Золото его волос

      Жан как-то упустил из головы тот момент, когда его губы впервые коснулись губ Армина. Удивительно было то, что ему ответили.       Парень долго терзал себя за этот поступок, вспоминая погибшего Марко. Что бы он сказал? Как отреагировал?       В такие моменты его крепкие плечи накрывали чужие мягкие ладони. Вырывали из тяжёлых мыслей, массировали и приводили в чувства. — Снова думаешь о чём-то печальном? — Арлерт не давал ему и момента утонуть в чувстве вины и мрачности. Он, будто солнце, освещал ему путь, давая надежду жить дальше. Даже зная, что любой день, час, секунда могут стать последними. — А… Прости… Я не специально.       Но нельзя было сказать, что Кирштайн был совсем равнодушен к блондину. Их дружба как-то своим чередом переросла во что-то, что кардинально отличалось. Это чувство было страшно назвать любовью, ведь они солдаты. Они отдают жизни и в любой момент ты можешь узнать, что твой близкий человек погиб.       Но Армин отказывался принимать этот факт и исполнял волю некогда погибшего их товарища. Марко просил позаботиться о Жане, и Армин старался чаще быть рядом с ним.       Жану нравилось тело Армина. Непривычно тонкое, изящное, словно женское. Он обожал впиваться в него зубами: оставлять тёмные засосы на плечах, кусать кожу на рёбрах, целовать в области солнечного сплетения.       Армин обвивал талию Жана ногами, прижимая к себе ближе, и тяжело вздыхал. Армин умел сдерживаться так, чтобы не разбудить сослуживцев в казарме, и ему были за это благодарны.       В ответ Арлерт зарывался длинными пальцами в русые волосы и шептал имя любовника, покусывая мочку уха оного. — Жа-ан… — едва слышно шептал Армин из раза в раз.       Близость у них была нечасто. Однако, если и была, то Армин едва не задыхался от того, сколько жара, любви и чувств на него вываливал Жан за одну ночь. Они действовали на инстинктах, а после на предпочтениях друг друга.       Кирштайн терял рассудок, когда по его спине проходили ногтями, когда Арлерт сжимался всем телом, сминал простыни его постели. В конце оба их обязательно испачкают, но выговор от капитана Леви получит один. Никто не поверит в то, что Армин может что-то испачкать.       Но лишь Жан знал, каким иногда может быть Армин. И очень гордился тем, что некоторых моментов из жизни своего друга детства не знает Эрен.       Днём это светловолосое чудо лихорадочно придумывало план и дополняло уже существующий от вышестоящего руководства, а ночью нежно и чувственно шептало его имя, прося быть жёстче или быстрее.       Жан поражался этому всё чаще и чаще. Армин был очень странным и удивительным человеком. Но именно такой неоднозначный, необычный человек и нравился ему.       Нет, он любил его.