Проснулся в темноте

      Стрим был давно окончен, время уже перевалило далеко за полночь. Алексей еще не переоделся в домашний свитшот и треники, провалявшись на кровати в парадных штанах. Он жил в Москоу Сити около месяца, и за это время шикарная квартира уже успела покрыться слоем пыли. Это неудивительно, ведь Хесус и уборка — несопоставимые термины.       Парень завернул в ванную, здесь всегда блестел диодный светильник, встроенный в потолок. Свет тут не выключали, посчитав, что ванная — то место, которое всегда должно быть освещено. Даже ночью.       Десятки флакончиков и тюбиков разного размера и цвета населяли поверхность около умывальника. Хес включил воду, намочил лицо и потянулся за щеткой. Случайно взглянув в зеркало, парень внезапно осознал, что забыл переодеться. На секунду выражение его лица изменилось на извинительно-пренебрежительное. «Ладно, потом.»       Тюбик с зубной пастой был по-привычному открыт, крышечка потерялась в общем бардаке. Пасту нанесли на щетку и сунули ту в рот. Каждый раз, во время этой процедуры, Алексей, не отрываясь, смотрел на себя в зеркало. И вроде бы ни о чём не думал, разве что о долгожданном отдыхе и стандартных планах на следующий день. Однако, в последнее время, парню стали сниться странные сны, красочные и реалистичные, сюжеты которых он почему-то запоминал и иногда рассказывал на стримах. Конечно, не всё расскажешь, да и не всё вспомнишь, поэтому обрывки таких сновидений иногда всплывали тут, в ванной комнате, когда Хес устанавливал зрительный контакт с собственным отражением.       Ментол пасты внезапно ударил в нос, заставив парня сейчас же сплюнуть. Набрав воды, Алексей быстро прополоскал ротовую полость и прокашлялся. Светильник несколько раз моргнул, потрескивая где-то наверху. Избавившись от неприятных ощущений в горле, парень поднял голову, вернув взгляд на себя в зеркале.       Глаза округлились от непонимания, пальцы разомкнулись, и щетка выпала из рук. Лёша продолжал смотреть в зеркало, не моргая. По стене, с потолка, где стояла душевая кабина, поползли фиолетовые корни. Они протянулись по плиточным швам. Эта хлипкая сетка медленно перетекла на пол, свернув под ванную, а потом и на стену сбоку от Хесуса. Брови парня сдвинулись к переносице, взгляд выражал полную обескураженность.       Кран над ванной был закрыт. Это парень знал точно. Непонятно откуда в ванную начала набираться вода, стремительно скрывая дно. Цвет жидкости, словно пурпурный жемчуг, подчеркивался слабым блеском светильника.       Внезапно пурпурные прожилки набухли, преобразовываясь в ветвистые ниточки мицелия. Хесус резко развернулся, импульсивно столкнув с раковины несколько тюбиков. Тонкие пальцы вцепились в керамическую белоснежную поверхность, ощущавшуюся мертвенно холодной. — Б-бл-я, — восклицание прошуршало еле слышимым шепотом откуда-то из угла ванной.       Алексей попытался что-то сказать, но язык совсем не слушался, и звуки никак не складывались в связную речь. Тем временем, на зримых частях недавно выросшей грибницы стали прорастать светящиеся шляпки. Взгляд парня остановился на одном конкретном объекте около верхнего слива ванной. Плоская полусфера стремительно поднялась вверх, шершавая лиловая ножка ловко вознесла шляпку к потолку.       На лбу выступил пот, холодом обволакивая кожу. Взгляд заметался из стороны в сторону, появилась идея убежать и закрыть дверь. Лёша попытался сдвинуться с места, ноги еле-еле переместились на несколько сантиметров. Казалось, будто стопы прилипли к полу, или парня прилипли ко дну океана, где нижние слои воды плотнее, и двигаться тут почти невозможно. «Что происходит?!»       Фиолетовые нити потянулись по полу в сторону парня, нырнув под коврик. Лицо Хеса исказилось в гримасе неподдельного испуга. Картинка закружилась, завиляла перед глазами сюрреалистичной рябью. — Закрой глаза и задержи дыхание! — в дверях появился чей-то силуэт. Тут было метра три-четыре расстояния, не больше, и довольно светло, но почему-то черты чужого лица оказались настолько смазаны, что узнать кто стоит напротив попросту невозможно. Несмотря на это, Алексей словил ясное убеждение в том, что этот парень — Вова и никто другой.       В руках Братишкина блеснуло устройство, форма которого была до жути неопределима, но Хесус откуда-то точно знал, что это огнемёт. Руки послушно заслонили глаза и нос, на секунду погрузив владельца в темноту.       Вова установил зажигательный патрон и направил на стену, где разрослось целое племя грибов. Вместо пламени из трубы пыхнули бесчисленные мыльные пузыри, распыляясь на пурпурные заросшие участки поверхности. Шляпки забурдели, перетекая в жидкое состояние, и маслянистыми тёмными лужами сползли на дно ванной, изменив цвет воды. Остальные грибы неминуемо исчезли, смешавшись с фоном комнаты.       Алексей открыл глаза. Опасность миновала, и двигать конечностями в пространстве стало проще. Вова протянул руку, стоя на другом конце ванной, и пальцы Хеса двинулись к ней, будто парень не хотел оставаться один в этой комнате и боялся упустить единственный шанс.       Он коснулся чужой ладони, и, крепко перехватив её, вцепился сильнее. — Блять…       Хесус нахмурился, приподнявшись на локтях с постели. Сначала взгляд сфокусировался на ногах: привычные домашние штаны; потом переместился на кресло, стоявшее напротив кровати. Тут лежала знакомая гора вещей, разбирать которую было лень.       В ванной всё так же горел свет, и Лёша вспомнил, что забыл закрыть дверь. Он устало потёр лоб, стараясь сообразить, сколько сейчас может быть времени. Телефон оказался буквально под рукой, наверное, хотелось спать настолько, что Хес вырубился прямо с ним. На экране засветилось «3:06».       Вздохнув, парень встал с кровати и направился в сторону ванной. Вскоре дверь закрыли, тщательно проверив стены комнаты на наличие грибов. Вернее, на их отсутствие.       Тусклый свет экрана нарушил темноту, указав дорогу назад. Парень улёгся.       Только он захотел положить телефон на прикроватную тумбочку, устройство внезапно засветилось в руке. На экране появились надписи «Вова» и «входящий звонок». — Ебанулся? Время видел? — Алексей сел на краю кровати поудобнее, расслабленно сгорбившись. — Это очень важно! Я, бля, встал и вышел на кухню, чтобы Алину не разбудить. — Поздравляю. Алину разбудить — ссышь, а меня — нет, значит, — парень раздраженно вздохнул, подперев голову рукой. — Мне сон сейчас снился, пиздец, а не сон. Я, одетый весь в какой-то костюм химической безопасности, или как эта херь правильно называется… — Братишкин по-привычному затараторил, — короче, я, блять, беру огнемёт ебучий, а тут то ли какой-то караул торжественный у Кремля, то ли пожарная инспекция, то ли Резидент Ивел Два: битва с кустами, хуй поймешь. Ну меня одели, обули, огнемёт дали, — младший на секунду замолчал, кряхтя и усердно вспоминая сон, — а! А потом повезли куда-то. Выхожу в Москва Сити твоём этом, захожу в здание, там никого нахуй, ночь. На лифте поднимаюсь к тебе, а у тебя дверь входная открыта! — Ох ты набубнел, конечно, хер разберёшь… — Слушай дальше, не перебивай. Я это видел как наяву, до сих пор в руках огнемёт этот чувствую холодный и тяжёлый… — Вова кашлянул, избавившись от хрипоты в голосе. — Так вот, захожу к тебе в квартиру, иду к ванной, а там пиздец. Вот представь, вся стена грибами какими-то сиреневыми поросла. И ты стоишь около зеркала, просто в ахуе полнейшем… Хесус нахмурился, осознав только что сказанное. Телефон чуть не выскользнул из рук, но парень в последний момент удержал устройство и поспешил перебить собеседника. — А потом ты заряжаешь свою чудо-пушку, и она начинает не огонь извергать, а мыльные пузыри? — Лёша оживлённо продолжил рассказ друга, истерично улыбнувшись в темноту перед собой, — И грибы сразу растворились, превратились в жижу вот эту ебучую, которая скатилась по стенам, а потом все стало нормальным. — Погоди, стоп. Стой. Я сейчас что-то ни-ху-я не пойму, — Братишкин шумно выдохнул в динамик, туго сопоставляя услышанное с приснившимся. — А потом я тебя за руку взял и проснулся. — Слышь, нам надо встретиться. Срочно, — Вова отслонил телефон от лица и, сощурившись, взглянул на время, — что это за хуйня такая случилась, шутка это или розыгрыш, или я еще сплю, похуй, я сейчас не в силах думать. — Встретимся… Во сколько?