Стать парнем

Я всегда хотела вести свой дневник. Записывать туда… ну, что обычно девочки семи лет пишут? Я хотела бы играть в куклы и разговаривать с девчонками о том и сем, я хотела бы, чтобы на меня не делали таких ставок, как делал мой отец. Но все пошло не так, совсем не так. Я до сих пор не смогу назвать вам всех причин такого поведения моего отца, но… возможно, он ждал мальчика, будущего помощника для Итачи, а тут родилась я. Лет до пяти он меня банально игнорировал, обращая внимание, только если мне случалось столкнуться с ним лицом к лицу. А потом нормой стало то, что дома, для мамы, я - ласковая девочка, которая любит все милое и пушистое, а для отца - пацанка, которая в Академии вечно сидит на задней парте и на которую никто не обращает внимания. Кто-то умный, но непонятный и потому занудный. Волосы я завязывала в низкий хвост, чтобы не мешались, тогда как остальные девчонки сидели с шикарными бантами или распускали шевелюру. И имя у меня пацанское. Не, ну, это надо же было додуматься: назвать девчонку Саске! В честь какого-то там деда Хокаге. Кажется, Сарутоби. Я не вникала в это, если честно, уже один факт того, что я – Саске, вызывал депрессию и тихий скрежет зубов. Вот, скажите, неужели нельзя было назвать меня в честь бабки Третьего, хотя бы? Так и вышло, что я – девочка, которую всем было бы удобно видеть мальчиком. Всем, кроме Итачи и мамы. Брат ценил и любил меня той, какой я являлась. Он заплетал мне косы, он пытался предостеречь меня от изматывающих тренировок. Мама тоже была не согласна с политикой Фугаку, но противостоять ему не смела. А я хотела доказать всем, особенно отцу, что девчонка – это не приговор. Девчонки, уж поверьте, могут многое. Они зачастую эмоционально сильнее парней. Ну, да ладно. Вы же и так поняли, что я живу в обиде вот уже семь лет и сейчас просто жалуюсь? Интересно, хоть когда-нибудь отец признает, наконец, что я девочка, его дочь? Размышлять об этом можно вечно, а ответа не найдешь. Итачи в последнее время стал какой-то странный, я пыталась с ним поиграть или потренироваться, как раньше – все ради брата, кому еще нужны все эти кунаи, сюрикены и техники, мне их в Академии по затылок хватает? Но на все мои предложения Итачи неизменно отвечал: - В следующий раз, - и щелкал по лбу. Между прочим, довольно чувствительно. В один роковой вечер я осталась на дополнительной тренировке, по метанию кунаев. Возвращаясь домой - уже было совсем поздно, я и не подозревала, что меня там ждет. Я остановилась, не доходя до дома, потому что увидела что-то совсем невообразимое. Глаза непроизвольно расширились. Разломаны дверь и часть стены. И в этот разлом видно... Брат стоял над телами родителей, глядя на меня из темноты совершенно жуткими красными глазами. Остро пахло кровью, железом. Что за… Да что вообще творится? Родители… - Мертвы, да, - хриплым голосом проговорил Итачи, продвигаясь ко мне, переступая через обломки, валяющиеся на полу. Где-то недалеко ему вторил ворон. – Я убил их, как видишь. - Зачем? – также хрипло спросила я, еще не принимая произошедшее. Чувства заморозились, сердце громко стучало в висках. - Чтобы проверить свои способности, - хмыкнул брат. – Они возросли, и я пробудил шаринган. Это потому, что я убил лучшего друга. - Шисуи? Это ты убил Шисуи? – удивление было столь велико, что я не могла поверить в слова брата. - Тебя это пугает? – с легкой усмешкой вопросил Итачи, и я замерла, не в силах двинуться или что-то сказать. Вокруг темно, где-то недалеко сварливо рассказывал что-то ворон, а там, в разбитой комнате, которую я видела и отсюда, лежали на полу мои мертвые родители. Мама… как он мог убить маму?! Меня затрясло. Случившееся незадолго до моего прихода домой встало перед глазами. Спокойный Итачи против родителей, которые особо и не сопротивляются. Почему?! Всего два удара… я поспешно закрыла глаза, но, непонятно по какой причине, продолжила видеть ужасную, омерзительную сцену. - Ну, что, ты ненавидишь меня? Сильно, как только можешь. Храни эту ненависть в себе! И однажды мы встретимся снова, когда ты получишь такие же глаза, как у меня. Тогда-то и посмотрим, кто из нас стал сильнее… Девчонка! Последние слова отдали такой презрительностью, что я готова убить его уже сейчас. Но брат не захотел оставаться здесь дольше, он ушел в темноту. Последний взгляд через плечо… мне показалось, или это реально слеза? Он пожалел… что? Что не убил меня сейчас?! Я схватила кунаи, лежащие на земле в чьей-то крови, и в ярости швырнула один в спину Итачи. Поздно. Брата уже нет. Ушел, просто исчез. И выглянувшая луна ясно осветила двор. Лишь ворон, который пролетал мимо и упал сейчас замертво – на этой чертовой тренировке я научилась все же метко кидать кунаи… Как-то само получилось, что я опустилась на колени, а из горла вырвался к темному и низкому небу крик. Чья-то фигура появилась неподалеку. Я посмотрела на нее, а она расплылась от слез, что заполнили мои глаза. Такие… слабые. Такие… обычные. Человек – мужчина – подошел ближе и грубо схватил меня за плечи: - Так, Итачи все-таки оставил этого щенка. Парень, что он сказал тебе? Я недоуменно молчала, пытаясь понять, кто это вообще, одновременно с этим продумывая то, что я ему скажу, а также размышляя на тему: «а почему у него глаз забинтован?»… Где-то на заднем плане происходила борьба реальности (родители мертвы!) с чем-то воображаемым (забавный мужик). Но реальность еще не была принята и оценена. Это было как страшный, но бредовый сон. Я ведь проснусь сейчас? Проснусь? Мужчина потерял терпение и встряхнул меня: - Ты меня слышишь? Я кивнула. Длинные черные волосы, распустившиеся от тряски, перевалились вперед, закрыв собой часть лица. - Тогда отвечай, парень, не зли меня! Перед тем, как соврать, учти, я тебя насквозь вижу! Насквозь, как же. Тогда неужто так трудно заметить, что я не парень? Нервный смешок вырвался сквозь крепко стиснутые зубы. - Саске! – возмущенно зашипел мужчина. Я страстно пожелала, чтобы он свалил отсюда, видимо, лучшим вариантом будет рассказать ему то, что он так от меня ждет. - Я живу, чтобы отомстить, - проговорила я внезапно окрепшим голосом, и мужчина, подумав пару мгновений, разжал пальцы и куда-то удалился, удовлетворенный этим ответом, наверное. Я живу, чтобы отомстить. Да-а-а. И раз уж они все считают меня парнем, то – получите, распишитесь! Я плюхнулась обратно на землю, судорожно сжимая кулаки. Девчонку не будут упорно тренировать, из нее не сделают убийцу. Принадлежность к женскому полу – помеха на пути становления первоклассным шиноби. Девушка, скорее, станет медиком, чем реально сильной. А защититься? Как я должна буду защищаться? Быть за чьей-то спиной... Мне это не подходит! Теперь, с уходом Итачи, я – последняя из клана Учиха, кто может возродить клан. Брат – отступник, его и в расчет не возьмут. Так что можно ожидать, что Хокаге ближе к моим 16 годам подберет мне какого-нибудь супружника, и придется мне рожать… Но… Нет, это совсем никуда не годится! Итачи… он ведь обманывал меня все это время. Он убил всех, а меня оставил… сказал, я слабая девчонка… Я недостойна и смерти? Значит, тренироваться буду! Тогда решено. Я стану парнем. Легким черным облаком на землю легли отрезанные кунаем волосы.