С тобой я готов на любые безумства.

Устало закрываю глаза и падаю на кровать. Прохладный ветер, проникающий из открытого окна, приятно ласкал обнаженную, прохладную после душа, кожу. Я прикрыл глаза рукой, механически положив её себе на лоб. Странная, невесть откуда взявшаяся привычка. Денек сегодня выдался трудноватый. Цель прыгала туда - сюда, тщательно скрываясь в кольце амбалоподобных охранников, словно чуя свою гибель. В принципе работка у меня не сложная, если учитывать все нюансы и быть предельно осторожным. Не сложная работка… я ухмыльнулся, наверное только для психа вроде меня, быть киллером – это несложно. Как ты там? Я не видел тебя два дня. Сегодняшний день промотал в поисках и выжидании удобного момента, для выполнения заказа, а вчерашний… при воспоминании об этом, внутренности скрутились в сладко – тянущий тугой узел. А вчера я немного заигрался со своей новой игрушкой. Неслышно поднимаюсь с кровати и выйдя в коридор, приближаюсь к двери твоей комнаты. Спишь или нет? Тихонько открываю дверь и оглядываю комнату. Полумрак, включен только ночник на столе, скудно разгоняющий тьму. Все так же боишься темноты, мой милый? Ухмыльнувшись, захожу внутрь, отмечая легкий беспорядок в комнате. Упаковки из-под чипсов и прочей химии на столе, недопитая и так горячо любимая тобой кола, монитор работающего компьютера был выключен, но часто мигающая кнопка извещала о готовности компа прийти в боевую готовность от малейшего движения мышкой. Наверное опять сидел в интернете весь день. Хмыкнув, осторожно приближаюсь к кровати. Ты лежишь на спине, раскинув руки в стороны, красные, точно такие же как у меня, только короче, волосы рассыпались по подушке, ресницы во сне подрагивают, губы что-то шепчут. Беру в руки легкий плед, бесцеремонно скинутый тобой с кровати, и бережно укрываю тебя. Наверное, ты почувствовал мои руки во сне, потому что перевернулся на бок, загребая себе появившийся плед. Бледноватая кожа, длинные реснички. Не удержавшись, касаюсь губами твоей щеки, улавливая приятный запах твоего тела. Мысли начинают сумбурно путаться в голове, хочется прижать тебя к себе, но нет. Нельзя. Быстро выхожу из комнаты, прикрыв за собой дверь. Вновь оказываюсь у себя в комнате, вновь падаю на кровать, свешивая с неё руки и уставляясь бессмысленным взглядом в пол. Что ты делаешь, о чем думаешь? Мы хорошо знаем друг друга довольно давно, наверное, мы вместе начали сходить с ума. Я улыбнулся, вспоминая дни, когда мы только подумывали о побеге. Что нас держало? Родители? Твои – творили беспредел, не в силах разобраться со своими отношениями, причиняя тебе боль своими скандалами. Мои – душащие меня мертвой хваткой контроля, лишая свободы, пусть даже призрачной, вновь и вновь втаптывая мои эмоции в грязь, убивая их, сметая под чистую. Страх перед неизвестностью? Мы часто делали опрометчивые поступки, увлекаясь в демонологию. А ведь именно в ней нужно осторожничать, потому что опасность кроится в любом нечаянно сказанном слове, опрометчиво начертанном символе. Боязнь последствий? Нет, мы давно плюнули на это. Если бы боялись последствий, мои руки не украшали бы бесчисленные шрамы, такие же, как и у тебя на руках. Да и не решились бы на этот шаг, будь из числа робких… Робких? Я вновь ухмыльнулся. Нет – безумных. Мы безумны и что нас сделало такими, для меня останется загадкой. Просто потому, что мне не хочется искать тот переломный момент в наших жизнях, оборачиваясь в прошлое. Мне нравится это безумие. Оно выражается почти во всем. Начиная от искрометного брошенного взгляда, заканчивая дикой звериной любовью к крови. Кровь. Разве она не прекрасна? Ты ведь любишь её так же как и я, я знаю это наверняка. Рука сама тянется к карману, в котором всегда лежит небольшой складной нож. Для обороны? Нет, скорее для развлечения, когда станет скучно. Лезвие сверкнуло в свете луны, легкий свист воздуха, рассекаемого лезвием, и вот по руке уже стекают первые капли горячей крови. Переворачиваюсь на спину и вытягиваю руку перед собой в потолок, позволяя струям крови из рассеченной вены быстро устремиться вниз, устремляясь к плечам. Любуюсь игрой бликов в темных потеках крови, освещаемых только бледным светом луны. Рука в районе запястья приятно ныла. Я подвигал кистью, доставляя тем самым новый дискомфорт пораненной плоти. Зажмурив от удовольствия глаза, довольно улыбаюсь. Псих, ну и что? Ты ведь испытываешь тоже самое, когда чувствуешь, как покидает твое тело собственная кровь, не правда ли? Когда мы впервые ощутили это? И почему вообще решили заняться самоповреждением? Ах, да. Улыбка стала шире. По- пьяни, у меня в ванной. Ради интереса. Кто ж знал, что интерес перерастет в ненормальное увлечение. Забавные были времена. А потом волна крови и нахлынувшего безумия. Кровавые бесчинства свершались в разных городах, беспорядочно и жестоко. Власти приходили в недоумение, лишь разводя руками, и вешая дела на невиновных. Но вскоре надоедают даже любимые занятия. Захотелось спокойствия и вуаля! Мы тут, в этой квартирке, которая досталась нам тоже не самым честным образом, но разве кого-то это интересует? Я откинул голову назад, роняя руки на кровать и блаженно закрывая глаза. Повезло, что у тебя есть зависимость от компьютера, а вернее от интернета и игр онлайн. Хреново это – пользоваться твоими слабостями, но я позволяю это себе, а что? Ты доволен, просиживая дни за компом, изредка вылезая наружу в магазин, а я спокоен. Ведь пока ты тут, твоей жизни ничего не угрожает, и я могу спокойно заняться работой, на которую ты рвался чуть ли не яростнее меня. Помню, тогда удалось тебя уговорить, быстренько подключив интернет и дав обещание, что как только я узнаю, что там да как, то ты сразу же приступишь к заказам. Но всемирная сеть благополучно тебя затянула, а я предпочитаю не напоминать о твоем желании, которое может быть, уже иссякло. Потерять тебя. Нет, я не прощу себе этого. Наверное, сейчас лишь ты держишь меня тут, в этом мире. Мы часто ругались, ссорились на пустом месте. Твои слова, оброненные в пылу гнева, больно ранили меня. Каждый раз. Вновь и вновь. Мы одинаковые, но все же чуть-чуть различаемся. Ты пылок и предпочитаешь не сдерживать свои рвущиеся наружу эмоции, которые иногда не совсем приятны. Я же умею обуздывать свою злость, превращая её в холодную отчужденность. Кстати, готов сказать спасибо тебе. Ведь именно ты научил меня этому. Сам того не зная. Сдерживать в себе слова, рвущиеся наружу, скрывать обиду, сжигающую грудь, терпеть отчаяние, захлестывающее сознание ледяной волной – все это я научился прятать и сдерживать благодаря тебе и желанию не причинять тебе боли, пусть даже и моральной. Ведь слова – вещь сложная, они ранят намного больнее оружия, и раны от них глубже и заживают намного дольше… Мне любопытно, что же ты думаешь обо мне, ведь ты не любишь откровенничать, и я предпочитаю не давить на тебя, ведь если захочешь – ты сам откроешься мне. Ты зовешь меня братом и говоришь, что любишь, обнимая меня, когда я разворачиваюсь, пытаясь сделать хладнокровный взгляд, заметив, к примеру переписку с какой-нибудь девушкой, которую ты зовешь «милой», «дорогой» и т.п. Глупо – да, но я ревнив и эта ревность часто захлестывает меня с головой. Я ревновал даже тогда, дома, когда у обоих нас была пара. Я хмыкнул. Пара, тогда ты кажется, влюбился в-первый раз. Я помню твой радостный взгляд и все эти рассказы о ней… Я же, решив заглушить прущую из меня ревность, закрутил с одной из сокурсниц. Хах. Девять месяцев выкинуты в помойку. Порой казалось, что она действительно та, кто нужен мне, но увы… увлечение прошло и мне стало противно одно упоминание о ней. С тобой была та же фигня. Твои отношения продержались не более полу-года, разбил девушке сердце. Я довольно улыбнулся. Слышал, что она даже пыталась покончить с собой. Потом у каждого из нас были увлечения, но недолгие и ничего не обещающие, так – для разрядки, которые быстро надоедали. Хотя есть девушка, за которую я волнуюсь… Голубые глаза и та беспечная улыбка. Она слишком… наивна и добра для этого мира, где много шакалов, но она нашла себе ярого собственника, и поэтому я предпочел просто исчезнуть, зная, что это все равно принесет ей боль. Боль… Ну и пусть, я перевернулся на бок, ложа руку под голову, немного боли не помешает и ей, справится. Не люблю людей. Всех. Они одинаковы. Все строят из себя кого-то вычурного, готового свергнуть небеса, а нажми чуть-чуть, и они начинают стелиться перед тобой, готовые перерезать собственной матери глотку или раздвинуть ноги по желанию вышестоящего. И все же мерзко смотреть, когда перед тобой готовы стелить собственную одежду, глаголя столь приторными речами, что хочется блевать. Хотя этим можно удобно пользоваться. Есть уверенность, что тебе не вонзят нож в глотку – побоятся. И можно вновь сходить с ума, хотя безумие против умного противника – довольно увлекательная игра. Человеку нельзя давать почувствовать превосходство над другими даже на минуту. Это чувство затягивает. Стремительно и безнадежно. Начинаешь считать окружающих мусором, рабами, средством развлечения. В голове вновь пронеслись воспоминания вчерашнего дня, который я провел в небольшом домике лесной глуши. Большие глаза, наполненные слезами, судорожные всхлипы. По телу вновь пробежала волна возбуждения. Как же это прекрасно, когда ты даришь человеку надежду, а потом быстро лишаешь его её. Крик. Боль. Наслаждение. Хрипы того блондинчика перемешанные со стонами скрываемого удовольствия. Это сносило крышу. Наверное я с ним чуть-чуть переборщил. Иглы под ногти, горячий капающий воск, легкий ток, пронизывающий тонкое тело, удушье – все это показалось шалостями, когда у меня сорвало крышу от запаха крови того блондина. Ну, порезов хоть и много, но мой знакомый, которому я скидываю всех своих жертв после использования, знает что с ним делать. Тут уже полностью на его усмотрение, жизнь моих игрушек меня не интересует ни сколько. Каждая из них дарует мне сладчайшую музыку для моих ушей. Крик. Мольбы. Я садист. Больной на голову садист. Дыхание становится тяжелым и прерывистым, при вспоминании вчерашних бесчинств. Вновь переворачиваюсь на спину, смотря в потолок, пытаюсь успокоиться. Тот парень был довольно интересен. Пришлось с ним поиграть, но это стоило того. Узко, немного больно даже для меня, но настолько хорошо, что я не оставлял его в покое на протяжении всего дня, делая лишь короткие перерывы и отвлекаясь на пытки, порой забываясь, доставляя удовольствие и ему. Я облизнул губы, рука сама собой потянулась к джинсам, расстегивая пряжку ремня, ухватываясь за язычок молнии, потянув его вниз. В голове проносились яркие воспоминания, жар, распространяющийся по всему телу, усилился. Я судорожно вдохнул воздух в легкие, когда рука легла на уже стоящий член. Извращенец. Да – это тоже про меня. Наверное, я худший из людей. Рука скользила вверх – вниз по всей длине моего естества. Яркие образы вдруг исчезли, и вчерашний блондин вдруг сменился образом… Хах, ты спящий – может именно это так завело меня? Или запах? Или твоя беззащитность на данный момент? Все равно. Я безумно хочу тебя. Ощутить в своих руках, объятиях – нет, не в тех объятиях брата, в объятиях любовника. Я хочу ощутить вкус твоих губ, коснуться бледной кожи, осыпая её поцелуями. Хочу, чтобы ты кричал, стонал от моих ласк, чтобы умолял закончить эту пытку. Хочу услышать твой болезненный всхлип, когда войду в тебя. Всхлип, который после сменится стоном удовольствия. Ощутить тебя на вкус, твое бьющееся тело. Ох…Движения моей руки участились, становясь более резкими, спутанными. Хочу тебя всего. Полностью. Обладать тобой, и телом и душой. Слышать твои крики и чувствовать тебя. Осознавать, что ты мой. Только мой. Короткий стон слетел с моих губ и прогнувшись в спине, я почувствовал на своей руке теплую жидкость. Оргазм накрывал меня ещё минут пять. Черт, ты возбуждаешь меня больше, чем кто-либо. И даже не нужны все эти представления в виде пыток, тешащих мое самолюбие. Нужен просто ты. Только тебе я готов вновь и вновь дарить нестерпимое удовольствие, продлевая его столько, сколько ты захочешь. Открыв глаза, я обвел кровать взглядом и усмехнулся. Светлый плед завозюкан моей кровью, которая натекла с руки, смешанной со спермой. Вытерев руки, застегнув штаны и скинув испачканное одеяло на пол, я вновь улегся на кровать. Тут же навалилась приятная усталость, истома, характерная после мощного оргазма. Я расслабленно потянулся и зевнул. Странные мысли, странные действия. Ну и что? Ты никогда не узнаешь моих желаний и истинных чувств, ведь мне страшно, что ты отвернешься от меня. С тобой я готов на любые безумства, мой милый мальчик и плевать, что ты считаешь меня братом. Я буду им, буду столько, сколь пожелаешь. Ведь я люблю тебя и буду рядом, столько - сколько будет нужно.