С позволения

Джен
R
Завершён
7
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
7 Нравится 7 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Мать забылась коротким, беспокойным сном, и Влад поспешил уйти. На минимальное проявление сыновьей любви — поправить одеяло там, или погладить вцепившуюся в его край восковую когтистую ручку — уже не было сил. На прошлой неделе ее лечащий врач пригласил Влада в кабинет и там наконец сказал, что всё, больше никаких шансов. Владу от его слов не стало ни горше, ни легче, словно обволакивающая уже несколько месяцев его мозг пелена не позволяла этому приговору ранить. — Ну, вы и сами все понимаете, коллега, — объяснил себе Владово равнодушие врач. Влад кивнул и поехал оперировать переломананного мотоциклиста. Вот и сейчас отойти от встречи с матерью и ее болезнью Владу не дали — приехал заступить на смену и застал «свежий привоз». Пьяный водитель, въехавший в стену торгового центра, и старушка, которую он успел до этого зацепить. Старушка — по виду нищенка и явно не славянской наружности — была очень плоха, от обширного внутреннего кровотечения ее живот раздуло, как у беременной. Влад, не мешкая, приступил к операции; на соседнем столе боролись за жизнь виновника аварии, в теле которого буквально не осталось целой кости. Справились обе бригады; но Влад очень боялся, что изношенные почки пациентки не выдержат. Наутро, когда его смена уже закончилась, он заглянул в палату реанимации. Старая женщина уже пришла в себя, хотя и выглядела очень слабой. Морщины на ее темном измождённом лице словно подкрасили жирным графитовым карандашом, но ввалившиеся глаза блеснули в глубине глазниц, едва она услышала скрип двери. — Ты меня спас, — будто подводя итог, сказала старуха, — Спас старую ведьму. — Ну какая же вы ведьма? — автоматически возразил Влад. «И откуда ей знать, кто ее оперировал?». — Самая настоящая, — хрипло отозвалась старуха. — Пока ты в нутре у меня копался, я всю-всю твою боль увидела… — И что же, вы мне помочь хотите? — спросил Влад. Почти попросил. Он был не в том положении, чтобы пренебрегать каким бы то ни было шансом. — Я себе-то помочь не могла… Влад тяжело вздохнул. — Могу тебе дать того, кто может, — сказала ведьма, опутанная капельницей, — Поможет, если захочет. Расскажи ему все, как есть. Он ничего не сделает без твоего позволения. Только помни, он — злая сила. — Кто? — спросил Влад сипло. — Одежду мою не выбросили? — Одежду? — Влад потерял нить разговора. — Нет, по закону все оставляют. — Вот и хорошо, — улыбнулась ведьма. Улыбка будто бы сделала ее лицо ещё более болезненным. — У меня в кармане найдешь. Камешек. Положи его в воду и расскажи ему всё. — Свечи жечь надо? — спросил Влад. — Или там кровь свою? — Ничего не надо, — ведьма попыталась поднести левую руку к лицу, чтобы утереть блестящие от слюны губы, и не смогла. Она повторила. — Положи в воду и расскажи ему всё. Он попросит позволения. Думай, прежде чем позволять — он злая сила. — Спасибо. Спасибо, я сделаю. Я понял. Вам медсестру позвать? — Нет, не нужно, — расслабленно произнесла ведьма, устремляя взгляд в потолок. Влад быстрым шагом двинулся в хранилище. Там он, не моргнув глазом, соврал — пациентка, мол, попросила принести ее амулет. «Ведьма она, что ли?» — пошутил дежурный. «Надеюсь», — буркнул Влад, обшаривая карманы черного пальто, больше похожего на бесформенный комок тряпья — нашел быстро, но все равно успел испугаться, что не найдет. Камень был зелёный, похожий на кусок обкатанного морем бутылочного стекла. Уже дома, рассматривая его сквозь слой налитой в супницу воды, Влад подумал, что стекло это и есть, а никакой не камень, и начал рассказывать. Рассказал, впервые за всё время наконец проревелся, утер сопли и тогда услышал голос. Не внутри своей головы, не с небес и не из-под земли. Из супницы. — Можно, я сделаю так, что твоя мать выздоровела? — неуверенно, голосом первоклассницы, уговаривающей отца завести котенка, спросил зелёный камень. — Конечно! — отмерев, воскликнул Влад. — Да! Можно! Сделай! Ты сделаешь? — переспросил он, боясь, что своими нелепыми выкриками нарушил какое-то правило ритуала. — Сделаю, — скромно пообещал камень и затих. Влад долго не мог успокоиться. Позвонил, спросил о самочувствии матери — ровно ничего не изменилось. Ведьме тоже ни лучше, ни хуже не делалось. Влад попытался поспать, но несколько раз вскакивал и заглядывал в супницу. Камень по-прежнему лежал на дне, лишь на поверхность воды уже осели едва различимые глазом пылинки. А назавтра позвонил мамин лечащий врач, попросил приехать. Разговаривали в его кабинете; он долго говорил, а Влад едва слышал его, словно сам лежал сейчас под слоем воды, как кусок обсосанного морем стекла, но на сей раз глухим его делала радость. «Экспериментальный препарат», «не прошел тестирование», «никто ничего не гарантирует», говорил врач, «вы ведь сами понимаете, коллега»; а у Влада в мозгу пульсировало радостное «получилось»! — Услышьте меня, никто ничего не обещает! — повторил врач. — Давайте будем оптимистами, — ответил ему Влад. Они пожали друг другу руки. На сей раз Влад задержался в палате матери дольше; говорил с ней взволнованно, радостно. — Не знаю, почему ты так веришь в это новое лекарство, — усомнилась мать. — Ну что ж, побуду подопытной мышью, мне выбирать не приходится. Влад ещё раз заверил ее в том, что она поправится. Она пошла на поправку рекордно быстро. Метастазы будто бы впали в спячку, они больше не распространялись и не разрастались; пропал болевой синдром, и мать с жёстких, калечащих печень и мозг наркотиков перевели на более щадящие анестетики. Врач, с которым они теперь виделись чаще, признался, что что производители препарата сами не ожидали такого поразительного эффекта. Собирался использовать препарат на других пациентах. Влад заходил к ведьме дважды, благодарил ее. Ведьма была все так же слаба, но держалась. — Попросить, чтоб и вас вылечил? — спросил Влад во второй визит. Ведьма покачала головой. — Не бери грех на душу. Я живучая, сама выкарабкаюсь. А его отдай мне обратно, раз уж все получилось. Влада как обухом по голове ударили. Он вдруг ощутил, сколько возможностей упускал, как о многом можно было попросить за эту неделю. — Можно я пока… Сам попользуюсь? — спросил он. — Как будете выписываться, отдам. Ведьма мрачно кивнула и отвернулась. Вечером Влад рассказывал камню про то, как не хватает в их больнице хорошего оборудования, как много он, Влад, потратил на лечение матери, какие тяжёлые больные лежат сейчас в реанимации и как ему самому одиноко и не с кем поговорить. Валил всё в одну кучу, а камень молчал и слушал. И продолжал молчать, когда Влад наконец выдохся. Внезапно ему стало тоскливо и стыдно, к тому же он понял, что камень больше не ответит. Вечером, когда Влад уже ложился спать, голос из супницы серьезно, словно долго обдумывал предложение, спросил: — А можно, я вылечу четверых больных, которых ты выберешь? И встречу тебя с человеком, с которым ты не будешь чувствовать себя одиноко? — Можно, — сказал Влад. «Золотая рыбка» поставила его перед нелегкой задачей. Назавтра он, зевающий и нервно озирающийся, как вор, листал истории болезней. Нет, не листал — сортировал. Первый этап отбора прошел легко — по существу, он лишь записал на бумаге те имена и фамилии, которые вспомнились ночью. Тяжёлые. Без шансов. Их было — после вычёркивания нескольких «под сомнением» — двенадцать. Не так уж много, но в три раза больше, чем следовало. С тяжёлым сердцем Влад зачеркнул ещё одну фамилию — пожилая одинокая женщина все равно не протянет долго. Потер глаза, и, вдохновившись мыслью возрастного ценза, вычеркнул ещё две фамилии. Вспомнилось, как говорил недавно с дочкой одного из них — мужика за шестьдесят, перенесшего сложную черепно-мозговую операцию. Скверно перенесшего… Оставшиеся девять имён давили мертвым грузом — словно не блокнот, а булыжник лежал в кармане. После смены Влад заехал навестить мать. Они сидели на койке и разговаривали, когда у Влада зазвонил телефон. Личная симка, а не рабочая, но номер незнакомый. Удивленный, мужчина вышел в коридор и ответил на звонок. — Владислав Сергеевич? — заговорил сбивчивый женский голос. — Мне ваш номер дали девочки из регистратуры, извините, пожалуйста, мы у вас лечимся. В смысле, мой сын, Олег Неклюев, помните? Я хотела спросить… Влад нажал кнопку отбоя, раздражённо поморщился — и вычеркнул первую «молодую» фамилию из списка. Неклюев, тридцатидвухлетний маменькин сынок. В палату возвратиться он не смог, вышел на больничное крыльцо. На смену даже не злости — злорадству вершителя судеб — пришло острое чувство вины. «Надо разобраться, кто из них что по жизни представляет, — подумал он, — С медсёстрами поговорить, с семьёй». И решать. Судить. Владу снова сделалось тошно, и он опустился на скамейку, обхватив голову руками. — Вам позвать врача? — донёсся встревоженный голос, и кто-то осторожно тронул его за плечо. — Я сам врач, — Влад поднял голову и увидел девушку в форме курьера. — Тяжёлый день? — с искренним сочувствием спросила она. Влад сам не понял, почему ее назойливость не вызвала у него раздражения. Наоборот, стало как-то легче. — Бывали и тяжелее, — он улыбнулся. — Просто в последнее время приходится принимать сложные решения. — Не знаю, как в вашем случае, а мне иногда очень помогает ничего не решать, — она улыбнулась в ответ. — А потом либо ответ приходит сам, либо становится уже неактуально. Ой… — она вдруг как-то померкла. — Вы же врач. Я не в том смысле неактуально, что кто-то умрёт и вам ничего не придется делать! — Да я понял, понял, — остановил ее Влад со смехом. Он и действительно понял — она и есть человек, которого ему обещал камень. Человек, с которым он не будет чувствовать себя одиноко. И он подвинулся, приглашая ее сесть рядом. — Не, мне пора бежать, простите, — она резво закинула за плечи свой ящик-рюкзак (вероятно, чьи-то бургеры или пицца и так уже запаздывали). — Ну хоть номер оставьте, вечером сходим куда-нибудь! — Влад удержал ее за руку, и тут произошло неожиданное. Его «обещанная» отшатнулась, вырвалась и почти бегом припустила к автобусной остановке. — Я не знакомлюсь! — крикнула она с безопасного расстояния. — И вообще, у меня муж есть! Влад ошарашенно смотрел ей вслед. «Что я сделал не так?! Или это не она?.. — он прислушался к тоске, зашевелившейся в груди от вида ее отдаляющейся фигурки. — Нет, она… Черт, камень же пообещал, что я встречусь, а дальше надо было действовать самому — и я свалял дурака». Он вернулся к матери, сказал, что был долгий рабочий разговор; несмотря на это, она вдруг опечалилась — видимо, от ее глаз не укрылось, что сын расстроен. Уже по пути домой Влада вдруг осенило: нужно попросить, чтоб он сам понравился своей обещанной при следующей встрече. И все получится. В приподнятом настроении он отпер дверь и, забыв разуться, поспешил к супнице. Вода помутнела так, что камень казался расплывчатым темным пятном, и веяла затхлостью. «Надо сменить» — подумал он. — Даже не думай! — остановил его голос строго. — Хорошо, хорошо, извини. Слушай, тут такое дело, в общем, свой шанс я профукал… — немного виновато начал рассказ Влад. — Пока предыдущая просьба не выполнена, не могу прислушаться к новой, — так же строго сказал голос. — О Господи, — вздохнул Влад. Камень как-то металлически тренькнул из супницы, а потом сообщил: — Поминая врага моего, лишаешь меня силы. А значит, и предложить смогу меньше. — Ладно, понял, — сказал Влад. «Много что-то условий стало» — мелькнула недовольная мысль. Он разогрел себе остатки пиццы из холодильника — и от вида этой еды ему вновь припомнилась «обещанная». Да что там — она и не забывалась. «Иногда можно ничего не решать, так она сказала?» — повторил про себя Влад, взял блокнот и наугад обвел четыре фамилии. Подошёл к супнице и зачитал их вслух, глядя в мутную воду. — Хорошо, — удовлетворённо произнес камень. — А теперь можно, я сделаю так, чтоб ты снова встретился с этой девушкой и она влюбилась в тебя? — Конечно, можно, — разрешил Влад, обрадованный отсутствием каких-либо оговорок в вопросе. Мысли о пациентах он постарался отогнать. Назавтра ему сообщили новость — пациент Михайлов, первый из списка, вышел из комы. Влад изобразил удивление и радость. Ближе к вечеру он видел, как в палату запустили — Влад не стал вникать, разрешал ли кто-то визиты и на каком основании — ближайших родственников. Широкая в бедрах женщина — жена Михайлова — протащила за собой за руку ошарашенную девочку лет восьми. «Кажется, с ним я не прогадал, — посетила Влада теплая мысль. — Может быть, права была обещанная со своим советом?». При всей наивности этой идеи ему приятно было видеть в понравившейся девушке этакого ангела, спасителя свыше, который направит данную ему власть в нужное русло. Едва освободившись со смены, Влад проделал привычный путь от одной больницы до другой, но на сей раз ехал не к матери. Хотя он и понимал, что обещанная рано или поздно найдет его, хотелось ускорить ход событий. Где-то на горизонте сознания мелькнула мысль, что камень может и поиздеваться над ним, намеренно оттягивая встречу. Влад присел на скамейку и закурил, роняя пепел на сырой асфальт и давя эти серые крошки подошвой. — Привет! — воскликнула обещанная и поставила свой громоздкий короб у его ног. Влад поднял глаза. Она стояла и чуть виновато улыбалась. — Прости, я в прошлый раз повела себя по-идиотски, — сказала она. — Выставила тебя каким-то маньяком… — Вовсе нет, — возразил Влад, ощущая, как грудь распирает смесь удовлетворения и странной тоски. — Я, кажется, слишком торопил события. Меня Влад зовут, кстати. — Олеся, — сказала обещанная, протянув ему руку. Влад сразу же заметил, что ногти она не наращивала, и оттого ладонь ее казалась детской. Вместо пожатия Влад поднес ее к губам и поцеловал воздух в миллиметре над кожей. — Можем прогуляться сегодня в знак примирения, когда ты освободишься, — после секундного замешательства предложила Олеся. — А я уже свободен, — улыбнулся Влад, и они пошли гулять по городу, вот просто так, пешком. Влад нёс ее короб, огромный и невесомый, и ему было хорошо. Последующие несколько дней пролетели в какой-то горячке. Михайлова и ещё двоих уже выписали, последний пока наблюдался в общей палате, восстанавливал двигательные и речевые функции. Уже одного чудесного исцеления хватило бы на несколько статей разной степени научности; четыре же случая одном хирургическом отделении были явным перебором. Персонал гудел, пациенты украдкой подслушивали, домысливали и, кажется, надеялись. Практически все свободное время Влад проводил с Олесей, и практически всегда они бродили по городу, по старым улицам в центре и по большому, не менее старому парку с прудами на окраине. В этом парке Влад впервые поцеловал Олесю, и, как ни странно, это воспоминание об этом событии не стало для него приятным. Она так нехорошо напряглась, как человек, испытывающий сильную боль — Влад знаком был с таким состоянием не понаслышке — и ему показалось, что сейчас она оттолкнет его. Но она, разумеется, не оттолкнула. — Что с тобой? — спросил Влад. — У меня ведь действительно есть муж, — это был единственный и последний раз, когда Олеся упомянула о муже. Должно быть, Влад по-прежнему сильно торопил события, но, с другой стороны, у него не было причин сомневаться. Он уже почувствовал, что камень охотнее выполняет его личные пожелания, нежели альтруистические порывы. И, разумеется, Влад не стал бы довольствоваться этими подростковыми попытками уединиться в темных уголках парка, если бы не одно досадное и смешное в своей мелочности обстоятельство. Влад не мог привести Олесю к себе из-за запаха в квартире. Сам он старался проводить там как можно меньше времени и спал с открытыми настежь окнами, но одежда все равно пропахлась болотом. После того, как его молчаливо и подозрительно, как хорошо натасканная ищейка, обнюхала одна из дежурных нянечек, Влад не выдержал. Он брезгливо подошёл к зазеленевшей супнице; вместо воды ее наполняло чуть переливающееся за края темно-зеленое желе. — Послушай, я помню, что воду менять нельзя, но в квартире просто невозможно жить, — твердо начал он. Обстоятельно, сдержанно и жёстко описал камню всю серьезность проблемы. — Хочешь, я сделаю так, что Олесе не придется скрываться от мужа? — предложил камень. — А просто убрать запах ты не можешь? — То есть ты не согласен? — переспросил камень, и Влад поспешно сдал назад. — В целом согласен, только мужа ее не убивай. — Хорошо, — обрадовался камень. Жижа в супнице пульсировала в такт голосу, понемногу капая на столешницу. — И сделаю так, что запах не будет беспокоить тебя и твоих коллег, ладно? — Договорились, — согласился Влад. Назавтра он проснулся немного разбитый, в горле ощутимо першило — сказался гуляющий по квартире сквозняк. Лишь когда кто-то из коллег, сморкаясь в салфетку, посетовал, что все отделение дружно подхватило какую-то лёгкую ОРВИ, Влад понял причину. Усмехнулся беззлобно: «Вот же зараза зелёная!». Несмотря на зуд в заложенном носу, настроение было неплохим — ровно до того, как он дошел левого крыла. Ведьма караулила его в коридоре, бледная, прямой спиной — будто лом проглотила — привалившаяся к больничной стене. На поясе у нее висел мешок мочеприемника, наполовину заполненный красновато-желтой жижей. И все же он не понял, как она попала в реанимационное отделение из палаты общей терапии. — Верни! — без предисловий рявкнула она неожиданно грубым и сильным голосом, схватив молодого врача за рукав халата. Влад брезгливо отцепил ее скрюченные пальцы. — Я верну. Сказал же, ещё немного пользуюсь, пока вы лечитесь, и на выписку верну. Могу вам здоровья попросить. — Не смей! — прикрикнула старуха. — И так много ему позволил, дурень, слишком много дал воли! Влад догадался, что слухи о чудесном исцелении нескольких пациентов дошли до ведьмы. — А вам жалко, что ли? Я ничего дурного не просил! — разозлился Влад. Перед глазами всплыло лицо Олеси, и он поспешил напомнить себе вчерашний разговор. — Даже своего соперника убивать не разрешил, вот! — Если завтра не вернёшь, окаянный, я сама заберу, — старуха смотрела с затравленной злобой. — Думаешь, у меня силы не хватит или других помощничков не припрятано? «Блефует», — сказал себе Влад, быстрым шагом уходя в ординаторскую. Ему было не по себе. Вечером он обнаружил на оставленном на столе мобильном два десятка пропущенных звонков от Олеси. Сообщение было лишь одно, предельно краткое. «Муж всё знает». Влад перезвонил. Олеся отвечала гнусаво, заплаканно и односложно; они договорились о встрече. Почти залпом осушив бокал глинтвейна — Влад справедливо решил, что ей необходимо согреться — Олеся повторила ту же самую фразу. — Муж все знает. Влад смотрел выжидательно, попутно осматривая девушку. Мысль о том, что ревнивый муж мог избить ее, не оставляла его с момента телефонного разговора; но сейчас никаких подтверждений тому он, к счастью, не видел. — Он подаёт на развод. — И хорошо, — сказал Влад. — Теперь нам не придется прятаться. Ты будешь только моя. — Мне негде жить, — Олеся опустила голову. — У меня двухкомнатная квартира, нам хватит места, — говоря начистоту, Влад впервые ощутил неуверенность в своей готовности жить вместе с девушкой, которую знал буквально пару недель. «Поправка: с девушкой и супницей зелёной жижи, с которой нужно обсуждать все проблемы» — саркастически заметил мозг, и этот комментарий вызвал протест у Влада. «Верну камень ведьме, как она и просила, — подумал он. — Я уже вылечил мать, устроил собственную личную жизнь и помог нескольким людям. Чего ещё мне не хватает?». Мысль эта наполнила его сердце решимостью, и он даже как-то по-новому посмотрел на Олесю. Как защитник, как спутник, как человек, который готов действительно взять на себя решение ее проблем, а не просто передать их всемогущему джинну. Олеся почувствовала его взгляд. — Это не всё, — она шмыгнула носом. — Есть ещё кредит, который мы взяли на мое имя, потому что у Сени была просрочка как-то в прошлом. — Врачи неплохо получают в наше время, — Влад старался рассуждать оптимистично, хотя собственные задолженности, появившиеся за время болезни матери, ещё предстояло выплатить, да и теперешнее размещение в клинике было, мягко говоря, не бесплатным. Можно, в конце концов, взять дополнительные смены. — Семьсот тысяч, — сказала Олеся, и решимость Влада разбилась, как фарфоровое блюдечко. — Куда столько? — спросил он бессмысленно. — На машину, — Олеся подняла взгляд. Почти с вызовом, этакая Мария-Антуанетта на финансовом эшафоте. — Новенький Форд фокус, большой семейный автомобиль, на котором мы должны были возить за город наших троих детей. — Но появился я, — договорил Влад, и Олеся сникла. — Нет, это я сошла с ума внезапно, — сказала она. — По крайней мере, теперь ты знаешь, с какой ненадёжной женщиной имеешь дело. — Куда заехать за вещами, ненадёжная женщина? — Влад выдавил улыбку. Олеся глянула на него с таким незаслуженным обожанием, что сделалось ещё хуже. Несколькими часами позже она спала на кровати Влада, замотавшись в одеяло, как в кокон, а Влад рассказывал с пузырящейся жиже, которая уже покрывала густыми потеками внешние стенки супницы, об Олесиных проблемах и ведьминых угрозах, которые, как сейчас особенно ясно чувствовал Влад, наверняка не были пустыми словами. — Можно, я убью свою хозяйку и сделаю так, что Олеся получит достаточно денег, чтобы выплатить долг? — ласково, как заботливая мать, спросила жижа. Вот так, одной фразой, не позволяя внести хоть какую-то оговорку — как Влад и ожидал. Он ещё раз посмотрел на спящую Олесю. Ее лицо озарял холодный голубоватый свет ночника, и казалось, что вот-вот его обещанную похитят пришельцы, как в каком-то — далеко не Спилберговском — фильме. — Разрешаю, — произнес Влад почти спокойно. Не раздалось никакого дьявольского смеха, и жижа не закипела и не загорелась дьявольским же пламенем, как он невольно ожидал. Камень затих. Влад посидел ещё немного, рассматвая обещанную и раздумывая о том, так ли уж тянет его к ней, как в первые дни — или просто включился дурацкий принцип «ответа за тех, кого приручил», которым один французский писатель искалечил психику нескольких поколений. Так или иначе, чтобы завтра у Олеси не возникло неизбежных вопросов, супницу надлежало спрятать. Стараясь шуметь как можно меньше, Влад отворил дверцу шкафа, сдвинул висящие на плечиках пиджаки и пальто, не глядя, выгреб в пакет какие-то тряпки помельче. Захватил супницу полотенцем и перенес на полку, почти не дыша — дело было не только в боязни расплескать содержимое, но и в том, что даже с отключившимся обонянием он чувствовал, что воздух вокруг чаши был грязным, сырым и жарким. Усугублял дело включенный на всю мощь обогреватель — Олеся вечером сильно зябла; похоже, тоже схватила эту новую отбивающую нюх инфекцию. Казалось, что внутри супницы что-то гулко тикает — должно быть, отдавались шаги. Руки он в итоге все равно испачкал и долго отмывал. Тщательно запер шкаф и комнату, подумав, что неплохо бы купить и продеть в дверцу велосипедный замок. Лег к Олесе под бок и внезапно для себя уснул — сказалась усталость и тяжесть пережитых за день эмоций. Проснувшись, услышал, как тихонько звякает на кухне посуда. — Олесь? — Тебе кофе с молоком или без? — откликнулась девушка и чихнула. — Я пожарила блинчики. Можно с джемом, можно с творогом. — Вот это сервис, — удивился Влад. Похоже, Олеся успела с утра сбегать до магазина — ни джема, ни творога он сто лет не покупал, не говоря уж о муке или каких-нибудь дрожжах. Они как-то совершенно идеально позавтракали — Влад опять поймал себя на мысли «Как в фильме», но на сей раз как в каком-то слащавом сериале, скорее — и столь же идеально устроились перед телевизором на диване. Влад подумал, что мысль взять выходной была очень удачной. — Расскажи мне, как ты жила раньше? — спросил он, внутренне боясь все испортить. Но Олеся словно и сама хотела выговориться. — Я не местная, но приехала давно, поступила в университет, выучилась, да так и осталась. — Подожди, у тебя высшее образование, но ты работаешь курьером? — удивился Влад. — Я до прошлого года работала финансовым аналитиком, — отмахнулась она. — А потом мы с мужем решили, что пора заводить детей, и я вроде как стала домохозяйкой. Но забеременеть пока не получается… В смысле, не получалось. И времени свободного много, вот я и взялась подрабатывать. А что, гуляешь себе на свежем воздухе. — Не тяжело разве? — спросил Влад, думая о своём. — Да там максимум пару пакетов из магазина… — Олеся вдруг словно прочитала его мысли. — Так что ты не переживай, я скоро найду нормальную работу, у меня и перерыв-то в стаже небольшой. — А что ж ты вчера тогда так ревела? — спросил Влад. В памяти всплыли события ночи. Собственное «Разрешаю» эхом запульсировало в висках. «Может, ещё можно что-то отменить?» — подумал он глупо. Прекрасно понимал, что поздно. — Перенервничала просто, — Олеся вздохнула, заметив, как переменился Влад. — Извини. Но ты себя очень достойно повел, я, честное слово, даже не ожидала. — Да брось, — ответил он и хотел было сказать что-то ещё, как зазвонил телефон. — Да? — нехотя ответил Влад, увидев номер коллеги. — Слушай, прости, что так подвожу, — прогнусавил в трубку Сергей. — Но сможешь на вторую половину смены сам выйти? Мне что-то хреново совсем с этой простуды. Да тут уже пол-отделения антибиотики жуёт, честно говоря… — Хорошо, приеду через час, — пообещал Влад и потянулся за лежавшими на стуле брюками. — Тут ещё пациентка твоя померла ночью, — нехотя добавил Сергей. — Ну, та, у которой печеночную артерию зашивали. Почки отказали. — Ясно, — шепотом произнес Влад, борясь с тошнотой. Собираясь на работу, он украдкой, будто бы за вещами, подошёл к запертому шкафу. Там по-прежнему раздавалось приглушённое, но отчётливое биение. Влад приоткрыл дверцу, краем глаза увидел разползшиеся по стенке шкафа потёки, в которых пульсировало темные сосуды. «Хо-зя-ин-хо-зя-ин-хо-зя-ин» — отдалась у Влада в висках эта пульсация, и он поспешил отойти. «Нужно купить на шкаф замок» — подумал Влад, садясь в машину. Но до больницы доехать ему было не суждено. Телефон вновь зазвонил — лечащий врач матери. Перепуганный Влад на ходу кое-как нащупал полозок на экране, чтобы ответить. — Владислав, ситуация очень серьезная, приезжайте, как только сможете, — велел врач, даже не поздоровавшись. Чувствовалось, что голос его дрожал. — Маме хуже?! — Ей — нет, — мрачно ответил врач и положил трубку. Влад резко развернулся через двойную сплошную, игнорируя сигналящих водителей, и нажал на газ. — Итак, бипларсан ваша мать принимает уже больше месяца, — сказал врач, заперев двери в кабинет. — Тринадцать дней назад мы назначили препарат ещё десяти пациентам, и отметили улучшения, хотя и не столь сильные, как у вашей матери. — И? — Спустя пять дней, то есть восемь дней назад, мы назначили бипларсан ещё четырнадцати, и затем — ещё двадцати двум. — Вы меня позвали, чтоб это рассказывать?! — взбесился Влад. — Сядьте, — рявкнул на него врач, дохнув алкоголем и валакордином. — И дослушайте. Сегодня ночью десять пациентов, получившие бипларсан следом за вашей матерью, скончались от острой почечной недостаточности, несмотря на все принятые меры. Ещё вчера все их анализы были в норме! — А чем я-то могу помочь? — Нужно понять, чем организм вашей матери отличается от организмов остальных пациентов, провести комплексное исследование. На худой конец, можно попробовать ввести сыворотку крови… — Ну уж нет, — оборвал Влад. — Мать разбирать на запчасти я не позволю! — Ну вы же взрослый человек, — сказал врач мягко и приподнялся из-за стола, опустив руки в карманы халата. — И вы сами медик. Вы должны понимать ответственность, под угрозой жизни тридцати шести человек! — Я отвечаю только за одну, и я не позволю никаких рисков, — отчеканил Влад. Врач вдруг вынул руку из кармана и направил на Влада пистолет. Маленький такой револьвер, какие называют дамскими. — Сядьте, — приказал он. — И подпишите документы. — Я так вижу, вы не только судьбой больных озабочены, — прошипел Влад, медленно опускаясь на стул. Он попытался мысленно воззвать к камню, но никакой связи не ощутил. Страха не было — скорее раздражало, что при всем его нынешнем всемогуществе его может вот так глупо застрелить этот пожилой перепуганный человек. В кармане настойчиво, не прерываясь, гудел телефон. — Если дело получит огласку, под суд пойдет весь персонал, — не стал отпираться врач. — Даже десять смертей вряд ли удастся замять, не говоря уж о чорокас лишним. — А если вы все же украсите кабинет моими мозгами, под суд уж точно пойдете, — заметил Влад. К бумагам он не притронулся. — А кто вас здесь видел? — врач хмыкнул и прокашлялся. — Вот прям в этой больнице вашу смерть от сердечного приступа и зафиксируют. Перенервничали из-за смерти матери. А других родственников у вас и нет. — Моя мать здесь? — спросил Влад. Возникла спасительная мысль подписать документы, а затем просто забрать мать из палаты и бежать. — Нет, ее уже увезли. Поэтому я так спешу. Кабинет описал круг перед глазами Влада. И в который раз в тот самый момент, когда уже опускались от бессилия руки и хотелось закричать, он вспомнил про камень. «Нужно быстро добраться домой. Уговорить камень сделать так, чтобы матери не повредили эти их исследования, вот и всё» — и Влад, лихорадочно начеркав подписи в десятке разных согласий, выбежал из кабинета. Сбил в коридоре медсестру, грубо толкнул ее и понёсся дальше. Сделал два глубоких вздоха, пытаясь успокоиться, прежде чем выезжать на дорогу — не помогло. Лавируя между еле плетущимися автомобилями, свернул в какой-то менее загруженный проулок и там разогнался так, что проскочил светофор. Случилось то, что и должно было случиться. Тот, другой, водитель тоже явно куда-то спешил и явно превысил скорость. Сейчас он попытался свернуть, но разгон был слишком велик — чудом разминувшись с Владом (от соприкосновения с треском отлетело зеркало заднего обзора), большой серебристый седан вылетел на встречку и лоб в лоб влетел в ГАЗель с холодильным контейнером. Когда в ушах перестало звенеть от звука удара и вопящих сигнализаций, Влад перестал ошалело пялиться в окно. — Я врач! — растолкал он успевших высыпать на проезжую часть свидетелей. Водитель ГАЗели отделался разбитым лбом — сказалась высокая подвеска автомобиля. Седану пришлось хуже: перед был сильно помят, сквозь испещренное мелкой сеткой трещин ввалившееся лобовое было видно, как оседали двумя комками дрожжевого теста подушки безопасности. Влад, убедившись, что скорую уже вызвали, попытался открыть искореженную дверь. Крепкий мужик с ломиком подоспел ему на помощь. — Жалко машинку, — цокнул он языком. — Добротная. Влад автоматически окинул седан взглядом и опознал в нем Форд фокус. В голове шевельнулось подозрение. Мужик крякнул, и дверца отскочила. Заглянув внутрь, Влад убедился, что водитель — белобрысый молодой мужчина на вид чуть старше Влада — жив, но без сознания. Вытащить его не представлялось возможным — ноги зажало, и брюки уже пропитались кровью. — Не трогайте до приезда скорой, — приказал Влад добровольцу, уже нацелившему ломик на вдавленные в водительское кресло куски кузова. — Сейчас повреждённые артерии передавлены. Если это все разжать, давление упадет и будет обширная кровопотеря. Не удержавшись от соблазна, Влад заглянул в бардачок, ища водительское удостоверение. «Клементьев Арсений Вениаминович». — Жить будешь, Сеня, — Влад похлопал изувеченного соперника по плечу. — Я за тебя попросил. — Знакомый твой? — удивился мужик. Влад неопределенно мотнул головой. Вдалеке уже слышалась сирена скорой помощи, а значит, можно было вернуться к собственным проблемам. «Подать на развод он вряд ли успел, а без ног вряд ли и захочет, — рассуждал Влад, аккуратно продвигаясь по загруженному городу. — Машина всмятку, значит, страховка будет по полной стоимости, вот все и сошлось. Бедная Олеся, конечно, наверняка будет винить себя… Зато, если сейчас она поедет в больницу, у меня будет время поговорить с камнем наедине». Он поднялся на свой этаж, позвонил в квартиру; Олеся не открывала. «Должно быть, уже узнала» — подумал Влад, открывая дверь. Мокрый и спертый воздух дохнул ему в лицо, а под подошвой хлюпнуло. На страшную долю секунды Владу показалось, что пол залит зелёной жижей из супницы, но это была вода, подтекавшая из-под двери в ванную. Чертыхнувшись, Влад бросился закрывать краны, влетел в санузел и заорал. В ванне лежала Олеся; ее волосы колыхались на поверхности, а лицо бледно просвечивало сквозь красную от крови воду. Влад выволок тело в набрякшей неподъемной одежде на пол, расплескав еще полванны воды, перетянул выше локтя вспопротую руку, на ходу набирая скорую, и начал реанимацию. Вода, набравшаяся в лёгкие, уже давно вытекла из ее безвольно приоткрытого рта под нажимом Владова колена, но сердце не желало биться. — Олеся, Олесенька, умоляю тебя, очнись, — шептал Влад, ритмично вдавливая ее грудную клетку. По лицу текли слезы. — Обещанная моя, вернись ко мне… Что-то задребезжало пронзительно и мерзко, и Влад не сразу узнал собственный дверной звонок. Фельдшер действовал грамотно; но ни инъекция адреналина, ни электрический разряд не возвратили Олесю к жизни. Спустя четверть часа бригада оставила усилия, и тело тело начали упаковывать для транспортировки. Шатаясь, Влад вышел на кухню. В раковине лежали наполовину очищенные овощи, а на столе — клочок бумаги. «Прости. Это только моя ошибка и моя вина. Мама с папой мертвы, муж в реанимации». Ни обращения, ни подписи. «А что с родителями-то? Наверное, умерли, чтоб она какое-нибудь наследство получило» — безразлично подумал Влад. Он запер за санитарами дверь и, хлюпая по полу, прошел в комнату. Там всё ещё работал телевизор, и сквозь его звук было слышно, как настойчиво пульсировало в шкафу. У Влада потемнело в глазах. — Что ты натворил?! — закричал он, давясь сырым затхлым воздухом. — Верни всё! Я сказал, верни все как было! Ненавижу тебя, ненавижу, это все ты! Что мне теперь делать?! Да сделай же что-нибудь, ты!.. Прошу, умоляю, верни все как было, сделай хоть что-нибудь… Дверца шкафа скрипнула и приоткрылась на полсантиметра. Владу показалось, что он видит, как там что-то поблескивает и шевелится, и он замер, скованный страхом. Ему вспомнилось, как в детстве, когда мать оставляла его одного, он вот так же неотрывно смотрел в узкую щёлочку, сглатывая вязкую слюну и боясь моргнуть (потому что пока ты моргаешь, дверца приоткроется ещё ни долю миллиметра, и в конце концов оно выползет). Словно он всегда знал, что его ждёт. Словно оно всегда было рядом с ним, и лишь ждало своего часа, чтобы проклюнуться из стеклянного семечка — и вырасти, запустив корни во Владову душу. Сейчас оно расцвело. Пока уродливые зелёные пальцы мучительно медленно смыкались на краешке дверцы, Влад слышал, как за спиной в новостном выпуске говорили про вспышку неизвестного заболевания в его родной сто второй больнице — заболевания, начинавшегося симптомами простуды и заканчивавшегося геморрагической лихорадкой; про мужчину, который, едва выписавшись из больницы, изнасиловал и убил десятилетнюю падчерицу, и ещё про какие-то финалы запущенных Владом цепочек. А оно выползало. Вслед за парой рук показалась голова с провалами глаз и протяженным, но едва намеченным пунктиром рта, непропорционально длинное тело с выступающими позвонками и ребрами, сгибающиеся назад колени. Оно шлёпнулась на пол, щелкнуло выворачивающимися суставами. Ни дать ни взять насекомое, вывевшееся из куколки. Влад пятился, пока не поскользнулся в мутной воде, смешанной с кровью мертвой Олеси, и с маху приземлился на копчик. В глазах полыхнуло от боли. — Можно, я тебя заберу? — спросило существо, протягивая ко Владу длинные осклизлые пальцы. Превозмогая боль в позвоночнике, Влад лягнул его. Существо схватились за ногу и потянулось ближе, волочась животом по полу. Ноги оно переставляли за собой, словно ещё не научилось ими пользоваться. — Нет! — закричал Влад до хрипоты в горле. — Нет, нельзя, не смей, я запрещаю! Он закашлялся, харкнул на колени кровью. Существо молчаливо продолжило подползать, впалой грудью навалилось Владу на ноги. — Господи, — вспомнил он вдруг. — Боже, Господь, Отец Всемогущий, иже еси на небеси!.. Существо забулькало издевательским смехом, и Влад от отчаяния сбился со слов молитвы, что вспомнил с таким трудом. — Слушайся хозяина, — голос его дрожал и срывался. — Ты не можешь, пока я не позволю, а я запрещаю!.. — У меня больше нет хозяев, — существо медленно разинуло пасть, раздирая тонкую кожицу, покрывающую лицо. Слизь заструилась по частколу загнутыж внутрь, тонких как иглы зубов. — Ты же сам разрешил мне убить хозяйку, сам дал мне свободу… — Но душу мою ты не получишь! — выкрикнул Влад в лицо демону. Тот лишь вновь рассмеялся, обрызгивая его щеки болотной жижей. — А зачем мне твоя душа?! Между зубов проскочит… — он клацнул челюстями, словно примеряясь, и облизнулся. — Мне тело нужно, вкусное, сочное… Влад, широко распахнув глаза, смотрел на чудовище. Он уже будто бы не видел никакой ценности ни в скованном болью теле, ни в поломанной своей жизни — во всяком случае, они не казались стоящими этого невыносимого противостояния. — Черт с тобой, жри… — прошептал он, падая на спину. Сломанный позвоночник вновь пронзило, как раскаленным шилом, да гулкой тяжестью отдался в голове удар затылком. И лишь в тот момент, когда сотни зубов впились в его тело и вырвали первый кусок, Влад понял, что и душа его после всего содеянного выскользнет из зловонной пасти далеко не в Рай.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.