Пока нас не разлучат

Алая слива в цвету... К той, кого никогда я не видел, Занавеска рождает любовь. Тепло. Оно витало в атмосфере и гладко прилягало к телу, словно пытаясь убаюкать. Горели свечи, отбрасывая чудные тени но не они отдавали этот жар. На мягкой постели при свете немногих окуратно расставленных по комнате кандел лежала нагая женщина. Её длинные смоляные волосы водопадом шелка разсыпались по всем мягким подушкам ложа. В янтарных глазах красавицы-гейши блестел загадочный огонёк. Над женщиной нависала тощая фигура с ярко выраженными рёбрами и едва заметными кубиками пресса. Герман смотря на Госпожу с высока, покусывал нижнюю губу в предвкушении своих грязных фантазий. Он мягко, почти невесомо проводил паучьими пальцами по телу Леди, плавно очёрчивая силует её груди, талии, бёдер... Наконец, налюбовавшись чистым "холстом" он приблизился к её лицу. На щеках горел жар, зажигая искры пылкой страсти. Поцеловал. Сама Госпожа в поцелуе была сладкой нежной, словно заварной крем с свежайшей булочки. Герман отдался этому, впал в туман вместе с ней. Поцеловал ещё, на сей раз по-французски, переплетаясь с мокреньким языком возлюбленной. Замечательно, как чудесно... Как долго он этого ждал, сколько лет страдал и отчаянно пытался добиться её внимания. Наконец награда за его труды. Он улыбнулся, по-настоящему счастливо. Леди и не желала, чтобы он сдерживался сейчас. Белоснежные руки Хозяйки оглаживали лицо и тело её возлюбленного, проходясь по каждой клеточке, взбудораживая её своим прикосновением. Страстное лобзание вскружило голову деве, откинув прочь её сдержанность благородной дамы. Она легонько закинула свою элегантную ножку на спину Вещателя, вытянув носок, словно балерина. Она запустила свои пальчики в густые волосы Германа, слегка пошебуршав ими. Затем нежно погладила тощие плечи Вещателя. Веселье только начинается. Застав раскрепощеность любимой и этот развращёный огонёк в глазах тот понял, что может убрать тормоза сейчас. Наконец он дошел и до груди. Он вновь начал страсно целовать Госпожу, его руки гуляли по горячему телу без зазрения совести. После губ Леди он плавно опускался вниз, всё ниже и ниже, а поцелуи были всё горячее, всё страснее. Он перешёл за шею, затем нежно перетекая на ключицы, оставляя там алые пятна он дошел до бюста и начал массировать и целовать грудь возлюбленной, игриво покусывая её соски, так, чисто для остроты. Но даже это он старался делать аккуратно, не причиняя вреда своей даме. Мужчина и сам уже полностью опьянел, дав волю инстинктам. Леди не могла сдерживать сладких стонов, что словно сладкие рулады верескового мёда ласкали уши Вещателя, что так нагло и властно осмелился командовать самой Хозяйкой Чрева, что могла бы одним метким ударом уничтожить беднягу. Но любовь — самая сильная вещь, которая не подчиняется никаким законам. Мужчина на секунду прервался. Он посмотрел в океан красивых янтарных очей Госпожи, в которых тонула её зеница, что захлопывали хрустальные веки и пышные ресницы. — Мммммф... Моя луноликая, Госпожа моя, это всего лишь лёгкие ласки. Только начало.... — прошептал тот на ухо его Леди. Мужчина игриво усмехнулся гладя любимую по шикарным волосам. Герман наслаждался ею, он с каждым укусом, с каждым поцелуем всё больше заводился. Всё больше его внутренний лев просыпался в мужчине, поднимая градус его страсти выше, да и не только страсти в целом. — Моя Леди, я сделаю Вам настолько приятно, что Вы будите думать обо мне всегда, каждый день, каждую ночь, во снах.... Всегда... Моя Госпожа, я буду нежен...— Шептал тот с кокетливой улыбкой на лице. Затем он откинул всё ненужное в своём зверином рвении. С груди он гладко проскользнул по её телу вниз до живота, оставляя на фарфоровой коже красные следы от его пальцев. Затем руки вновь сменились языком, с груди вниз, на живот и обратно. Казалось ниже он пока не полезет но в очередной цыкл тот прошелся ещё ниже до самой цветущей розы Хозяйки, начиная нежно целовать запретный плод, лаская его языком и губами, обволакивая каждую складочку, каждую клеточку, каждый сантиметр раскрытых лепестков, проворачивая шальной язык всё глубже, лаская губами клитер. — Ах, Господин Герман!~ — подала миленький голосок Хозяйка, что находилась в экстазе. — Господин Герман! — вновь, лишь голос отдалялся, словно эхом прочь убегал в пустоту. — Господин Герман! — на сей раз голос был громкой тирадой кажись хриплого мужчины. Тонкий приоткрыл глаза. Перед ним стоял какой-то мужчина но в глазах всё плыло и было размыто. Судя по тому как он его называл, то незанкомец точно узнал путишествиника. Вещатель протёр сонные очи и полностью открыл глаза. Теперь его взору надлежит чёткая картинка: Упитанный, невысокий мужчина со своим помощником-матросом с неким беспокойством оглядывали гостя. Герман поднялся с места. Он сейчас находится на корабле. Тонкий купил билет и сел на нужный корабль вместе с другими гостями. Им подали завтрак, обед в всеобщий копкит и юту но Герман особо не доверял готовой стрепне. Он обязательно поест, лишь вместе с ней. После обеда все разошлись по каютам, а сам молодой человек остался на палубе удобно усевшись на раскладом стуле и читая книгу, которую смог найти у себя в номере. Так и уснул. Бедняга. Жаль, что все те пылкие страсти были лишь сном, который, к тому же, посмели прервать. — Господин Герман, надвигается шторм, Вам следует пройти в свою каюту. — отозвался матрос. — Верно, мой матрос Мэтью прав. Вы обязательно должны вернуться туда для своей безопасности и уменьшения риска. Герман вздохнул. Он поправил федору на голове и решительно глянул в небо. Погода, к слову, шторма не предвещала и казалась вполне солнечной. — Благодарю за оповещение. — под конец беседы добавил тот и ушёл по английски в направлении к своей каюте. Капитан и его помощник смотрели ему вслед, а после каждый вернулся по своим делам. * * * Дело шло к вечеру. Погода действительно резко ухудшилась, поэтому в целях безопасности пассажиров каждому подали ужин в номер лично. Сегодня на вечер запечённая рыба с овощами, вкусно, а главное полезно. Герман всё же решил поесть овощей но к рыбе и пальцем не притронулся. Не особо хочется рисковать жилудком. Да и отравится — не в его планах. После краткого перекуса он снова перевёл взгляд на книгу, которую почти всё это время с прихода в номер читал. Дождь чёткими ударами быстро капал ударяясь о железные стены яхты. Эти звуки по началу были довольно приглушены но со временем начали обретать силу. Судно сильно покачивало из стороны в сторону. На палубе всё залило водой, на троссах начали образовываться калышки, а капитан корабля пытался выруливать (во всех смыслах этого слова) ситуацию как мог. Конечно не без помощи своей команды. Ливень усиливался, а волны с новой силой бились о маленькое судно, сбивая его с пути. Вещателя начало это беспокоить. Неужели доплыть в покое ему не дано? Дабы откинуть лишние мысли он решил вздремнуть, тем более при таком колывании и шуме спокойно читать книгу просто безсмысленно. Как говорится, утро вечера мудренее. Снисходительно глянув в малый иллюминатор он отложил книгу, предводительно загнув страницу, чтобы не потерять момент на котором приостановил чтение и под тот же шум с дождём улёгся в кровать. Вскоре тьма любезно приняла его в свои объятия и перенесла в мир снов. На этот раз они были не такими радужными как этим полуднем... Он.... очнулся? Как же так? Тонкий и сам этого не знал, он ведь только что заснул... Неважно. В любом случае дождь так и не прекратился. Мужчина поднялся с кровати и не надев даже тапок направился к двери из которой было слышно чудесное пение. Это она. Как бы владелец своего тела не сопротивлялся всему происходящему всё зазря. Оно не слушалось своего хозяина. И вот он уле около дверей, хватается пальцами за ручку и отпирает. При первой же секунде об него ударяются десятки тысяч холодных, моросящих капель воды, что безжалостно лилась проливным дождём уже не один час. Удары маленьких капель были словно пули левольвера. Каждая капля — каждый патрон. От внезапной боли и холода его тело согнулось. Сильный Северный ветер уносил корабль всё дальше в неизвестность. Ноги промокли, да и в каюту хорошенько воды затекло. Он бы всё ещё мог вернуться назад туда но он всё ещё слышал пение. Он шел за ним. Следовал словно верный/глупый пёс. Слово блудный парень, которого зовёт к себе на глубину сирена. Подскальзовался, падал, вставал и шёл дальше хватаясь руками за всё что попало, дабы просто не оказаться в океане следствием больно бьющего ливня и невероятно сильного ветра. Чем ближе он шёл по голосу, тем больше понимал что этот голос он никогда бы не спутал не с чьим. Такой чистый, такой красивый, такой родной... Вскоре Герман добрался до середины палубы. Звук пения был совсем близко, а на носу яхты и вправду стояла она. Его Леди. Смысл всей его никчёмной жизни. Она была одета в чёрный плащ, а её голова была в капюшоне. Она стояла к нему спиной, напивая свою песню, которую она часто музицирует у своего туалетного столика, пока расчёсывает свои смоляные волосы. Эта музыка прорывалась везде, сквозь этот ураган она была слышна везде. Вещатель подходил всё ближе, вслушиваясь, всматриваясь. Вскоре он остановился, прямо за её спиной. Пение прекратилось. Напряжение начало обретать новые краски. Герман улыбнулся, специально для неё. Он осторожно попытался взяться за руку своей Госпожи. Дотронувшись до неё он почувствовал что-то странное... Рука была... Слишком худой... Герман развернул её но на месте привычной маски находился череп. Госпожа Смерть отдёрнула руку от пальцев мужчины и мельком, буд-то за долю секунды вытащила свою косу, что заблестела в отблесках воды словно мечь правосудия благородного принца. Смерть замахнулась. Но Герману она не навредила. Она перевела остриё лезвия на его щёку, царапая её направляясь ниже, делая длинный порез с которого хлынула кровь, моментально смешавшись с водой и мокрой насквозь тканью спального халата. Время словно замерло. Он смотрел лишь на её "лицо", заглядывая в пустоту черепных глазниц, не в силах отвести взгляд. Вскоре коса Смерти опустилась до его сердца. Лезвие вошло глубже, ещё, ещё глубже... Она медленно рассекала органы его сердца острым кончиком лезвия косы. Отрезала артерии, сосуды, вырезала тромбы, перемешивала плоть органа в буд-то кем-то выброшенное, жеваное мясо, в которое все будут блевать. А затем безжалостно проткнула насквозь, коснувшись ледяными "губами" губ своей жертвы. Это был полцелуй Госпожи Смерти. Герман резко открыл глаза, он лежал на полу, а за иллюминатором светило солнышко но дождь всё ещё слабо капал. Мужчина тяжело дыша держался за сердце, которое недавно изуродовала и пронзила сама Смерть. Кажется, его пульс был крайне высоким. Успокаивало лишь то, что оно билось, то, что всё что он видел было сном. Постепенно встав с пола тот подошёл к зеркалу. Было несколько царапин. Хотя, он же упал с кровати да и в принципе сог себя поцарапать, с такими-то снами, господа. К Чреву они приплывут этим вечером. А пока лишь раннее утро, около шести. Герман мельком вспомнил увиденное. У него было ужасно плохое предчувствие. Что это всё могло значить, почему он ещё жив или же это намёк на то, что скоро ему настанет конец? Иочему там была она, неужели Смерть решила поиграть с ним на его же чувствах...? Чёрт, как же тошнит... Сегодня, до прибытия на Чрево он точно не будет есть... И с затуманенным разумом он пошёл собираться, пытаясь откинуть лишние мысли, как он часто и делал. Надо привести себя в порядок перед встречей с подругой своего сердца. Это было по-настоящему важно.