Поиск

      В колледж Антон поступил на специальность «Живопись (по виду Станковая живопись)». Увидев такое название, он сильно озадачился, при чём тут станки, но оказалось, что «станковая живопись» в буквальном смысле обозначает живопись, созданная на мольберте. Обучение длилось четыре года, по прошествии которых, ему должны были присвоить квалификацию «художник-живописец». Помимо специализированных предметов в программе обучения присутствовали общеобразовательные, среди которых был и межпланетный язык. В колледже работали преподаватели по языкам всех одиннадцати планет, входящих в альянс с Землёй, и студент мог выбрать для изучения один из них на своё усмотрение. Тоша выбрал улиунский. Так-то ему было всё равно, но Ашели являлся единственным инопланетником, которого он знал, поэтому выбор и стал таким.       К началу занятий Антон уволился и перестал быть домработником у Клюевых, ведь с утра он должен находиться на уроках. Последний раз моя пол, он сам себе пообещал, что отныне, если и будет заниматься уборкой, то исключительно в собственном доме.       С первых дней учёбы у Тоши появился одногруппник-воздыхатель Виталик. Антон, как узнал его имя, так чуть со смеху не покатился. Мёдом, что ли всем Виталиям возле него намазано? Сначала Вита — она ведь тоже полностью Виталия, потом Веталь, теперь вот Виталик. Каким ветром данного студента занесло в художники — загадка века. Парень был спортсменом — профессионально занимался плаванием, уже отслужил в армии и по всем законам логики должен был находиться где-нибудь в университете физической культуры и спорта. Однако Виталик с одухотворённым лицом стоял у мольберта и рисовал натюрморты. Смотрелось это весьма комично: высоченный детина с широкой спиной и плечами пловца с тоненькой кисточкой в руках и задумчивым взглядом. Физиономия у него тоже была соответствующая: квадратное лицо, густые какие-то лохматые, иначе и не скажешь, брови, практически отсутствующие волосы непонятного светлого оттенка и карие глаза.       В первый же день учёбы он пригласил Тошу в кафе. Антон отказался. Во-первых, у него была назначена встреча с Ильёй, а, во-вторых, по Виталику было понятно, что на роль выгодного партнёра он точно не годится: простые шмотки с барахолки, дешёвый телефон. Ему бы самому спонсор не помешал.       Однако Тоша решил не отгонять парня слишком далеко. Дело в том, что Антон осознал наличие у себя глобальной проблемы: он совершенно не умел просить и намекать. Вот просто язык не поворачивался. Как он сумел повесить на Илью оплату своей квартиры? Тоша до сих пор изумлялся этому спонтанному порыву. Поэтому Антон вспомнил науку Виты забыть о совести и решил использовать Виталика, как объект для тренировки. Да, рассчитывать тут особо не на что, но можно просто набить руку.       Начал Тоша с общения, делая вид, что не замечает его жадных взглядов. — Виталичка, — тянул он, — у тебя так хорошо получается. Можешь мне объяснить, как ты тут так круто тени изобразил.       Виталичка млел и показывал. Потом Антон «забыл» дома карточку и растерянно хлопал глазами, не зная, что делать. Чувствовал он себя при этом весьма глупо, но упорно старался научиться добиваться своих капризов. Тренироваться на Виталике было не страшно, ведь даже, если взбрыкнёт и пошлёт, не велика потеря. Конечно же, одногруппник его спас и накормил за свой счёт. Потом Тоша забыл ещё раз и ещё, постепенно все его обеды в колледже стал оплачивать Виталик. Мелочь, но приятно.       Антон придумывал, что дальше. Тут он случайно услышал, что родители выделяют его воздыхателю в месяц по пятьсот галактов на расходы. Значит, надо добиться подарка на большую часть этой суммы, а может даже на всю. Ничего, на крайний случай к тем же родителям и пойдёт, не бросят же голодать. Тоша прикинул, что можно купить на такую сумму и выбрал серебряный браслет за четыреста семьдесят галактов. Он установил картинку на заставку своего телефона и каждую свободную минуту при Виталике любовался на него и вздыхал. Через месяц Виталик подарил ему этот браслет и пригласил в кино. Антон отказался, решив, что месяц ожидания — это слишком долго, пусть в следующий раз быстрее исполняет. Отказ объяснил просто: — Ну, Виталичка, не люблю я эти толпы и духоту общих залов, — и посмотрел с намёком.       На следующий день Виталик предъявил ему билеты в вип-зал на двоих.       «Нашёл же где-то деньги! — сделал заметку в уме Тоша. — Значит надо просить больше!» В кино он милостиво согласился сходить, а там решал квест, как не дать себя трахнуть, но при этом завести до чёртиков. В колледже у него из-за Виталика создалась репутация недотроги, этой стратегии Антон и придерживался. — Не могу я так быстро, — притворно вздыхал он, — мы совсем мало знакомы!       Хотя на тот момент первый учебный год уже близился к концу. — Солнышко, ну хоть чуть-чуть потрогай, — шептал Виталик и даже заказал вино, видимо надеясь споить недотрогу.       Тоша решил его чуть-чуть побаловать и сделал вид, что действительно очень пьян и поэтому позволил засунуть свою руку Виталику в трусы и отдрочить ей. Парень кончил со счастливой улыбкой, а после проводил шатающегося Антона домой. Когда он ушёл, Тоша тут же позвонил Илье. — Можешь приехат? Трахаться очень хочется.       Илья смог и постарался на славу. — Илья, — осторожно протянул Тоша, расслабленно лёжа на любовнике, — а можешь мне подарить сумку? — Какую сумку, — Илья гладил его по заднице. — Такая на плечо. Планшет, кажется, называется. Но она дорогая, тысячи полторы стоит. — Я тебе лучше деньги скину, сам выберешь и купишь, а то ещё возьму что-нибудь не то.       Илья перекатил его на живот, продолжая секс-марафон, а Антон ликовал: вот так просто! И чего он так долго мандражировал?       На следующий же день он сказал Виталику, что у них ничего не получится. Просить подарки он вроде как научился, так что больше парень был ему без надобности. Виталик огорчился и попросился остаться хотя бы другом. Тоша пожал плечами: — Как хочешь.       Новость об их расставании тут же облетела колледж. Антон диву давался и сначала пытался объяснить всем любопытствующим, что они вообще-то не встречались и не было ничего совсем, но потом махнул рукой. Пусть думают, что хотят.       Первый год учёбы стал очень сложным для Тоши. Проблем хватало по всем предметам. По общеобразовательным из-за пробелов в школьных знаниях, а по специализированным из-за незнания элементарных основ. Многие его однокурсники до поступления в колледж ходили в художественные школы или хотя бы какие-то подобные кружки, у Антона такой возможности не было. Поэтому ему пришлось в ускоренном порядке нагонять.       Вечеринку в честь завершения первого курса их группа устроила в доме одного из студентов. Миша — вот кто богатенький хлыщ на шикарной тачке. Тоже, как и Виталик, спортивного телосложения, но не качок, а более изящный, с пшеничными волосами, голубыми глазами, самоуверенный и нахальный.       В разгар праздника он потащил Тошу танцевать и сразу начал тереться об него пахом. — Слышал ты теперь свободен? Будешь со мной встречаться? И даже не начинай эти свои «я не могу так быстро». Я на такое не ведусь, если согласен, идём в кроватку прямо сейчас. — Окей, давай попробуем, — Антон прикинул перспективы и согласился.       Миша тут же утащил его к себе в комнату, где они и протрахались всю ночь. А утром его новоявленный парень заявил: — Без обид, Тошик, но у меня есть невеста. Завтра с ней улетаем на отдых. Так что встречаться мы не будем, соврал, чтобы в койку затащить недотрогу.       Антон быстро собрался и свалил. Обидно было до слёз. Его развели и использовали, а он-то раскатал губу! Его, конечно, и раньше постоянно использовали, но не вот так внаглую и не давая ничего взамен.       Лето Тоша провёл за мольбертом, практикуясь. Илья с Тимуром укатил на два месяца куда-то на моря, так что он был абсолютно свободен.       Следующий учебный год пролетел как-то незаметно. Общеобразовательные предметы, с которыми у Тоши была напряжёнка, наконец-то, прекратились, остался лишь межпланетный язык. Зато в этом году Антон больше влился в коллектив и стал ходить на студенческие вечеринки. Новых любовников он больше не заводил и довольствовался одним Ильёй. Одно время Тоша думал, чтобы завести себе парня для души, но, оглянувшись вокруг, понял — некого. В колледже его никто не привлекал.       К концу второго курса Антон заметил, что надоел Илье. Тот постоянно говорил, что ему нравится, когда Тоша пьяненький после своих тусовок. Сначала Антон недоумевал, ведь, напившись в хлам, он был бревно бревном, пребывая в полуотключке, и почти не участвовал в сексе, но потом понял, что в эти моменты Илья его просто потребительски трахал, не заморачиваясь на ласки, которые ему, видимо, тоже надоели.       Очередная развесёлая вечеринка в честь окончания второго курса снова проходила дома у Миши. Сам он снова вился вокруг Тоши, хотя до этого весь год и не обращал внимания. Антон его мягко отшивал, но в какой-то момент всё-таки позволил увести себя в комнату. Едва коснувшись кровати он вырубился: видимо, перебрал лишнего. Сквозь сон он чувствовал толчки, но не обращал на них внимания.       Проснулся Тоша по-прежнему от толчков и приятного возбуждения. «Миша всё ещё здесь?» — удивился он. По ощущениям, казалось, что спал он долго. Антон чуть приоткрыл глаза и посмотрел сквозь ресницы. Его трахал Виталик. Друзьями они так и не стали, но тот продолжал таскаться хвостом и печально вздыхать. Сначала Тоша хотел возмутиться, но передумал и пожалел незадачливого воздыхателя: от него не убудет, пусть парень получит уже свою порцию удовольствия, может поставит после этого галочку и забудет о нём. В процессе он снова уснул.       Утром Антон бодрячком спустился со второго этажа на кухню, похмелье его так и не брало. — Доброе утро, Тоша!       На кухне обнаружился элегантный мужчина лет сорока. Светлая копна волос, зачёсанных на бок, голубые глаза, уверенный властный взгляд и деловой костюм с галстуком, придавали ему образ повелителя мира. Миша был похож на него, особенно глазами. Видимо, отец. — Здравствуйте! — смутился Тоша. Он выперся в одних джинсах и сейчас чувствовал себя неловко под оценивающим взглядом. — Сын меня предупредил, что ты дрыхнешь там на верху, — мужчина невозмутимо глотнул кофе и развёл колени в стороны. — Отсосёшь мне? Миша сказал, что ты даёшь только по пьяни, но я умею убеждать лучше, чем сопливые мальчишки. Если отсосёшь сейчас, то завтра я возьму тебя с собой в морской круиз на неделю. Всё за мой счёт, разумеется.       Антон никогда не был в круизах, поэтому он шагнул к мужчине, опустился на колени, расстегнул ширинку и взял член в рот. Сосать пришлось долго, а мужик дважды пережимал себе основание, видимо, чтобы покайфовать подольше. Наконец, он вцепился Тоше в волосы, встал и в несколько глубоких толчков в горло довёл себя по разрядки. — Видишь, а ты говорил, не даст, — сказал он кому-то.       Антон обернулся и увидел в дверях на кухню ухмыляющегося Мишу. — Всё, исчезни, — махнул рукой мужчина Мише, и тот, не сказав ни слова, ушёл. — Меня зовут Марсель. Сейчас мой водитель отвезёт тебя домой, а завтра днём заберёт в двенадцать, будь готов. Номер телефона скажи.       Оказавшись дома, Тоша, радостно подпрыгивая, собирал шмотки, когда заявился Илья. Узнав, что Антон уплывает в круиз, тот сразу сообразил, что это неспроста. — У тебя появился новый любовник? — А, что с этим какие-то проблемы? Ты сам сказал, что я могу спать с кем хочу.       Илья покивал и ушёл. Сразу же, без секса. Тоша понял, что точно вот-вот получит от ворот поворот. Значит нужно зацепиться за Марселя. Неожиданно Илья припёрся на следующий день в семь утра и очень нежно и тщательно заласкал его всего. Антон озадачился. Это, что ревность? Как-то сомнительно. Он точно знал и чувствовал, что надоел любовнику.       Неделя на лайнере прошла великолепно. Бескрайний океан вокруг, голубое небо, белые чайки и услужливый персонал, готовый выполнить любое его пожелание. Тоша кайфовал. За время путешествия он узнал, что Марсель владелец сети банков и не женат, в разводе. А ещё тот любил минеты больше, чем анал. Каждый день Антон долгое время проводил уткнувшись ему в пах и работая ртом. Зато в остальное время он загорал, купался и наслаждался деликатесами в ресторане.       Перед возвращением домой, Марсель вынес вердикт: — Ты меня устраиваешь, так что предлагаю остаться постоянным любовником. Условие: слушаться безоговорочно и никаких капризов. Может, губки тебе подкачать? — У меня уже есть любовник, — ляпнул Тоша и тут же захлопнул рот. На самом деле он испугался предполагаемой операции, вот и сболтнул лишнего. — Это неважно, — дернул плечом Марсель, — не замуж же зову. Главное, что я в приоритете, если я звоню и назначаю встречу, ты должен явиться. Даже, если ты в этот момент стонешь под другим любовником, сдвинешь ноги, помоешься и придёшь ко мне. Денежное содержание — пятьдесят тысяч в месяц. — Что? В смысле? За, что пятьдесят тысяч? — оторопел Антон. — Это тебе на «бантики» и прочие мелкие расходы. Будешь хорошо себя вести, может, увеличу сумму. Не пререкаться, терпеть этого не могу! Согласен?       Тоша закивал головой. Не так давно он пахал официантом до негнущейся спины за пятьдесят галактов, ещё раньше ел раз в два-три дня, а теперь пятьдесят тысяч! Причём без особого напряга, подумаешь, секс. Да за такие деньги он готов хоть полную пластику сделать. — Не надо тебе ничего качать, я пошутил — улыбнулся Марсель. — И так красиво на члене смотришься.       Таким образом Антон к двадцати двум годам обзавёлся двумя любовниками и хорошей материальной поддержкой. Илья, на удивление, его не бросил и продолжал оплачивать аренду квартиры и дарить подарки. Он купил Тоше новый ноутбук, часы, портмоне, компьютерное кресло, телевизор, кофе машину и прочее, и прочее. Регулярно приносил дорогое вино. Причём либо дарил сам, либо спрашивал, что купить. Сам! Без каких-либо просьб. Было такое ощущение, что это он боится, что Антон его бросит. А вот секс говорил обратное. Ласки и старания в нём совсем не осталось, только потребительский трах. Тоша снова вспомнил, что Илья вроде как должен за ним приглядывать. Неужели всё дело в этом? Но ведь с момента истории с флешкой прошло три года, а Ашели он не видел и не слышал уже года два.       Марсель тоже радовал. Он, как и обещал, ежемесячно переводил на карту пятьдесят тысяч галактов. Тоша тратил эти деньги на салоны красоты, модные шмотки, заказывал еду из ресторанов. По городу в колледж и прочие места он передвигался исключительно на такси, вычеркнув из своей памяти автобусы и метро.       Подарки Марсель ему дарил только по праздникам и исключительно ювелирку: кольца, браслеты, цепочки. Однажды подарил серьгу-гвоздик с бриллиантом и велел проколоть ухо. Антон послушался и проколол.       Обычно с Ильёй Тоша виделся два раза по будням, а с Марселем проводил выходные или изредка вечера будней. Оба любовника друг о друге знали и недовольства не выражали. Всего один раз, когда после звонка Марселя, Антон действительно в буквальном смысле выполз из-под Ильи, тот взвился и устроил скандал. — Если тебя что-то не устраивает, можем прекратить общение, — отмахнулся от него Тоша.       Сказал и почувствовал неведомое прежде удовольствие. Неужели наступило время, когда он может сам бросать любовников, а не ждать, пока надоест им?       Илья тут же сбавил обороты и заверил, что погорячился. Тоша решил пока повременить с расставанием. Эта ситуация была даже интересна.       На новогодней вечеринке к Антону подошёл пьяный Виталик и заплетающимся языком прошептал на ухо: — А я ведь тебя поимел, Тоша. Полгода назад на окончание прошлого курса. Ты был пьян в хлам и не помнишь. Сначала Миха тебя трахнул, потом я, — он захихикал. — Я тебя тра-хал! — Мудак, значит! — сделал вид, что разозлился Антон. — Чего тебе ещё надо тогда? — Ещё хочу и, чтоб в сознании был. Чтобы понимал, что это я тебя ебу!       Алкоголь явно придал Виталику храбрости, и тот даже попытался погладить Тошу по заднице, но получил по рукам. — Перехочешь! — Миха сказал, что ты спишь за бабки с его отцом. Что, если я хочу тебя, то нужно всего-то предложить нужную сумму, и ты мне дашь. Это правда? — С какой стати я должен перед тобой отчитываться? — отбрил Антон. — Денег у тебя в любом случае нет. — Я найду! Сколько? — Окей, пять тысяч. Галактов, разумеется, — Тоша назвал заведомо неподъёмную для Виталика сумму, лишь бы тот отвязался. — Тогда я тебе дам. Один раз. — Сдурел совсем! — предсказуемо возмутился Виталий. — Да я на такие деньги год живу! — Вот и отвяжись тогда уже от меня! Заведи кого-нибудь и радуйся жизни.       На удивление, Виталик совету последовал и действительно стал встречаться с парнем из другой группы. Антон за него даже порадовался, но не долго. В очередной раз напившись на вечеринке, тот снова шептал: — Я купил у Михи видео, как его отец тебя ебёт. У них там камеры везде в доме, ты знал? Смотрю теперь каждый день перед сном и дрочу. — И почём купил? — вытаращился на него Тоша. — Шестьсот. — Во, дебил!       При первой же встрече Антон нажаловался Марселю на сыночка, а тот в ответ расхохотался. — И чего ты злишься? Этот твой Виталик так тебя хочет, что готов довольствоваться даже видео, где тебя трахает другой мужчина. Твоё самолюбие должно быть в восторге! Мм? Он дрочит на тебя каждый день.       Тоша фыркнул и тоже рассмеялся. Это и правда было лестно.       На традиционной вечеринке по окончанию третьего курса, Миша больше не пытался затащить Антона в постель. Может, из-за отца, а, может, предыдущих двух раз ему было достаточно.       Летом Тоша снова проводил время за мольбертом, отставив в сторону даже гулянки. Оставался последний год обучения и нужно было много практиковаться. После одного из визитов Ильи, к нему ворвался взбешённый Веталь. — Ты с ним трахаешься, мудак! — орал он на весь подъезд, даже не зайдя в квартиру. — И что? — Антон почувствовал себя неловко, но старался не показывать вид. — Сука! Дрянь! Я тебя просил разбить его брак, а ты вместо этого подставил папочке зад и ублажаешь его! — Это не твоё дело, отвали, — на этом Тоша захлопнул перед носом Веталя дверь и игнорировал его звонки.       Все три года учёбы Антон пытался нарисовать портрет Ашели. Они не общались уже так давно, и Тоша с сожалением думал, что с удовольствием поделился бы с ули-ла энергией, но тот, видимо, давно забыл о его существовании. Каждый раз в эскизе получалось что-то не то и не так. Особенно не получались глаза. Не удавалось уловить их гипнотический магнетизм.       Гнездо, как и прежде, возникло неожиданно. — Ашели! — восторженно обрадовался Антон. Он только сейчас осознал, как сильно хотел новой встречи.       Ули-ла лежал на подушках неподвижно и не отвечал. Его серая кожа, как будто побелела, а глаза были закрыты. На мгновение мелькнули какие-то люди, они поднимали Ашели с земли. Одежда была в крови. Тут же всё исчезло. — Нет! Не смей умирать! — заорал Тоша, он лёг рядом и прижался всем телом.       Понимание, что мужчина умирает пришло неоспоримо. — Ашели, пожалуйста, я не хочу больше никого терять. Если ты умрёшь, я ведь не смогу тебя найти. Снова не смогу найти, — в голове закрутились воспоминая поисков родителей. — Не плачь, карамелька, — раздался тихий шёпот.       Антон вскинул голову и наткнулся на мутный взгляд, таких не получающихся на портрете глаз. — Что с тобой? Я могу помочь? Энергия? Она поможет? — зачастил он. — Я не против, бери! Сколько нужно. Я согласен добровольно!       Ашели чуть повернул к нему голову, прислонившись, и снова закрыл глаза. А дальше Тоша смотрел кино, иначе и не скажешь. Он как будто провалился в чужие воспоминания и увидел маленького Ашели в возрасте лет пяти, а с ним ещё один мальчишка —кареглазый блондинчик с с ямочками на щеках и по-детски милый. Эу́до-ла — всплывает в сознании имя. Они бегают по поместью, занимаются различными науками и физическими тренировками. Они растут, дружат, устраивают проделки и всё это вместе.       Идиллия сменилась тревогой. Ашели лет двенадцать, он пристально смотрит на другого ребёнка. Тот совсем малыш, года четыре. Он отличается от друзей короткой стрижкой. Это ули, понимает Антон, не ули-ла, а Ашели пытается поработить его. В итоге подростку это удаётся и, он, довольный результатом, даёт ребёнку разные команды. Ничего сложного: повернись вокруг, шагни назад, принеси мне сок. Когда ему это надоедает, Ашели машет рукой и говорит: — Всё, можешь идти.       После этого он довольный убегает играть с Эудо. Минут через десять голову Ашели охватывает дикая боль. Даже не голову, а как будто разум. Если так можно выразиться, и разум может болеть. Кошмарное ощущение потери и опустошённость захватывают сознание. Подросток белеет, хватается за голову, не в силах справиться с эмоциями. Перепуганный Эудо бежит за родителями Ашели. Начинается суета, приходит врач. Боль, наконец, отпустила. Через некоторое время родители Ашели прочитали детям лекцию об опасности порабощения: — Команды исполняются дословно, поэтому нужно следить за словами! Если ваше непосредственное распоряжение приведёт к смерти, это будет очень больно, так как произойдёт насильственный разрыв ментальной связи. Если смерть порабощённого произойдёт по независимым от вас обстоятельствам, боли не будет.       Ашели сказал ребёнку: «Можешь, идти», — и махнул рукой. Тот и пошёл в указанном направлении. Дом стоял на берегу океана…       После этого случая Ашели категорически отказался кого-либо порабощать. Боялся снова навредить ненароком. К тому же его закадычный дружок Эудо тоже придерживался этой позиции и ещё, будучи совсем крохой, всем говорил: — Мне не нужны рабы, обычные слуги меня вполне устроят.       Потом был пропущен явно большой отрезок времени, и история вновь понеслась со свадьбы. Ашели и Эудо — их брак благословляет сам Император. Любовь. Антон чувствовал её и ощутил иррациональную ревность. — Это всё уже не важно, — Ашели вновь на мгновение открыл глаза. В них отражалась боль.       Тоша почувствовал невидимые ручейки: ули-ла, наконец-то, потянул из него энергию.       Мелькнули картинки счастливой жизни, но одна была грустной: — Пожалуйста, сними блок, — просил Ашели мужа. — Неужели, ты думаешь, что я наврежу тебе? Хочу полное слияние, каждой клеточкой и каждой мыслью. — Прости, но… он часть меня, я не могу, не хочу! Я ничего не скрываю, это формальность! — отвечал Эудо.       На планете начались волнения. Издавна многие ули находились в подчинении у ули-ла, но часть из них всё же с течением времени смогли обособиться. Кто-то прятал детей, кому-то просто повезло не попасть под чужой гипнотический взгляд. Постепенно свободных ули оказалось достаточно много. Они строили свои поселения и жили на самой худшей части планеты. Ашели на тот момент уже стал одним из советников Императора, его глазами и ушами. Слухи о том, что ули готовят восстание тревожили его всё больше. Шпионы даже сообщили совсем скорую дату предполагаемого нападения.       И тут в семье произошло несчастье: умер отец Эудо. Ашели, желая поддержать любимого, затянул его в ментальное слияние и обнаружил, что на том, наконец-то, нет блока. Не успел он обрадоваться, решив, что таки смог заслужить полное доверие, как картинки памяти ужаснули его. При рождении всем ули-ла блок ставили родители, ведь младенец не может сам защититься. Потом, уже подросших детей, учили делать это самостоятельно, и они переставляли собственный блок. Вот только оказалось, что Эудо вовсе не ули-ла. Такое случалось крайне редко, один случай на миллион, когда в семье ули-ла рождался простой ули. Обычно родители от таких отказывались, но Эудо повезло, и он стал любимым ребёнком, а поставленный отцом при рождении блок, остался с ним навсегда. Для защиты. Когда отец умер, блок рухнул. Ашели испугался за любимого. Чёрт с ней с репутацией, хотя это тоже важно. Главное, что любой ули-ла мог навредить его мужу. Поэтому он, не задумываясь, тут же поставил ему новый блок. Чтобы защитить. Когда они вернулись в сознание, Эудо смотрел с ужасом. — Это не имеет значения, — чётко и уверенно сказал ему Ашели. — Я тебя люблю, кем бы ты ни был. — Поэтому ты тут же принялся хозяйничать в моей голове?! Ты даже не спросил моего мнения, не говоря уж о разрешении! — Эудо кричал.       Они долго ссорились, но так ни к чему и не пришли и впервые после свадьбы разошлись спать по разным комнатам. А на следующий день Эудо исчез. Ни полиция, ни шпионская сеть не смогли его найти. Просто испарился.       На Ули-Ун началась гражданская война. К тому времени планета уже состояла в альянсе, и свободные ули все обзавелись камнями адьло с Лали, чтобы защитить себя.       Ашели не был профессиональным воином, его удел хитрость и стратегия. Но на местах сражений он присутствовал, наблюдая, делая выводы и подавая идеи. Вот во время одной из битв он и встретил Эудо. Тот обрезал свои шикарные волосы, вставил в бровь адьло и лихо стрелял по наступающим ули-ла. Ашели завороженно пошёл к нему, и просто чудо, что его никто не прикончил на этом пути. Эудо, увидев напротив мужа, наставил на него оружие. — Убьёшь меня? Вот так просто? За что? — Ашели в шоке смотрел на него. — За то, что считаешь себя высшим, а меня низшим! Вы все считаете себя высшими! Великие ули-ла, — язвительно стрелял Эудо словами, — а мы — просто ули, пыль под вашими ногами! — Я никогда к тебе так не относился. Да, я поставил блок без спроса, но потому, что беспокоюсь за тебя. Пойдём домой, Эудо, хватит этих глупостей. Я скучаю по тебе и люблю, очень. — Что и требовалось доказать! — мрачно констатировал Эудо. — Чужая свобода для тебя — глупость! Я больше не люблю тебя. Прощай, Ашели. Прости, но я не могу оставить тебя в живых: ты слишком важный винтик в этой системе.       Он направил оружие прямо в лоб, а Ашели просто стоял, не двигаясь и не защищаясь. Стоял и смотрел на него. Сзади подскочил один из воинов ули-ла. Он резко дёрнул Эудо за руку, и пуля пролетела мимо, едва царапнув висок. Воин тут же приставил своё оружие к голове Эудо и выстрелил. Мёртвое тело рухнуло к ногам Ашели. — Вы в порядке, советник?       Ашели с трудом сдержался, чтобы не убить этого помощника. Он молча кивнул, бросил последний взгляд на тело мужа и ушёл обратно в штаб.       После этого Ашели как будто заледенел. Он хладнокровно составил план. Самый простой и от того страшный. Предатели есть всегда и везде. Нашлись такие и среди ули, но, если раньше он использовал их для слива информации, то теперь раздал всем снотворное. Ули усыпили своих сородичей. Когда все уснули, ули-ла спокойно вошли в их лагерь и повытаскивали и поснимали со всех адьло. Просыпавшихся ули, тут же порабощали. Порабощённые продолжали всё понимать, но сопротивляться не могли. Тем ужаснее их ощущения. Ашели лично направил этот отряд к следующему полю битвы, уничтожать своих. И даже не поленился поприсутствовать и понаблюдать, как порабощённые ули, с ужасом в глазах и не в силах сопротивляться, убивают своих же. А те с не меньшим ужасом вынуждены защищаться и тоже убивать. Ашели смотрел сверху из императорского военного крейсера. Смотрел и улыбался застывшей кривой страшной улыбкой.       А потом его голова начала взрываться. Сотни смертей друг за другом умирающих ули. Каждый, кого он послал на смерть, оставил после себя жёсткую боль и ощущение опустошения. Агония длилась несколько дней. Врачи ничего не могли поделать, даже не могли погрузить его в стазис. Когда всё закончилось, Ашели заявил Императору о своей отставке. Он сам снял блок и позволил тому просмотреть все события и свои ощущения. — Можете казнить меня, но я так больше не смогу. За одно предательство в порыве злобы я погубил тысячи ни в чём не повинных людей. Я уважаю честный бой, а то, что сделал я, было подло.       Император рассказал, что часть ули-ла тоже придерживаются такого мнения. Как минимум все те, кто, как и Ашели, направлял своих порабощённых на смерть. Они все прочувствовали эту боль.       Ашели уехал с Ули-Ун и восемь лет путешествовал по галактикам и планетам, изучая разные народы и расы. А точнее просто хотел отвлечься, забыться и не вспоминать. Император послал за ним и попросил вернуться. — Я устал от войны, — сказал при встрече правитель, — но, как вернуть мир, не имею ни малейшего понятия. Мне нужен мой лучший стратег.       Так Ашели снова вернулся на пост советника. Ещё три года ушло на переговоры и вяло протекающие боевые действия. Ули не доверяли ули-ла и не хотели верить в их благие намерения. Тем не менее благодаря хорошей дипломатии, война, которая длилась одиннадцать лет, таки была завершена. Отныне порабощать ули было официально запрещено и строго каралось законом. Максимум, что разрешалось, так это нанимать их официально на работу, но исключительно добровольно и за денежную плату.       Стоя за правым плечом Императора во время подписания мирного договора с главой ули, Ашели мысленно отпускал прошлое: «Я прощаю тебя, Эудо. Твоё предательство дорого обошлось твоим же сородичам. В качестве извинения я вернул оставшимся в живых свободу. Ты мог меня просто попросить. Я ради тебя на изнанку бы вывернулся и помог во всём. Но ты предпочёл пустить мне пулю в лоб. В итоге пуля досталась тебе самому, а я жив. Прощай, Эудо. Теперь и я больше не люблю тебя».       Антон почувствовал, что эти мысли правдивы, а не попытка самообмана. Любовь действительно ушла. Конечно, не вот так ежесекундно при подписании договора. Она начала медленно загибаться сначала под прицелом оружия в любимых руках, а потом ещё все годы войны билась в остатках агонии, постепенно затихая. Теперь действительно всё, совсем ничего не осталось. На этом Тошу поглотила темнота.       Проснулся он в больнице. — Ашели! — сорвалось с губ. — Доброе утро, молодой человек! — поприветствовал Антона пожилой седой доктор. — Что Вы сказали? — Ннет, ничего, — Тоша помотал головой, которая тут же закружилась. — Лежите спокойно, — строго велел врач. — Ваш консьерж вчера вызвал полицию. Сказал друг беспокоился, что Вы сутки на телефон не отвечаете и на назначенную встречу не пришли. Полиция вскрыла дверь, а там Вы на полу без сознания. Вызвали скорую. Расскажете, что с Вами приключилось, а то я в недоумении? — Я не знаю, — соврал Антон, — просто голова закружилась и плохо стало. — Не знает он… — проворчал доктор. — Вы в таком состоянии, как будто неделю не ели, не спали, но при этом тяжело работали. — Нет, всё было, как обычно. Я ел и спал. — Странно это всё. Ладно к Вам тут посетители рвутся. Сейчас позову.       Он вышел из палаты, а через несколько минут в неё зашли Илья и незнакомый ули-ла.