возможностей стал всех веселить. Лили следила за чистотой и детьми, а также за тем, чтобы все были тепло одеты. Сьюзен и Пенелопа ей в этом помогали, а вот все остальные делали чисто корабельную работу: поднимали и опускали паруса, заменяли Каспиана у штурвала, плели узлы и многое другое. Мистер Тумнус в том числе. Долгая дорога объясняется зверскими ветрами и снегопадами. Снег буквально приходилось выгребать с палубы, и это слишком отвлекало от основной работы. Пару раз Питер ругался с Каспианом из-за того, что они сбились с курса, а Эдмунд отчаянно пытался их мирить. Сейчас совсем не время для ссор. Единственные, кому всё было нипочем — Мелоди и Маргарет. Как только выпал снег, они принялись играть в снежки вместе с Вестой и веселить грустную Эмму. Джил частенько помогала мужчинам с работой, а потому не могла долго находиться с дочерью, а с Юстасом они обе почти не разговаривали. Поул из-за занятости, Эмма — из-за обиды. Она в открытую сказала отцу, что если бы не он и не его идиотские рассказы про достоинство, Эрик был бы сейчас с ней, а не думал о том, как спасти Нарнию в одни руки. Юстасу стало даже стыдно, что он так ужасно относился к этому бедному парню, с которым и правда могло случиться что угодно. — Ну-ну, хватит, Жемчужинка, — робко ругался Дамир, когда в него кинули очередной снежок. — Нам нужно всё это выбросить за борт, в Гальме уже наверняка снег, конец ноября как-никак, там поиграете. — Я просто тренируюсь на тебе, чтобы закидать Дерека и его противную принцессу, когда их встречу! — крикнула Мелоди и бросила в Дамира еще один снежок. Он увернулся, но сзади в него прилетел еще один, на этот раз от Маргарет. — Ну я вам покажу! — Дамир набрал в руки побольше снега и начал бросать его в Мелоди, пока она, корча ему рожицы, убегала на другой конец палубы. Кэрол, Питер, Рилиан, Айдан и Эмма, которые выгребали всё это, даже злиться не могли и продолжили работу. Им всем не хватает смеха, а у детей он такой заразительный! — Ну всё, прекратите! — прикрикнула Эмма, грустнее обычного. Игра в снежки ей до боли напоминала Эрика, потому что снег когда-то свел их воедино. Скоро будет год, как они начали встречаться, и свою первую годовщину они, увы, проведут не вместе. — В Гальме будете играть, когда меня рядом не будет! — Кстати, это будет довольно скоро! — с марса послышался голос Эдмунда. У него на плече сидел Азирафаэль, а в руках была подзорная труба. Благо, что сегодня небо ясное, иначе они бы не увидели. — Кас, держи штурвал прямо, мы на верном пути! Думаю, через час-другой мы уже будем на месте! Азик, слетаешь к нашим друзьям? — Опять старого меня заставляете лететь в такую даль… — Азирафаэль нервно вздохнул и, обтерев пернатый лоб, взмахнул крыльями и направился в Гальму, чтобы предупредить Алессандро и Мерседес об их прибытии. Полтора часа тянулись ужасно медленно. Всем уже так сильно не терпелось сойти на землю, что они считали минуты. Корабль был приведен в порядок, когда подплыл в порт. Питер и Стэнли отдавали швартовы и ждали, пока им скинут трап. Не успели они сделать ни шагу, как Мелоди прошмыгнула через них и побежала к Дереку в объятья. Он весело рассмеялся, стоило ему только издалека увидеть сестру. У них с Милой, Орландо, Джоном и Мерседес была целая война за подзорную трубу, поэтому Диаспоре и Алессандро оставалось только молиться о том, чтобы этот балаган скорее закончился. Одни только Алекто и Доротея стояли в сторонке и терпеливо ждали. Дерек так крепко обнимал сестру, что Диаспора даже была удивлена. Они с Алекто никогда так не дружили и, наверное, зря. Хоть Мелоди была и старше гальмианской принцессы на целых два года, выглядела, напротив, младше лет на пять. Жемчужинка смерила «неземную любовь» брата пронзительно-угрожающим взглядом, и Диаспоре стало от этого не по себе. Следом Дерек увидел Эдмунда, на которого облокачивался похудевший и усталый Эйлерт, и бросился к нему. За отца он очень переживал с тех самых пор, как узнал о том, что происходит в Орландии. А когда его еще и арестовали и стали держать в темнице, сердце у Дерека было будто не на месте. Мерседес его всячески успокаивала, но у нее практически не получалось. Принц обнял сразу Люси и Эйлерта и не мог произнести ни слова приветствия. Он очень скучал по ним и волновался. Мила наслаждалась тем, как её по очереди покружили в воздухе сначала Питер, потом Стэнли, а за ними — Айдан. Кэрол, конечно, встала в очередь, но ей смертельно хотелось растолкать всех и прижать к себе дочь. Алессандро, Мерседес, Джон и Доротея тем временем приветствовали всех по порядку. Ал даже не ожидал, что все бросятся к нему обниматься, потому что никогда не считал нарнийцев прям уж такими близкими друзьями, как его жена. Однако он был рад видеть всех и с удовольствием позаботился обо всех удобствах. Когда-то Нарния спасла его и помогла забрать свой трон по праву, а теперь он поможет им. Маргарет Алессандро толком вообще не видел никогда, только помнил, что на одно Рождество волей случая остался с ней в одной комнате поиграть, пока Каспиан отошел. Однако маленькая принцесса с улыбкой обняла его, сжала все ребра с богатырской силой и протянула ему свою игрушечную лошадку. — Это потому что вы красивый и потому что у вас есть такая лошадка, — сказала ему обычно стеснительная Маргарет и заприметила стоящего в сторонке Алекто, к которому никто не подходил, и решила завести с ним разговор. — Никогда бы не подумала, что ты ладишь с детьми, Алессандро, еще и с такими застенчивыми, как Мегги, — Лилиандиль, по-доброму усмехнувшись, посмотрела на то, как Алекто и Маргарет начинают оживленно разговаривать. Рядом Пенелопа ходила с Элвином за руку, а он с интересом рассматривал новых знакомых. — Неужто ты стал так сильно любить детей? — Я сам понятия не имею, — Алессандро рассмотрел игрушечную лошадку в своей руке и разулыбался, правда, пока никто не видит. Мерседес, обнявшись со всеми подругами, дошла, наконец, до Сьюзен. Они не виделись почти год, и только, но какая разительная разница между тем, что Мечи видела тогда, и тем, что она видит сейчас. Сью изо всех сил старалась быть спокойной и даже несколько веселой, но всё это не то. — Сью, — Мечи крепко обняла подругу, а потом разжала объятья и взяла её за руки, — ты бы знала, как я тобой восхищаюсь. Ты такая сильная, — она погладила благодарную за эти слова Сьюзен по предплечью. — Я не представляю, что делала бы на твоем месте. Я бы, наверное, вообще с ума сошла, случись такое с Алом… — Мерседес бросила полный нежности взгляд на Алессандро, пока тот увлеченно говорил с Каспианом и Питером. — И, если честно, очень заметно, что Джейсона здесь не хватает. Он бы сейчас всех смешил, играл с детьми, бегал бы за ними, задирал Каспиана и громко смеялся… — Мечи хотела было что-то еще сказать, но вовремя заметила блеск в глазах подруги, и поняла, что она сейчас расплачется. — Прости, не будем об этом. Я просто хочу сказать, что ты очень сильная и что я горжусь тобой. — Спасибо, Мечи, — Сьюзен еще раз искренне обняла подругу и постаралась взять себя в руки. — Джейсон кое-что тебе оставил, кое-какие свои записи. Сказал, что тебе будет полезно… Я нашла маленькую записку в его шкафу об этом. Отдам тебе всё в замке. Мечи улыбнулась, благодарная Джейсону за то, что он о ней не забыл. — Кстати, пойдемте в замок! Чего стоять-то на холоде просто так? Вещи уже погрузили в кареты! — Ваши Величества, — форейторы со всем уважением открыли дверцы карет для всех, тем самым показывая, что в глазах Гальмы все они — истинные правители Нарнии, а других быть просто не может. В кротчайшие сроки кареты прибыли в Жемчужный дворец, а слуги начали разносить вещи по покоям. Алессандро и Мечи выделили всем комнаты, которые используются для особо важных гостей. Конечно, этот замок был не таким большим, как Кэр-Параваль, но места всем хватило, хоть и с небольшими, так сказать, возмущениями. Айдана и Стэнли поместили в одну комнату с разными кроватями, но вот шкаф и место на столе они поделить никак не могли. — Надоел со своими красками! Не замарай ничего! — ругался Стэнли. Помимо всего прочего, близнецы еще и не сразу поделили между собой совершенно одинаковые кровати. Рилиану, несмотря на то, что он очень хотел жить в одной комнате со своей девушкой, выделили покои совместно с Гарольдом, которого ждали уже скоро. Эльза осталась в одной комнате с матерью, где они дружно принялись раскладывать свои вещи и думать, куда ставить кроватку для Весты и её игрушки. До смерти отца Эльза даже не понимала, насколько ей нравится бывать со Сьюзен. Сейчас мама и Рилиан были дня нее самыми близкими людьми, которые никогда не обидят и не предадут, в отличие от Рената, которого принцесса старалась даже не вспоминать, хоть и мысли то и дело возвращались к нему и к надеждам, что для их дружбы не всё потеряно. Мелоди и Маргарет тоже заняли одну комнату, и Дерек, который всегда ночевал у Орландо, пришел помочь им разложиться. Эмма осталась в покоях с Джил; Поул пока еще не готова была спать с Юстасом в одной кровати на постоянной основе, даже на корабле они ночевали на разных гамаках. Все остальные разбились по супружеским парам и быстренько обустроились. В целом, обживать комнаты им всем было легко и просто, потому что всё проходило в максимально дружеской и семейной атмосфере. Нарнийцы всегда любили светлый и просторный Жемчужный дворец, очень красиво отделанный и освещенный. На какое-то время забылось всё случившееся, забылись тревоги, и вдруг стало хорошо. Пока все разбирали вещи и болтали друг с другом, Алессандро донесли, что прибыл юноша, который называет себя принцем Гарольдом. Едва об этом услышали Эдмунд и Стефани, как кинули все свои дела и, накинув плащи, выбежали во всё больше разыгрывающийся снегопад. Едва увидев фигуру парня, Эванс тут же его признала и с разбегу заключила в объятья. Сверху их накрыл руками Эдмунд и начал причитать что-то про осторожность. Гарольд смеялся сквозь слезы и до конца осознал, как успел соскучиться по родителям. Эмме тоже доложили, что её кузен и по совместительству лучший друг здесь, и она выбежала его встречать. Пришлось дожидаться своей очереди, прежде чем обнять его, но оно того стоило. Им обоим было, что рассказать друг другу. Тефия скромненько стояла чуть поодаль от всех и улыбалась воссоединению семьи. — Спасибо, что привела моего сына к семье, — Стефани, немного придя в себя после встречи с Гарольдом, протянула Тефии руки, а потом благодарно заключила в легкие объятья. Наяда была очень смущена и польщена этому жесту. — Если бы не ты… Кто знает, что могло случиться с Гарольдом? — Это был мой долг, Ваше Величество, — Тефия присела в легком поклоне и, не успев встать, была заключена в объятья Эдмундом. — Ты знаешь, что это не так. Тебе всегда есть место в нашем круге и нашем доме, — произнесла Стефани. — Ты ничего не должна. — Нет, я должна была. А теперь я хочу послужить Нарнии. Своим примером вы даете мне силы бороться за правое дело, — услышав об этом, Эмма и Гарольд подошли к наяде. Никогда еще он не видел Тефию такой решительной, а взгляд кузины как бы говорил ему: «не смей её отпускать, если дорожишь ей; это слишком опасно». — Ты прямо сейчас уплываешь? Я думал, что ты передохнешь хотя бы пару дней, — с удивлением и разочарованием произнес Гарольд и подошел к наяде. — Разве ты не можешь задержаться? — Я боюсь, что на это нет времени. Я пока еще не знаю, что буду делать, но я что-нибудь придумаю. — Ты сможешь найти Эрика Варгартена? — с надеждой спросила Эмма, подойдя к ней. — Он сейчас служит на кухне в Кэр-Паравале и тоже хочет помочь Нарнии, но не знает как. Если вы объединитесь, то, может быть, что-то получится. Он может добывать сведения, а ты их нам доставлять, если тебе не трудно. — Эмма говорит очень здраво. По воде безопаснее что-либо передавать, чем по воздуху. Но мы бы не хотели, чтобы ты собой рисковала, — произнес Эдмунд, однако у него всё же появилась надежда на то, что ответ Тефии будет положительным. — Пока на троне новый король, за спиной которого правят лже-Аслан и Тархистан, мы все рискуем и мы все в опасности. Я хочу спасти свою свободную страну от разрушения, огня и меча, — уверено, но дрожащим голосом произнесла Тефия. Когда она спасла Гарольда, то сама для себя решила, что не останется в стороне. Её сестры тоже не верят новому королю, поэтому они будут заодно. Наверняка в Нарнии найдутся еще люди, не верящие лже-Аслану и его шайке из обезьяны и осла. — Я очень хочу помочь и вернуть Нарнию, которую мы все знаем. Тефия обняла всех по очереди снова и хотела было нырнуть в холодное море, но Гарольд на секунду остановил её. — Мы еще увидимся?.. — в его глазах было столько надежды, что Эдмунд и Стефани переглянулись, заговорчески приподняв брови. Эмма подключилась к ним. — Конечно, я теперь буду довольно часто здесь, — Тефия робко прижалась к его груди и получила от него поцелуй в щеку. — И да, я пригляжу за Бертой, — произнесла она и скрылась в пучине бушующих вод. А снегопад только усиливался.*****
К вечеру был натоплен замок и зажжены свечи. Ветер вовсю метал туда-сюда хлопья снежинок, а больше за окном было не видно ничего, одно только темно-голубое небо, которое вот-вот укроется ночным полотном. Язычки пламени весело играли в камине, а в огне плясали фигурки дриад и фавнов. Мистер Тумнус играл детям праздничные нарнийские песни, и Алекто с Маргарет пустились в пляс. Рядом с ними были Жемчужинка и Дерек, образовавшие пару, и Орландо с Милой. Они звали с собой Диаспору, но та отказывалась из-за недоверчивого и враждебного взгляда Мелоди. Люси дважды заметила это и, отведя дочь в сторону, поругалась на нее. Однако та словам не внемлила. Вместе со всеми ними ножками пританцовывал смеющийся Элвин, а Дамиру и Пенелопе только и оставалось, что радоваться. Вскоре слуги подали всем горячий шоколад, зефир, рахат-лукум и шоколад. Один только Эйлерт, который тяжелее супа ничего есть не мог, отказывался и пил горячий чай. Люси заботливо завернула его в плед. Котенок Яра, подросшая за пару месяцев до кошки-подростка, бегала от Весты, прижав уши, но та вовсе не хотела её обидеть или задеть. Джейсон отучил её бросаться на котов, еще когда она была щенком, так что можно было ожидать, что Яра и Веста подружатся. Правда, Ангус так не думал, и потому пытался всячески спасти кошку от лап собаки, но та пугалась ворона еще больше. И только Азирафаэль, накричав на них всех на каком-то животном языке, разогнал их по разным углом. Однако позже Веста принесла Яре кусок мяса, и все обиды были забыты. Айдан, успевший заболеть на корабле, сидел рядышком с Эйлертом в другом пледе, а Стэнли, Рилиан и Эльза общались между собой где-то в стороне. В один круг по интересам сбились Джон, Доротея и Юстас. Позже к ним присели Пенелопа, Дамир и Джил. Поул мимолетом припомнила их любовный четырехугольник, который образовался после приезда гальмианской принцессы в Нарнию, и все принялись хохотать в голос над событиями своей молодости. — Знаешь, Юстас, какие бы красивые слова мне кто ни говорил, самым моим любимым комплиментом останется твой: «у тебя очень красивые глаза, уверен, ты классно ими видишь», — рассказав эту историю, Доротея боялась обидеть Джона, но он как раз смеялся едва ли не больше всех. Дамир тогда был слишком маленьким, чтобы помнить об этом, и потому слышал, будто в первый раз. Он хоть немного отвлекся от мыслей о матери и брате. Он ведь писал Прунапризмии с предложением уехать с ним, но та ответила сухим отказом. Что за этим стоит — пока вопрос. Кэрол тем временем заплетала всем подругам косички. Конечно же, Каспиана она тоже стороной не обошла. С Милой, Маргарет и Мелоди она уже управилась, из детей осталась только лишь Диаспора, которой Созвездие мести заплела неземной красоты прическу. Следующей на очереди была Эмма. Пока шел сеанс парикмахерской, все слушали, как Гарольд рассказывал о своих отношениях с Бертой и Тефией. Он понимал, что от расспросов всё равно не отделаться. Когда принц произнес, что он расстался с Бертой, у Дамира, Пенелопы и Джил вырвалось слабое и облегченное «хвала Аслану». Пока в гостиной царило веселье и гремел смех, на улице тоскливо выл ветер. Поразительно, вроде еще недавно на дворе стояло лето, а теперь… Теперь погоду захватывает лютая зима. — Прости, что мы так ворвались и что теперь ты вынужден тратить на нас свою казну, — Алессандро курил один, выйдя на террасу, чтобы никто не простудился, как к нему подошел Питер. Он облокотился руками на балконные перила и посмотрел вдаль настолько, насколько мог. Было чуть прохладно, но Верховный король, пока был на корабле, привык. — Я знаю, как тяжело обеспечивать такую огромную ораву принцев, принцесс, королей и королев. Я обещаю, что всё верну. — Это не то, о чем стоит волноваться, — Алессандро сильно затянулся и разрезал облачко снегопада теплым табачным паром. — Когда-то вы помогли мне, и я сделаю то же самое. Я не очень горазд на великие речи, мне их обычно пишут либо Мечи, либо Доротея, но я хочу сказать, что мы победим в этой войне. Пока Ренат себя не очень проявил, нам нужно ждать. Пусть зарождаются мысли, будто вы хотите смириться с поражением. — Ренат выдал нам часть денег из казны… — Хм, — недобро и надменно хмыкнул Алессандро и снова затянулся, — какое благородство: сначала присвоить вашу казну, а потом отщипнуть от нее крохи и бросить вам на пропитание под видом добродетели. Да уж, Ренат благороден, ничего не скажешь, — Питер тоже усмехнулся, но ничего не сказал. На какой-то момент ему тоже хотелось закурить, но он знал, что потом ему Кэрол голову окрутит. Они некоторое время стояли молча, а ветер всё метал снег туда-сюда и развевал плащи двух королей. Алессандро тоже сильно переживал из-за всего, что происходит, потому и курить стал в два раза чаще. — Питер, я не хочу, чтобы вы отчаивались, — Алессандро повернулся к собеседнику, и серо-голубые глаза его горели решительностью. — Нам нужно подождать и составить план. В Нарнии Кассандра и Клинт, на нашей стороне тот поваренок, который имеет доступ во дворец, и эта ваша наяда, которая может передавать нам сведения. В Тархистане — шпионка Самиры. Я уверен, что в Нарнии и Орландии найдутся тысячи верных вам людей. Нам нужно быстро переманить Теревинфию на свою сторону, пока это не сделали другие, и убедить Тельмар, что с нами у них будет более выгодный союз. Северные земли должны нас поддержать. Мы победим, обязательно победим. За каждой войной наступает мир. — Во второй раз я теряю Нарнию по глупости. Сначала с Колдуньей, теперь с Ренатом. Мне говорят, что я в этом не виноват, но я… Я не уберег свою страну, я не уберег свой народ, я не уберег Джейсона для Сьюзен, Эльзы и вообще для всех нас. Печаль Сью так сильно давит мне на плечи, и я боюсь не выдержать её тяжелого взгляда, которым она смотрит на всё, — Питер схватился за голову и попытался поглубже вздохнуть. — И дело не только в этом. Джейсон… Он ведь был одним из самых лучших моих друзей, он всегда помогал мне, он смешил меня, давал советы, выслушивал, мы вместе пили виски, ездили на охоту, оставались на мальчишниках, держались бок о бок в бою. А сколько еще человек лишится друзей в этой войне? Сколько детей потеряет отцов? Сколько жен потеряет мужей? И всё из-за того, что я не сумел как следует позаботиться о своей стране. Все говорят, что это не так, но это так. И если еще что-то случится… Если однажды мы узнаем, что Эрик мертв, потому что пытался помочь Нарнии, или Тефия, или Агния, или Кассандра, или Клинт, или кто-то из моей семьи или друзей… — Питер не стал договаривать. Он и сам не знал, почему захотел излить душу именно Алессандро, но так вышло. Алессандро слушал внимательно и не прерывал. Он ведь тоже король и тоже понимает. Ради своей страны и своей сестры он хотел сместить отца и мечтал использовать своего будущего ребенка, которого ему не могла дать Хавва, ради этой цели. Он еще не знал, что будет так любить своих детей. Груз ответственности за Гальму и Доротею тоже плотно лежала на его плечах, и тогда ему казалось это непосильной ношей. А потом он еще и влюбился в Мерседес, с которой, как тогда ему казалось, у него есть все шансы, но слишком уж много было препятствий. — Что бы ни было, у нас всё получится. Общими усилиями, как и всегда, — Алессандро еще раз затянулся. Он не знал, как утешить, совершенно не умел этого делать, но был очень искренним. Питер чувствовал это и понимал, что точка опоры у них есть. Как ни странно, но Алессандро он доверял на все сто процентов, и от разговора с ним Питеру стало легче. Иногда ему просто нужно услышать, что у них всё получится. — Эй, вы чего там застряли, мазохисты?! Идите сюда, буду сказку читать! — крикнула Мерседес. — Иду, гадость моя, иду! — крикнул ей Алессандро и, избавившись от последнего пепла в трубке, пошел внутрь. — Если бы я так сказал Кэрол, она бы меня уничтожила, — усмехнулся Питер. Для него такие высказывания были немыслимы. — Кэрол у тебя — женщина дай боже, и шею голыми руками может свернуть. Я это говорил, еще когда на Хавве был женат. Короли вошли внутрь и увидели, что Мерседес уже сидит у камина со своими рукописями, а все остальные собрались вокруг нее. Помимо летописей по датам, как известно, она писала еще повести об этом мире. Сейчас она собиралась читать всем «Покоритель зари». Каспиан, Лилиандиль, Юстас, Эдмунд и Люси собирались слушать про свои приключения внимательнее всех. Кто бы знал, как давно это было… Все собрались плотной кучкой и ожидали, когда Мечи начнет. — Первая глава называется «Картина в детской», — произнесла Мечи и, отпив воды, принялась читать: — «Жил-был мальчик, которого звали Юстас Кларенс Вред, и фамилия подходила ему как нельзя лучше», — все, кроме Юстаса, быстро рассмеялись, особенно Джил, Эдмунд и Люси. — …«Юстасу Кларенсу нравились животные, особенно насекомые: мертвые, насаженные на булавку жуки, — а еще книги…» — Мечи! — возмутился Вред. — Ну что это такое?! Переделай! — И не подумаю! На правду не обижаются! — все вокруг разразились дружным смехом, кроме Мелоди. Ей было обидно за дядю, которого она считала образцом мужественности и в которого она «тайно» была влюблена. — Так вот, — Мерседес прочитала целый кусок и дошла до самого интересного: — «В глубине души Юстас любил командовать, обожал кого-нибудь поддразнивать, и хотя был маленьким и слабым, а если бы дело дошло до драки, не сумел бы справиться даже с Люси, не говоря уже об Эдмунде, ему были известны десятки способов испортить жизнь кому угодно, если он был у себя дома, а эти кто угодно у них гостили». Не успела Мерседес прочитать еще хотя бы строчку, как все разразились бурными овациями, кроме Мелоди и самого Юстаса. Вред предложил Эдмунду устроить шуточную драку, чтобы проверить, кто кого победит сейчас. Трудно сказать, на чьей стороне были зрительские симпатии, всем просто было забавно наблюдать, как кузены пытаются побороть друг друга. Ночь, полная дружбы и любви, еще долго не стихала. Пока за окном выл ветер и летел снег, возле камина, всем вместе, было очень тепло.