Вечно твой

Темноволосый парень, сладко потянувшись, отложил книгу и медленно поплелся на кухню за третьей чашкой кофе. Довольно вдохнув аромат кофейных зёрен, он заварил себе очередную порцию, добавив несколько щепоток корицы в уже кипящую тягучую жидкость. По кухне сразу разнесся чудный запах уюта и тепла. Налив себе в чашку манящий напиток, парень, мягко ступая, направился в комнату. С тех пор, как он вышел, мелодия сменилась и комнату окутали мягкие мотивы Бетховена. Он подошел к столу и надел очки, а затем посмотрел на книжный шкаф, запустив руку в волосы. Зрение совсем подводило, а всё из-за бесконечно чтения в сумерках. Вторая его рука все еще сжимала ручку чашки с дымящейся жидкостью. Вздохнув, он уверенным шагом направился к шкафу, в котором покоились сотни книг. Парень прошел вдоль стеллажа, ведя кончиками пальцев по корешкам как знаменитых, так и не очень, произведений. - Какую выбрать... Тихо шепча себе что-то под нос, он остановился в центре этого книжного склада. Его взгляд непроизвольно зацепился за знакомую потрёпанную книгу. Привстав на носочки, парень понял, что это то, что он искал. Осторожно очертив каждую буковку названия, он вытащил её и, развернувшись, направился к окну, устроившись на широком подоконнике. Сделав первый глоток, он открыл книгу на первой странице. На него смотрело цветное изображение Маленького Принца. Чуть наклонив книгу, что бы в сотый раз рассмотреть картинку, парень увидел, что из книги что-то выпало. Поправив очки, он спрыгнул с подоконника и подобрал сложенные вдвое листы бумаги. Чуть помявшись, парень снова забрался на подоконник, не забыв глотнуть кофе, и раскрыл хрустящую бумагу. Но скользнув по первой строчке глазами, он закрыл рот рукой, сдерживая вскрик. Осторожно, выпрямив упрямые листы, он начал читать. " Милый Джонин, должно быть, меня уже нет рядом, раз ты это читаешь? Да... глупый вопрос... Как ты поживаешь? Хорошо питаешься? ... Полюбил ли ты снова?... Знаешь, перед тем как уйти, я положил письмо в эту книгу, ведь я её тебе подарил, помнишь? Я думал, что так ты не скоро его прочитаешь, или не прочитаешь никогда... Ведь с момента моего ухода, ты ведь долго не мог заставить себя прочитать её вновь? Я прав?" Джонин вытер ладонью слёзу со щеки. - Дурак. Всегда строил из себя всезнающего. " И нет, я не дурак и не строю с себя всезнающего. Я лишь знаю тебя больше, чем ты сам. Снова в точку? Я же вижу тебя насквозь, Ким Джонин. Я пишу это, и мне кажется, что сердце разрывается и воздух вокруг сгущается. Ты ведь знаешь, что у меня всегда были проблемы с сердцем! Особенно рядом с тобой... Но мне нужно вытерпеть все и продолжить..." - Спустя столько лет... что ты делаешь со мной? Парень снял очки и начал часто моргать, избавляясь от слёз, которые уже начинали пропитывать бумагу и оставлять разводы. " Джонин, нужно, что бы ты знал... я не хотел тебя покидать, слышишь? Надеюсь, ты меня уже простил и начал жить дальше... А воспоминания не тяготят тебя и не причиняют боль. Я хочу верить в то, что ты поставил точку и начал жизнь с чистого листа... но уже без меня. А теперь о главном. Милый, мое сердце плохо работает не только из-за любви к тебе... И это не дает мне покоя ни днём, ни ночью. Я отдал тебе свое сердце, не зная, что так скоро оно откажет. Но уйти с осознанием того, что где-то на этой земле есть ты, станет для меня, в моём аду, уголком рая. Я же заслуживаю на это? Скажи, да... и я где-то там, далеко, услышу и улыбнусь тебе". - Да... Господи, да... Уронив книгу на пол, Джонин припал к окну, будто бы надеясь увидеть улыбку сквозь непроглядную тьму ночи. Но, так и не дождавшись, он, всхлипывая, продолжил чтение. "Наивный, глупыш. Ты не увидишь больше мою улыбку... А я не увижу твою. Только не плачь, ладно? Ты еще долго будешь чувствовать привкус этих слов, но постарайся понять, ради меня. Сейчас моё жалкое сердце колотится о рёбра, как обезумевшая птица. Наверное, оно знает, что времени осталось мало, и хочет наверстать удары за целую жизнь. Думаю, я могу ему позволить это. Правда? Меня не станет еще до того, как ты прочитаешь моё письмо... или я излечусь и вновь появлюсь в твоей жизни. Джонин, скажи, сколько времени прошло с тех пор?" - Нет, пожалуйста, пусть это не будет правдой... Пять лет... я не видел тебя, пять лет... "Вот, сейчас я сделаю вид, что слышал твои слова. Если прошло больше двух лет, но я не вернулся... значит, выброси это письмо к чёрту, и живи дальше! Ведь меня уже нет. Но я был счастлив, будь уверен! Я не люблю сентиментального угасания – умирать, так с улыбкой. Но, если ты, правда, читаешь это, до истечения срока в два года, то, может, я скоро постучу в твою дверь три раза, как мы всегда делали. А ты или откроешь мне и крепко обнимешь, или не откроешь вовсе... таков ты, Ким Джонин. Ты не обязан ждать меня вечность" Парень, опустил руку с письмом и посмотрел на дверь. Теперь уже чашка с недопитым кофе полетела на пол. Коричневые ручейки заскользили по светлому паркету, растекаясь в причудливые узоры. "Самое главное, что я помню твою улыбку, поцелуи, прикосновения, запах... Мне больше и не нужно. Только это. И пока моё сердце бьется, я не забуду! Клянусь. Я уже скучаю, Джонин-а... хотя ты, по сути, сейчас лежишь в паре метров от меня и сладко спишь, подложив ладошки под щечку. Такой невинный, такой прекрасный... А я сейчас я просто соберу свои вещи и остатки мужества, а затем подложу тебе в книгу это письмо, засунув её на полочку повыше. Это то, о чем я потом буду сожалеть. Я поступаю как последний мерзавец. Но я должен был оставить хоть что-то после себя... Пусть и на самой дальней полочке в твоем доме... и в твоем сердце. Что ж, на этом, пора ставить точку. Прости меня за всё и прощай, Джонин". Парень судорожно провел пальчиками по красиво выведенной подписи. "Вечно твой, До Кёнсу" Сжав в руке исписанные родным почерком листы, Джонин начал задыхаться от рвущихся наружу рыданий. Ужасная боль пронзила его сердце, нужно ли плакать в голос или терпеть? Это фишка боли. Она требует, чтоб её прочувствовали. И сейчас Джонин понял это сполна. Вот есть порог боли. Человек теряет сознание, чтобы не умереть. А есть порог горя — вдруг перестаёт болеть и ничего не чувствуешь. Вообще ничего. И переступив все пороги, парень закричал, закрыв ладонями лицо. *** - Джонин! Джонин! Парень перестал кричать и распахнул глаза, приняв сидячее положение. Все его тело била мелкая дрожь, а капельки пота стекали по шее и лицу. Джонин рвано дышал, сжимая в кулаках белоснежные простыни. Перед глазами все еще плясали строчки прощального письма. - Джонин-а... тебе приснился плохой сон?? Кёнсу сидел, пожав под себя ножки, на их с Джонином кровати и огромными испуганными глазами следил за взлохмаченным парнем. Его растянутая футболка сползла с плеча, пока он тряс Джонина в попытке разбудить, а на лице застыл страх. Младший вытер со лба испарину и громко сглотнул, подползая к хёну. - Кёнсу-я... Кёнсу моментально прижал к себе дрожащего парня и начал успокаивать, поглаживая рукой по спине. Джонин прижался щекой к щеке старшего и сильно впился пальчиками в обнаженное плечо Кёнсу. - Может, расскажешь, что тебе приснилось? Еще крепче сжав в объятьях своего хёна, Джонин начал сбивчиво рассказывать. Слёзы невольно начали стекать по его щекам, а руки все никак не хотели отпускать Кёнсу. Он не мог остановиться, слова всё лились и лились из него. Но внезапно, глаза начали слипаться, а язык заплетался. Джонин так много хотел сказать Кёнсу, но разум затуманивался, не давая ему мыслить здраво. - Просто не уходи...Кёнсу-я... Не дослушав до конца, старший уложил Джонина обратно на мягкую подушку и, переплел их пальцы, дожидаясь пока Джонин снова заснет. Всё это время губы у Кёнсу предательски дрожали, но пальчики всё-равно продолжали поглаживать мягкие волосы любимого. - Джонин? Кёнсу вплотную приблизился к парню и, убедившись, что тот спит, нежно поцеловал его в губы и отстранился. Он осторожно высвободил свою руку и встал с кровати. На негнущихся ногах, по стеночке, Кёнсу направился в гостиную. Сердце билось неравномерно, то и дело покалывая. Он подошел к книжной полке и, встав на носочки, вынул книгу в золотистом переплете. Руки отказывались слушать Кёнсу, но он решительно открыл её на знакомой странице, и, схватив вложенные хрустящие листы бумаги, разорвал их на мелкие кусочки. Нет таких целей, ради которых можно было разбить сердце другого человека. - Всё не так, всё совсем не так... Кёнсу упал на колени перед полкой и зарыдал, прикрывая руками лицо. Невысказанное точит душу человека изнутри, а стоит выговориться — и то, что наболело, сразу теряет свою разрушительную силу. Кёнсу было, что сказать Джонину. Но не таким образом. Нет... Быстро спрятав обрывки письма, Кёнсу вытер слёзы, подходя к кровати, и лег, обняв спящего человека, которого он любил больше жизни. Именно такой должна быть их жизнь, только так. В объятьях друг-друга. - Вечно твой...я только твой...