Без названия

      Быть с тобой.              Герои: Александр Кряжич, сержант, 25 лет/Роман Северин, капитан, 37 лет, Дмитрий, брат Романа; Владислав ИльичИрцев, хирург                     Александр любовался своим капитаном. Тот гонял их взвод по тренировочной зоне как щенят. Да они и были щенками, едва оторванными от мамки. Вчерашние школьники, попавшие по тому или иному недоразумению в армию. Саша же от них очень сильно отличался, как-никак попал сюда в полные 24 года, но все равно приходилось служить вместе. А почему так случилось даже и вспоминать не хотелось. Но почему-то, рассматривая статную поджарую фигуру капитана Северина, прошлое вспомнилось.       Вспомнилась уже покойная мать, ласковая и добрая, оставшаяся абсолютным инвалидом после аварии на железнодорожном переезде и требующая полного и постоянного ухода. Вспомнилась младшая сестра, еще та вредина и стервочка, но такая светлая и любимая. Вспомнилась комиссия по делам несовершеннолетних, которая пыталась отобрать сестричку-подростка после смерти матери у 18-тилетнего парня и собственная радость от быстрого решения проблемы – высокооплачиваемой работы, с которой помогла мамина подруга, тетя Аня. Вспомнились и совсем недавние дела – свадьба Лики, счастливой до безобразия от нахлынувшей на первом курсе ВУЗа любви к собственному преподавателю, слава богу, совсем не старому и быстрый залет в беременность. И зять тоже стоял перед глазами – весь такой счастливый, трепетно обнимающий Лику и тревожащийся за нее. А через месяц после свадьбы пришло уведомление о призыве в армию. И Александр пошел служить, тем более обещали прохождение в части, стоящей в соседнем городке. Как-то очень быстро после учебкикак старшему по возрасту и самому ответственному дали сержанта и уже через полгода взвод. Но оставаться на сверхсрочную Кряжич не собирался.После армии он все-такисобирался получить высшее образование, пускай и заочное,и поступать в институт на инженерно-технический факультет. А к тем, кто служил, относятся по иному, и квота при поступлении будет. Саша продумывал, просчитывал многое из того, чем собирался в жизни заниматься, и не только просчитывал – сразу начинал претворять в действительность. Ведь всем известно: дорога начинается с первого шага. И пусть он будет правильным.       - Сержант Кряжич, отставить мечтания, в пару с Цыганенко и на старт! – рык капитана заставил Сашу встряхнуться и продолжить тренировку.              - Ох Кряжич, Кряжич, как ты собственной фамилии соответствуешь. Будешь сегодня грузом утяжелять упражнения.       - Есть, товарищ капитан! Да хоть с Вами на плечах!       - Хм, и долго так сможешь бежать?       - Прошу, присаживайтесь, – и присесть, залихватски блеснув зубами-глазами.       - Взвооод, стройсь! Напраааво! За Кряжичем бегом марш! – и умываясь потом, пыхтя от хоть и суховатого но тяжелого капитана, гордо сидевшего на плечах и командовавшего тренировкой, бежать вперед и вперед, потом приседать, а потом и отжиматься с тем же, таким важным грузом. А потом несмотря на ноющие мышцы в душе долго держались ощущения какого-то восторга и радости. Про свои предпочтения он знал давно, смысла демонстрировать это собственным родным людям пока не видел, так как не появлялось рядом того самого нужного и единственного человека. Да и не до того как-то по жизни было, разве что изредка сбросить сексуальное напряжение – так это завсегда можно было с вечношифрующимся соседом-бисексуалом, которого регулярно тянуло на эксперименты.              - Товарищ капитан, взвод такой-то построен и к смотру готов!       - Здравия желаем, товарищ капитан! – и все преданно едят его глазами, а ну, не дай Бог, заметит что-то неуставное или неопрятность рядового состава, вот стыдоба то будет. И в глубине души жила вполне осознанная ревность – чтобы никто не смотрел, не заглядывался и тем белее, не тянулся к такому желанному капитану. И осознание того, что Роман никогда его не будет, заставляло прищуривать глаза, упрямо выпирать подбородок, и в душе готовиться к тому, что очень скоро придется его забывать. Ну а пока… Пока была служба.              После обеда почувствовал себя немного неважно и появились какие-то резкие боли в желудке. Пришлось идти в медпункт.       - Кряжич, ты чего тут делаешь? Решил посимулировать?       - Никак нет, товарищ капитан, просто желудок прихватило, за левомицитином заскочил. А вы зачем сюда?       - Не по уставу вопросы задаешь, придется вечером прогнать с вами устав! Таблетку выпил и давай вали отсюда.       Вышедши из медпункта Кряжич не поспешил уйти, а перебрался под окно и услышал следующий разговор:       «Что, товарищ капитан, опять болит?» «Опять, этот осколок просто жить не дает» «Дааа, а это у Вас на перемену погоды, опять будет дождь» «Да эти перемены просто достали – спина отваливается» «Ну извините, это же у Вас неоперабельно, почти в самом хребте сидит, вот, держите таблеточку, будет отпуск – обязательно к врачу при военном госпитале, вдруг какие подвижки будут».       Александр сразу подумал о Владиславе Ильиче, хирурге от бога, который занимался маминым здоровьем в последний год и стал настоящим другом и поддержкой для двух детей. А в последнее время эти детиуже сами приезжали к мужчине и были для него настоящей отрадой. Ведь несмотря на уже немолодой и еще нестарый возраст, семьи у него не было. Работа стала и женой и детьми. Вот и поддерживали его старенькая мать и чужие дети. В голове у Саши крутилось «Вот как бы предложить Северину в институт нейрохирургии сходить». С такими мыслями и отправился в казарму.              В казарме застал потеху. Два большеразмерных мальчика, оба за 180 см.и за 80 кг., приставали к третьему, помельче, пощуплее и посмазливее. Тот отказывался пришивать им подворотнички, а те решили покуражиться и доводили товарища до истерики, мол, давай, пигалица, штопай, а то у нас в пальцах и иголка затеряется и нитка порвется, это тебе все должно быть удобно, штопай, малек. Тот бесился, злился и в полную отказывался от таких обязанностей. Еще бы чуть-чуть и ситуация дошла до драки, но сержант появился вовремя.       - Рядовые Стайлик, Оноприенко, Никишын, смирно! А теперь стоять, смотреть и учиться подшивать воротнички! – и захватив собственную гимнастерку быстро и аккуратно пришил воротничек – А теперь, доблесные солдаты, иголки в руки и вперед подшивать. – а сам в это время наблюдал за качеством работы.       - Никишын, удовлетворительно, Стайлик, Оноприенко, оторвать и переделать, подшито криво и неаккуратно, рядовой состав взвода всегда должен выглядеть чисто, опрятно и быть в хорошей физической форме! – и так четыре раза к ряду, под конец издевательства рядовые были уже совершенно красные и пыхтели как два паровоза – достаточно! В следующий раз я снова сам буду проверять как вы подшиваете воротнички, так что рекомендую взять пару уроков у Никишына. – И вышел из казармы с мыслью что послеобеденный отдых у рядового состава прошел удовлетворительно и плодотворно.       Минуя входные двери казармы Саша притормозил и прислушался, до ушей донеслось: - Мама, купи поросенка и назови «сержант», приеду – зарежу. Cтарый бородатый анекдот не сердил, а наоборот смешил – и до конца дня настроение было отличным.              После личного времени, которое прошло таким образом весьма продуктивно, снова была физическая подготовка и этих троих гавриков: Стайлика, Оноприенка, Никишына сержант поставил при прохождении полосы препятствий в одну связку для ощущения дружеской поддержки и командного духа. Верткий Никишын с легонца брал высотные преграды,после балансируя за руку по очереди втягивал обеих боровов наверх и мчался дальше, а те пыхтя пытались его догнать. И время прохождения полосы препятствий у этой связки было самое лучшее       - Так, товарищи срочники, последняя тройка сегодня моет полы в казарме!       Услышав довольное хмыканье всех остальных, в душе хихикнул – командный дух крепчал, а возможные пиковые ситуации из взвода убирались в момент их вероятного возникновения.              Общие ротные военные учения бывали где-то раза три в месяц и на очередных учениях Кряжич не увидел капитана. Смутная тревога об этом честном и справедливом человеке вползла в сердце и кислотой выедаладушу. Но спросить было не у кого. И постоянная рутина последних перед дембелем дней просто вымораживала напрочь все желания. Но в предпоследний день все-же зашел в медпункт, снова понадобился левомицитин. За столом сидел тот же врач, который разговаривал с Северином по поводу его ранения и Саша решил спросить, разузнать о капитане.       - Доктор, вы не в курсе что случилось с Романом Ростиславовичем? А то последнее время его не видно.       - Молодой человек, праздный интерес – это не то, что украшает, Вам это незачем.       - Почему?       - Видите ли, не все я могу говорить. Но если Вас это действительно волнует, то Роман Ростиславовичсейчас в госпитале, можете по окончании срока службы, который у Вас вот – вот, наведаться туда и сам все узнать – неодобрительно поблескивая стеклами очков суховато поведал старенький врач.              Военный хирург, на операцию к которому попал Северин, был уже немолодым. Он устало тер глаза, нервно затягиваясь сигаретой и неспешил что-либо говорить. Но…       - Молодой человек, а кем вы приходитесь Роману? Насколько я помню, родственников у него нет. – и снова тот же вопрос – Зачем это вам?       Саша абсолютно спокойно и не стесняясь ответил: - Именно поэтому и интересуюсь. Возможно моему сослуживцу нужна помощь. Или просто поддержка.       - А вы готовы? Молодой человек, дело в том что помощь действительно нужна. Роман Ростиславович сейчас в очень непростой ситуации, смещение осколка рядом с хребтом задело нервные окончания и он сейчас частично парализован. Двигать нельзя, осторожность должна быть максимальной. Поверьте, я сделал все что мог. Дальше может помочьтолько институт нейрохирургии. Мы связывались с ними и просили об оказании помощи, они согласились и даже выделили своего наилучшего хирурга, Владислава Ильича. А у того операции расписаны плотным графиком. И время играет не в нашу пользу…Пока нужен хотя бы грамотный медработник, которыйсможет присматривать.       - Ну присмотром за тяжелобольным лежачим человеком я могу заняться, пока не нашел работы, есть опыт. Да и потом также. И к Владиславу Ильичу, как к близкому человеку, могу обратиться, он выделит одно из окон для Романа. Я узнаю все…       - Дерзайте, Александр.              Палата была на шесть человек, все в той или иной степени тяжелые и ходячих среди них не было. Зато рядом с ними постоянно находился кто-нибудь из родственников, поддерживал морально или помогал в обиходе, раскладывал милые сердцу вещи. И только возле капитана не было ничего, что могло бы говорить о семье. На тумбочке стояли выделенные казенные кружка, ложка с вилкой и тарелка. В ногах висела в жестком файле история болезни и вафельное полотенце побольше, возле подушки такое же поменьше. Сам Северин смотрел на вошедшего человека поверх какого-то медицинского буклета. Еще несколько буклетов лежало на тумбочке.       - Здравия желаю, товарищ капитан, разрешите присесть?       - Здравствуйте, Кряжич. Конечно присаживайтесь, рассказывайте какими судьбами попали сюда.       - Да я сегодня видел Владислава Ильича, разговаривал с ним о Вас. Он конечно занят плотно, но готов в любой момент, как только выявится свободное окно и свободная операционная, заняться Вами. Но для этого необходимо Ваше согласие на операцию у него и на перемещение к нему в институт.       - Стоп-стоп. А теперь более детально о том, как вы узнали где я, что со мной и почему вы здесь с этим идиотским пакетом из супермаркета.       - Ой, а о пакете я и забыл. Вот держите, необходимое, - и на тумбочке появились компот в банке с плавающими дольками яблока и абрикоса, кусок закрытого пирогас творогом, еще пару судков с какой-то едой. И совершенно неожиданно пара квадратных мягких и ярких полотенец, а под ними совершенно новая из жатого льна пижама.       - А это зачем?       - Так я же говорю – просто это нужное. Не переживайте. А узнал я случайно и опыт, сын ошибок трудных, подсказал что буду Вам нужен. Пожалуйста, разрешите.       - Ты чего, утку мне подставлять собрался?       - И утку, и кормить, и купать – повторюсь, все что будет необходимо.       Потяжелел взгляд, заострились скулы, видно было – хотел сказать какую-то гадость, но необходимость в помощи перевесила тяжелый характер, а в уме капитану было не отказать.              На следующий день был запланирован переезд из госпиталя в институт нейрохиругии. Два медбрата аккуратно и очень быстро переложили капитана на кровать-каталку, вывезли из помещения и загрузили в медицинский автомобиль. До стационарного отделения института получилось доехать быстро, без рывков и напряжений. Палата оказалась четырехместной, очень комфортабельной и два жильца в ней уже были. Один мужчина ждал операцию на пятке, второй, молодой и весёлый парнишка Петя, также как и Роман, был спинальник и лежал на растяжках и в гипсах абсолютно недвижимым уже после операции. Петю ждало ещё три операции в течении года, полное восстановление и абсолютно юная и очаровательная невеста, которая никому в свои семнадцать лет не давала заскучать. Ее на боевом посту сменяли Петины брат и отец, тоже весьма бойкие товарищи. Девушка поприветствовала нового пациента:       - Здравствуйте, вы на первую операцию? У нас уже четыре было, все успешные, и у всех кто был в нашей палате удачные. И у Вас тоже так будет. – звонкий голос и легкая улыбка вызывали в ответ такие же действия.       Присутствующие санитары заулыбались и ловко переложили Романа Ростиславовича на специальную кровать. Саша смотрел на него в тот момент и увидел как лицо сначала исказила гримаса боли, а после легкую улыбку, направленную на нежное и задорное чудо.              - Роман Ростиславович? Добрый день, я Ваш хирург, Владислав Ильич Ирцев. С индивидуальной картой я уже ознакомлен, о неприятии организмом некоторых важных лекарств знаю.Операция запланирована на завтра, прошу пропить вот эти лекарства по графику и времени. Также нужно будет не есть сложную и тяжелую пищу. Медбрат Артемий поможет проследить и за правильностью питания и регулярностью приема лекарств. – из-за спины врача семафорило огромными синими глазами на худощавом лице тело, высотой под два метра, состоящее из каких-то локтей, колен, плеч и остальных костей. Было понятно, что мальчик еще молодой и со временем поправится, заматереет, даже красавчиком станет.       - Меня все называют Тёма, - немного стесняясь подошел к Кряжичу – а вы родственник Роману Ростиславовичу? – и стал рядом с Кряжичем. Оказалось, по росту они вровень, лишь фактура разная.       - Брат, двоюродный, сам все сделаю, ты только расскажи – почему-то не захотелось подпускать мальчишку к капитану.       - Ой, я поручения Владислава Ильича выполню самостоятельно. К тому же, я человек ответственный – и манерно-церемонно хлопнул ресницами. К этому моменту хирург уже ушёл к другим пациентам и оставил офигевать Сашу и Романа самих. Развернулся и немного покачивая худыми мослами, вышел из кабинета.       - Охренеть, сержант, и с каких это пор ты мне родственник?– тихонько заметил Северин.       - Просто так будет проще и без лишних вопросов. – и тихонько вымелся за едой. Когда принес тарелку с пустой и даже несоленой кашей и стакан узвара, капитан уже спал. Пришлось будить - Роман Ростиславович, поешьте пока теплое, а то совершенно несъедобно будет. Сонные глаза недовольно открылись – не хочу.       - Давайте, понемножку и компотом запивайте – вкуснее будет – а сам подтянул ноутбук и занялся подготовкой к экзаменам, решив поступление в ВУЗ не откладывать в долгий ящик.              - Кряжич, там из-под кровати нужное достань – и снова недовольный взгляд. Саша отогнул край одеяла и особо ничего не спрашивая аккуратно, просунув руку под низ, приподнял ноги и подставил судно почти не потревожив капитана. Положив на одноразовый пакетик крышку вышел из палаты.       - Саша, забери это – прошелестелось как-то совершенно тихо.       Вернувшись и положив под кровать чистую посудину услышал: - Саш, расскажи о своей маме, о семье. И Александр, отодвинув ноутбук, начал рассказывать о родных людях. О том, что почти не помнил отца, который ушел, когда маленькому Саше было пять, ана руках матери была годовалая Елизавета. О том, как мать сначала взялась работать на двух работах, чтобы обеспечить семью. Как новая жена отца однажды пришла к ним в дом (это было где-то почти через год после развода), увидела бедновато обставленную двухкомнатную хрущёвку на последнем этаже, двоих маленьких детей, старший из которых меньшую пытался накормить манной кашей и бухтел при этом: - Ешь, Лизка. Лизка, я сказал, жуй давай! – и наполненные слезками огромные, такие же синие как и у брата, глазищи.       - Добрый день, дети! – прозвучало неожиданно и звонко.       - Добрый день, Датуте – вразнобой. И сразу же вопрос – А вы кто.       - Я тётя Аня, буду приходить вместе с вашим папой.       - А папа больше не приходит … - и сердитый взгляд.       - Ничего, теперь будет, не переживайте. А ты почему не ешь? Давай-ка я тебя покормлю. – и споро начала кормить девочку, аккуратно подбирая потёки – А как тебя зовут, кроха? – Лика.       -Видишь, Сашенька, Лизка есть кашку не хочет, а вот послушная и хорошая девочка Лика обязательно съест – и таким образом Елизавета превратилась в Лику.       После этого у мамы появилась подруга и первая помощница тётя Аня, а у маленькой семьи надёжное подспорье.У Анны Евгеньевны на тот момент уже был ребёнок - смешливая девчушка двенадцати лет по имени Инна. Между детьми в связи с возрастной разницей особой дружбы не образовалось, но общение было регулярным и всегда чувствовалась поддержка.       Продолжился рассказ о Владиславе Ильиче, эпопее с тяжёлым и дорогостоящим лечением материи последующими доверительными отношениями и завершился историей любви Лики, недавним появлением племянницы Катюшки – Котенка, которую увидел несколько дней назад и просто восхищался этим упорным комочком жизни, размахивающим ручками-ножками и пускающим радостные пузыри.       - А у Вас, Роман Ростиславович, как жизнь складывалась?       - Я позже расскажу, а сейчас немного устал и хочу отдохнуть.              Северин не настолько устал, чтобы не ответить на поставленный вопрос, просто не хотел вспоминать. Но вспоминания такая штука, нахлынули и отходить не желали. Боль от утрат возвращалась в сердце с прежней силой и говорить об этом не хотелось совершенно.Родители на самом деле были живы, благополучно получали мелкие радости от ежедневных стаканчиков водочки, то есть были алкоголиками. И с детьми связи у них не было, даже не жили вместе. Благополучно родив, родители быстренько сбагрили двух своих сыновей-близнецов бездетной сестре отца. Да еще и подшучивали, мол хорошо Катька фамилию мужа не взяла, с детьми на одной фамилии будет. Так и жили душа в душу два племянника и их тетя с дядей.Случилась беда, когда не ждали. Мальчишкам было по 16 лет,когда приемного отца на работе на смерть ушибло деревом. Мать души и сердца не чаяла в детях, но мужа любила так, что жить без него не смогла, за год угасла полностью. Для мальчишек это было огромным ударом, приемных родителей они обожали. А этот момент выбрали родные папуля с мамулей, чтобы появится – мол, деткам помогать будут, все-таки родные. Но ничем хорошим это не закончилось – из дома начали пропадать вещи. А когда мальчишки попытались выставить их из дома – окрысились. Мол, непонятно чего они тут делают, единственной прямымнаследником является отец, а они тут никто и пусть благодарны будут что из дома пока не выгоняют. «А счас, это … за пивасиком »              В сельсовете о ситуации знали и немного мальчишкам помогали.Хотя бы тем, что некоторыехотя бы немного оплачиваемыесельхозработыпредлагали в первую очередь именно им, а ребята за полученные деньгипокупали хоть какую то одежду и обувь.Учились парни неплохо, сразу после школы могли поступить в ВУЗ. Но ВУЗ выбрал только Дмитрий, и то заочное отделение, чтобы иметь возможность немного зарабатывать на жизнь. А Роман сразу после десятого класса отправился в армию. Он о себе некоторые вопросы, касающиеся ориентации, понял давно. И только радовался за брата, который ещё в последнем классе полюбил девочку – серую мышку, но со стальным характером и золотым сердцем. У Дмитрия на сегодняшний день жизнь сложилась –любимая жена, желанные дети, успешный бизнес, изредка напоминающий о себе «все нормально» брат. Дмитрий когда то давно узнав об ориентации брата только спросил – Ты поэтому в армию подался? – и получив ответ «нет» рыться в личных делах не стал. Он знал что Ромка, как и сам он, однолюб и размениваться на одноразовые отношения не станет. Попросил – если встретишь того самого человека, пожалуйста, познакомь, буду рад за вас. И Саша сейчас прокручивал в голове всю жизнь, отношения и понимал, что того самого так и не было.