Лекарство от дьявола

      — Эй! Ты плохо затер здесь, маленький ублюдок, — злорадно хохоча, капитан Сильвер со всей силы пнул ведро с рыбьими потрохами под ноги Киллиану.       Джонс стиснул зубы от злости, сжал руку в кулак и тяжело вздохнул. Матрос убил весь день, чтобы выдраить палубу после очередной ловли рыбы, очистить ее от чешуи и тех ненавистных потрохов. Он извозился в грязи, их внутренностях. И зачем? Чтобы снова убираться весь вечер?! Потратил свои жалкие часы свободного времени на это! Вот дрянь! Киллиан с яростью смотрел на капитана, любившего то и дело издеваться над своими рабами и давать им лишнюю работу, и понимал, что полностью бессилен, как в моральном, так и в физическом плане.       Джонс младший ненавидел свою жизнь, точнее существование, ненавидел эту мракобесную команду, ненавидел рабство, в которое его с братом Лиамом продал выпивоха отец еще в раннем детстве за пару золотых.       Киллиан никогда не простил бы ему это предательство. В отличие от Лиама, он не терпел издевок экипажа и в любой удобной ситуации язвил в ответ. Ему стоило быть смирнее, покорнее, послушнее, и, может быть, тогда Киллиан бы не получал так часто от всей команды. Никто из них не упускал шанса поддеть, ударить и унизить безвольного юношу-раба. Они потешались над тем, что матрос ничего не мог им сделать.       — Вы заплатите за это, я обещаю, — процедил Джонс и вновь схватил щетку, опустив взгляд. Он искрил и был готов метать огненные стрелы. — Вы будете гореть в аду за свои деяния.       — Что ты сказал? Помалкивай, мелкий ушлепок, — Сильвер резко дал ему хорошую затрещину, да такую, что у Киллиана на несколько секунд потемнело в глазах и зазвенело в ушах. — Это мы еще посмотрим, кто за что платить будет. Сначала попробуй выкупить себя, щенок, прежде чем угрожать мне, — с ядовитой ухмылкой на лице ответил капитан и, гордо вздернув голову, пожелал удалиться.       Киллиан ругал себя за вспыльчивость и правда хотел быть похожим на Лиама. Для него он был единственным лучиком света во вселенной. Джонс-старший всегда заступался за непутевого брата, защищал его и казался в глазах Киллиана настоящим праведником, человеком, умеющим уладить все конфликты. Он каким-то образом смог сохранить в себе добрую частичку души и оптимизма. И если быть честным, то Киллиан завидовал брату, что тот рос в полной семье, видел живую мать и счастливого отца и знал, что такое любовь… все то, что не было суждено увидеть Джонсу.       Солнце уже садилось за горизонт и отражалось в воде. Торговый корабль мирно покачивался на волнах, а ветер свистел и заставлял подрагивать такелаж, различные снасти, ванты и спущенные паруса. Из вонючего, отнюдь не благополучного порта доносились возгласы и ругань рабочих, таскающих тяжелые грузы.       Киллиан не заметил, да и, если быть честным, не хотел замечать, что на палубе поднялись шум и суматоха! Он хмуро посмотрел на некоторых из команды: подневольных матросов, мальчишек — пороховых мартышек и разъяренного квартирмейстера, орущего благим матом на них. Кто-то из неаккуратных юнцов разбил бутылки с дорогим вином на деревянный, вылизанный до блеска Джонсом пол! Ну все… Не миновать им порки, а его вновь заставят затирать!       Киллиан с новой силой начал драить палубу, собирая рыбьи кишки в ведро, и не обращал внимания на снующих мужчин, что заносили на борт бочки, сундуки с провизией и клетки с курицами.       — Что, опять капитан был не в духе? — тихо и печально спросил Лиам, который резко появился из ниоткуда и заставил Джонса вздрогнуть.       — И не говори, — вздохнул юноша и потер пульсирующий от головной боли затылок, сидя на коленях и наконец-то подняв ярко-голубые глаза на брата. Черт! От этого невыносимого смрадного запаха могла заболеть не только голова.       — Киллиан, поверь мне, не отчаивайся, мы обязательно выкупим себя и будем свободными! Осталось потерпеть еще чуть-чуть. Мы почти собрали всю сумму, — Лиам любя потрепал брата за волосы.       — Я надеюсь на это… Ты слышал, что обсуждал сегодня лейтенант Джеймс вместе со старпомом?       — А ты, Киллиан, выходит, подслушивал? — слегка усмехнулся Джонс-старший. — Нет, не слышал. А что случилось?       — Ничего я не подслушивал… Само как-то вышло, — буркнул под нос Киллиан. — Они говорили о том, что весь командирский состав уйдет ночью на очередную пьянку и заберет самых лучших матросов в награду за труд. Дадут им выпить хорошего рома, а возможно, оплатят и шлюх. Мне даже не верится, что такое могли сказать эти монстры, — с горькой обидой произнес он, и к горлу подкатил противный ком.       — Да ладно? Ну не расстраивайся ты так, в следующий раз, может, и тебе выпадет удача побывать в местной таверне, — утешающе похлопал Джонса по плечу Лиам.       — Больно мне сдались их свинские попойки. Видал я, как старпом напивался в хлам, а потом кое-как ноги волочил. Заблевал всю палубу, а мне убирать за ним пришлось. Не хочу скатиться до животного, — в свою речь Киллиан вложил все пренебрежение к экипажу.       — А разве тебе не хочется пойти по примеру других и развлечься с распутницами бесплатно? — откровенно спросил брат, беззлобно посмеиваясь.       Глупо было бы думать, что во время долгих плаваний команда, состоящая из одних мужчин, обсуждала погоду да природу. Конечно же, Джонсу-младшему приходилось участвовать и слушать разговоры о женщинах, морских сиренах и о портовых шлюхах. Киллиан тряхнул черной копной волос и сдул мешающую прядь со лба.       — Да с радостью! Хотя бы как-нибудь развеелся! И, может быть, это была бы возможность сбежать... Но все равно бы нашли, да и я туда не попаду, сегодня моя ночная вахта, так что… — он еще усиленнее стал тереть дощатый пол.       — Ты абсолютно прав, — покивал головой Лиам и тут же бросил цепкий взгляд на ладони брата… — Ты почти в кровь стёр руки, столько мозолей. Дай сюда! — он пихнул его в плечо и отодвинул, вырывая из рук щетку. — Иди отдыхай, я за тебя доделаю.       — Не нужно, я сам! Ты и так очень устал за сегодня, а что я? — воспротивился Киллиан, старательно пытаясь не подавать виду, что все тело и правда очень болело!       — Ты невыносимо упрям, отдай и иди умойся, я сказал! — бескомпромиссно скомандовал Лиам, прогоняя брата.       Джонс все-таки бросил белый флаг и сдался — он слишком устал спорить. Радовало одно: хотя бы сегодня ночью он сможет отдохнуть от шумной команды, их насмешек и издевок.       Киллиан поднялся с колен и, скривившись, осмотрел свои промокшие, потертые штаны. Он передал брату щетку и побрел в кубрик, иногда оборачиваясь, будто боясь пропустить что-то важное.       Джонс обходил оцинкованные бочки, которые еще не затащили в трюм, со злостью пинал скрученные канаты, лежащие на палубе. Парусный мастер, зашивающий пожелтевшую парусину, свистнул Киллиану и выкрикнул что-то гадкое, и тот едва не послал его в черту, однако смог сдержаться.       Он невольно поднял взгляд, задрал голову и увидел ночное небо… Прекрасное, с рассыпанными по нему бриллиантовыми крошками — звездами. Солнце почти село за горизонт, отдав бразды правления ночи. Раньше звезды были отдушиной Киллиана, словно надеждой на лучшее. Что-то иррациональное, но такое необходимое. Джонс мог часами сидеть и разглядывать их, выстраивать карты неба. Он хотел учиться чему-то новому, познавать мир, а не выполнять приказы самодуров. Но сейчас и они разочаровали, потеряли смысл для Киллиана. Бесспорно красивы, но больше чем для навигации не пригодятся.       Больше всего Киллиан любил созвездие Лебедя. Пожалуй, самое изящное. Он когда-то он верил, что сможет найти свою любовь и быть верным ей, точно лебедь. Джонс хотел иметь семью, хотел радоваться обычным, бытовым вещам, всему тому, чего привыкший человек не замечает. Да он бы отдал за неё все, ценил больше всего на свете и заботился… Однако сейчас Киллиану казалось, что он никогда не получит этого. Поэтому давно матрос мечтал просто избавиться от мерзкого клейма раба и обрести свободу, возможно, даже поступить в Морскую Академию, коей горел Лиам.       Джонс подошел к капитанскому мостику, под которым была дверь на нижнюю палубу. Он быстро сбежал по крутой лестнице и чуть не поскользнулся, крепко сматерившись.       Чем дальше и глубже Киллиан шел в темноту тамбуров, тем хуже ему становилось… Пустота, та зияющая пустота и беспросветная тоска в душе и сердце разрастались, а голова гудела… И Джонс серьезно задумывался: а может и правда выпить? Совсем чуть-чуть… Совсем капельку, но может быть это поможет справиться с невыносимой болью? В трюмах наверняка есть бочки с ромом, и исчезновения небольшого количества алкоголя никто не заметит.       Обычно, боль обязательно проходит, если принять спасительное лекарство, но у Киллиана его не было, и тоска навсегда поселилась в его сердце от безысходности в жизни. Тьма сдавливала все вокруг него, окутывала и шла по пятам, словно душила юношу.       Джонс дошел до маленького кубрика, в котором, на его счастье, никого не оказалось. Он с облегчением выдохнул и обвел взглядом старые, перекошенные полати, многоярусные кровати и гамаки и священную бочку с водой. Киллиан тут же подбежал к ней и окунул руки, принялся смывать с себя ошметки рыбы и противный запах. Ледяная вода обожгла и лицо, и шею, но ему было не привыкать. Пока никого не было, Джонс решил искупаться в тазике. И плевать, что холодно: когда еще выпадет такая возможность остаться наедине с собой?       Киллиан продрог до костей, но смыл с себя этот пот и мерзкий аромат рыбы, а после оделся и улегся на кровать, завернувшись в одеяло. Джонс смотрел на эту удручающую картину… на мышей, бегающих по углам, и понимал, что бессилен. Он ничего не сможет изменить… Те деньги, которые дают ему за труд, ничтожно малы и, чтобы выкупить себя, ему потребуется еще сто лет.       Джонс размышлял, какое же лекарство могло бы помочь ему? Иногда ему казалось, что он обречен… Он лихорадочно всхлипнул и мрачно усмехнулся, когда дверь отворилась, и в темном проходе появился Лиам.       — Эй, Киллиан, я хотел тебе кое-что сказать, — взволнованно начал брат, почесывая затылок.       — Что-то стряслось? — безэмоционально спросил Джонс и сел на скрипучую кровать. — Ты так быстро закончил?       — Да, для меня там не так уж и много работы было. Представляешь, капитан сказал, что я могу пойти с ними! За хорошую службу разрешил. Я надеюсь, ты не обижаешься, что я оставляю тебя? — аккуратно, даже жалобно спросил Лиам и сел рядом с ним, взяв за руку.       — Нет, что ты. Иди, развлекись за меня, — слабо улыбнулся Киллиан уголками губ. Видимо, сегодня он останется совсем один. Ничего же не произойдет за одну ночь без брата? Да и он уже взрослый…       Джонс-старший облегченно выдохнул, и на его лице появилась одобрительная улыбка. Он поднялся с кровати и направился к выходу, оставив Киллиана наедине.       — Не скучай, я ненадолго. Люблю тебя, — напоследок крикнул ему Лиам и скрылся за дверями.       — Да уж переживу как-нибудь, — без энтузиазма пробурчал Джонс.       Киллиан снова улегся на кровать и закрыл глаза. Дрожь пробивала тело, но он старался не обращать на это внимания. Он медленно проваливался в сон, укутавшись в одеяло и согреваясь.       — Киллиан… Киллиан… — послышались чьи-то тихие шептания, и юноша тут же встрепенулся.       Что это?! Неужели он сходит с ума? Он мигом осмотрелся по сторонам, вглядываясь в темноту. Никого нет… Значит, показалось. Джонс в напряжении попытался найти удобное положение на подушке и расслабиться, однако не выходило.       — Киллиан… Киллиан… — эти нашептывания опять повторились! И тогда-то парень не на шутку испугался. Черт! Что это?! Галлюцинации?! Помутнение рассудка? Джонс поднялся на локти и навострил уши, вслушиваясь в каждый шорох.       — Дьявол, вот же послышится! Эй, здесь кто-нибудь есть? — нервно спросил Киллиан, понимая до какой же степени этот вопрос глупый! Эти голоса только в его голове!       — Джонс, я пришла к тебе, милый, — откуда-то из пустоты донесся мелодичный, женский голос, и Киллиан едва не рухнул с кровати от ужаса. Пропусти его под килем! Что это, черт возьми?! Милый?! Он побелел от страха и вжался в подушку. Мурашки пробежали по коже, и Джонс судорожно метал взгляд по кубрику.       — Кто ты?! — вскрикнул он. Боже, Господи, лишь бы это были и правда голоса в голове, а не реальный человек…       Киллиан кое-как сдержал крик и прикусил кулак, округлив глаза. Из темноты угла разлилось красное свечение, расползался туман, озаряя кубрик. Джонс зажмурился от яркого света и затаил дыхание. Только не кричать… только не кричать… Не привлекать внимание оставшейся команды… А то посчитают его сумасшедшим, и будет еще хуже.       Джонс распахнул глаза и еще больше изумился и испугался. Светящийся алый туман растворился, и из него выплыл силуэт девушки… Она словно пришла из другого мира.       — Чтоб я сдох на одном из Тайных островов!.. — прошептал он, абсолютно не веря своим глазам. — Ты! Ты просто галлюцинация! Как замечательно, я схожу с ума, — прохрипел Джонс и в момент забыл, как разговаривать. — Откуда ты, черт возьми?! Кто ты такая?!       Он внимательно всмотрелся в женщину, она подняла на него взгляд… Такой дьявольский, искусительный и хитрый. Ее изумрудно-зеленые глаза игриво блестели, блондинистые, почти белые волосы были собраны в тугой пучок, ярко-алые губы отчего-то манили к себе, невероятно белоснежная кожа контрастировала с румянцем на щеках, но больше всего Киллиана поразил ее наряд: она, точно демон, была вся в черным, в плотно облегающих кожаных штанах, причудливой куртке со стоячим воротником, по материалу напоминающей крокодилью шкуру.       — Я — Эмма Свон, милый мой. Блэк Свон, — она двигалась к Джонсу, будто кошка, медленно, вальяжно и плавно, а за ней ползла красная дымка. — Я не галлюцинация, Киллиан. Отнюдь. Ты не догадываешься, кто я? — с насмешкой спросила Свон.       — Чёрный лебедь... Тебе под стать, но оригинальностью не блещет. Если честно, понятия не имею, — нервно усмехнулся Джонс и попятился назад. — Ты пришла меня убить, так ведь? Тогда сделай это быстрее! — резко воскликнул он. Холодный пот скатился между лопаток вниз по спине.       — Ну, что ты говоришь, дорогой? Зачем мне тебя убивать? Я пришла за совсем противоположным — помочь тебе. Я вижу, как тебе плохо, я создана для того, чтобы избавлять вас, людей, от боли! — от Эммы так и веяло чем-то притягательным, сексуальным, страстным, чему было невозможно противостоять. Киллиан не мог оторвать от нее глаз, она была чересчур красива. Чертовски красива!       — Зачем?! Я не верю тебе, мне не нужна ничья помощь! Изыди! — пытался сопротивляться привлекательности и безумной красоте женщины Киллиан. — Ответь же мне, кто ты?       — Я спустилась с небес к тебе. К тебе единственному, такому несчастному, невинному… Знаешь, ты очень красивый мальчик, Киллиан, — Эмма плавно подошла к Джонсу и, ласково и одновременно пугающе смотря на него сверху вниз, коснулась кончиками пальцами его виска, проскользнула вниз, поглаживая скулу и обрисовала челюсть. Он судорожно сглотнул, а дыхание вдруг перехватило. Киллиан никогда не встречал таких очаровательных дам. — В будущем у тебя будет очень много воздыхательниц. Такие красавцы нарасхват в наше время. Сколько тебе лет, свет очей моих? — она чуть приоткрыла рот, провела языком по кромке зубов, соблазнительно облизнулась и прошептала ему в губы, наклонившись.       Джонс глубоко вдохнул, понимая, как быстро бьется его сердце, а рассудок затуманивается под действием любовных чар. По коже пробежала дрожь, а по телу растекалось нечто теплое, приятное, как патока. От Эммы пахло душистыми розами, его любимыми цветами. Он бы соврал себе, что ему неприятно было слушать эту лесть… То, что он прекрасен, красив. Киллиану было в новинку слышать комплименты в свой адрес.       — Семнадцать… Мне семнадцать, — жадно облизываясь, ответил он. Киллиан заметил, как расширились зрачки девушки.       Джонс тут же мотнул головой, пытаясь прийти в себя и не поддаваться ей. Он мигом вспомнил все байки, которые ему рассказывали моряки о сиренах и дьяволицах-искусительницах, что приходят к мужчинам в самые сложные периоды жизни.       — Ты... ты демон? Так ведь? Я не верю, что кто-то просто так, бескорыстно будет помогать. Да и как ты вообще сделаешь это? — испуганно и презрительно сощурился Киллиан.       — Ха, а ты разумен. Сразу раскусил, но… — ее изящные руки спустились по шее на плечи, и от прикосновений по коже разбежались мурашки. Эмма приподняла подбородок Джонса, проницательно смотря в глаза. От этого контакта Киллиан млел и таял. — Но разве тебе не хочется получить ласку? Почувствовать себя нужным? Ты уже такой взрослый мальчик, мужчина, у тебя были женщины? У меня есть способ помочь тебе, — Джонс едва не подавился от такого откровенного вопроса… Щеки зарделись от смущения, пушистые ресницы дрогнули. Черт, конечно, хочется… Хочется хоть на минуту ощутить себя любимым… Хоть это и была бы игра, фальшь, пыль в глаза, и потом его сердце будет разбито!       — Нет… Не было… Откуда же им взяться? Я одиннадцать месяцев в году нахожусь в море, — нервно усмехнулся Киллиан и напрягся. И, видимо, сам дьявол дернул его за язык, заставив разговориться. — Но я видел пару раз… — он тяжело сглотнул и тут же осекся, когда в голове пронеслись воспоминания. Жар мгновенно разнесся по телу, сконцентрировавшись в паху, налив его свинцом возбуждения. Черт, зачем Джонс сказал ей это?       — Что ты видел? Расскажи же мне. Не бойся меня, я не наврежу тебе, — соблазнительно прошептала Свон неожиданно резко, как по щелчку пальца, переместилась за его спину. Джонс изумленно обернулся, испуганно смотря на нее.       Да она ведьма! Суккуб! Чертовка! Женское воплощение дьявола! Пришла искусить его и забрать душу, убить! — вопил разум Киллиана, однако тело сковало то ли от ужаса, то ли от приятной неги, что растекалась внутри, разжигала пожар, сводила с ума. Эмма, как воплощение его мечты, такая же великолепная и сексуальная.       — Зачем тебе это знать? — веско и недоверчиво спросил Джонс, сощурившись. — Я не хочу ничего говорить тебе.       — Мы станем ближе, не так ли? Доверься мне, Киллиан. Ты что-нибудь слышал о доверии? — Эмма нагло опустила руки на напряжённые плечи Джонса, поглаживая и массируя их, иногда задевая самое чувствительное место на шее пальцами.       Ох… Киллиан мог смахнуть её руки, вскрикнуть, начать сопротивляться, но не делал этого. Невероятно приятные чувства овладели им от прикосновений демоницы, заставляя член дёрнуться, и штаны натянуться. Джонс судорожно сглотнул и облизал пересохшие губы.       Нет… нет! Пожалуйста, не нужно… Это все фикция! Нереальность! Сон! Дурацкий, развратный и похабный сон!       — Доверие — то благо, которое я не могу себе позволить, — как можно холоднее произнес Джонс, а руки Свон незаметно спустились ниже.       Чарующе, заводяще и невозможно возбуждающе… Она скользила по его груди, потирала чувствительные и затвердевшие соски Киллиана сквозь белую рубашку. Эмма наклонилась и опалила горячим дыханием ухо Джонса. Чертовка слегка коснулась алыми губами шеи и оставила пылающий поцелуй.       Киллиан пытался дышать… Черт! Весь ритм сбит, сердце бешено бьётся, а стояк не дает нормально думать.       — Какой же ты упрямый, мальчик мой. Как волчонок, дикий и одинокий, — этими словами она попала в самое яблочко. — Ну ты ведь хочешь рассказать это. Что ты видел? — ухмыльнулась Эмма и провела кончиком языка от шеи к уху, растирая, перекатывая между пальцами сосок. Ах… Боже! Затылок начало покалывать. Жарко… Джонсу слишком жарко.       Крупная дрожь пробежала по телу, и Киллиан слышно выдохнул, едва сдержав стон, запрокинул голову, подставляясь мягким и нежным губам Эммы. Господи… он никогда-никогда в жизни не испытывал таких чувств, не таял в чьих-то руках и не желал буквально содрать с Эммы зубами одежду… Киллиан понимал, что ничем хорошим эти игры с демоницей не кончатся, но… можно хоть в последний раз получить наслаждение? Почувствовать себя нужным, желанным, любимым? Действия Свон заставили его признаться во всем:       — Несколько раз я видел, как старпом… — Киллиан неловко закусил губу и покраснел от стыда. Он все же наслаждался ласками Свон, её поцелуями… Как же Джонсу хотелось, чтобы Эмма похитила его первый поцелуй в губы… — Жёстко трахал портовых потаскух. Случайно, я не хотел. Мне нужно было отнести бутылку вина в его каюту, — Джонса пробило молниями. Эти воспоминания, словно в калейдоскопе, пролетали в голове.       Черт, он громко сглотнул и метнул взгляд на свои штаны, туда, где ткань сильно натянулась, и член был хорошо очерчен. Ох, он болезненно ныл, пульсировал, и Киллиану хотелось поскорее сбросить напряжение, но Эмма, по всей видимости, не торопилась.       — Что ты почувствовал тогда, милый? — Свон опять резко переместилась вперёд, появившись перед Джоном. Он шокированно уставился на неё. Магия… чертова магия!       Эмма вальяжно наклонилась к Киллиану, схватила за концы гюйса и притянула к себе, непрерывно смотря в волнующиеся синие глаза. Она нагло, не спрашивая желания Джонса, села к нему на колени и обхватила руками лицо.       — Я… я… мне было очень стыдно… и мерзко… Я хотел провалиться сквозь землю, — робко прошептал Киллиан, поддаваясь чарам женщины. Дыхание перехватило от такой близости и мысли, что ещё чуть-чуть таких соблазнений, и он не выдержит. — Тогда я решил, что когда появится та самая, единственная, желанная и дорогая, то в постели главным правилом для меня будет удовольствие любимой и отсутствие насилия.       — Ты такой наивный и милый. Мне нравится. Не ври мне, Джонс. Ты чувствовал не только это, — жёстко и твердо сказала Эмма, нахмурившись.       — А ещё я возбудился… Эта картина была очень пикантной, — щеки Киллиана полыхали от смущения, и в то же время свои же слова его дико заводили. Чертовка! Свон! Она игриво прикусила губу и повела рукой вниз по груди Джонса, постепенно начиная расстегивать рубашку.       — Хороший мальчик, что признался. А что ты делал после? — Эмма все дразнила его, никак не давая возможности прикоснуться к манящим губам. Ее голос, словно мед, такой же сладкий, мягкий и окутывающий.       Джонс тяжело задышал, сфокусировавшись на губах женщины. Свон, как назло, качнулась, потершись промежностью о натянувшийся бугор на штанах, задев напряжённый член. Киллиан сдавленно простонал, а грохот сердца ещё громче отдавал в ушах. Несмотря на дикую взвинченность, желание забыть ту сильную душевную боль, он не мог рассказать вслух, что делал дальше…       — Удовлетворял себя, — с трудом подобрал самое приличное слово Джонс, закатив глаза.       — Киллиан, Киллиан… Чего ты хочешь? — Эмма ласково провела рукой по короткой щетине и ещё раз качнулась, максимально приблизившись к губам. — А знаешь, чего хочу я? Тебя, Киллиан. Здесь и сейчас. Такого сексуального и красивого…       Джонс окончательно потерял голову. Он смаковал её слова на языке, прокручивал не один раз… Его желают… Впервые в жизни он кому-то нужен! Но в то же время… Киллиан понимал остатками разума, что это все неправда. И на самом деле Свон хочет воспользоваться им. Сердце больно защемило, и юноша скривился и отвернулся, переводя дух. Обман, его снова обманут. Но ведь Эмма не даст ему уйти, не получив свое. Она демон, суккуб! Так почему бы не получить удовольствие? Не поверить в сладкую ложь?       — Черный Лебедь, а я хочу тебя, — прошептал Джонс, обвил шею Эммы, притянул её к себе и неуверенно коснулся губ.       Киллиан не умел целоваться. От слова совсем. И Свон украла его первый поцелуй. Он быстро и кротко поцеловал ее в закрытые губы, мысленно решаясь на большее и невинно смотря на женщину. От единственного прикосновения внутри него резко и ослепляюще вспыхнул огонь, заискрил фейерверк. Буквально спустя секунду Джонс вновь припал к ее губам, уже с большей страстью и решительностью сминая их, пытаясь, как он видел, делают другие люди, проникать языком. Однако получалось у него довольно нелепо и неумело, даже комично со стороны. И все равно это было невероятно! Киллиан прижался лбом к лбу Эммы, неровно дыша… Для него словно открылся новый мир. Он невольно усмехнулся своей попытке проявить активность, и его смех подхватила Свон.       — Все было настолько плохо? — рассмеялся Джонс.       — Я бы не сказала. В первый раз всегда так, — Свон щелкнула пальцами, и вырвавшаяся магия мгновением распустила волосы.       Но Джонс не успел отреагировать, как Эмма вновь взяла все в свои руки и обрушилась на него со жгучими, ненасытными, безжалостными поцелуями, быстро расстегивая пуговицы на его рубашке. Эта непередаваемая палитра жгучих и ледяных поцелуев заставила юношу забыть обо всем, кроме дикой, все уничтожающей страсти, что только есть во вселенной. Не в силах выдерживать такое давление, Киллиан застонал, тяжело вздохнул, наслаждаясь чуть ли не единственным моментом в жизни. Неожиданно Свон опрокинула Джонса на кровать, на сей раз сбросив на пол кожаную куртку, и он ошарашенно ахнул.       Щеки залились румянцем, и юноша с вожделением наблюдал, как Эмма расстегивает свою черную рубаху, все больше оголяя декольте. Низ живота еще сильнее отяжелел, а член запульсировал, когда Киллиан увидел просвечивающие и выпирающие соски женщины. Он судорожно сглотнул, быстрее избавляясь от своей одежды.       — Мой безгрешный, ты же этого хотел? — Свон дьявольски ухмыльнулась и скинула рубашку, оголив небольшую аппетитную грудь с затвердевшими розовыми сосками. Глаза Джонса азартно загорелись. Эмма уселась на бедра Киллиана, поерзала, качнулась, задев возбужденную плоть еще раз, и они оба разом задохнулись в водовороте страсти. Она взяла его ладонь и положила к себе на грудь. Ох, юноше одновременно было очень неловко и стыдно, а с другой стороны, дьявольски приятно.       — О, черт возьми, да. Ты, плутовка, все-таки добилась своего, — прохрипел Джонс и стиснул грудь, поглаживая, пощипывая и растирая сосок. От прикосновений Эммы к оголенному животу Киллиану было щекотно, и он едва сдерживал смех.       Господи, матрос никогда в жизни не видел настолько близко обнаженных женщин, и Киллиан пожирал голодным взглядом Эмму. Мысль о том, что он скоро будет в ней, будоражила еще сильнее, распаляла… Скоро он почувствует что-то совершенно новое!       Но теперь темп Эммы резко сменился, и она щелкнула пальцами, сняв одежду с них обоих и откинув ее на пол. Киллиан ахнул от удивления. Она. Полностью. Голая! Рядом! Вот ведь проклятая нечисть! И ничуть не стыдится! Просто потому, что он не может оторвать от нее глаз! Он уставился на ее тело и уже не мог думать ни о чем другом.       Свон обхватила твердый член рукой и провела вверх-вниз, заставив Киллиана изнывать еще больше и застонать. А в следующую секунду она направила его в себя и медленно опустилась. Абсолютно новые и ослепляющие ощущения накрыли Джонса, и он распахнул глаза, толкнувшись в нее. Она невыносимо влажная, горячая, узкая, ее плоть — мягкая, упругая. До этого Киллиану трудно было представить ощущения при сексе. Его тело уже горело и плавилось под ней, и он несколько раз дернулся в ней, не понимая, что со всем этим делать.       Эмма двинулась еще, набирая более резвый темп, тяжело дыша. Каждое скольжение члена внутри этой чудесной женщины вызывало приятные мурашки. Совсем скоро Киллиан, впившись пальцами в ее бедра, наконец-то понял и нашел со Свон общий ритм. Громкие и влажные шлепки выбивали из Эммы прерывистые стоны.       — Пожалуйста… Пожалуйста… — проскулил Джонс от дьявольского блаженства, положил ладонь на щеку женщины и притянул к себе, жадно целуя. В глазах темнело, а по телу катились капли пота. Киллиан прижал к себе Эмму, стискивая в жарких объятиях.       — Тебе хорошо? — спросила она и громко вскрикнула, когда Джонс вошел настолько глубоко, насколько мог.       — Тише, тише. Нас могут услышать, — он слегка улыбнулся и приложил указательный палец к губам Свон. — Мне невероятно хорошо.       Господи, пусть это райское наслаждение продолжается вечность. Минутное ощущение лживой нужности и любви. Он был готов в это поверить, лишь бы не возвращаться в жестокую реальность, где его снова будут бить, издеваться и унижать.       Джонс чувствовал себя… Он сам не мог описать, что с ним происходит, когда он обнимает Эмму, входит в нее и слушает ее стоны. Но это было не просто безумие — это было дикое сумасшествие. Киллиан не знал, сколько прошло времени.       После еще одного толчка Свон выгнулась, закатив глаза и сдерживая крик, кусая губы, и Джонс понял, что она достигла сладкого предела. Он обнял Эмму и нежно поцеловал ее в губы. Она лишь хрипло выдохнула, а потом, когда Киллиан поцеловал ее в шею, расслабилась. В следующее мгновение и на него обрушился его первый оргазм, полученный с девушкой. Мышцы свело болезненной судорогой, и Джонс кончил внутрь. Да вот только опомнился он позже:       — Эмма… Я не хотел… Ты же… Ты же забеременеешь, — тяжело дыша, испуганно проговорил он.       — Не волнуйся, мы — демоны — не можем иметь детей, — Свон слегка усмехнулась и слезла с Киллиана. Она щелкнула пальцами, и магический вихрь вернул ей и Джонсу одежду.       Розовая пелена спала с глаз… И мир снова возвращался в свои черно-белые краски страданий и безнадеги…       — Я когда-нибудь увижу тебя опять? — отчаянно, цепляясь за последнюю надежду, наивно спросил Киллиан.       — Не сомневайся. Ты еще не раз увидишь меня, милый, — Эмма в последний раз нежно коснулась покрасневших губ Джонса, а после отошла на несколько шагов назад и растворилась в красном дыму.       Он вновь остался один… Но душу почему-то не наполняла боль и не пожирала пустота. Нет! Там расцвел маленький бутон надежды, что все наладится, они обязательно еще свидятся, а он найдет свою истинную любовь… Эмма не убила Киллиана, хотя должна была. Она, как и обещала, подарила ему облегчение и ощущение себя живым. И с этого дня Свон будет полярной звездой Джонса, ведущей сквозь тьму.