Непримечательная, она номер один

Имя: Коно Джун Причуда: Клерк В любой момент воспроизводит однажды прочитанное где-либо. Без ограничений. Я могу переписать любую книгу с нуля без единого расхождения с оригиналом. Даже с теми же опечатками. По правде же, эта способность обречена меркнуть на фоне других. И я, Коно Джун, полностью соответствую своей причуде. Я никогда не напишу собственную книгу, способная только копировать символ в символ. Но это тоже соответствует мне, как нельзя лучше. Волосы, собранные в дульку. Всегда выглаженная форма, большие очки с круглой оправой и непроглядными стёклами, толщиной с окно иллюминатора. У меня нет причин выглядеть иначе. Я учусь в лучшей академии ЮЭЙ, и мой балл никогда не падал ниже первой строчки рейтинга. Любой тест я щёлкаю, как семечки. Конечно, благодаря своей причуде, которая так грамотно позволяет заглядывать в хранилище прочитанных справочников. Ответы — они всегда на поверхности. Но, если поспрашивать, кого считают лучшим учеником ЮЭЙ, не стоит ждать моего имени. На деле, кто угодно окажется лучше меня. И такая скучная девушка искренне не понимала: почему вокруг столько шума? Я не очень любила маршрут от дома до академии, но за книгой не замечала этого времени. Сейчас же сосредоточиться попросту не получалось. — Пиздец, как смешно, — буркнул впереди идущий Бакуго. — Да говорю, так и было, — уверял нас Киришима. — А потом пришёл учитель Айзава и всех разогнал. У него было такое выражение лица... ну, в точности как у Коно. А это интересно. Какое у меня выражение лица? Они словили тишину, хоть и ненадолго. Я старательно поправила чёлку. Было в попутчиках кое-что полезное: на пешеходных переходах я могла не отрываться от книги. Достаточно придерживаться их темпа ходьбы. Но в школе редко удавалось продолжить чтение с того же момента. То есть, я могла бы. Но не хотела изменять школьным учебникам с художественной литературой, только не в стенах школы. Это неправильно. *** — Сядем здесь, — поставил свой поднос Бакуго. И его красноволосый друг, оглядев другие свободные места столовой, сел напротив меня. Нет, были и другие, поэтому я... конечно, продолжила поглощать картошку фри. — О, Коно, — словно только разглядел Киришима, — а какой у тебя урок? — Естествознание, — следующий урок или предыдущий? О каком спрашивает Киришима? Пускай, из вежливости, но всё же, хотелось бы знать. — Да уж, в этом плане я не рассчитывал, что школьные предметы... Ну, обычные, вроде этого, будут преследовать меня и в ЮЭЙ. От геройской академии ждёшь чего-то большего. У нас же тоже было на первом курсе, а, Бакуго? — Ты даже этого не помнишь? — опешил блондин и оставил без ответа. Затем рука Киришимы потянулась к тарелке Бакуго и, как ни в чём ни бывало, фасоль перекочевала к белобрысому. Без суда и следствия, хоть бы слово сказал. Моя фасоль лежала не тронутой. Она шла в стандартном обеде, но я никогда к ней не притрагивалась. Логичнее было бы вообще оставлять её на раздаче. Но я не хотела выслушивать, что кушать нужно всё, сколько в ней витамина А, того же железа. Потому что я знала это и получше. Я читала об этом. Но не люблю я её, и всё тут. Наверное, друг его любит овощи. А по нему и не скажешь. Я быстренько покончила с обедом, безжалостно вытрясла фасоль в мусор и убрала поднос к грязной посуде. Ещё столько времени до второй половины занятий, а я совершенно свободна и не голодна. *** ЮЭЙ впечатляет размерами, но большинство студентов начальных курсов собраны в одном месте. Даже спортивные занятия проводят на общей площадке. В мой класс запихнули всех, кто не дотягивал до становления героем. Но мы, предположительно, должны оказывать поддержку настоящим, будущим светилам. Таким, как ребятам из класса 2-А. Кто-то сочтёт унизительным, но каждый из нас знал своё место и выше головы не прыгал. Наши физ занятия редко пересекались с другими классами. Взять хотя бы, что их было немного: дважды в неделю. В то время, как классы А и В занимались на площадке ежедневно. Это входило в обязательную подготовку. На нас не ходили смотреть, тем более оценивать. Я могла себе позволить почитать, сидя на скамье. Но изредка оживлённые крики с другого конца привлекали внимание. Когда выходит класс 2-А, начинается шоу. Кто дальше прыгнет, кто больше пробежит... Вот и мой класс увлечённо следил за тренировками настоящих героев. Многие перекочевали на трибуны, поближе к зрелищам. Мне с километра всё равно виднелось плохо. Но по взрывам я догадывалась, чьих это рук-гранат дело. Он был даже энергичнее обычного. Настолько, что его спарринг-партнёра откинуло в противоположный конец площадки, прямо в трибуны. В паре метров от меня. Я подпрыгнула на месте и провалилась в проём между лавками. Они там учатся спасать людей или калечить?! Но я чудом ничего не отбила, только мышкой поползла по траве в поисках выхода. Но скрыться заблаговременно не удалось. Пострадавший поднял крик, что чуть не помер. И был абсолютно прав: Бакуго переборщил, нельзя же биться всерьёз. — Да кто виноват, что ты такой слабый, — буквально нарывался на драку взрывной парень, пока не заприметил ползущую букашку. Он был не первым. — Блин, не поранилась? — я подняла стеклянный взгляд на Киришиму, который даже искренне волновался. Он помог мне встать. — Серьёзно, она же могла пострадать. Совсем не сдерживаешься? — наконец, он переключился на своего друга. — А ты будешь сдерживаться, когда Лига Злодеев даст о себе знать? Или напомнить, как ты был бесполезен против них?! — А чего ты хотел?! Мы сражались против реальных злодеев. Да ни у кого из нас и близко лицензии нет. Исход был очевиден! Но никто и не погиб, что тоже о чём-то говорит. — Пока не погиб, — поправил Бакуго. Когда два близких друга ссорятся, меньше всего хочется оказаться между ними. Разумеется, в этом конфликте я не поддерживала ни одну из сторон. Они оба правы в чём-то, но и ошибаются в равной мере. Вместо каких-то разбирательств не лучше ли разойтись по своим делам? — Извинись перед ней! — неожиданно потребовал Киришима. Другие ученики тоже подтянулись, и, наверное, у меня были все шансы получить эти извинения. — Не важно, я пойду. Обратно в класс я буквально бежала. Почему это происходит со мной? Я всего лишь хочу доучиться и устроиться в хорошую редакцию. Вести колонку о героях или составлять тематические кроссворды, для начала. В классе я успокоилась и сняла очки. Потрясающая сила, как ни посмотри. У меня даже стекло не выдержало, треснуло. Заменить не составит труда. Мне, действительно, всё равно. *** — Коно! Не совпадение. Чей-то злой умысел. Я полгода проходила в академию в гордом, уже блаженном одиночестве. Но красноволосый догнал меня с кожаным портфелем наперевес. То есть, его никак не смутило, что я даже не остановилась. — Фух, — выдохнул он, — я аж вспотел. — Тогда чего бежал? — вырвалось у меня, и я безнадёжно потеряла строчку в справочнике. — Ты не слышала? Я звал тебя, но ты, кажется, только ускорилась, — он шутливо заглядывал в непроглядные стёкла в поисках честных глаз. И не просто честных, зеркально прозрачных. — Тебе не кажется, — ответила я, и он точно не знал, как реагировать. Это я так нагрубила или пошутила? А я... и не знаю. Просто сказала правду. — Ну, и что это было? — нагнал нас Бакуго. — О, и Каминари тут. ЭЙ, ДЕНКИИИИ! — сорвался с места Киришима, махая рукой своему приятелю, который, к слову, был рад встрече. — Ну, и что это было? — парировала я, возвращаясь к справочнику. Шла себе, никого не трогала. Ну, серьёзно, что у этого парня в голове? Обезьянка с тарелками? Как вдруг, на подземном переходе поняла, что друг красноволосого никуда не делся. А Киришима не надумывает возвращаться. Варежка Бунтаря не закрывается ни на секунду. Я с приличного расстояния слышу его бойкую речь. Но попадаю в неприятную ситуацию. В подземке очень плохое освещение, я вынуждена убрать книгу в сумку. И мы молча минули эту часть пути. Затем на свету я снова прячу взгляд в книжонке. Даже не столько прячу, ведь мне так привычно и комфортно. Никто не полезет с расспросами или натянутым приветствием. Было бы так, не носи Земля таких, как Киришима. В общем-то жаловаться на компанию Бакуго — грех. Он как раз вёл себя соответственно моим представлениям о незнакомцах. Я бы предпочла всегда знать, что на уме у собеседника. Вот бы мне такую причуду. *** Опять-таки совершенно случайно я узнала о том, что через пару дней Киришима угодил в больницу с переломом. К сожалению, не расслышала у его одноклассников, что именно он умудрился сломать. А главное — как. С его причудой он должен избегать подобных травм. Но благодаря этим стечениям обстоятельств возвращались мирные деньки. Бакуго с одноклассниками пару раз собирались, чтобы навестить его. Признаться, я чувствовала, что своего рода должна прийти. Но почему? Потому что Киришима иногда проявлял внимание к такой мышке, как я? С его многочисленными знакомыми вряд ли он скучал в палате. Я даже думала, что ничего такого, если я тоже приду. Но я не знала, в какой он больнице, а до расспросов дело не дошло. *** Две недели спустя я снова могла слышать его голос, где-то вдалеке. Иногда я предчувствовала беду, но он так и не окликнул меня. Это было странно… Я смотрела в книгу, но не видела буквы. Я точно слышу его голос, он идёт в школу вместе с Бакуго. Может, приличия ради, спросить, как он угодил в больницу? Нет, это меня не касается. Для той, кого это не касается, я слишком много думаю об этом. Всё ведь вернулось на круги своя. Так должно быть. — Эй, СТОЙ! Меня окликнул незнакомый ученик. Аж перепугал. Я оторвала глаза от книги, а по дороге мчалась легковая машина. Самое страшное — что я делаю посреди дороги, когда светофор мерцает красным? Но это были секунды, потраченные впустую. Я, Коно Джун, получила шанс обучиться в лучшей местной академии. И я же погибну под колёсами из-за какой-о мелочи, навязчивого голоса. Гул тормозов и шин об асфальт, и руки, насильно вырвавшие меня из оцепенения. Схвативший меня, двигался на невероятной скорости, и мы улетели с дороги, собирая синяки, взгляды и глотая пыль. Буквально кубарем покатились, но этого падения я практически не ощутила. Всё, что можно было себе отбить, отбил именно Бакуго. — Глаза разуй, очкас…! А я и разула. Так широко, что могла видеть прошлое. Приближающуюся машину и гробовую тишину за секунду до столкновения. Бакуго приподнял меня, как младенца. Я пыталась унять дрожь, смахнуть подступившие слёзы. Так страшно… умирать. Пальцы нещадно впились в мужскую рубашку. Я не верила, что избежала конца. Бакуго визуально искал что-то, но не нашёл. А к нам подбежал перепуганный Киришима. В руках у него были мои очки. То, что от них осталось. Книга, которую я обязательно выброшу. И заколка, когда-то державшая волосы в тугом пучке. — Дыши глубже, — сменил гнев на милость мой спаситель. И я послушно вздохнула полной грудью. Первые секунды вообще перестала дышать, имитируя труп. Но вот, заново научилась. Главное — это помогло отойти от шока. Огромная шероховатая рука приземлилась прямо на глаза и отвернула от Киришимы. — Давай сюда, — он протянул вторую руку другу, но недовольно цокнул. — Точно в порядке? Стёкла в глаза не попали? — от его расспросов мне окончательно полегчало. Значит, я всё-таки избежала глупой смерти. С легкостью убрав руку с глаз, я повернула голову и ответила: — Спасибо, я в порядке. — Эээ, — протянул Киришима, глядя в перепуганные глаза, — точно не надо в больницу? Секунду назад ноги были ватными, но я всячески убеждала себя, что всё позади. Нужно только попытаться встать, и всё получится. Бакуго подсобил мне в этом, даже предложил проводить обратно до дома. — Мы опоздаем на занятия, — монотонно произнесла я. — Стой-стой, — вклинился между нами Киришима. — Ты таааак пойдёшь? Я осмотрела себя с ног до головы. — Ты прав, я пойду домой, — юбка порвана, вся в пыли — да и выгляжу невероятно жалкой. Затем неожиданно вспомнила, что как раз Бакуго я не отблагодарила. Отошла на пару шагов и поклонилась обоим. — Я благодарна, большое спасибо. И убежала, ощутив силу в ногах и воздух в лёгких. Лишь бы скрыться от любопытных глаз прохожих. Ещё чуть-чуть, и моя спокойная жизнь медным тазом приземлится мне на макушку. *** Следующий день, в конец, загнал меня в тупик. После спасения я клялась, что брошу читать на ходу. Или брошу читать в принципе. Но, сидя в классе, не удержалась и жадно бегала по строчкам. Казалось, снова ничего не замечала. Ни косых взглядов одноклассников, ни звонка на перерыв. Окончательно из равновесия меня вывел никто иной, как Бакуго, заявившийся в класс. Когда звёздный мальчик заглядывает к неудачникам на огонёк, избежать внимания становится труднее. В руках у него была моя книга. Я не позаботилась забрать её. Да глаза б мои её больше не видели! — Ты без очков, — заметил он, но интонация была вопросительной. — Мама предложила перейти на линзы, — объяснила я. — В последнее время часто ломаю очки. — И волосы распустила? — продолжал он перечислять увиденное. — Я опаздывала в школу, вот и не заплела, — наверное, сложно представить, чтобы такая умница проспала подъем. Но я впервые не услышала будильник. Вчерашний шок сильно сказался. — Мне кажется, тебе не пойдут линзы, — неожиданно выдал Бакуго. — Вот, как? — я совсем не хотела снимать очки. Чувствовала себя беззащитной без оправы на носу. Всё равно, что голой. Но недовольство мамы пересилило. Впрочем, я собиралась настоять на своём и слёзно пообещать беречь следующие очки. — Ну, бывай, — бросил он напоследок и оставил чёртов справочник на углу парты. Который буквально тут же отправился в мусорную корзину. И почему Киришима сам его не принёс? Отправил вместо себя Бакуго, как на разведку. Всё-ещё злится на меня? *** Детский сад на прогулке. Только прошли подготовительные к экзаменам, как я пересеклась с красноволосым у шкафчиков с обувью. Завязался непринуждённый разговор. — О, Коно, рано ты сегодня. Продлёнку отменили? И он был чертовски прав. Когда ни с того, ни с сего отменяют занятия, я становлюсь раздражительной. Буквально зверею. Но внешне изменения минимальны. — Да, — я поправила пятки и захлопнула шкафчик. Чуть сильнее, чем обычно — ведь я страшно зла на сегодняшний день. — А, Коно, — догнал Киришима, — хотел спросить. Ты идёшь на школьный бал? — Нет, у меня же продлёнка. — Какая продлёнка? Ты не знала — её отменили из-за бала. Твою ж мать. Что за день такой, одна паршивая новость за другой. А Киришима не прочувствовал моё уныние и продолжил добивать. — В общем, раз ты всё равно не занята, приходи на бал. Только обязательно распусти волосы, это прям требование — поняла?! — он убежал и обещал хорошо жить. Мои брови стремительно уползли вверх. Я всё ещё не понимаю, но чувствую… неладное. Как будто надо мной решили посмеяться. Он на пару с Бакуго издевается? *** Путём долгих пререканий с мамой, я пошла на бал. И нет, я не уговаривала её купить платье или сделать мне макияж. Накануне события я вернулась домой и увидела это — своё кремовое платье. Мама вертела им во все стороны, восторженно вспоминала свой школьный бал. Я всячески выкручивалась, но петля уже затянулась. Я пойду на бал, да? Всё равно пойду, у меня теперь даже платье есть. Вместо круглых толстенных стёкол мне впихнули линзы. И я бы в них пошла, только с непривычки не смогла вставить, чтобы не зарыдать. Макияж оказался под угрозой, и мама, как в шутку, велела идти так. Без очков. И без линз. С моим минус пять. Мы посмеялись, и я села в такси, едва различая водителя. Шутка вышла из-под контроля. На самом торжестве я держалась своего класса. Их легко найти: достаточно взять след неудачников. В огромных чашах разливали игристый напиток. Вроде безалкогольного пунша. Он оставлял приятную горчинку на языковых рецепторах. — Э, Коно-сан, — я подняла глаза на своего одноклассника, и он окаменел. — КОНО! — послышалось позади, и я тут же переключилась на Киришиму. Потому что его голос мне хотя бы знаком. — Не видела Бакуго? Мы пришли вместе, чё-то я его потерял. — Ха, — вырвалось у меня. — Я и тебя толком не вижу, — преувеличила я. Слишком шумный, кто ещё это может быть? — Эй, не видел Бакуго? — обратился он к моему однокласснику, с которым они даже не знакомы. И как у него так легко выходит общаться со всеми? Паренёк качнул головой и удалился к своим же. — Может, он танцует? — Он танцует? — изумилась я. — Конечно. Ты бы видела, что было на Окинаве. Короче, нужно срочно его найти. — Боишься пропустить танец с ним? — предположила я. — А у тебя язык подвешен, Коно. Я не замечал, — то ли похвалил, то ли укоризненно приметил красноволосый. И чего он прилип к Бакуго? Бедный, наверное, прячется от него по углам весь вечер. Мы нагло влезли на танцпол, выискивая светлую колючую макушку. Что-то в Киришиме изменилось. Не только костюм. — Что у тебя с волосами? — спросила я, но музыка, даже такая спокойная и мелодичная, заглушила мой голос. И я сама додумала: они не торчат, как подорванные на мине, а уложены вниз. В нём от Киришимы остался только голос, и тот я уже не разбираю. В конце концов, мы наткнулись на Бакуго, танцующего с кем-то из его же класса. — Ну, вот и нашли, — я смутно разглядела накрытый столик с манящим пуншем уже другого цвета. — Подожди, партия скоро закончится. — А, ну, — он преградил мне путь до зазывающего напитка, — давай тоже что ли потанцуем? — Ладно, — бездумно согласилась я. Взявшись за руки, мы немного повальсировали. Ровно половину композиции. В очередной раз наступив на его кроссовки — стоп, кроссовки? — я бегло извинилась. — Да это я хреново танцую, — наговаривал на себя Киришима. А мне следовало прочесть хоть один маленький буклетик о вальсе. Со стороны ничего сложного, а на практике я чувствую себя неповоротливой картошкой. Молчать во время танца было неловко. Особенно, когда встретились два недотанцора. — А ты точно такая, как о тебе говорят, Коно, — выдал Киришима. — Неужели? Что говорят? — поддержала я разговор. — К тебе не подступишься, ты как Эль-Морро. Справочник Коно: Эль-Моро — одна из самых неприступных крепостей острова Испании. — Своеобразный комплимент, — отозвалась я, а про себя подумала «ужасный». — Постой, я что, обидел тебя только что? — опомнился партнёр. — Я не считаю это плохим или хорошим, ну, просто… — он потерялся в мыслях. — Просто что? — докапывалась я, в утайку наслаждаясь его потугами не ляпнуть лишнего. — Ну, ты правда, не понимаешь? — своим вопросом он поставил меня в тупиковое положение. Я захлопала глазами и снова наступила ему на кроссовки. Мы остановились, а музыка прервалась секундой позже. Он явно сдерживался от того, чтобы проговориться. Сказать что-то, о чём, возможно, стоит молчать. — А? — я склонила голову, потому что совершенно не понимаю, чего от меня хотят. И на немой вопрос он только разразился хохотом. Сбивая с толку, не давая мне драгоценной минуты на обдумывание. Я попыталась его успокоить, выбитая из колеи. На нас уже озираются, а ему уссаться как смешно. — Вы что тут устроили? — подкрался Бакуго, и я жалобно отпустила руку его второй половинки. — Киришима свихнулся, окончательно, — я вручила их друг другу, обозначила как пару года и ушла. Киришима опёрся на спутника, возможно, всей жизни и поуспокоился. Затем толкнул его в бок локтем, всякий страх потерял. И шепнул, да так, что я умудрилась услышать. — Пялишься. Я повернулась, но ничего странного не заметила. Бакуго смотрит в сторону и не реагирует на подколы друга. Да что я там пыталась разглядеть без очков, моих родненьких. В общем, что бы там ни было, меня это, конечно, не касалось. *** Много странностей случилось, значения которым я намеренно не придавала. Но ощущение, что меня водят за нос, только усиливалось. И я постаралась разузнать больше. Где ещё, как не на форуме? Результаты поражали воображение, которым я с рождения не обладала. Пользователи, один за другим, утверждали, что личность ИКС (Киришима) не ровно ко мне дышит. КО МНЕ. Легко им говорить, я-то в зеркало часто смотрюсь. И знаю наверняка, что такие непримечательные девушки не могут нравиться. Уж точно не убойной паре из класса 2-А. Так что никаких результатов я, по итогу, не вынесла. Но в голове отложилось. Мы всё так же иногда шли вместе в школу. Коварные подозрения преследовали меня в любом нашем разговоре. Будь то обсуждение домашки или погоды. Раньше я бы спросила его напрямую. Но не могла сейчас. Особенно при его друге. Вдруг, подтвердится страшное — надо мной всё это время прикалывались. Но не могло же это длиться вечно. Любой шутке есть срок годности. А извечные сомнения, откровенно говоря, расшатали мне нервы. *** — О, Коно! Дежуришь?! Догнавший меня по коридору Киришима рисковал стать жертвой моего срыва. Я несла стопку тетрадей, обычное дело. — Помочь? — потянул ручонки парень. — Нет, — я прижала их к груди, как первое, что я в него запульну, случись у меня короткое помешательство. — А мы только о тебе вспоминали, — почесал затылок красноволосый. — Может, ты не занята после занятий? В смысле, после допов? Мы тут решили подзадержаться, а потом сходить куда-нибудь. В закусочную, тут по пути. — Что ж, хорошо провести время, — мы дошли до учительской и, как мне показалось, разговор не требовал продолжения. Я освободила руки, и меня покорёжило в сторону. Как будто нечто подобное приемлемо — пойти с друзьями куда-то после школы. Посидеть в закусочной, обсудить, как прошёл день. Понравиться кому-то, не приложив даже малейших усилий. Я выглянула из кабинета, как мышка из норки. И перепугалась. Киришима не ушёл и выглядел мрачнее тучи. — Ты не поняла, — сказал он, сложа руки. — Я пойду, — прервала я его на полуслове. — А? — он испугался, что неправильно услышал. — После допов, встретимся внизу, — выпалила я на одном дыхании и поскорее покинула злосчастный коридор. Сегодня же я хочу покончить с недопониманием. Вывести его на чистую воду. Сделать что угодно, лишь бы перестать думать о Киришиме. *** После продлёнки я вымоталась, а дождь за окном тонко намекал, что наши планы отменяются. Но, к удивлению, мы встретились на выходе из академии. Стояли втроём под навесом и гипнотизировали ливень. У нас был зонт, всего один. И тот у Бакуго, потому что он догадался утром посмотреть прогноз. Но пользоваться им он, конечно, не собирался. Так выглядит мужская солидарность? Киришима сделал пару забегов до ворот и обратно и радостно, мокрый как сам Посейдон, сообщил: — Не вариант, лучше переждать. Нормальным людям достаточно просто взглянуть на дождь, чтобы понять. А если пожар, он что же — войдёт в огонь, чтобы потом сказать, что припекает? Я тяжело выдохнула и достала из сумки платок. — Вытрись что ли, — протянула я. — Да, не нужно… — Он чистый, — развеяла я последние сомнения и всучила платок. — Не то, чтобы его хватит, но хотя бы лицо вытри. — А когда дождь закончится? — между делом спросил он у Бакуго. — Я тебе метеостанция? Или мне позвонить договориться с тучами? Я подавила смешок и сложила очки в футляр. — Надо же, не видел тебя сегодня с книгой, — подметил Киришима. — Даже сейчас… плохо себя чувствуешь? — Раз уж спрашиваешь, я тоже спрошу. Киришима, я тебе что, нравлюсь? На мгновение дождь стих, а следом ударил в асфальт с новой силой. Я так много думала в последнее время, что, кажется, эмоционально перегорела, но повелась на самообман. Может, дело в том, что я ни о ком столько не думала, сколько о Киришиме? — Конечно, нет! — выронил платок красноволосый. — Это недоразумение! — Киришима, — моим голосом в пору зачитывать поминальную речь, — я запрещаю тебе приближаться ко мне. Для него это прозвучало как закон свыше, неоспоримый, принятый в последней инстанции. Я не думала, что он окажется настолько взбалмошным и несерьёзным. С трудом верилось, что меня всё время дразнили. По крайней мере, не всё время. Или Киришима попросту не задумывался, что, если пристать к такой затворнице, как я, он моментально влюбит её в себя. Яркого, открытого, непостижимого моему ограниченному кругозору. Что за любое его слово я жадно ухвачусь и буду ждать следующего раза. Уверенная, что он будет. Ведь мне не нужно переступать через себя. Он всегда первый начнёт разговор. Как быстро мне опротивело его общество. Я шла домой, собирая капли в ладони. Некоторые падали горячими, но быстро остывали. На первом же пешеходном переходе дождь прекратился. Но только в досягаемости вытянутой руки. Я вытаращилась на черный зонт, затем на его мокрого владельца. Он задыхался, а от его тела почему-то шёл пар. Он выглядел бешеным, словно разорвёт меня на части. Это пугало. Но не сильнее его признания. — Он делал это для меня. — А? — я плохо расслышала из-за дождя, и Бакуго аж побагровел от злобы. — Потому что я не могу как Киришима, гх, — капли дождя попали ему прямо в рот, — просто взять и заговорить! Или подойти без причины, ясно?! — прорычал он на меня. Я задумалась над его словами. Но прозвучало это как бред умалишённого. До меня смысл не дошёл. — Сказать честно, я не понимаю, о чём ты, — зонт накренился, и капли атаковали плечо. Не говоря уже о Бакуго, который упорно держался вне зонта. — Совсем тупоголовая? — пробормотал он, тормоша чёлку, которая так удачно падала на глаза. Затем ухватился за одну единственную волосинку, торчащую не так, как все, и взглянул выжидающе. Я, Коно Джун. Причуда — Клерк. Всё, прочитанное мной, остаётся в голове. Я решительно отказываюсь ввязываться в то, чего не понимаю. Кацуки Бакуго — как раз его имя часто фигурирует. Он многообещающий новичок, на первом же году обучения зарекомендовал себя в СМИ. Показывает превосходные результаты непосредственно в боях. И в рейтинговых тестах мелькает на втором-третьем месте. Такие люди запредельно далеки от меня. Вершина моего геройского будущего — писать статьи о таких, как он. Ну, и попробуйте, убедите, что я могу ему понравиться. ЧЕЛОВЕКУ БЕЗ ПЯТИ МИНУТ ВЗРЫВ. — Ты принёс мне зонт? — я уже не пыталась понять его. Что бы он там не хотел донести, вышло из рук вон плохо. — А, да, — он сунул мне под нос пластиковую ручку зонта, и я переняла его. — До завтра, — под противный писк расплывающегося светофора-хамелеона я помчалась домой. Самое главное я видела и без очков: моя первая школьная любовь закончилась, не успев начаться. *** Затем, впервые разочаровавшись в светлом чувстве, я пропустила несколько дней, отлёживаясь дома под двумя пледами. Кто бы мог подумать, что прогулки под дождём не проходят бесследно. Кроме шуток, это дало мне время подумать. Точнее, отойти от эмоциональных качелей. Отходила своеобразно. Выбросила вещи, что мне не нравились. Зато оставила хипстерские тряпки с младшей школы. То ли покупали мне их на вырост, но я влезала в них по сей день. Задуманные, как свободного кроя, они облегали, особенно шорты. Старые наушники, простые очки с прозрачными стёклами, сломанный магнитофон. Забытая тяжесть на голове, греющая уши. Словно покинутый флуоресцентный мир, оставленный ради чего? Погони за бесконечным поездом знаний? Я много раз была в первом вагоне, но это ни разу не сделало меня счастливой. В общем, по словам моей матери, у её дочери начался бунтарский период. Я была в корне не согласна: да, я вернулась к прошлому стилю в одежде, снова слушала музыку, перестала завязывать волосы. Но осталась зубрилкой из Эль-Моро. У меня появилась цель — выбраться из скорлупы, чтобы однажды бежать впереди поезда и догнать тех, кого считала особенными. На горизонте нарисовались два идиота. Кажется, у них всегда была тема для разговора, требующая жаркого обсуждения. Я стянула наушники на шею и ускорила шаг. Кажется, тогда же начался настоящий бунтарский период. — Какая удача, Бакуго, твой зонт, — протянула я юноше, и мы остановились посреди дороги, как вкопанные. — Ну, чего корни в землю отрастили? Пошли уже! Я Коно Джун. Причуда — Клерк. Единожды прочитанное навсегда откладывается в моей голове. Эта способность подходит мне, как нельзя лучше. У неё совсем нет ограничений.