Амакусо Широ Токисада
Моё сознание, будто по щелчку рубильника, пробудилось, от чего я вновь увидел эту картину. Огонь всё больше застилал своим ярким сиянием горящие небольшие японские домики… Какие-то из них ещё пылали, другие же томно дотлевали. О том, что они раньше там были, говорили лишь потрескивающая горящие балки и угли… И среди всего этого полыхающего Ада на земле, были они… Те, кто последовал за мною и те, кто возвёл меня в ранг Мессии… Одни из них стояли, другие сидели, облокотившись о прогоревшую древесину, некоторых же было сложно заметить, так как их тела были завалены обломками от прогоревших домов. Могло показаться что они живы, но на самом деле все они были мертвы, кто-то ушёл раньше, а кто-то позже… Но все были едины в одном… Они буквально пропитали своей агонией всю землю вокруг. — Вот к чему привело восстание. — Раздался голос сбоку от меня, и я вновь понял… Сейчас всё пойдет по новой, трупы восстанут и начнут обступать меня, хвататься за мою живую плоть и говорить, что это я во всем виноват, ведь я был их мессией. Но этого не произошло ни спустя секунду, ни пол минуты и не через минуту… — Никогда не понимал, смысла войн… Всё же поднимающий меч от меча и погибает… Так было до меня, и так будет впредь… Повернув голову в сторону говорившего, я увидел лишь расплывчатую фигуру. Вроде бы она стоит подле меня, в считанных метрах, но я всё равно не смог рассмотреть её лицо, тело и одежду. И единственным что я видел, была терновая корона. Она заставила меня подумать лишь об одном… Ладонь невольно потянулась к фигуре, и стоило кончикам пальцев коснуться рукава одежды, как я проснулся…***
Заливистое щебетание птиц оглушало, а ласковые прикосновения нежных ладошек рук дарили сладостную негу. Не открывая глаз, Широ точно знал, кому принадлежали эти ладони… Царице Ассирийской, Семирамиде. Открыв глаза, он мог лицезреть эту прекрасную улыбку на её лице. Она была красива, как и всегда… Эти, медового оттенка, омуты глаз, пристально всматривающиеся в его умиротворённое лицо, ниспадающие длинные темные волосы, пара прядей которых обрамляла её лик, и длинные, чуть заостренные ушки… Все эти черты её внешности… Её чуть высокомерный, местами полный нежности и заботы характер, а так же прекрасная улыбка, заставляли его давно остановившееся, там в Симабаре, сердце, учащённо забиться. — «Где… Я?» — Набатом прозвучала мысль в голове Широ, который всматривался в такое знакомое лицо, правая половина которого была частично покрыта кровью. — Очнулся? — Стоило этим словам прозвучать, как юноша вперил свой, уже не столь затуманенный, взгляд в её лик. — Ассасин… — Произнеся это, он будто запнулся, ведь воспоминания прошлого накатили на его разум словно цунами. — …Я же… Попытался сказать он, но нежная ладонь девушки аккуратно прошлась по его волосам, заставив Широ на миг зажмуриться от приятного ощущения, этим моментом и воспользовалась дева. — Может тебе стоило и дальше спать… — На миг она замолчала, что заставило юношу вновь вперить свой взгляд в её лицо, которое накрыла некая тень грусти. — Правда в том, что ты умираешь… Сказала она чуть приподняв уголки губ в неком подобии улыбки, но Широ достаточно много раз удивлял её, и этот не был исключением. На её блеклую, полную еле заметной грусти улыбку, он ответил своей, полной нежности, благодарности и того, что она не ожидала там увидеть… Любви… — Похоже, что так оно и есть… — Почувствовав некую легкость в правой руке, он её приподнял, чтобы увидеть, что она была отрублена чуть ниже локтя, но боли… Её не было… Даже какого-то намёка… Переведя взгляд на царицу Ассирии, он увидел лишь эту легкую улыбку, что застыла на её устах имевших нежно-розовый оттенок. — Я избавила тебя от чувства боли. — Произнесла она своим мелодичным голосом, который будто пробудил внутри Широ что-то потаённое… Что-то забытое… — Иначе смерть была бы неприятной, хотя она и не может быть таковой. Несколько мгновений они просто молчали, и лишь их сбивчивое, тяжёлое дыхание, вперемешку с песнями птиц и ударами воды о камень были нарушителями образовавшейся тишины. — И почему же… Почему я вновь лежу у тебя на коленях? — Чуть зажмурившись от выглянувшего из-за тучи солнца, которое одаривало своим теплом двух не совсем людей, Широ и Семирамида с удобством разместились на деревянной лавочке, стоявшей под Ротондой, что была окружена водой. — Тебе стоило бы сказать «спасибо», ведь это большая честь для тебя… — Чуть обиженно произнесла она, оторвав взгляд от его лица. Теперь она смотрела на восходящее солнце, которое выглядывало из-за полуразрушенных построек Садов Семирамиды и заставляло воду и зелень садов переливаться яркими природными красками. Посмотрев в ту же сторону, что и Ассасин, Широ невольно задержал свой взгляд немного дольше, нежели рассчитывал. — До падения ещё осталось совсем мало времени… Стоило её это произнести, как где-то в отдалении раздались первые громкие звуки разрушающихся построек, которые падали на другие, разнося за собой некую «симфонию разрушения». — Разве… ты не злишься на меня? — Оторвав взгляд от созерцания красоты садов, Широ чуть повернул голову, чтобы вновь взглянуть в эти медовые омуты глаз. — За то, что ты проиграл?.. — Произнесла она, чуть приподняв бровь и одарив его легкой улыбкой. — Или из-за твоей лжи по поводу того, что я стану императрицей? — За всё… — Замолчал он, под конец чуть улыбнувшись. — Хах… — Прикрыв глаза, она невольно улыбнулась чуть более открыто и нежно, нежели до этого, слегка прикрыв свои глаза. — Не волнуйся, я прощу тебя… Ведь меня тоже одолели. Кроме того… Я уже устала злиться… Широ ответил неким сдавленным и непонятным хрипом, в котором читался некий вопрос. На что сама царица Ассирии чуть наклонилась вперед, и глава восстания Японских христиан смог ещё лучше рассмотреть её лицо, освещаемое в лучиках солнца. — Или может ты хочешь видеть меня злой? — Чуть прикрыв глаза из-за лучика солнца, Семирамида будто вновь сменила улыбку, показав Широ совсем другую, отличную от тех которые он мог видеть ранее… Эта улыбка была полна нежности, искренности и уже не такой потаенной любви. — Не особо… — Тихо прошептал он, поудобней пристроив голову на её коленях. — Хм… — В следующий миг её улыбка поблекла. — Позволь спросить тебя… — Да-а?.. — Если бы всё шло по изначальному плану, ты бы продолжал меня обманывать? — Не отрывая взгляда, Семирамида вглядывалась в его лицо, в сокращения каждой мышцы, желая найти хотя бы малейший намёк на ложь. Но его реакция вновь заставила её удивиться… Вся мимика его лица, бывшая до этого в неком умиротворении, показывала живое удивление, а после тот лишь чуть улыбнулся. — Я собирался извиниться. — Отведя на миг взгляд, он с некой неловкостью в голосе продолжил: — Если бы ты не приняла моих извинений… — То, ты бы убил меня?.. — Стоило Широ замолчать, как она произнесла эту фразу, чуть сощурившись, но при всем этом легко можно было увидеть её душевные страдания, которые демонстрировали её глаза. Всё же не зря говорят, что глаза это зеркало души… При этом пока она это говорила, Семирамида провела сложенными в месте указательным и средним пальцами по его шее, слегка цепляя ноготками кожу и воротник рубашки. На некоторое время молчание затянулось, разрушаемое лишь редким щебетанием птиц. Но уже спустя пару секунд Широ просто улыбнулся. — Ну уж нет, я бы предложил тебе свою жизнь. — Не думала, что мой мастер такой слабохарактерный… — Нежно проговорила она, в то время как в дали вновь раздались звуки разрушения. — Ты что… Дурак? — Похоже, что так… — Не найдясь с другим ответом, молвил Широ, когда его взгляд невольно остановился на её устах. — Похоже… Желания дураков становятся реальностью. — Прикрыв глаза от солнечного света, Семирамида вновь провела кончиками пальцев правой руки по его белоснежным волосам. — Как бы мне хотелось увидеть каким этот мир… — повернув голову, Широ устремил свой взгляд на зелёную траву прекрасных садов. — Мир после спасения… — Это твоё наказание. — В очередной раз проведя ладонью по его лицу, Семирамида устремила свой взор на сады. — Смирись с этим. — Наказание? Ах, да… Много чего произошло. — И поэтому, я сама вознагражу тебя. — Произнесла она, привлекая внимание Широ, который повернул голову, удивленно смотря на царицу Ассирии, но уже спустя миг она наклонилась накрывая его губы легким поцелуем, тем самым заставив сердце лидера восстания Японских христиан забиться как никогда прежде. Когда же их уста перестали касаться друг друга, то Широ был первым кто разрушил тишину. — Спасибо тебе, Семирамида. — Единственное, что смог произнести Широ, прежде чем нежно улыбнуться. — Это я должна благодарить тебя, ведь ты принял поцелуй от отравительницы. — Произнесла она, с нежной любовью взирая на того, кто скоро умрет. Уже в следующую секунду, Широ потянул единственную ладонь, чтобы коснуться щеки девушки. Силы покидали его быстрее, нежели он думал, от чего ладонь начала падать вниз, но она схватила её тыльной стороной и прижала к левой, покрытой засохшей кровью, щеке. При этом прикрыв глаза, она наслаждалась каждой секундой их последнего единения. — Я благодарен судьбе, что встретил тебя… — Говорил он уже начавшим слабеть голосом, и под конец фразы ему уже будто стало не хватать воздуха, но он всё равно продолжал всматриваться в округлые черты её лица. И прежде чем его глаза закрылись, а сердце остановилось, он успел произнести: — По настоящему благодарен… Он смолк навеки, и его было начавшая выпадать из её хватки ослабевшая ладонь была вновь поймана и с ещё большей силой прижата к щеке. Спустя миг, Семирамида чуть наклонившись, пальцами свободной правой руки провела по его чёлке. — Моя симпатия… Моё тело… Моя любовь… Вот что хотели от меня люди, которых я встречала. — Тихо шептала она, гладя уже почившую любовь по волосам. — И единственным, кто попросил у меня силы… Попросил встать на свою сторону… был ты, Широ… Она с нежностью и заботой всматривалась в его лицо, на её губах играла лёгкая полная нежности и любви улыбка, в то время как её душа болезненно сжималась тоскуя об утрате. — Ты единственный звал меня по имени, не отводя при этом глаз. — Проведя по его челке последний раз, она сжала ладонь в кулак прижав её к груди. — Но почему же для меня всё всегда заканчивается так?.. Прошептала она, когда всё тело царицы Ассирии покрылось синеватым свечением, начав буквально просвечиваться. — Почему… так неприятно?.. — Было последним, что можно было услышать, ведь в следующий миг её тело исчезло, оставляя свою умершую любовь на этой скамье. Но уже спустя миг после её исчезновения эти прекрасные сады начали активней рушатся, и уже в следующий миг тело Широ было погребено под грудой обломковШиро.
Казалось, что вот снова сработал переключатель, и то что я увидел повергло в шок. Но не это было странным, странным было то, что я должен был умереть. И сейчас я сижу на небольшой лавочке, уставившись в пол. Стоило же мне поднять взгляд, как я понял, что нахожусь в церкви, но она была странной. Одна половина была уставлена одним рядом лавочек, окна были цветными витражами с изображением святых. В то же время на второй половине были лишь некие колонны, к которым крепились иконы, там не было лавочек и витражных окон, но были стены, полностью испещренные рисунками, нарисованными масляными красками, где были видны сюжеты библии и святые. В следующий миг мой взгляд пал на алтарь. С одной стороны был стол, украшенный золочёной скатертью, поверх которой стояли подсвечники, в стороне стоял стул, а позади возвышалась статуя молящейся девы Марии. Вторая же часть напоминала продолжение стола, которое было накрыто, казалось бы, такой же простыней, но более плотной, украшенной и расписанной некими словами. Позади алтаря возвышалась половина деревянного трона, позади которого была видна половина иконы с Христом. Не знаю сколько я так простоял, но в себя меня привела чья-то рука, дернувшая за правое плечо. Повернувшись, я не сразу поверил, но это была она, царица моего сердца, Семирамида… И она нежно улыбалась мне, но было что-то в её взгляде не то… Что-то, что заставляло моё сердце замереть и покрыться тоненькой корочкой льда. Не знаю как, но в один миг я отскочил в сторону, а в моих руках меж пальцами ощущались шесть алых рукояток черных ключей. Подав в них прану, я заставил показаться полуметровые лезвия. И в следующею секунду лже-Семирамида оказалась скована ветвями колючего тернового куста, а с левой стороны от меня раздался тихий скрип дверей. Она была высока и хорошо слажена. Лицо её было необычайно красиво, с правильными пропорциями формами рта и носа, не было ни излишней худобы, ни полноты. Серьезный и, вместе с тем, выразительный взгляд лица показывал могущество и силу. У неё были густые волосы, разделенные на самом верху головы, и гладко ниспадающие по бокам, так же я бы отметил, что они, начиная от низа ушей, завиваются локонами до самых плеч. Её локоны имели нежный цвет, напоминавший пшеницу, которая только-только начала созревать, а на щеках виднелся легкий румянец. Весь её облик излучал великую доброту, рассудительность и всепрощение… Её лазурного оттенка глаза с некой материнской заботой взирали на меня. Казалось, что в её глазах я был никем иным, как заблудившемся ребенком, которого нашла мать за секунду до его погибели. Облачена она была в хитон, который был весьма свободным видом одежды и имел широкие рукава. Длина этого хитона достигала до самых ступней. Поверх хитона был виден клав, являвшийся нашивным украшением в виде вертикальной полосы, идущей от плеча до самого нижнего края одежды. На её плечах был накинут гиматий, который являлся куском ткани, надеваемой на хитон. А на её голове красовался терновый венок… Как в том видении, в Симабаре… Но уже спустя миг моё внимание привлекла та, кто шагала позади этой девушки. Это была она, Семирамида, от взгляда на неё моё сердце вновь забилось, а та самая ледяная корка будто в одно мгновенье перестала существовать. Наши взгляды встретились, и я мог поклясться, что она была удивлена так же как и я, но, вынужденно отведя взгляд от ассасина, мне открылся вид на пустые терновые ветви… Точнее они были не пусты, но в место лже-Семирамиды там была сброшенная змеиная кожа, которая плавилась в белом пламени, не оставив от неё и пепла. — Убери оружие, незачем оно в доме Отца Моего. — Раздался мелодичный голос, которому я невольно повиновался. Ведь даже не прошло и секунды, как черные ключи оказались убраны. Я сам от себя не ожидал такой скорости, с которой это сделал. Когда же я повернул голову, то мог заметить как хмурость спадает с лица этой девушки, которая чуть повернув голову сказала: — Вот жених твой, встань подле него и следуй за ним, ведь любишь всем сердцем и всею душою своею. От сказанный ею слов, лик Семирамиды оказался столь алым, что я даже представить себе не мог, что можно так смутиться, но, по честности сказать, я и сам был смущен в не меньшей мере, чем ассасин моего сердца. — А ты… — Вперив свой взгляд в меня, проговорила эта девушка, о личности которой я непроизвольно уже начал догадываться… — Встань перед нею, будь щитом, но не мечем, ведь… — …Кто с мечом придет, от меча и погибнет. — Проговорила мы в месте. И если она сказала это громко и ясно, то я лишь прошептал, ведь эту фразу она сказала мне ранее… И она улыбнулась, а после мы с Семирамидой подошли друг к другу. Наши ладони сами собой переплелись, а лбы соприкоснулись. Я не знаю сколько мы стояли, но когда мы открыли глаза, она стояла в стороне. — Именем Бога Отца, видя вашу не порочную любовь, я объявляю вас мужем и женою. В вашей жизни будут радостные и грустные моменты, я надеюсь, что вы их пройдете вместе. — чуть улыбнувшись, проговорила она, положив свои ладони на наши головы, и только тогда я увидел их… Две круглые раны на ладонях и я понял. Тот юноша и Орлеанская святая, они были теми, кто наказал меня, но я всё же был прощён… — Волею Отца, вы будете возвращены на землю. Прозвучали её слова, и в следующею секунду она ткнула указательным пальцем мне в лоб, причем достаточно больно… — Что же до тебя, Амакусо Широ Токисада… — Взгляд её глаз по-смурнел. — Извинись перед Жанной и Зигом, а так же передай тому юноше мою благодарность. Ведь из-за тебя души тех, кто ждал часа суда, могли утратить шанс на суд, а так же души, что уже в Раю или Аду, могли навсегда быть изгнаны из них. И они были бы вынуждены вечно скитаться в мире живых, зачастую принося беду ещё живым. Я моргнул, но уже в следующую секунду мы с Семирамидой стояли на обширной поляне, полностью усеянной высокой сочно-зеленой травой. — Кто же… — Было прошептал я, но оказался прерван. — Он уже готов ко второму своему пришествию, если до этого он был мужчиной, то теперь предстанет миру женщиной… — Равенство полов перед Богом? — Посмотрев ей в глаза, я положил свою ладонь на её щеку, такую теплую и мягкую… — Да, так сказал Иисус. — Кивнула она, прикрыв глаза, буквально млея от прикосновения. — Но ты же помнишь, что нам надо сделать? — А… — Близок день суда. — Будто что-то само собой разумеющееся и происходящее каждый день, произнесла Семирамида, в глазах которой Широ видел тонны тревоги… Тревоги, который уберет или они или алкоголь. — Конечно, но знаешь… — Прошептал я, в то время как в её глаза читался ясный вопрос. — Наша цель позади. Обернувшись Семирамида удивленно посмотрела на тех, кому просили передать послание, и те так же шокировано смотрели на тех, в чьей смерти не сомневались…