***
— Приходи ко мне сегодня, — неожиданно через несколько дней с каким-то пафосом заявляет Чжэюй. Бинвэй и бровью не ведет, хотя он приходит к нему ежедневно: то готовит завтрак, то вовремя костюмы в химчистку забирает, иногда будит, потому что Чжэюй любит поспать. Иногда они вместе смотрят фильмы или играют в видеоигры, иногда просто болтают. Болтает в основном Чжэюй, а Бинвэй все больше помалкивает и слушает так внимательно, что тот немного нервничает под его пристальным взглядом. «Это первый человек и единственный в моей жизни, который всегда смотрит на меня и действительно видит», — однажды ловит себя на мысли. И мысль эта — заноза, которую и вытянуть хочется, и — ну ее, пусть сидит внутри и колет. Но сегодня особенный вечер, по крайней мере, для Чжэюя. Он даже покупает бутылку шато. Хотя знает, что Бинвэй к алкоголю равнодушен и едва ли пригубит напиток (это свой латте он готов глушить литрами). А еще обожает есть пиццу с ананасами, уплетать яблоки и пересматривать в миллионный раз «Зверополис». У него дома огромная коллекция мягких игрушек с персонажами, включая певицу Газелле. Последнюю Чжэюй презентовал ему лично на день рождения со словами: «Я знаю, ты тащишься от этих фурри-персонажей». Бинвэй весь вечер светился от радости и забавно смущался. Сегодняшний вечер особенный, хоть ничего особенного Чжэюй не планировал. Просто разговор, пусть и откровенный. Не чтобы точки расставить, а скорее запятые. Или прервать многоточия. Бинвэй выглядит приятно удивленным и каким-то домашним — они живут в одном жилом комплексе, поэтому он пришел в шортах, футболке с Блицем и резиновых шлепках. — У тебя света нет? — спрашивает, глядя на накрытый стол со свечами. Чжэюй фыркает. — Дурак. Надеюсь, ты не голодный, потому что у меня помимо вина, фруктов и сырной тарелки ничего нет. Но можем заказать что-нибудь. — Я не голоден, мама приезжала и наготовила всякого, кстати, тебе просила передать… — Ничего не говори, маму твою я бесконечно люблю, но давай потом о ней поговорим? — перебивает и подталкивает его к столу. — Ты поел? А то вино на голодный желудок… — снова ворчит Бинвэй, но покладисто садится на стул. — Я не ребенок и знаю, как о себе заботиться. И вообще-то уже давно живу один. — Да, прости, — привычно втягивает голову в плечи. Бинвэй может быть жестким на работе, но о близких людях он привык заботиться и иногда перегибает с опекой. Но такой уж он есть, в принципе, после знакомства с его родителями, Чжэюй понял, в кого он такой. И пусть он в этом не признаётся, ему это нравится. Жаль только, что заботился он об окружающих больше, чем о себе. Когда в прошлом году Бинвэй попал в больницу с аппендицитом, он никому не рассказал об этом. Взял неделю отгулов, заехал домой, забил Чжэюю холодильник и буквально испарился. Даже родители, которым звонил Чжэюй, насторожившись внезапной пропажей, не знали, куда он делся. Телефон тоже был выключен. Чжэюй тогда не на шутку испугался. И тогда кто-то из сотрудников компании сказал, что случайно увидел в больнице Бинвэя. Ух, как же Чжэюй был зол! Думал, разнесет больницу к чертовой матери. А Бинвэй виновато зыркал на него исподлобья. — Ты чего не сказал, что попал в больницу? Ты нормальный, нет? Твои родители не знают, где ты, хорошо, что я кое-как их успокоил, и они не стали срываться в Тайбэй. Я звоню — ты вне зоны. Шуи ничего не знает. Друзей-приятелей близких у тебя больше вроде как нет. — Прости, просто я не хотел, чтобы ты беспокоился. Не хочу, чтобы обо мне зря волновались, я в порядке, — еле слышно пробормотал. Чжэюй очень хотел запульнуть в него этими баночками с яблочным пюре, которые он на автомате схватил в супермаркете, потому что этот идиот обожал яблоки, а ему сейчас их есть было в твердом виде нельзя (он немного поискал в интернете). Ну, а каши и супчики готовить Чжэюй не умел. Но вроде как в этой больнице голодом никого не морили (об этом он тоже разузнал). — Ты всегда заботишься обо всех. Когда Шуи простыл, ты ему всю аптеку скупил и потом чуть ли не с ложечки кормил, а когда у меня начинается сезонная аллергия вечно таскаешь капли, таблетки и даже бегал за консультацией к аллергологу. То есть другие не могут ответить тебе тем же? Ты кем себя возомнил, Лю Бинвэй? Буддой? — Ты хорошо кушаешь? И одевайся теплее, не сиди под кондиционером, — снова заладил Бинвэй, а Чжэюй еще больше завелся: — Лю Бинвэй! Кто тут на больничной койке валяется? Как я ем? Одеваться теплее? Тебе психиатра вызвать?! Тут недалеко — в соседнем корпусе. Сбегать? — Молодой человек, пациенту покой положен, а вы на него кричите. Вас выгнать? — в палату зашла пожилая медсестра и строго посмотрела на полыхающего Чжэюя. — Все нормально, он не со зла, — спокойно сказал Бинвэй, слабо улыбнувшись. Медсестра поджала губы и вышла из палаты. Чжэюй плюхнулся на стул рядом с кроватью и надулся. — Да ладно тебе, все же хорошо со мной. Скоро швы снимут, и домой вернусь. Не переживай. — Да кому ты нужен, — буркнул. — Я тебе яблочное пюре принес, ты вроде как любишь. В общем, пошел, выздоравливай, — и, не дождавшись ответа, вылетел из палаты, взмахнув халатом, который набросил на плечи, как супергерой плащом. А когда Бинвэй вернулся, Чжэюй даже научился варить кашу. Правда, тот все же предпочитал готовить сам...***
— Давай выпьем, да знаю я, что ты не любишь, но хоть бокал подними. Бинвэй кивает и послушно берет бокал. Они чокаются, и Чжэюй залпом выпивает вино, не растрачиваясь на букет и послевкусие. — В общем, разговор есть, — отставляет бокал и смотрит на парня в упор. Бинвэй просто кивает, ожидая продолжения. — Мы вроде как давно… дружим. С колледжа, да? Сколько там, пять, шесть лет прошло? Ты… тебя все устраивает? — слегка запинается, что немало удивляет Бинвэя. Обычно Чжэюй за словом в карман не лез, но сейчас говорит робко, нерешительно, и все всматривается в лицо парня напротив. Впервые, наверное, так пристально. Видимо, Бинвэй плохо спит, потому как вид уставший, а под глазами едва заметные круги. Может, на работе перегруз снова? Взгляда избегает, жует губу и через силу давит из себя улыбку. Как и всегда, когда Чжэюй творит какую-то дичь, а он позволяет и прощает. Он также улыбался, когда Чжэюй при нем целовался с парнем на танцполе, а потом попрощался и свалил в ближайший отель. Бессилие — вот что написано жирным шрифтом на его лице. Бинвэй ничего не мог поделать с этим, потому что знал какой своевольный Чжэюй. Он никогда не жил по указке, хоть его и пытались заставить родители. Например, любить девушек вместо парней или поступить в медицинский, чтобы продолжить семейную династию. Он был геем и совсем не видел себя в роли врача. Ни то, ни другое его не волновало. Слишком волновало родителей, но это были их проблемы и ожидания. Поэтому, если бы Бинвэй начал качать права, включать собственника, то отправился сразу же на все четыре стороны. И подсознательно Чжэюй ждал этого от него, будто специально издевался, чтобы тот сорвался, показал свою темную сторону. Ведь люди все эгоистичные и жадные, если дело касается их чувств. Всегда хочется больше, ближе. Тогда Бинвэя было бы легче отпустить, оттолкнуть, забыть, не влюбляться в него… Но… — Он такой, что у меня не было выбора, — сказал такую фразу пьяный Шуи, в то время, когда пытался прийти в себя после разрыва с Шидэ. Чжэюй понимал, почему у Шуи не было выбора. Он тоже был влюблен в Шидэ в свое время, только сейчас это уже стало далеким воспоминанием. А вот фраза запомнилась, и когда тогда Чжэюй вылетел из палаты и сел за руль, почувствовал себя таким разбитым и беспомощным. Потому что у него тоже не было выбора, Бинвэй ему просто его не оставил. Сжег мосты за собой буквально. Разве можно в него такого вот — «не хотел беспокоить», «все нормально, он не со зла», «ты хорошо кушаешь?» — не..? Да тут бы у любого сердце дрогнуло. Даже у такого черствого человека, как он. — Так что? Счастлив быть моим другом? — продолжает давить на больную мозоль, ожидая хоть какой-то искренней реакции, а не вот этой фальшивой улыбки. — Конечно, а ты нет? — и после вопроса как-то обеспокоенно вглядывается в него — вдруг действительно несчастлив, что тогда, как исправить, что сделать. Приблизительно такая карусель у него в глазах. Ну до чего же читабельный человек, все наружу, в мир! Или это только Чжэюй может читать его без труда? — Нет, — качает головой. Бинвэй напрягается, но кивает. — Я думаю, нам пора уже определиться с тем, кто мы друг другу, — усмехаясь, добавляет Чжэюй и встает из-за стола. Бинвэй тоже мгновенно поднимается. — Что ты имеешь в виду? — осторожно спрашивает, пока Чжэюй наливает себе новый бокал вина. — Статус, я хочу определить статус наших отношений. Это формальности, конечно, но достаточно уже неопределенности. Он салютует ему бокалом и выпивает снова залпом. А потом тащит его за руку на диван. — Как давно ты меня любишь? — спрашивает Чжэюй, когда располагается на диване, ложась на колени к Бинвэю. Вопрос в лоб огорошивает, но тот не юлит: — Пять лет. — Вот видишь, ну какие мы друзья? Я же наверняка тебе во всяких там эротических снах приходил, да? Ты даже переехал по соседству и носишь эти галстуки, которые я тебе подбираю. Старания должны вознаграждаться. — Не надо мне ничего, меня все устраивает, — привычно отмахивается Бинвэй. Чжэюй прикрывает глаза, ощущая себя на своем месте. Здесь, на этом диване, с этим человеком. Какой выбор, о чем вы?.. — Знаю, ты у нас очень великодушный и вообще душка. Но мне хочется другого. Надоели эти игры в ослика и морковку. Знаешь, я жуткий собственник и не хочу отдавать тебя кому-то. Даже если этот человек намного лучше меня. Он поднимает руку и осторожно прикасается к щеке Бинвэя, тот доверчиво льнет к ней, как пес, изголодавшийся по ласке. Ну да, Чжэюй никогда не позволял ему ничего, кроме похлопываний по плечу. Думал, что держа дистанцию, сможет оградить себя от лишних чувств. И не давать надежды и одновременно удерживать рядом. Потому что так лучше. Все, к кому он подходил близко, отворачивались и смотрели в другую сторону, замечая других, далеких, недоступных, пленительных. Бинвэй же с того момента, когда они вместе сходили поужинать и он попытался его глупо утешить из-за отношений Шуи и Шидэ, смотрел только на него. Для Бинвэя он был тем самым недоступным и желанным, поэтому, как казалось Чжэюю, его чувства не иссякли за пять лет. Вот и причина его страха. — Я не собираюсь уходить, ты знаешь, — целуя его руку, говорит. — Ты и не сможешь уже. Ты будешь моим, — уверенно заявляет Чжэюй и поднимается, чтобы притянуть Бинвэя за шею и выдохнуть в губы: — А я твоим, ладно? Бинвэй ни на секунду не колеблется с ответом: — Да, — но первым не целует, будто боится, что нарушит какие-то не им установленные правила. Чжэюй понимает: он правила установил, ему и первым нарушать. Поэтому тянется к нему первым, хватает за затылок и сразу срывается в круговорот. А Бинвэй его наоборот плавно направляет, чтобы замедлить головокружение и вернуть мир на место. Насладиться чужим вкусом, запахом, привыкнуть к касаниям и движениям. Он поглаживает его по плечам и это так нежно, так интимно. Эти прикосновения и успокаивают, и распаляют одновременно. Да, у Чжэюя, оказывается, совсем нет опыта поцелуев с любимым человеком. Можно быть искусным любовником, великим соблазнителем и вообще роковым мужчиной, а потом находишь того, с кем все эти звания и регалии стираются в пыль. На самом деле все стирается в пыль, даже ночь за окном. Бинвэй смотрит на него так доверчиво и нежно, наконец-то искренне улыбается, и при слабом освещении ночника кажется, что у него в глазах застыли слезы. Или не кажется. Чжэюй качает головой и прижимается своим лбом к его, забираясь ему на колени. — Долго ждал, да? — Ерунда, — а голос дрожит, выдает. — Я бы мог еще подождать. — Дурак, — целует его в лоб. Этой ночью Бинвэй говорит больше, чем Чжэюй, словно раскрываясь окончательно. Тот его внимательно слушает, прижимаясь к нему на узком диване. Оказывается, он совсем мало знает о его прошлом, ошибках и желаниях. Бинвэй даже собирался жениться сразу после школы на любимой девушке, но она хотела построить карьеру в шоу-бизнесе, поэтому уехала в Тайбэй и подписала контракт с каким-то агентством. Бинвэй поступил на юридический в столице, отчасти для того, чтобы быть рядом и поддерживать ее. Поначалу все было хорошо — она бегала по кастингам и снималась в малобюджетной рекламе. Бинвэй всячески подбадривал ее, не сердился, когда она срывалась из-за неудач или выпивала с разными продюсерами и менеджерами, чтобы то ли показать свое рвение, то ли умаслить. Он готовил ей полезные и низкокалорийные блюда (потому что девушка строго соблюдала диету), делал массаж, когда ее ноги уставали после дня беготни на каблуках. Она взлетела за счет роли в молодежной дораме, где играла девушку из низов, в которую влюбляется наследник корпорации. Эта дорама стала хитом, даже Чжэюй помнит эту замороженную героиню, которая играла так себе, но взяла награду за лучшую роль. А потом появлялась в рекламе известного косметического бренда и мелькала на многочисленных шоу. Бинвэй тогда никому не мог сказать, что это его девушка, но безумно гордился ею. — Подожди… — перебивает его Чжэюй, — если не ошибаюсь, этот красавчик, как его, который в боевике играл бандита, ставшего на путь исправления, вроде бы женился на ней, нет? Тогда многие писали об их разнице в возрасте и обвиняли ее в том, что она хотела выехать за счет его популярности. — Да, она вышла замуж и вроде как счастлива. Я ее не виню, она выбрала того, кто лучше поймет ее и всегда сможет быть рядом. — Ну да, что бы ты еще мог сказать? Только благословить. Погубит тебя твоя доброта… — пожурил Чжэюй, потершись носом о щеку Бинвэя. Какое счастье, что этот человек однажды встретился ему на пути! Это награда, однозначно. И полная его капитуляция… …Бинвэй молча выслушал девушку и ушел. Ему нелегко далось это расставание, но он такой человек, который не может долго грустить и копаться в себе. Он нашел себя в учебе, спортивных клубах и активной студенческой жизни. Спустя год появился другой человек, о котором хотелось заботиться Бинвэю — Шуи. Бинвэй никогда не зацикливался на том, какого пола должен быть человек, чтоб влюбиться в него. Шуи казался ему безумно милым и ранимым. И он знал, что тот вряд ли ответит ему взаимностью. И с легкостью отпустил свои чувства, когда пришло время и на горизонте появился Шидэ. А потом… — Эй, выкладывай, чего замолчал?! — возмущается Чжэюй, когда тот доходит до этой части рассказа. — Потом — ты. И всё. — В смысле — всё? Да это же самая интересная часть! Давай, рассказывай, как время остановилось, бабочки поселились у тебя в животе и ты не мог насмотреться на меня. Бинвэй неожиданно издает смешок, обнимая его поперек живота. — Любовные романы читаешь? — Бери выше — пишу. Ну так что? — Дашь почитать мне обязательно, — целует его в висок. — Думаю, ты и сам в таком случае можешь додумать, что было дальше. — Свадьба? — А ты хочешь? — Идиот. Не в этой жизни. — Хорошо. В другой, только бы со мной. Чжэюй не хочет гадать, он хочет знать наверняка. Его мир не переворачивался, а медленно кренился, с каждым годом теряя равновесие. Пока он наконец не осознал, что любит, уже давно и всерьез. Ничего не предвещало — и на тебе. Без выбора, прав чертов Шуи. Бинвэй загадочно улыбается, но карты не раскрывает. И они засыпают в обнимку на тесном диване. А в выходные закрываются в квартире, отключают телефоны и наслаждаются друг другом. Без преград, правил и лишней одежды. Чжэюй заново учится простым вещам — не страсти, нет, а любви. Любви физической на этот раз. Не было до. Бинвэй может быть разным — и нежным, и стремительным, и грубым. Чжэюю нравится это. А еще то, что у них нет никаких ролей и ограничений, как в постели, так и за ее пределами. Оба не боятся быть ведомыми или проявить слабость, и с удовольствием при случае берут контроль в свои руки. — Черт, хочу кофе, сваришь? — после очередного раунда, потягивается на кровати Чжэюй. — Хорошо, — но когда хочет натянуть шорты, Чжэюй останавливает его. — Обнаженным, это одна из моих старых эротических фантазий — голый красавчик на кухне делает мне кофе. — Правда? — У каждого свои фетиши, родной. Потом шепнешь на ушко о своих фантазиях и, если я буду великодушен, то исполню одну. — Обязательно, — улыбается и уходит действительно готовить кофе в чем мать родила. — Дурак, — смеется Чжэюй, обнимая подушку. И внезапно осознает, что счастлив. Быть может, вот она, другая жизнь. И в ней все возможно…***
— Ой, какой у тебя милый парень, — улыбается сестра, когда они созваниваются по видеосвязи, и Чжэюй знакомит ее с Бинвэем официально. Пока у той не получается приехать, поэтому она еще не знает радостную новость. — Приятно познакомиться, я Бинвэй, но я не парень, я жених, — сразу заявляет Бинвэй, чем обескураживает и Чжэюя, и его сестру. Тот все пытался как можно деликатнее преподнести эту новость сестре, а Бинвэй не оставил ему выбора. — Что? Жени-и-и-их? Чжэюй! — сестра бурно реагирует и хлопает в ладоши. — Ты чего молчал? Я бы приехала! Вы помолвлены, да? Когда собираетесь пожениться? Там ждать долго, да? Ну, ничего, можно провести свадебную церемонию сейчас, вам же без разницы, да? Я все организую. Закрою все дела здесь и приеду, — тараторит в несвойственной себе манере. — Стоп, стоп, стоп. Кто вообще женится? Мы сами разберемся. Я просто думал, что, ну… Бинвэй понимающе обнимает его за плечи, поддерживая, вчера Чжэюй поделился с ним своими переживаниями. Он хотел, чтобы родители узнали, что он встретил любимого человека и счастлив с ним. Даже если они не примут этого, не благословят. Пусть хотя бы узнают. — Можешь сказать родителям? Меня они вряд ли… Пусть знают, даже если… — Конечно, не беспокойся. Я так рада за тебя, — она вытирает со щек слезы, и Чжэюй чувствует облегчение.***
— Ну что, эпопея с морковкой закончилась, да? — подмигивает ему Шуи, когда они вместе выпивают в баре. Бинвэй уехал к родителям на выходные, а Шидэ отправился в заграничную командировку, вот они и решили вместе выпить, чтобы не торчать дома в выходной. — Эй, красавчик, познакомимся? — к Чжэюю подсаживается какой-то блондин, улыбаясь во все тридцать два. Он сканирует его взглядом, машинально оценивает все прелести, но интереса не испытывает. Оказывается, моногамия его полностью устраивает, хотя раньше он считал это чем-то формальным и скучным. Правда, раньше у него не было серьезных отношений и любимого человека. — Я замужем, — кивает на руку, где на безымянном пальце поблескивает кольцо. — Так я тебя не из семьи увожу, не беспокойся. Это твой муж? — смотрит с любопытством на притихшего от такой наглости Шуи. — Да, это мой сладкий зайка, — сгребает в охапку друга и чмокает его в щеку. — Так мы можем втроем… — Мы с моим малышом любим шибари, игры с воском и порку, ты как, с нами? — не теряется Шуи, подыгрывая Чжэюю. — Блин, вы эти, как их, бдсмщики? Я не по этим делам, — теряет запал блондин, встает со стула и направляется вглубь бара искать кого-то с менее экстремальными предпочтениями. — Скучный тип, — усмехается Чжэюй, глядя ему вслед, а потом поворачивается к Шуи: — Откуда ты вообще такие извращения знаешь? Чем вы там с Шидэ занимаетесь? — тоном строгого старшего брата говорит Чжэюй, подначивая Шуи. Но тот на провокацию не ведется: спокойно поправляет волосы и усмехается. — Посуду моем. Сейчас даже дети о таком знают. — Ага, дети, ну-ну. И как шибари плести тоже дети знают, да? — Заткнись, — пихает ржущего Чжэюя. Но совместное селфи Чжэюй в инстаграм загружает, где он, вытянув губы трубочкой, пытается поцеловать Шуи, который показывает ему кулак. И подпись: «Мы с моим малышом любим играть жестко». Первым комментирует Шидэ: Верни малыша домой в целости и сохранности. Вторым — Бинвэй: Я смотрю, ты без меня не скучаешь… Шуи злобно испепеляет взглядом Чжэюя, когда видит обновление в ленте, но тот только разводит руками. Уже и повеселиться нельзя…***
Бинвэй обложил игрушками весь диван, когда они переехали в новый дом. И теперь часто готовил кофе обнаженным. У Чжэюя постоянно подгорала яичница, когда он пытался изображать образцового мужа. Он даже освоил технику шибари, правда, Бинвэй пока этот навык не оценил. Зато можно было преуспеть в макраме, надо же расширять список хобби. Со временем мелочей становилось все больше, они приобретали ценность и смысл. И это было частью чего-то огромного и необъятного. И тесно было в груди, и снаружи. Хотелось поделиться этим с кем-то, стать еще кем-то. — Как насчет перейти на новый уровень? — предлагает однажды Чжэюй, как и несколько лет назад, при свечах и с бокалом вина. — На какой? — Я хочу изменить наш статус. Вернее, видоизменить. Мы супруги, а можем стать отцами. Бинвэй смотрит ошарашено на него несколько секунд, а потом смеется. — Ты такой серьезный. — А что? Это серьезный шаг. Я много думал об этом, кучу информации перерыл. — Знаю, домашним компьютером не только ты пользуешься. — Самый умный, да? Бинвэй стремительно подходит к нему и прижимает к себе. — Мне нравится твое предложение. Чжэюй улыбается и ворчит, подражая Бинвэю: — Еще бы тебе не нравилось. ...А потом они едут на пляж уже втроем. И шлют семейные фотки друзьям, запечатляя счастливые стоп-кадры: улыбки, дурацкие панамки, мороженое, которое окрашивает язык во все цвета радуги, аттракционы и бликующее на солнце море… И мальчика, который забавно жмурится, когда отцы целуют его в щеки.