in u maki

      Когда Инумаки приглашает тебя посмотреть фильм про лучшего повара-сушиста Японии, ты, естественно, соглашаешься.       Из-за его постоянного завала в оккультическом колледже вам редко удавалось побыть наедине, но в этот раз, с боем отбив себе свободное время, он решает восполнить вашу романтическую жизнь.       Точнее, её отсутствие.       Нажав на звонок, ты ждешь несколько секунд, прежде чем замок щелкает и из-за двери показывается макушка Тоге. — Привет, — улыбаешься ты, рассматривая его в домашней одежде. Это первый раз, когда ты приходишь к нему просто погостить: без всяких дел и прогулок. Свидание у него дома — очень волнующее событие, требующее некоторой... подготовки, которая сейчас находилась у тебя под верхней одеждой.       Инумаки кивает и, мельком окинув тебя взглядом, отходит, чтобы освободить проход в квартиру. — Никак не могу привыкнуть к тому, что тебе даже дома приходится носить кофты с высоким воротником. Тебе не жарко? — Спрашиваешь, пока снимаешь куртку и разуваешься. — Кацуобуси, — отвечает Тоге на вопрос и забирает твою верхнюю одежду, вешая её в шкаф. — Ты ужинал? — Лосось. — Хорошо, — улыбаешься ты, зачесывая волосы назад, — Мы же будем в твоей комнате, да? — дежурные вопросы, которые стандартно задаются из раза в раз, нисколько не раздражают твоего парня. — Лосось.       Если так вспомнить, то когда вы только познакомились, манера его речи, а точнее, её отсутствие, немного сбивала с толку. В тот вечер, во время летнего фестиваля, тебя сбили с ног пробегающие мимо дети, и если бы не сильные руки, оперативно подхватившие во время падения, твоя красивая юката могла бы оказаться в опасности. — Листогорчица? — пробубнил сквозь воротник беловолосый парень и поставил тебя на ноги, словно драгоценную хина-нингё*. — ...А? — Переспросила тогда ты, попутно поправляя оби и отряхивая подол юкаты, — В любом случае, спасибо вам огромное! Если бы не вы, я бы уже валялась в грязи. — Лосось, — снова говорит парень, достав из кармана телефон и что-то в нём напечатав. В этот момент ты совсем запуталась, пытаясь понять, причем тут лосось и листогорчица. Это что, шутка какая-то?       Затем незнакомец взял тебя за руку, вкладывая свой телефон, в заметках которого было написано: "Могу я попросить номер твоего телефона?". Обомлев на секунду и посмотрев на парня, ты поймала взгляд его любопытных глаз, наполненных фиолетовыми отблесками и искрами от вечернего фейерверка. — Ах, — совсем растерявшись, ты покраснела до кончиков ушей, — конечно!       Сейчас, вспомнив лето прошлого года, тебе кажется невероятным везением, что Тоге спросил тогда твой номер, ведь сделать первый шаг ты бы не решилась. Этот теплый вечер закончился для вас крепкими отношениями, пусть вы и нечасто могли видеться. По крайней мере, ты надеялась, что с переходом на четвертый курс свободного времени у Инумаки станет хотя бы чуточку больше. — Листогорчица? — тихо спрашивает Тоге, обняв тебя сзади и помогая вынырнуть из своих мыслей. — Да, я просто задумалась, — ты доверчиво прижалась к его груди, — я вспомнила, как мы познакомились. — Даже несмотря на то, что тебе сейчас не видно его лица, по тихому выдоху можно понять, что он улыбается.       За всё то время, что вы провели вместе, ты научилась понимать его без слов. Каждый вздох или взгляд имел множество оттенков, и, раз уж вы не могли общаться, используя речь, нужно было искать альтернативу.        Он мягко отстраняется и ведет тебя дальше по коридору, открывает дверь в комнату и смущенно отводит взгляд, когда ты восторженно осматриваешь усыпанную разными вкусностями кровать. Приметив рядом с персиковым лимонадом до боли знакомую упаковку, ты берешь её в руки и, прочитав этикетку, чтобы удостовериться, чувствуешь, как твои щеки начинает обдавать жаром. Переведя взгляд с презервативов на Инумаки, ты замечаешь его покрасневший нос и уши, и тебе становится еще жарче, чем прежде. Парень, тихонько откашлявшись, берет со стола блокнот, разворачивает его на нужной странице и протягивает тебе. —«Честно говоря, этот фильм я уже сотню раз видел».        Догадка ледяной волной окатывает тебя с размаху, в момент лишая дыхания. Он рассчитывал на то, что фильм вы смотреть не будете. Нет, не так. Он знал, и, более того, репетировал, чтобы донести до тебя эту радостную информацию, судя по подготовленному заранее блокноту. По телу прошла дрожь и ты, вязко сглотнув, повернулась к нему и замерла от его цепкого потемневшего взгляда. Тебя он за все эти месяцы тоже успел выучить.       Твои судорожные выдохи, мурашки вниз по позвоночнику, алые от жара щеки. Легкую дрожь кистей, закушенную губу, томный взгляд из-под густых ресниц. Ты для него как открытая книга, вся на ладони — утаить что-то невозможно.       Инумаки щелкает по выключателю, и комната погружается во мрак. Он проходит мимо тебя, еле дышащей, и принимается убирать с кровати закуски. Напряженную тишину, установившуюся в комнате, нарушает лишь шелест пакетов и твои нервные смешки. Тоге что-то переключает в телефоне и медленная музыка начинает звучать из колонок рядом с компьютером. — Ого, — лишь тихий выдох, когда Инумаки разворачивается к тебе и резко расстегивает кофту, обнажая нижнюю часть лица и шею, оставаясь в легкой футболке. Ты рассматриваешь его татуировки возле рта будто в первый раз, касаешься их кончиками пальцев, в то время как он притягивает тебя к себе и целует твои руки. Он тянется к тебе, касается татуированным языком твоих губ, выдыхает от твоих ладоней на его шее. Вы целуетесь долго и мокро, немного скомкано и неловко, ведь не так много раз позволяли себе вот так потерять голову в уединении друг с другом. Инумаки, обычно сдержанный и спокойный, сейчас же абсолютно нетерпеливо пробирается под твою толстовку и горячими пальцами пытается прощупать застёжку бюстгальтера, а точнее, её отсутствие. Как и самого бюстгальтера в принципе. Он отстраняется от твоих губ с сочным чмоком и смотрит так, что у тебя подкашиваются ноги. —Ты тоже не собиралась смотреть фильм,— крутится у него в голове. Его несказанные мысли прямо слышно сквозь тяжело вздымающуюся грудную клетку, ты чувствуешь их на кончике языка и сглатываешь, позволяя спускаться вниз по горлу и растекаться по всему телу. Воздух между вами будто электризуется, набирает густоту и мажет по телу, а сердце заходится в бешеном ритме, когда Тоге опрокидывает тебя на кровать и задирает кофту. Ты научилась его провоцировать, вытворяя вещи наподобие этих. Не надеть нижнее белье перед приходом к парню — это фактически пройти по тонкой грани, сознательно зайти в клетку с голодным зверем.       И этот зверь ведется, проводит языком по обнаженной коже, смакует, не торопясь, заставляя все сильнее дрожать в предвкушении. Удовольствие нужно растягивать, но у вас нет на это времени, поэтому Инумаки, не церемонясь, широко лижет твою грудь и погружает в горячий рот один из сосков, грубо засасывая нежную кожу, заставляя тебя вскрикнуть. Другой он зажимает пальцами, тянет вперед, наслаждается твоими метаниями и всхлипами. Он не жалеет тебя, сосет с причмокиваниями, оставляет засосы, проделывает то же самое со вторым. Рассматривает набухшие соски с удовлетворением, любуется на твое томное личико, на красные уши и щеки, тихо ухмыляется. Под твоим затуманенным взглядом снимает с себя футболку, позволяет касаться подушечками пальцев напряженного живота, перехватывает руки около кромки штанов. Смотрит игриво, мол, еще рано, стягивает с тебя джинсы. Нижнего белья на тебе, как выяснилось ранее, нет. Покрывая поцелуями живот, спускается вниз, и, резко схватив тебя за руки, меняет вас местами так, что ты оказываешься сверху. — Боже, Тоге, — хныкаешь громко, когда он сильными руками пересаживает тебя себе на лицо.       Ты упираешься в кровать коленями по обе стороны от его головы, тебя трясет от его языка там, внизу, ведь он ни на секунду не останавливается, держит пальцами бедра, сминая кожу до красноты. Не позволяет двинуться, засасывает клитор, быстро обводя его языком, и ты, упираясь руками в его грудь, откидываешь голову, стонешь во весь голос. Его руки, язык, кожа, он сам — ты чувствуешь всё полностью, подчиняешься его власти, позволяешь управлять собой. Он доводит тебя до края и лишает рассудка, безжалостно разрывая на множество кусочков. Тебя ведёт от него такого — нетерпеливого, настойчивого, местами грубого. Маки-сан когда-то сказала, что фраза "В тихом омуте черти водятся" точно про Тоге, и сейчас ты как никогда была с этим согласна.       Ты близка к разрядке, и он это чувствует, поэтому не сбивается с ритма. Инумаки лижет слишком хорошо и знает это. Он наслаждается твоими эмоциями, шлёпает самодовольно по ягодице, внимательно слушает громкие стоны и заводится со всхлипов не меньше. Его штаны в паховой области давно натянуты и ткань неприятно давит на член, но ему важнее твоё удовольствие, интереснее сначала заставить кончить тебя, а уже потом заняться собственной проблемой. Тебе всегда нравилось его пристальное внимание к твоим чувствам, он прекрасно знает, где приятнее и острее, и касается именно там и именно так, чтобы заставить тебя хныкать от возбуждения. Он тщательно изучил каждый уголок твоего тела, провел тончайшую работу по пониманию малейших в тебе изменений.       Мысли из твоей головы выбивает настойчивый горячий язык, и вот уже секунды на исходе, миг до разрядки — Тоге понимает все по твоим дрожащим от надвигающегося оргазма бедрам. Он играет грязно, впиваясь пальцами в ягодицы и доводя тебя до пика, и ты, зарывшись рукой в его молочно-белые волосы, с вскриком кончаешь. Инумаки не спешит останавливаться даже после твоего оргазма, забирая все до капли, помогает насладиться удовольствием до последней секунды. Тебя трясет, как при лихорадке, перед глазами немного плывет, и ты никак не можешь прийти в себя. Аккуратно слезаешь и тщетно пытаешься восстановить дыхание, а Тоге облизывает губы и вытирает мокрый рот ладонью, не сводя с тебя глаз. Его взгляд такой же поплывший и затуманенный, ткань штанов демонстративно топорщится в области ширинки, но он будто не обращает внимания на собственные ощущения, сосредотачиваясь на тебе одной. Его заводит твой утомленный вид, сладкая нега на лице после бурного оргазма, покрасневшая после прикосновений кожа.       Ты смотришь на него в ответ и понимаешь, что это далеко не конец, продолжение обещает быть ещё более головокружительным. Ты не соображаешь после разрядки совершенно и не понимаешь, сможешь ли кончить еще раз. Наверное, нет. Не после того, что Тоге с тобой сделал. Ты будто в бреду тянешься к кромке его штанов, ведешь вниз по шву, трогаешь твердый член сквозь ткань. Тоге низко стонет, и у тебя дрожь в пальцах от его голоса, уши и щеки обдает жаром — слышать от него такие звуки после долгого молчания кажется самым желанным на свете.       Он, пододвинувшись ближе, мягко толкается навстречу твоей ладони, жмурится от удовольствия, хрипло дышит в твое ухо. Усилием воли отстраняется, чтобы раздеться до конца, потом резко вспоминает про презервативы, жестом показывает на стол, прося принести. Пока ты отворачиваешься, избавляется от одежды, выхватывает упаковку из твоих рук и достает шелестящий квадратик. Ты сидишь, будто немного пьяна, лениво наблюдаешь за его ловкими пальцами, разрывающими упаковку, смотришь на скользящий по крепкому члену латекс и в какой-то момент здравый смысл совсем покидает твое тело. В воздухе будто витает дурман, окутывающий твое сознание. Во рту скопилась слюна, внизу тоже снова мокро, неимоверно сильно хочется целоваться и трогать. Инумаки выводит тебя из транса, нежно оглаживает спину, а затем мягко укладывает на кровать. Целует настойчиво, сплетается с тобой языками, тихо стонет в поцелуй и прикусывает нижнюю губу. Костяшками оглаживает клитор, скользит ниже, проникает внутрь первыми фалангами двух пальцев.       Двигается дальше, трогает мягкие горячие стенки изнутри, проводит языком по чувствительной шее и всхлипывает от твоих прикосновений к обнаженной коже. Понимает, что ты готова, вытаскивает пальцы, приставляет головку ко входу, ловит твой взгляд и толкается. Ты стонешь во весь голос, перехватываешь его руки, кладешь себе на бедра, безмолвно прося сжать посильнее. Он подчиняется, держит цепкими пальцами крепче, нащупывает тазовые косточки под упругой кожей. Ты любишь чувствовать его силу — ощущение полного единения, когда прикосновения будто въедаются в кожу. Ты хнычешь, мечешься по кровати, умоляешь не останавливаться. Тоге гортанно стонет, покачивает бедрами, входит до упора.       Самое возбуждающее — это то, что во время секса Инумаки буквально не затыкается.       Ты думаешь, о том, что хочешь быть ближе, привстаешь и хватаешь его за шею, утаскиваешь за собой. Он ложится на тебя, придавливая горячим телом и утыкается носом в шею. Снова начинает двигаться, толкается глубоко и сильно, опирается на локти и слушает твоё хныканье. Выносливость у него тоже что надо.       Тебе невыносимо жарко. Ты скрещиваешь ноги у него за спиной, откидываешь руки на подушки, стонешь с Тоге в унисон и думаешь о том, что кончить не хватит сил. Он перенимает твое дыхание, смотрит из под полузакрытых век, считывает мысли с влажных припухших губ. Ты чувствуешь пульсацию внизу, понимаешь, что он уже близко. Инумаки толкается в тебя особенно резко, вклинивает ладонь между вашими телами, зажимает клитор пальцами и шепчет на ухо: — Кончай.       Время остановилось. Воздух в легких резко выбивает. Пульсация по всему телу окатывает волной снизу вверх, крупная дрожь захватывает все тело, ощущение, словно случилось короткое замыкание. Тебя будто ударило током, вдарило электричеством на тысячу вольт, и ты не помнишь себя, не помнишь ничего и никого, чувствуешь только сильнейшую вспышку наслаждения. Спину резко выгибает, спазм не думает проходить, в глазах темнеет и взрываются звезды. Ты в жизни не испытывала такой сильной эйфории, хочется кричать, но голосовые связки будто растворились и остались только судорожные попытки глотнуть ртом воздуха. Голова кружится, ты не осознаешь, хорошо ли тебе или ещё лучше, все тело стало сплошной эрогенной зоной.       А потом все резко стихает.       Ты откидываешься на кровать, наполняешь грудь воздухом, время снова начинает отсчет. Кажется, тебя вырубило на несколько секунд, ты открываешь глаза и смотришь вперед, на еле дышащего Тоге, понимаешь, что его тоже приложило отдачей. Судя по его шокированному и уставшему виду, проклятую речь в таком ключе он использовал впервые. Его пальцы дрожат, а грудная клетка ходит ходуном, и в этот момент, вы, кажется, думаете об одном и том же: Проклятая речь — это не гребаная игрушка.       Это были те ощущения, которые не совсем хочется испытать вновь. Было так невыносимо хорошо, что по ощущениям до смертельной дозы оставалось лишь вытянуть руку. Так просто не должно быть, ведь эти чувства как от тяжелого наркотика — один раз попробуешь и остановиться уже не сможешь. Ты не в силах даже осмыслить пережитый оргазм, из тебя будто выкачали все силы. Тоге обладает такой огромной мощью(и таким мощным языком), и теперь ты понимаешь, зачем он даже дома носит кофты с воротником — любая оговорка может привести к серьезнейшим последствиям, и пару минут назад вы оба в этом убедились.       Инумаки валится рядом с тобой обессиленный, но довольный, пытается прийти в себя после случившегося. Знали бы его одноклассники, да и вообще хоть кто-нибудь о том, как он использует свою способность в свободное время... Впрочем, это останется только между вами.       Мысль о прошедшем удовольствии и новом общем секрете будят легкое покалывание в твоем теле и ты, повернувшись к Тоге, нежно целуешь его в губы. Он лениво отвечает, проводит ладонью по влажной спине, устало выдыхает через нос. Беспроводная мышка, случайно не убранная с кровати, падает вниз и включает ноутбук.       Пожалуй, фильм вы, всё-таки, посмотрите. После того, как придете в себя, конечно.       В конце-концов, впереди целая ночь.